Величаем вас, апостоли Христовы Петре и Павле, весь мир ученьми своими просветившия и вся концы ко Христу приведшия!

С ранних лет очень люблю эту картину Альбрехта Дюрера и всегда именно такими представлял великих апостолов. Если кто видел, как я даю интервью или читаю лекции из своего дома, то на заднем фоне мог разглядеть ее репродукцию;) Лучше, то есть возвышеннее, изобразил апостолов только Эль Греко, но у него это уже почти иконические лики.

В конце октября 2025 года кафедра истории Церкви исторического факультета МГУ и Лекторий на Воробьевых горах храма Троицы и МГУ проводят круглый стол «К 1700-летию Первого Вселенского собора».

Он пройдет в Шуваловском корпусе МГУ в аудитории Б-425.

Приглашаем принять в нем участие сотрудников, аспирантов, студентов МГУ и других вузов, готовых рассмотреть исторические, богословские, философские, культурные и другие интересующие их аспекты Первого Вселенского собора и его влияния.

Заявку на участие (Ф.И.О., научный статус, аффилиация, название доклада) можно отправить до 15 сентября 2025 года по электронной почте [email protected].

В 2018 году кафедра истории Церкви исторического факультета МГУ и Лекторий на Воробьевых горах храма Троицы и МГУ провели совместный круглый стол «Русское Патриаршество: к 100-летию возрождения», по итогу которого был издан сборник докладов.

Сегодня исполнилось 80 лет моему самому любимому современному композитору – Алексею Львовичу Рыбникову, создателю самой возвышенной и самой оптимистической музыки, какая только возможна в эпоху возрастающего цинизма и уныния (сначала советско-застойного, а потом и постсоветско-постмодернистского). Конечно, имя Алексея Рыбникова я открыл для себя через кино, как и имена иных, очень любимых мною композиторов второй половины ХХ века – и Эдуарда Артемьева, и Андрея Петрова, и Альфреда Шнитке, и Геннадия Гладкова, и Владимира Дашкевича, и Гия Канчели, и Олега Каравайчука, и Владимира Мартынова… Но музыка Рыбникова для меня оказалась совершенно вне конкурса, не потому, что я ее как-то специально сравнивал и находил в ней какие-то особые преимущества. Просто однажды я обратил внимание, что каждый раз, когда я слышу совершенно потрясающую, невероятно возвышающую и окрыляющую меня мелодию, независимо от контекста и настроения, то ее автором всегда оказывается именно Алексей Рыбников. Именно его музыка не раз буквально спасала меня от очень мрачных переживаний, подобно тому, как музыка Вивальди спасала Бродского, о чем он вспоминал на одной из венецианских площадей: «то есть сколько радости и счастья этот человек мне дал. И в самых неподходящих ситуациях от чего избавил. И я стою перед церковью, в которой он крещен…». А я вообще живу с Рыбниковым в одном городе и в одно время. Кстати, параллели с Вивальди здесь дважды важны: именно с многократного и неизменно восторженного прослушивания «Времен года» в свое время начался мой (непросительно поверхностный) интерес к классической музыке, и как мне кажется, по общему настроению Алексей Львович наследует той симфонической традиции возвышающей музыки первозданной Радости, которая всегда - даром, и Счастья, которое всегда - чудо. Я думаю, что музыка Рыбникова это музыка того светлого, легкого, чистого мира, в котором грехопадения никогда не было и никакое зло невозможно. И в этой совершенно детской, мечтательной чистоте нет ничего раздражающего, ее оптимизм не наивный, не наигранный, это не натужная вера в то, что Красота, Доброта и Истина в конечном счете совпадают; это простая уверенность в том, что иначе и не может быть. …«Тот самый Мюнхгаузен», «Вам и не снилось», «Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку», «Юнона и Авось», «Литургия оглашенных»… Спасибо за это фантастическое счастье, которое, между прочим, действительно всегда с тобой! Многая лета и помощи Божией Алексею Львовичу всегда и во всем!

Кстати, по поводу современных композиторов. Когда-то в совсем юной юности я учился в одной московской художественной школе, где некоторые одноклассники изъявили желание во время рисования слушать какую-нибудь современную музыку. И хотя всем было понятно, что речь идет о каких-то рок-группах, к коим я был абсолютно равнодушен, наш классный руководитель к всеобщей радости согласился, но при одном принципиальном условии: “слушайте, что хотите, но только, пожалуйста, не надо ставить Шнитке!...” Столь категорическое замечание вызывало у меня крайнее удивление. Во-1х, Альфред Шнитке был самым культовым композитором гуманитарной интеллигенции, типичным представителем которой был наш мастер, и уже поэтому я совсем не понял, откуда такое неприятие. Во-2х, я сам совершенно восхищался музыкой Шнитке, а точнее, именно теми его пронзительными мелодиями, которые я успел послушать к тому времени, и поэтому человек, не любящий Шнитке, на тот момент был для меня был существом другого вида. С трудно скрываемым возмущением я отправился в мастерскую к нашему руководителю и спросил у него, как такое вообще возможно, на что он, как всегда, очень спокойно ответил мне, что не в состоянии слушать музыку Шнитке, потому что она нарочито дисгармонична и как будто бы даже и не совсем музыка. Слова “сумбур вместо музыки” он, конечно, не сказал, ибо это было бы явный моветон, но если бы не известные исторические ассоциации, то мог бы и так сказать. Его ответ меня десятикратно удивил, потому что все, что я слышал до сих пор у Шнитке, было музыкой в ее высочайшем проявлении, а если уж совсем откровенно, то ее прослушивание для меня каждый раз превращалось в тренинг по сдерживанию слезных желез. Поэтому я решил разобраться в этом вопросе сам и вскоре узнал, что вся та потрясающая музыка Шнитке, которую я знал – это его мелодии к замечательным фильмам, в особенности, «Сказке странствий» Митты и исключительно значимым для меня «Мертвым душам» Швейцера. Однако, оказалось, что кроме множества мелодий для фильмов, Шнитке пишет еще “настоящую” академическую музыку для консерваторий и филармоний, только не в классическом, а абсолютно модернистском и даже постмодернистском стиле (т.н. полистилистике), рассчитанным больше на многослойные рефлексии, чем на гармоничные переживания. И именно эту музыку не воспринимал (или не утруждал себя воспринимать) наш классный руководитель в художественной школе, к слову, очень интеллигентный и доброжелательный человек, коего я вспоминаю с большой благодарностью.

Между прочим, подобная история была у меня в начале нулевых годов с композитором Владимиром Мартыновым. Многие годы я восхищался его грандиозной музыкой к сериалам Александра Прошкина «Михайло Ломоносов» и «Николай Вавилов», а потом узнал, что он не только пишет принципиально дисгармоничную пост-музыку, но даже пытается обосновывать ее через возвращение к некой до-модерной, до-баховской подлинной сакральности. Поскольку я сам в тот момент был “интегральным традиционалистом” и исповедовал консервативно-революционную идею о том, что Постмодерн это возвращение к Традиции, то решил познакомиться с Владимиром Ивановичем и пригласить на свой клуб Институт философии, где мы как раз обсуждали его очень интересную теорию “иконосферы” и весьма мрачную теорию “конца времени композиторов”. Мартынов тогда ничего не знал о Рене Геноне и я с радостью рассказывал ему, что его культурософская теория почти тождественна “интегральному традиционализму”, так что стоит сделать следующий логичный шаг и просто принять учение Генона, а сам думал о том, что ведь он все равно навсегда для меня останется автором тех окрыляющих симфоний к фильмам Прошкина и что из этого античеловеческого тупика под видом борьбы духовного с душевным надо как-то выкарабкиваться, но как? Только через понимание фундаментальной несовместимости любого метафизического имперсонализма с христианством. И ведь если бы не христианство, то я бы так из этого тупика и не выбрался. Только христианство, как религия живого общения Личности с живыми личностями, а не мертвой механики безличного Абсолюта с безличными болванками, позволило мне однажды осознать, что самая что ни на есть романтическая и сентиментальная мелодия самого “профанного” европейского композитора (но только не на грани китча, конечно!) всегда лучше и тибетского горлового хрипения, и возведенного в принцип эпатажного минимализма, и четырех минут тридцати трех секунд бессмысленной антимузыкальной немоты Джона Кейджа.

По поводу мнения, что захоронение тела Ленина является вопросом, «не вовремя вносящим разделение в общество», есть несколько «технических» замечаний.
1. Аргумент «не вовремя» звучит уже все постсоветское время, как только поднимается вопрос.
2. Любое мировоззрение всегда разделяет. С этой позиции необходимо навсегда отказаться от всякого мировоззрения. Но тогда не понятно, почему надо быть именно за Россию, а не за любое условное другое государство с любыми другими границами. И почему кто-то за фактическими и юридическими границами России должен выбирать ее сторону, ее правоту, и чем-то жертвовать ради нее. При отсутствии мировоззренческих установок, не ясно, почему нужно внутренне, а не просто по факту биологического происхождения, ассоциировать себя именно с Россией, а не, скажем, с Голландией или Суринамом.
3. Агрессивно богоборческое мировоззрение Ленина несовместимо и не может быть никак примирено с православным христианским мировоззрением и святоотеческим православным политическим богословием.
4. В 1950-е годы культ Сталина в стране был на порядки выше культа Ленина, существующего у очень узкой прослойки населения сегодня. Тем не менее, вынос тела Сталина из мавзолея не вызвал никакого разделения в обществе, хоть как-то повлиявшего на стабильность существовавшего тогда государства.
5. Естественно, с точки зрения православного христианского мировоззрения и православного политического богословия совершенно понятно, почему нужно быть именно за Россию и почему Россия не должна ассоциироваться с Лениным.

В истории русской политической мысли свершилась трагедия – на 55-м году жизни скончался Михаил Борисович СМОЛИН (22.02.1971 - 23.07.2025): историк, публицист, издатель и просветитель, внесший неоценимый вклад в возрождение и распространение русской консервативной имперской мысли.

Я впервые обратил внимание на просветительскую деятельность Михаила Смолина в середине нулевых годов, как на редактора-составителя и издателя потрясающей «Энциклопедии имперской традиции русской мысли» (2005), где подробно освещались имена совершенно забытых и ушедших в глубокий архив мыслителей XIX-XX веков, многих из которых он впоследствии издавал исключительно по собственной инициативе, с трудом выискивая средства на каждое издание, хотя мог бы все эти усилия потратить на издания самого себя. Причем речь идет далеко не только о политических авторах и совсем не только о политически значимых текстах. Например, когда в те же нулевые годы я начал изучать историю московской духовно-академической школы, то первой проблемой было практически полное отсутствие каких-либо современных изданий соответствующих авторов. И вдруг в 2008 году именно Смолин издает сборник работ одного из главных представителей этой школы, Виктора Дмитриевича Кудрявцева-Платонова – «Философия религии» (1879-89), хотя никакой внешней, утилитарной надобности в этом предприятии не было – это было чистое просветительство, чистое желание открыть современным людям вершины фундаментальной отечественной мысли. Здесь необходимо заметить, что именно фундаментальность, основательность, системность были существенными свойствами жизнедеятельности Михаила Борисовича, заметно отличавшими его от многих других деятелей, претендующих на роль ведущих идеологов русского патриотизма. Михаил Борисович не пытался конструировать какие-то поспешные идеологические проекты под сиюминутные заказы и преходящие вызовы; он очень ясно понимал, что прежде измышления каких-то новых “оригинальных” идей необходимо в первую очередь освоить уже существующую традицию отечественной политической мысли, открыть и осмыслить наследие множества русских мыслителей, которые в течение последних двух веков решали краеугольные вопросы русской жизни и государственности. И в этом просветительском служении он достиг огромных результатов – достаточно просто перечислить все те классические труды, которые он успел издать за свою недолгую жизнь, и те полемические работы, без которых сегодняшний русский консерватизм был бы уже невозможен. И должно заметить, что эта трезвомысленность и продуктивность Михаила Борисовича – очень показательный пример всем, кто собирается заниматься развитием русской мысли в будущем. Нет ничего нового и полезного в том, чтобы все время жаловаться на жизнь и распространять вокруг себя сплошное уныние. О том, что “всё плохо”, мы и так все более-менее догадываемся. Но на самом деле совсем не “всё плохо”, и в частности потому, что есть книги Михаила Смолина и книги, изданные Михаилом Смолиным. Потому что, пока другие жаловались, ныли и хоронили Россию, Михаил Борисович Смолин спокойно, рассудительно, терпеливо, целенаправленно делал и сделал то, что должен и мог бы сделать только целый научно-исследовательский институт. И за что в нормальной, нормативной, традиционной христианской государственности очень заметно и очень щедро благодарят – и от имени Государства, и от имени Науки, и, конечно, от имени самой Церкви.

Царствие Небесное и вечная память рабу Божию Михаилу!

Михаил Смолин на Катехон-ТВ - 24 апреля 2017 г. Тема - "Русский консерватизм и революция 1917 года"

- Основные принципы русского консерватизма
- Православие, монархия и национализм
- Константин Леонтьев, Лев Тихомиров, Иван Солоневич
- Отношение консерватизма к демократии и социализму
- Реакция консерваторов на революцию 1917 года https://rutube.ru/video/d8ef26ef7529dc87e32527feb61cccbd/?r=wd

Последний раз мы встречались с Михаилом Смолиным в начале года, на канале "Культура", где состоялся круглый стол по теме русского консерватизма. Среди участников также был Феликс Разумовский и Руслан Гагкуев. Я тогда ничего не знал о затянувшейся болезни Михаила Борисовича, а он, как всегда, был совершенно спокоен и не выражал никакой тревоги. https://smotrim.ru/video/2927773?ysclid=mdhqrwulro833639649

27 июля, Воскресенье, 11.45 в Лектории храма Живоначальной Троицы на Воробьевых горах состоится лекция Аркадия Малера по истории Священного Писания: «СОБЫТИЯ СТРАСТНОЙ СЕДМИЦЫ: на ПУТИ к ГОЛГОФЕ»

Вход свободный.
Адрес: улица Косыгина, дом 30. https://katehon.ru/novosti/27-iyulya-voskresene-11-45-lekcziya-arkadiya-malera/

По теме Крещения Руси на Катехон-ТВ я провел в свое время несколько встреч и первая из них - с историком Дмитрием Володихиным, снятая в значительной степени в ответ на антицерковную кампанию 2012-13 годов, когда самая вульгарная невзоровщина переживала пик популярности, а каждый третий "прогрессивный" блогер считал своим долгом выдавить из себя хоть какую-нибудь гадость про влияние Православной Церкви на Россию, начиная с "разоблачения" самого князя Владимира. - Почему из всех религий князь Владимир выбрал именно христианство?
- Какие цивилизационные достижения пришли на Русь с принятием христианства?
- Существовала ли на Руси до Крещения некая великая языческая цивилизация?
- Крещение "огнем и мечом" или излишняя мягкость в методах крещения
- Сомнительность Иоакимовской летописи
- Древнерусские сказки как результат романтической реконструкции
- Фактор "русской партии" в формировании неоязыческого мифа
- Появление языческих элементов на детских площадках
- Когда впервые стали праздновать юбилей Крещения Руси?
- Почему бывший грешник Владимир был канонизирован как равноапостольный? https://rutube.ru/video/8daf47f90d75ee671ab5882b270557c4/

Вторая встреча по тематике Крещения Руси на Катехон-ТВ - с Павлом Одинцовым, пресс-секретарем Верховного Суда РФ, снявшим очень хороший документальный фильм "Князь" (2015).
- Князь Владимир в борьбе мифов
- Крещение Руси: событие и процесс
- понятие ценностей: онтология и психология
- историософский прецедент Патриарха Никона
- представление о Справедливости в судебной практике https://rutube.ru/video/0548323ebdf7fc497f4be2003b4f6c54/

И третья встреча на Катехон-ТВ по тематике Крещения Руси - с историком Сергеем Алексеевым: "Язычество и неоязычество".
- Дохристианская культура Древней Руси: осталось хоть что-нибудь?
- Неоязычество как искусственная реконструкция и подделка
- Западное происхождение русского неоязычества
- Причины современного увлечения языческой мифологией
- Политическая опасность неоязыческой идеологии https://rutube.ru/video/9363d2c6cca1c82eab17ef2288435264/

Выступил на радио "ВЕРА" о философско-богословском наследии отца Павла Флоренского в цикле бесед, посвященных истории русской философии. Спасибо за приглашение ведущему программы Константину Мацану!

На сайте Прихожанин.ру опубликована моя рецензия на документальный фильм Андрея Афанасьева "Мумия" телеканала "СПАС": "Мумия коммунизма, или чучело антихриста". Несмотря на то, что вопрос о захоронении тела Ленина и даже сносе его Мавзолея вполне открыто обсуждается в нашем обществе со времен Перестройки, именно этот фильм вызвал огромный резонанс с самых разных сторон, как будто в нем было заявлено нечто принципиально новое, как будто бы он стал каким-то эпохальным открытием, аналогично громким телевизионным откровениям тех самых перестроечных времен. На самом деле для современного человека, интересующегося мемориальным наследием большевизма, ничего сущностно нового этот фильм не открыл, разве что какие-то детали, например, количество неудавшихся попыток антибольшевистски настроенных граждан «осквернить» мумию Ленина еще при советской власти, самой властью тщательно замалчиваемые, или сложные обстоятельства эвакуации этой мумии в Тюмень на 3 года и 9 месяцев во время Великой Отечественной войны. Почему же тогда этот фильм вызвал столь бурную реакцию, став, наверное, наиболее значимым культурно-политическим событием летнего сезона 2025 года?

Во всех дискуссиях о необходимости захоронить остатки трупа Ленина со стороны его поклонников сразу включается риторическая стратегия подмены темы, переводящая всю дискуссию в область абсолютного бреда.
Для достижения этой цели используются два эффективно отработанных риторических приема. Первый прием – это мгновенный перевод темы на обсуждение уникальных “достоинств” “великого вождя”, и о том, как все было “ужасно” до революции как много “счастья” после. Конечно, для абсолютного большинства людей некоммунистических убеждений любое возвеличивание главного коммуниста всех времен и народов недопустимо ни в какой форме, но в данном конкретном случае речь идет не о каком-то памятнике или топониме, а о мумии (а точнее, чучеле), которая выставлена для всеобщего поклонения на главной площади страны и на поддержание которой работает целый институт за государственный счет. То есть это не вопрос мемориализации Ленина как такового – это вопрос превращения коммунизма в религию и религиозной идентичности России, на главной площади которой уже более ста лет конкурируют два религиозных культа: православное христианство и советская ленинолатрия, ставшая неотъемлемой составляющей более широкого комплекса религиозных представлений, возникших в ХХ веке. Таким образом, поклонники Ленина как будто бы не понимают, что противники культивирования его трупа на Красной площади мотивированы не только его идеологическим неприятием, но неприятием любого подобного культивирования вообще, даже если бы на месте Ленина оказался самый достойный и прекрасный человек. Для христианства абсолютно неприемлема сама идея о том, что труп какого-либо человека можно мумифицировать и выставить для всеобщего поклонения на самом видном месте, да еще и поддерживать эту мумификацию целой лабораторией более ста лет. В отличие от многочисленных мощей православных святых, уникальная сохранность которых является фактом божественного чуда, остатки трупа Ленина поддерживаются искусственным образом и по вполне естественным причинам этих остатков все меньше и меньше. Поэтому вопрос о захоронении Ленина – это в первую очередь вопрос о недопустимости самой практики такого биохимического культивирования чьего-либо трупа в столь значимом для всей страны месте. И первые люди, которые должны были бы категорически выступать против этого абсурда – это сами марксисты-ленинисты, они же коммунисты, как борцы с любыми формами религиозного поклонения, тем более, столь примитивными. И именно тот факт, что наши коммунисты принципиально поддерживают этот культ, свидетельствует о том, что сами они, конечно, не совсем коммунисты, а представители довольно мутной синкретической идеологии, давно принявшей религиозные формы, о чем я написал в своей рецензии на фильм «Мумия». <О втором риторическом приеме перевода этой темы в сферу полного бреда - в следующем посте>

Второй риторический прием, с помощью которого поклонники Ленина переводят тему захоронения его остатков в сферу полного бреда – это дежурное обвинение в отрабатывании какого-то политтехнологического “заказа”, как будто эта тема до сих пор никого не волновала, но вдруг какие-то потусторонние силы решили ее “вбросить” для достижения каких-то очень темных, очень мутных, “антинародных” целей. Я не помню ни одного случая, чтобы после выдвижения какой-либо политически значимой инициативы противная сторона не обвиняла своих оппонентов в исполнении какой-то “заказухи”, в циничной работе на какого-то, трудно скрывающегося “заказчика”. К сожалению, параноидальные поиски конспирологических причин любой инициативы, неприемлемой для какой-либо стороны, свойственны всем политическим лагерям, так что любые “наши” в этом отношении ни чуть не лучше любых “ненаших”.

При этом, сущностная проблема не в том, что никаких политтехнологических заказов и заговоров в принципе не существует. Сущностная проблема, во-1х, в том, что если вы кого-то обвиняете в отрабатывании какого-либо заказа или участии в каком-либо заговоре, то вы это должны доказать: не строить виртуальные гипотезы, а предъявлять конкретные факты и документы, не нарушающие законы логики и физики. В противном случае вы просто будете раздувать очередной конспирологический миф, убедительный только для тех, кто и так на вашей стороне и ни в каких доказательствах не нуждается. Во-2х, сама идея о том, что нечто может быть подвержено какому-либо публичному обличению только в результате какого-то тайного заказа или заговора априори предполагает, что это нечто исключительно совершенно и его совершенство самоочевидно для всех и для каждого, так что как-либо обличать его может только самая последняя гнусная тварь и только за деньги. Например, сама мысль о том, что возмущаться вечной мумификации остатков Ленина на главной площади страны в наше время возможно только отрабатывая чей-то тайный “заказ”, предполагает, что Ленин это лучезарный подвижник, заслуги которого перед Россией и всем миром настолько очевидны, что сомневаться в его авторитете совершенно невозможно, и кроме того, что сама практика биохимического культивирования обожаемого трупа это не просто норма, а лучшее, что можно пожелать любому выдающемуся человеку...

Однако в реальности призыв к захоронению мумии Ленина, желательно как можно дальше от Красной площади – это не какое-то временное поветрие и не какая-то сиюминутная “заказуха”, а абсолютный императив православно-патриотической политики в России с того момента, как эта мумия вообще появилась. Православные всегда и везде будут призывать к захоронению тела Ленина, независимо от текущей политической конъюнктуры, это просто константа христианского отношения к России, к Москве, к Красной площади, к тому, что должно и не должно, возможно и невозможно, допустимо и не допустимо. И поэтому очень наивно надеяться, что эта тема как-то сама собой исчезнет и что все это только какая-то временная, сезонная сетевая кампания. Нет, здесь речь в конечном счете идет о том, как мы понимаем Россию – какой должна быть ее подлинная религиозная основа? Какой должна быть ее подлинная культурная идентичность? Каково ее подлинное историческое назначение? И, как следствие, какие имена, образы, символы, понятия должны иметь для России общенациональное значение, а какие не должны. И если мы согласны с тем, что самые заметные площади и улицы страны это не свалки случайных исторических артефактов, а символически осмысленные пространства, то спор о том, что достойно занимать эти пространства, а что не достойно – совершенно неизбежен.

10 августа, Воскресенье, 11.45 в Лектории храма Живоначальной Троицы на Воробьевых горах состоится лекция Аркадия Малера по истории Священного Писания: «СТРАСТИ ХРИСТОВЫ: от Гефсимании до Голгофы»

Вход свободный.
Адрес: улица Косыгина, дом 30. https://katehon.ru/novosti/10-avgusta-voskresene-11-45-lekcziya-arkadiya-malera/

Кстати, по поводу навязчивых опасений некоего “раскола общества”, которым все возможные стороны попрекают друг друга в качестве последнего аргумента в любом политическом конфликте. Чаще других этот давно замусоленный и изрядно крапленый козырь любят вытаскивать поклонники коммунистического эксперимента над Россией, тем самым выдавая себя за ревностных блюстителей общественного единства, спокойствия и стабильности. Так и пытаешься представить себе умиротворяющий образ какого-нибудь большевистского вождя, сердечно взывающего к дорогим соотечественникам и всему человечеству: “товарищи, не надо раскалывать общество!”, “не надо сеять раздор между людьми!”, “обнимитесь, миллионы!”… Однако предупреждения о некоем “расколе общества” со стороны адептов Ленина и Сталина – это типичнейший пример самой дешевой политтехнологической риторики, рассчитанной на превращение любой предметной дискуссии в аморфный митинг, где люди не только перекрикиваются, но уже и мыслят лозунгами. И вот чтобы выйти из этого шумного митинга и никогда больше в него не входить, прежде всего, необходимо в предметной дискуссии перестать употреблять пафосные слова и выражения, содержание которых хоть сколько-нибудь для нас невнятно и которые хоть сколько-нибудь не способны описать конкретную реальность. И в частности, такое выражение, как “раскол общества”.

Во-1х, не буду уходить в номиналистский скепсис относительно самого понятия “общества” как целого, ибо это типичный конструкт новоевропейской политической мысли, но даже если согласиться с фактом существования современного российского общества как некоего целого, то это целое в любом случае не едино и не может быть единым именно потому, что оно современное и российское, что это общество самого большого в мире государства с динамичной историей, открытыми границами и перманентным доступом почти к любым информационным ресурсам. В таком обществе в принципе не может быть никакого идеологического единства, а возможно только множество различных мировоззренческих сообществ, некоторые из которых занимают более влиятельные и доминирующие позиции, но доминирование не значит поглощение, почему самая сильная власть еще не значит тоталитарная власть. Поэтому сам факт существования различных идеологических сообществ, с различными символами, флагами, лозунгами и кумирами – это просто норма для современного общества, где любой человек в любой момент может добровольно поменять любые убеждения и любую культурную идентичность. В этом смысле наше общество уже давно “расколото” на множество различных пересекающихся сообществ, среди которых “белые” и “красные” – лишь наиболее заметные. Но на самом деле это не “расколы” одного общества, а его собственные составляющие, которые никак не мешают существовать ему именно как целому, но не как единому. Потому что, если целостность общества – это еще некая рабочая гипотеза, то его цельность (единство) – это просто утопия, причем сегодня уже очень инфантильная утопия, несмешная и неинтересная.

Во-2х, что конкретно означает “раскол общества” на “белых” и “красных” по какому-либо вопросу, например, по захоронению мумии Ленина и сносу Мавзолея? Как я заметил, существование “белых” и “красных” – это уже данность нашего общества, мы уже живем в обществе, где обе позиции давно и широко представлены, но назвать такое состояние “расколом” никак нельзя, потому что это различие никак не влияет на структуру общества, не говоря уже о государстве. Реальный раскол – это когда одна часть общества дистанцируется от другой и создает свое, альтернативное общество. В России таким реальным расколом было разделение на “никониан” и старообрядцев в ХVII веке, когда от одной Церкви откололась другая церковь, а потом появилось множество других альтернативных церквей, физически ушедших подальше от прежнего центра. Вторым таким реальным расколом была настоящая, физическая война “белых” и “красных”, в результате которой последние победили первых и установили свою власть над Россией на семьдесят лет вперед. Но уже разделение на “демократов” и “патриотов” в эпоху Перестройки не было таким расколом, а единственным прецедентом их силового противостояния, инициированным сверху, был эпизод “второго путча”, октября-ноября 1993 года. С тех пор в нашей истории ничего подобного не было и никакие события, впрямую, в лоб раздражающие “красных”, от победы Ельцина на выборах 1996 года до повышения пенсионного возраста в 2018 году, никакого политического возбуждения, хоть сколько-нибудь похожего на “раскол”, не спровоцировали. Не произойдет ничего подобного также и тогда, когда главную площадь России освободят от двусмысленного культа главного русского богоборца. Конечно, какие-то коммунисты проведут два-три, да хоть и тридцать три митинга, как они это делали все постсоветские годы, и как это происходит во всем мире, где есть разные движения и проходят разные митинги, но никто не называет это “расколом общества” или “расколом страны”, потому что никакого раскола не происходит: люди с взаимоисключающими убеждениями возвращаются с этих митингов на одном и том же транспорте, в одни и те же районы, дома, подъезды, даже в одни и те же квартиры, семьи, и живут своей прежней жизнью. Да и сколько человек в России на сегодняшний день предпримут хоть какие-то социальные действия из-за того факта, что на Красной площади в Москве передвинули какие-то предметы? Тем более, предметы, не имеющие никакого сакрального статуса, ни для государства, ни для какой-либо из “традиционных религий”? И насколько эти действия могут быть хотя бы похожи на то, что называется громкими словами “раскол общества”? Следовательно, если у нас действительно серьезная дискуссия о серьезных вопросах, а не тот самый политический митинг или вечер гражданской лирики, то нужно перестать произносить слова, никак не способствующие прояснению этих вопросов.