Старая добрая метафора общества как биологического организма, которую, к счастью, Эванс-Причард не произносит вслух:
Группы остаются неизменными независимо от состава индивидов в любой данный момент, и поэтому через них последовательно проходят поколения людей. При таком определении структуры семья не рассматривается как структурная группа, потому что у семей как групп нет согласованных и постоянных взаимоотношений и они исчезают со смертью своих членов.
Нуэры
То есть, группы это организмы, а индивиды - клетки, которые умирают и снова возрождаются в структуре организменной целостности. Тогда мало кто миновал это сравнение, после шока теории Дарвина и десятилетий триумфального шествия эволюционизма. Сравнение группы и организма напрашивалось и напрашивается, его можно встретить и во время оно. Причард прямо пишет, что материал вне теории для него не так ценен, однако, прокрустово ложе "структурных групп" не помешало ему увидеть и описать те феномены, которые скорее противоречат этой концепции. Индивиды у нуэров меняли племенную принадлежность, племенные сегменты меняли своё место в иерархии, сливались и исчезали, и "структура" оказывалась не менее текучей и изменяющейся, чем сами индивиды и их семьи. Поэтому, дальше он пишет:
Мы так же не имеем в виду, что отношения, которые мы считаем структурными, существуют между не меняющимися группами. Территориальные, линиджные системы и системы возрастных групп изменяются, но намного медленнее, и между их сегментами всегда существуют взаимоотношения одного и того же рода.
"Намного медленнее", конечно, не очень надёжный критерий, однако, если посмотреть под углом преемственности семей и элементарных линиджей, что делает этот вид общности более "долгим", или, наоборот, сосредоточиться на скорости изменений племенной структуры, различение "структуры" и "неструктуры" может оказаться вовсе не таким важным.
(Это, конечно, нисколько не обесценивает наблюдения и анализ Причарда, однако, ставит под вопрос необходимость такой вот жёсткой дискретности в структуре теоретических типологий и классификаций)
Группы остаются неизменными независимо от состава индивидов в любой данный момент, и поэтому через них последовательно проходят поколения людей. При таком определении структуры семья не рассматривается как структурная группа, потому что у семей как групп нет согласованных и постоянных взаимоотношений и они исчезают со смертью своих членов.
Нуэры
То есть, группы это организмы, а индивиды - клетки, которые умирают и снова возрождаются в структуре организменной целостности. Тогда мало кто миновал это сравнение, после шока теории Дарвина и десятилетий триумфального шествия эволюционизма. Сравнение группы и организма напрашивалось и напрашивается, его можно встретить и во время оно. Причард прямо пишет, что материал вне теории для него не так ценен, однако, прокрустово ложе "структурных групп" не помешало ему увидеть и описать те феномены, которые скорее противоречат этой концепции. Индивиды у нуэров меняли племенную принадлежность, племенные сегменты меняли своё место в иерархии, сливались и исчезали, и "структура" оказывалась не менее текучей и изменяющейся, чем сами индивиды и их семьи. Поэтому, дальше он пишет:
Мы так же не имеем в виду, что отношения, которые мы считаем структурными, существуют между не меняющимися группами. Территориальные, линиджные системы и системы возрастных групп изменяются, но намного медленнее, и между их сегментами всегда существуют взаимоотношения одного и того же рода.
"Намного медленнее", конечно, не очень надёжный критерий, однако, если посмотреть под углом преемственности семей и элементарных линиджей, что делает этот вид общности более "долгим", или, наоборот, сосредоточиться на скорости изменений племенной структуры, различение "структуры" и "неструктуры" может оказаться вовсе не таким важным.
(Это, конечно, нисколько не обесценивает наблюдения и анализ Причарда, однако, ставит под вопрос необходимость такой вот жёсткой дискретности в структуре теоретических типологий и классификаций)
❤11🤔4
Археологи, ау! или образы учёных в советском кинематографе
Смотрели тут с сыном "Джентльмены удачи" второй раз, что является большим успехом для старого фильма, обычно детям достаточно и одного, в отличие от десятков просмотров Миядзаки, Диснея и Гарри Поттера. Как говорил на своих лекциях по-моему Андрей Зорин, русская литература золотого века типа Толстоевского была рассчитана на "вдумчивого читателя", то есть прочтение несколько раз (идеал - учитель литературы), и думаю, застойное кино при сохранении нынешних трендов когда-нибудь заменит или дополнит этот российский национальный канон; по многим причинам, но в том числе потому, что пару поколений россиян успели посмотреть эти фильмы по многу раз, отчего фразы оттуда и были мемами.
Так вот, после второго просмотра за месяц обратил внимание на довольно цельный образ профессора Мальцева в исполнении гениального Эраста Гарина. Каким здесь предстаёт советский учёный-гуманитарий?
1. Мальцев - фанат своего дела, знает до грамма вес золотого шлема, активно интересуется ходом следствия, помогает уговорить директора детского сада поработать под прикрытием, потом сопровождает всю операцию, готов предоставить дачу для проживания уголовников. Особенно хорош финальный эпизод без звука, где Мальцев видит на голове у Василия Алибабаевича шлем, начинает орать, пугает этим Васю, который тоже начинает орать, но профессор только хватает шлем и тут же забывает обо всех присутствующих.
2. Учёные уважаемы и обеспечены, дача у профессора вполне приличная, "зимняя", он имеет возможность разъезжать по стране вслед за бежавшими преступниками ("я бросаю всё, прилетаю сюда, беру такси, а он отказывается!"). Сам факт, что Мальцев вхож в следственную группу, имеет доступ ко всей информации, показывает высокий статус учёного в советской иерархии.
3. Наконец, учёного нельзя назвать образцом гуманизма и моральным ориентиром. Он считает, что советская система наказаний слишком мягка, "это у нас с ними цацкаются", а нужно "как в Турции". Собственно, поэтому органы и посылают его каждый раз к Трошкину уговаривать, так как профессор идёт напролом, выставляя главной ценностью поиск важного научного артефакта, а все остальные жизненные обстоятельства игнорирует.
В общем, этот образ был не очень далёк от реальности, и являлся плодом позднесталинской политики, когда учёным разрешили автономно заниматься наукой в своих узких темах, не залезая в вопросы устройства общества и идеологию вообще. На фоне учёных-карьеристов (часто - псевдо) 1930-х-1940-х, которые активно использовали идеологию для уничтожения конкурентов в борьбе за должности и награды, этот образ зацикленного на науке чудака выглядит очень симпатичным и достойным. И просуществует он примерно до перестройки, когда перемены качнут иконографию человека науки уже в кардинально другую сторону...
#фильм@AnthropoLOGS
Смотрели тут с сыном "Джентльмены удачи" второй раз, что является большим успехом для старого фильма, обычно детям достаточно и одного, в отличие от десятков просмотров Миядзаки, Диснея и Гарри Поттера. Как говорил на своих лекциях по-моему Андрей Зорин, русская литература золотого века типа Толстоевского была рассчитана на "вдумчивого читателя", то есть прочтение несколько раз (идеал - учитель литературы), и думаю, застойное кино при сохранении нынешних трендов когда-нибудь заменит или дополнит этот российский национальный канон; по многим причинам, но в том числе потому, что пару поколений россиян успели посмотреть эти фильмы по многу раз, отчего фразы оттуда и были мемами.
Так вот, после второго просмотра за месяц обратил внимание на довольно цельный образ профессора Мальцева в исполнении гениального Эраста Гарина. Каким здесь предстаёт советский учёный-гуманитарий?
1. Мальцев - фанат своего дела, знает до грамма вес золотого шлема, активно интересуется ходом следствия, помогает уговорить директора детского сада поработать под прикрытием, потом сопровождает всю операцию, готов предоставить дачу для проживания уголовников. Особенно хорош финальный эпизод без звука, где Мальцев видит на голове у Василия Алибабаевича шлем, начинает орать, пугает этим Васю, который тоже начинает орать, но профессор только хватает шлем и тут же забывает обо всех присутствующих.
2. Учёные уважаемы и обеспечены, дача у профессора вполне приличная, "зимняя", он имеет возможность разъезжать по стране вслед за бежавшими преступниками ("я бросаю всё, прилетаю сюда, беру такси, а он отказывается!"). Сам факт, что Мальцев вхож в следственную группу, имеет доступ ко всей информации, показывает высокий статус учёного в советской иерархии.
3. Наконец, учёного нельзя назвать образцом гуманизма и моральным ориентиром. Он считает, что советская система наказаний слишком мягка, "это у нас с ними цацкаются", а нужно "как в Турции". Собственно, поэтому органы и посылают его каждый раз к Трошкину уговаривать, так как профессор идёт напролом, выставляя главной ценностью поиск важного научного артефакта, а все остальные жизненные обстоятельства игнорирует.
В общем, этот образ был не очень далёк от реальности, и являлся плодом позднесталинской политики, когда учёным разрешили автономно заниматься наукой в своих узких темах, не залезая в вопросы устройства общества и идеологию вообще. На фоне учёных-карьеристов (часто - псевдо) 1930-х-1940-х, которые активно использовали идеологию для уничтожения конкурентов в борьбе за должности и награды, этот образ зацикленного на науке чудака выглядит очень симпатичным и достойным. И просуществует он примерно до перестройки, когда перемены качнут иконографию человека науки уже в кардинально другую сторону...
#фильм@AnthropoLOGS
❤21👍5🤔4