Черт возьми,

Мне короче приснился сон, что я поехал, как инкогнито, туристом в Украину.
И побывал на выставке, где показана путинская Россия. Там стояли панельки, специально испачканные в коричневой грязи и туалеты деревянные на улице.

Потом я пошел спать в отель, но тут меня будят, и я вижу над собой нависающих Слидана и Аргона в белых футболка с флагом Украины.
Ну и здороваются: "Ну привет... хлопец"
В своем манерном стиле, с ухмылкой такой хитрой на лице.
И вдруг стены моего номера падают, как будто картонные стенки коробки. И я оказываюсь лежащим в одних трусах на сцене в круглом театре. Тут, вспыхивают экраны и проекторы, которые вокруг меня показывают сцены прилета Гераней под слезливую украинскую песню. А Слидан такой допрашивает: "Это ты хочешь? Вот, что твоя Россия хочет?"

Завершая этот краткий разбор нескольких законов Хаммурапи, я подумал, что эти законы, вместе с Эпосом о Гильгамеше — едва ли не главное, что нынешние земляне восприняли из наследия месопотамского общества, считают важным и любят. Если это действительно так, то это интересный показатель: ведь то и другое, во-первых, продукт примерно одной и той же эпохи, во-вторых, они объединены некоторым общим качеством, которое я пока не буду называть.

Что нас привлекает в Законах Хаммурапи, и что он сам считает главной своей заслугой? Конечно, попытки установить справедливость. Воспользоваться своей властью не для того, чтобы убить как можно больше врагов (хотя он делал и это), а чтобы помощь обществу жить "по правде", без злоупотреблений, попытаться сбалансировать установившиеся порядки и защиту тех, кто волею судьбы оказался в более уязвимом положении.

В Эпосе о Гильгамеше "большой человек", лугаль Урука, хотя и обладает исключительными сексуальными способностями, но предстает в конечном итоге обычным человеком: отправился в поход с лозунгом "уничтожим зло в мире", в результате устроил порубку в священном лесу, навел божью кару на своего любимого друга, горевал, искал бессмертия и не нашел его.

Наши читатели тут снова завели в чате спор о деторождении. Как в раскопках бывает диагностическая керамика, так у нас бывает диагностический чат, свидетельствующий о разных симптомах и тревогах нашего сообщества. Очень людей тревожат проценты прироста населения, что если не будет такого-то процента, то "мы" вымрем. Этот страх, конечно, вписывается в общую националистическую озабоченность, которая стала свойственна многим обществам (части многих обществ), пожалуй, после второй мировой войны — поправьте меня, если я ошибаюсь с датировкой. Страх, что "мы" не уцелеем, а уцелеют и размножатся "они".

Как сказала великий русский поэт, "кто чего боится, то с тем и случится: ничего бояться не надо".

Не было в истории ни одного народа, ни одного языка, который бы существовал вечно. Гильгамеш не нашел бессмертия. Ни на языке самого царя (шумерском), ни на языке поэта, написавшего о нем (аккадском) больше никто не говорит и не пишет. Эти люди и языки растворились в своих потомках. Растворимся и мы, это дело времени. Что мы оставим после себя? Кем нас запомнят?

По этому поводу один сотрудник налоговой написал так: "и Царь скажет им: идите от меня, проклятые! Я был голоден, и вы не напоили меня, я хотел пить, и вы не дали мне воды, я был в странствии, и вы не пустили меня на ночлег, я был в тюрьме и вы не посетили меня" (Мф 24:40-43). Простите за оффтоп, дорогие читатели, навеяло музыкой. Скоро вернемся к событиям конца царствования Хаммурапи.