Красивое от Тавриды!

Это специальное издание «Искусство настоящего времени: 2022–2025» от проекта «Таврида.АРТ».

В нём весомая часть молодого российского искусства осмысляющего актуальные события.

Моё небольшое, но довольно ёмкое интервью, в котором меня просят назвать имена тех авторов, на которых совершенно точно надо обратить внимание!

И я назвала два дорогих сердцу имени: Дмитрий Филиппов и Матвей Раздельный. От всей души рекомендую.

Анна Ревякина | Подписаться

Ад, это такое...

Наш постоянный автор с позывным «Гайдук» написал новый очерк по тяжёлой, но неизбежной на фронте теме – пограничью между жизнью и смертью

Бывали ли вы в аду? Знаете, как он выглядит? Каков он на цвет и запах?
Я знаю. Ад похож на военный морг в прифронтовом городе. Я в этом уверен.

У входа в старый, и уже достаточно обветшалый ад, стоят пропахшие мертвечиной люди. «Привратники» ада. Я не могу назвать их санитарами. Скорее это грузчики. Они уставшие, злые и настолько повидавшие изнанку жизни и смерти люди, что слово «циники» к ним неприменимо. Они выше этого. Они день и ночь разгружают пакеты с телами. Пакеты эти черны, как чёрные дыры, склизкие и неудобные как жизнь наркомана. Грузчики волочат их по земле, трясут по ступеням, передают патологоанатомам.

В перерывах между погрузкой и разгрузкой «привратники» курят крепкий, отбивающий обоняние табак и сбившись в кружок рассказывают похабные анекдоты. Их лица – это лики павших ангелов. Когда-то прекрасные и светлые, сейчас их не узнать. На этих лицах отражены все людские пороки и несколько неземных грехов. Как будто они забрали частичку смерти от каждого из перенесённых ими людей.

В маленьком, затхлом закутке при входе мелкий «адский клерк», который не спал кажется уже несколько тысяч лет, безумно листает огромный талмуд с записями имён и позывных, привезенных и увезенных тел. Он не находит нужное имя и начинает заново. А потом опять и снова. Иногда он листает в обратном направлении. Его красные глаза видели уже кажется все. Кроме монитора компьютера.

В аду все по старинке. Смерть очень консервативна. Ритуал с книгой жизни и смерти нужно соблюсти. Над клерком нависают, переплетаясь словно лианы ловушки-липучки для мух. Клейкие полоски от прилипших насекомых мохнаты, словно лапа огромного паука. В воздухе кружатся пока ещё непойманные мухи в совершенно безумном хороводе. Смрад и жужжание чешуйчатокрылых никто не замечает. Времени нет. Работа. Работа. Работа. Без конца...

Из-за поворота коридора торчит край каталки. Видна нога в грязном светло-коричневом носке с дыркой на пятке. Большой палец тоже бесстыдно вылезает из носка желтыми ногтями и синей плотью. Больше на каталке и нет ничего. Грязный носок, ноготь, немного мяса. Так заканчивается земная жизнь тела. На него плевать. Дух важнее.

Душа солдата покидает эту вонючую контору и воспаряя над Донецком восхищённо смотрит на весенних девчонок в мини-юбках, на раннюю апрельскую зелень нежнейшего оттенка, на забитые фанерой окна домов разнесенные в алмазные брызги при обстрелах. Душа вдыхает степной ветер и начинает растворяться под воздействием южного солнца, в небесной синеве. Ещё немного и вот её вроде бы уже и нет вовсе.

А утром души солдат, погибших на южном фронте, выпадают росой на городские травы, наполняют собой воздух, впитываются в здания и почву города. Души ярко блестят в слезах донецких женщин, которые судорожно и надывно дышат этим воздухом, ходят по этим улицам, видят эту зелень.

И жизнь продолжается...

«Гайдук» специально для @wargonzo

Фото Александра Панферова

Прочитал книгу Евгения Николаева «Моя Новороссия. Записки добровольца». Для определения жанра этой книги придётся воспользоваться английским термином non-fiction, так как его адекватного перевода на русский нет. Иногда его переводят словом «документальный», но такой перевод верен далеко не всегда. Вспомним, как, к примеру, советский писатель Василий Субботин возражал, когда его прозу называли документальной: «Какая же она документальная, когда при её написании я не использовал ни одного документа»?! Василия Субботина я вспомнил не просто так, поскольку с его прозой книгу Евгения Николаева связывает не только жанровая принадлежность, но и основные темы: война и юг.

Евгений Николаев родился в советской Молдавии. Конфликт в Приднестровье происходил, можно сказать, на его глазах, и что такое национализм, автор узнал ещё подростком. После, как и многие другие жители Молдавии, переехал в Россию. В начале СВО он занимался гуманитарной волонтёрской деятельностью. Работал в Херсоне. После его оставления, ушёл добровольцем на фронт. Сейчас служит командиром отряда «Родня» в составе интернациональной бригады «Пятнашка» («Дичайшая дивизия Донбасса», – как поёт Юлия Чичерина).

Тематически книга делится на три части, которые автор обозначил словами: война, мир, война и мир. В главах, надписанных словом «война», автор рассказывает о фронтовых буднях участника СВО. Рассказывает довольно жёстко. Я бы сказал, жёстче, чем Дмитрий Артис или Дмитрий Филиппов.

В первой «мирной» главе Евгений Николаев описал некоторые эпизоды из истории своего рода в XX веке. Одни эпизоды смешные, другие – трагические, но все запоминающиеся. В следующих «мирных» главах автор затрагивает разные вопросы, касающиеся истории западной части Новороссии. Эта часть книги сейчас сверхактуальна в связи с событиями в Молдавии. Так получилось, что я почти одновременно читал в книге о том, кто такие гагаузы, и в новостях – об аресте башкана (главы) Гагаузии Евгении Гуцул.

По поводу происхождения гагаузов автор излагает четыре версии – болгарскую, румынскую, турецкую и адекватную. Гагаузы – народ, конечно, очень интересный – тюркоязычный (на самом деле, двуязычный, так как все гагаузы знают русский), но православный! Дальше процитирую: «В их церквях Бога называют Аллах (который триедин, конечно же – Аллах Отец, Аллах Сын, и Аллах Дух Святой)».

Очень интересна глава о Цыповском скальном монастыре, расположенном на берегу Днестра. Судя по описанию, удивительное место!

Когда я полез смотреть на карте, где находится Цыпово, понял, что мой дед (Василий Овечкин, как и я) проходил срочную службу в начале 1930-х всего в 40 км от этого места. Служил он в городе, который тогда назывался Бирзула, позже его переименовали в Котовск, а в 2016 году в рамках «декоммунизации» он получил необычное и запоминающееся название «Подольск».

Мне, как любителю астрономии, было интересно прочитать, что монастырские кельи украшены изображением созвездия Ориона. Прошу прощения, но тут я не удержусь и «сумничаю». Летом Орион находится на заслуженном отдыхе, так как Солнце проходит через близкую к нему часть небесной сферы. В сентябре он начинает подниматься над восточным горизонтом только в середине ночи, так что сентябрьским вечером, подобном описанному в книге, на небе его не увидишь.

Главы, надписанные словами «война и мир», посвящены времени от начала СВО до оставления Херсона. Эти главы – своего рода исторический памятник. Евгений Николаев видел своими глазами и описал, как изменялась жизнь на возвращённых территориях в 2022 году. В конце этой части изображён (есть опасения, что в очень смягчённой форме) тот ужас, в который погрузился Херсон после захода туда частей ВСУ.

Книгу я рекомендую, но невоюющим мужчинам, вроде меня, надо подготовиться к болезненным для самолюбия укорам совести, которые будут постоянно возникать при чтении и после, причем их возникновение не зависит от вида проводимой в тылу деятельности.

Если хотите лучше узнать, кто такой Евгений Викторович Николаев, посмотрите запись его разговора с Семёном Пеговым.