Недавно вспоминал самое старое римское кафе – Antico Caffè Greco — закрывшееся спустя 265 лет работы из-за повышения арендной ставки. В Нью-Йорке несколько лет назад была подобная история с рестораном Four Seasons, расположенным в Seagram's Building.
Хотя этот ресторан не имел такой длинной истории, как римское кафе – он работал с 1959 по 2016й, но его значение и как "места силы" и как иконы модернистского дизайна было огромным. Считалось, что это первый в Нью-Йорке осознанно современный ресторан. Бюджет его создания был почти неограниченным – 4,5 миллиона долларов (современные 36 000 000 долларов). К дизайну были привлечены лучшие специалисты эпохи. Само здание проектировал Мис ван дер Роэ. Интерьер – Филипп Джонсон. Мебель создал частично он сам, частично использовал стулья Brno ван дер Роэ, частично столы-тюльпаны Сааринена. Когда обстановку распродавали на аукционе в 2016м, музей МОМА купил часть посуды и мебели для своей постоянной экспозиции.
В ресторане висел занавес Пикассо, созданный им для "Русских сезонов". Марку Ротко дали полную свободу на создание живописных панно для главного зала, но тот не смог пересилить себя и отказался отдавать заказчику уже готовые работы – не мог стерпеть, что они станут "блюдом" в ресторане. Но даже неполученные работы сыграли свою роль в мифологии Four Seasons.
На содержание растений ресторан тратил 50 000 долларов в год. Их меняли каждые 3 месяца в соответствии со временами года, а в помещениях был установлен специальный режим влажности, света и температуры, благоприятный для их комфортной жизни. Посетители даже представить не могли, что когда они уходили, температура снижалась, включались инфракрасные лампы, а по утрам, наоборот, очень яркий свет.
Владельцы сопротивлялись статусу Interior Landmark в суде, потому что в случае возможного переезда не смогли бы забрать интерьер с собой. В итоге статус присвоили только неотделимым элементам интерьера, а всю мебель и произведения искусства они могли продать. Так и случилось, когда арендная ставка была увеличена в несколько раз. Ужасно жаль, что не сохранились шикарные туалетные комнаты, которые не были классифицированы как Landmark. А жаль – это был самый шикарный туалет Нью-Йорка. Мне удалось побывать в ресторане за пару лет до закрытия на обеде с одним влиятельным девелопером. Еда мне не запомнилась, а вот интерьер произвел неизгладимое впечатление.
Занавес Пикассо сохранен, теперь висит в Нью-Йоркском историческом обществе. Переехав на новое место, Four Seasons успеха не имел и скоре закрылся окончательно.
Хотя этот ресторан не имел такой длинной истории, как римское кафе – он работал с 1959 по 2016й, но его значение и как "места силы" и как иконы модернистского дизайна было огромным. Считалось, что это первый в Нью-Йорке осознанно современный ресторан. Бюджет его создания был почти неограниченным – 4,5 миллиона долларов (современные 36 000 000 долларов). К дизайну были привлечены лучшие специалисты эпохи. Само здание проектировал Мис ван дер Роэ. Интерьер – Филипп Джонсон. Мебель создал частично он сам, частично использовал стулья Brno ван дер Роэ, частично столы-тюльпаны Сааринена. Когда обстановку распродавали на аукционе в 2016м, музей МОМА купил часть посуды и мебели для своей постоянной экспозиции.
В ресторане висел занавес Пикассо, созданный им для "Русских сезонов". Марку Ротко дали полную свободу на создание живописных панно для главного зала, но тот не смог пересилить себя и отказался отдавать заказчику уже готовые работы – не мог стерпеть, что они станут "блюдом" в ресторане. Но даже неполученные работы сыграли свою роль в мифологии Four Seasons.
На содержание растений ресторан тратил 50 000 долларов в год. Их меняли каждые 3 месяца в соответствии со временами года, а в помещениях был установлен специальный режим влажности, света и температуры, благоприятный для их комфортной жизни. Посетители даже представить не могли, что когда они уходили, температура снижалась, включались инфракрасные лампы, а по утрам, наоборот, очень яркий свет.
Владельцы сопротивлялись статусу Interior Landmark в суде, потому что в случае возможного переезда не смогли бы забрать интерьер с собой. В итоге статус присвоили только неотделимым элементам интерьера, а всю мебель и произведения искусства они могли продать. Так и случилось, когда арендная ставка была увеличена в несколько раз. Ужасно жаль, что не сохранились шикарные туалетные комнаты, которые не были классифицированы как Landmark. А жаль – это был самый шикарный туалет Нью-Йорка. Мне удалось побывать в ресторане за пару лет до закрытия на обеде с одним влиятельным девелопером. Еда мне не запомнилась, а вот интерьер произвел неизгладимое впечатление.
Занавес Пикассо сохранен, теперь висит в Нью-Йоркском историческом обществе. Переехав на новое место, Four Seasons успеха не имел и скоре закрылся окончательно.
❤39💔26👍6💯4
Марк Ротко разрывался между желанием получить солидный гонорар за создание муралов для ресторана Four Seasons в Нью-Йорке и внутренним неприяттием самой идеи, что искусство может служить декорацией для элиты, обсуждающей коммерческие сделки за обедом.
Всю свою фрустрацию по поводу этой ситуации он выразил в мрачных красных, бордовых и коричнево-чёрных полотнах, словно затягивающих зрителя в иррациональную тьму.
Заказчик предоставил ему полный карт-бланш, и Ротко воспользовался им сполна, решив, по его собственным словам, «испортить аппетит каждому сукиному сыну, который когда-либо будет есть в этом зале». Настроение художник позаимствовал из зала с лестницей Библиотеки Лауренциана во Флоренции, спроектированной Микеланджело:
Ротко работал над заказом два года — с 1958 по 1960. За это время он создал около сорока крупноформатных полотен, хотя в ресторане планировалось разместить лишь семь. В итоге он не смог решиться отдать даже их: разорвал контракт и вернул аванс. Сегодня эти работы хранятся в музеях и частных коллекциях.
Оказавшись на стенах ресторана, они, конечно, не испортили бы никому аппетит — капитализм и не такое переваривал.
Всю свою фрустрацию по поводу этой ситуации он выразил в мрачных красных, бордовых и коричнево-чёрных полотнах, словно затягивающих зрителя в иррациональную тьму.
Заказчик предоставил ему полный карт-бланш, и Ротко воспользовался им сполна, решив, по его собственным словам, «испортить аппетит каждому сукиному сыну, который когда-либо будет есть в этом зале». Настроение художник позаимствовал из зала с лестницей Библиотеки Лауренциана во Флоренции, спроектированной Микеланджело:
«Он добился именно того ощущения, к которому я стремлюсь, — говорил Ротко. — Он создаёт у зрителя впечатление, будто тот заперт в комнате, где все двери и окна заложены кирпичом, и всё, что остаётся, — это вечно биться головой о стену».
Ротко работал над заказом два года — с 1958 по 1960. За это время он создал около сорока крупноформатных полотен, хотя в ресторане планировалось разместить лишь семь. В итоге он не смог решиться отдать даже их: разорвал контракт и вернул аванс. Сегодня эти работы хранятся в музеях и частных коллекциях.
Оказавшись на стенах ресторана, они, конечно, не испортили бы никому аппетит — капитализм и не такое переваривал.
🔥37😁25❤21😈3
Страшно, очень страшно.
Так выглядит новая инсталляция "Публика"/ The Audience, которую Elmgreen & Dragset сделали для передвижного частного клуба Prada Mode, который сейчас в честь Frieze обосновался в Лондоне в здании муниципалитета. Не знаю, какое кино показывают этим зрителями, но счастливым концом там точно не пахнет. Наверно, так выглядит экзистенциальный Хэллоуин, когда даже костюмы надевать не надо, от вида обычных людей не по себе становится.
Так выглядит новая инсталляция "Публика"/ The Audience, которую Elmgreen & Dragset сделали для передвижного частного клуба Prada Mode, который сейчас в честь Frieze обосновался в Лондоне в здании муниципалитета. Не знаю, какое кино показывают этим зрителями, но счастливым концом там точно не пахнет. Наверно, так выглядит экзистенциальный Хэллоуин, когда даже костюмы надевать не надо, от вида обычных людей не по себе становится.
❤18🗿3
Forwarded from ПО ДОМАМ С ИСКУССТВОМ
А вот Fondation Cartier спойлерит — как и что будет внутри на новом месте, в историческом дворце на площади Пале-Рояль, по соседству с северным крылом великого Лувра. Проект вновь делал Жан Нувель, а двери распахнутся четко по плану 25 октября.
Смотрите первое забавное видео!
#FondationCartier #париж
Смотрите первое забавное видео!
#FondationCartier #париж
❤19👍12🔥3🥰3
Рита Хейворт позирует на фоне Lincoln Continental Coupé 1941 года, подаренного ей Орсоном Уэллсом.
Шикрарный автомобиль режиссер купил ей на гонорар от фильма "Гражданин Кейн", а через два года они поженились. На номерной набличке написано Reach State — "Богатый штат". Это, конечно, самоирония. Официально такие знаки в Калифорнии не выдавали, но голливудские студии на промосьемках поменяли этими табличками реальные в целях конфиденциальности.
Сегодня – день рождения актрисы. Кстати, этим автомобилем она владела 30 лет – то есть еще много лет после того, как они с Уэллсом развелись.
Шикрарный автомобиль режиссер купил ей на гонорар от фильма "Гражданин Кейн", а через два года они поженились. На номерной набличке написано Reach State — "Богатый штат". Это, конечно, самоирония. Официально такие знаки в Калифорнии не выдавали, но голливудские студии на промосьемках поменяли этими табличками реальные в целях конфиденциальности.
Сегодня – день рождения актрисы. Кстати, этим автомобилем она владела 30 лет – то есть еще много лет после того, как они с Уэллсом развелись.
👍21😍15❤8😁1🤣1🗿1
Бандирское голубое озеро спрятано в горах Памира на юге Синьцзяна, недалеко от города Ташкурган. Его часто называют «сапфиром Памира» за невероятно чистую и глубокую голубизну воды.
Изначально здесь находилось водохранилище Сяобанди, созданное для хозяйственных нужд. Со временем его начала питать талая вода с горных ледников, и прозрачная голубая поверхность, меняющаяся в зависимости от угла обхора и времени суток, сделала это место одной из самых живописных точек Памира. Сейчас озеро считается природной достопримечательностью, хотя технически оно остаётся водохранилищем.
Озеро расположено на высоте около 3600 метров над уровнем моря, примерно в 30 километрах от Ташкургана. А это значит, нужно время на адаптацию – легкая горная болезнь неизбежна.
Изначально здесь находилось водохранилище Сяобанди, созданное для хозяйственных нужд. Со временем его начала питать талая вода с горных ледников, и прозрачная голубая поверхность, меняющаяся в зависимости от угла обхора и времени суток, сделала это место одной из самых живописных точек Памира. Сейчас озеро считается природной достопримечательностью, хотя технически оно остаётся водохранилищем.
Озеро расположено на высоте около 3600 метров над уровнем моря, примерно в 30 километрах от Ташкургана. А это значит, нужно время на адаптацию – легкая горная болезнь неизбежна.
❤20👍6😍2