Есть ощущение, что в Каире происходит активный движ накануне открытия Большого Египетского музея, и город меняется к лучшему.

Посмотрите, например, как выглядит новый сувенирный магазин в Гизе. Это уже не три Нефертити по цене одной, май френд, нас прайс онли фор ю, это шикарный бутик с великолепной мозаикой на стенах и артизанальными товарами на прилавках. По всему городу открываются симпатичные кафе, рестораны входят в список MENA's 50 Best Restaurants, все больше публикаций об открытии стильных апартаментов, а в здании знаменитого кафе Riche идут работы над новым бутик-отель. Каир – это город, за которым стоит очень внимательно следить. Он остается сложным, но может приятно удивить.

Муниципалитет Тегерана представил интерьер новой станции метро «Благословенная Дева Мария». Она открылась рядом с главным собором Армянской апостольской церкви города – Кафедральным собором Святого Саркиса. Новая станция и ее барельефы, пусть и снятые преимущественно как отражение в стекле, стали редким публичным признанием христианского наследия Ирана.

Недавно вспоминал самое старое римское кафе – Antico Caffè Greco — закрывшееся спустя 265 лет работы из-за повышения арендной ставки. В Нью-Йорке несколько лет назад была подобная история с рестораном Four Seasons, расположенным в Seagram's Building.

Хотя этот ресторан не имел такой длинной истории, как римское кафе – он работал с 1959 по 2016й, но его значение и как "места силы" и как иконы модернистского дизайна было огромным. Считалось, что это первый в Нью-Йорке осознанно современный ресторан. Бюджет его создания был почти неограниченным – 4,5 миллиона долларов (современные 36 000 000 долларов). К дизайну были привлечены лучшие специалисты эпохи. Само здание проектировал Мис ван дер Роэ. Интерьер – Филипп Джонсон. Мебель создал частично он сам, частично использовал стулья Brno ван дер Роэ, частично столы-тюльпаны Сааринена. Когда обстановку распродавали на аукционе в 2016м, музей МОМА купил часть посуды и мебели для своей постоянной экспозиции.

В ресторане висел занавес Пикассо, созданный им для "Русских сезонов". Марку Ротко дали полную свободу на создание живописных панно для главного зала, но тот не смог пересилить себя и отказался отдавать заказчику уже готовые работы – не мог стерпеть, что они станут "блюдом" в ресторане. Но даже неполученные работы сыграли свою роль в мифологии Four Seasons.

На содержание растений ресторан тратил 50 000 долларов в год. Их меняли каждые 3 месяца в соответствии со временами года, а в помещениях был установлен специальный режим влажности, света и температуры, благоприятный для их комфортной жизни. Посетители даже представить не могли, что когда они уходили, температура снижалась, включались инфракрасные лампы, а по утрам, наоборот, очень яркий свет.

Владельцы сопротивлялись статусу Interior Landmark в суде, потому что в случае возможного переезда не смогли бы забрать интерьер с собой. В итоге статус присвоили только неотделимым элементам интерьера, а всю мебель и произведения искусства они могли продать. Так и случилось, когда арендная ставка была увеличена в несколько раз. Ужасно жаль, что не сохранились шикарные туалетные комнаты, которые не были классифицированы как Landmark. А жаль – это был самый шикарный туалет Нью-Йорка. Мне удалось побывать в ресторане за пару лет до закрытия на обеде с одним влиятельным девелопером. Еда мне не запомнилась, а вот интерьер произвел неизгладимое впечатление.

Занавес Пикассо сохранен, теперь висит в Нью-Йоркском историческом обществе. Переехав на новое место, Four Seasons успеха не имел и скоре закрылся окончательно.