1970 е Казань Суконная слобода фото Раиля Бикмаева

1970 е Казань Суконка летом фото Раиля Бикмаева

1970 е Казань Суконная слобода зимой фото Раиля Бикмаева

1970 е Казань судно на подводных крыльях Буревестник в Казанском речном порту

1970 е Казань ул Свердлова памятник К.Марксу

1970 е Казань ул Свердлова

1900 е Казань Толкучий рынок у Гостиного двора Издательство Писчебумажного магазина Опарина

1900 е Казань Бактериологический институт Издательство Писчебумажного магазина Опарина

1912 год Казань автомобиль акции Белый цветок на Воскресенской улице у Пассажа фото А.И. Бренинг
Отпечаток на бумаге, сделанный самим А.И. Бренингом, оправленный в стекло, висит у меня дома на стене, семейная реликвия супруги.

Поддержите развитие проекта Kazan Nostalgique!

Поддержать проект можно перечислением на карту МИР :

2204 3101 8979 3014 

(Яндекс Пэй, возможна комиссия)

ЭТО НИКАК НЕ ПОВЛИЯЕТ НА ДОСТУП К ГРУППЕ, КАНАЛУ ИЛИ К ХРАНИЛИЩУ. ДОСТУП ВСЕГДА БУДЕТ СВОБОДНЫМ!

Исключительно по желанию и возможности.

СПАСИБО всем, кто оказывает поддержку проекту!
Благодаря вам приобретается много новых фотоматериалов по истории Города.
Вы уже их видите в Канале и в Хранилище

Для использования СПБ (без комиссии) обращаться в личку: https://www.tg-me.com/A_Shritt
или на email: [email protected]

СПАСИБО!!!

О КАЗАНСКОМ КЕТГУТЕ
О том, что рассказал мне Б.С. Хайбуллин
В день нашей незабываемой экскурсии на поливальной машине по бывшей Мокрой слободе мне запомнился какой-то исключительно отвратительный запах, стоявший над Булаком – отец говорил, что так пахнет кетгутное производство, связанное с переработкой бараньих кишок. Оно занимало довольно обширную территорию на той же Лево-Булачной, левее железнодорожной школы, совсем рядом с руинами Успенского собора (где, как мы знаем, помещались гаражи АТП-1), и включало в себя несколько исторических строений, а также большой кирпичный корпус внутри квартала, построенный в советские годы. Предприятие имело общий юридический адрес: улица Лево-Булачная, 18. Сегодня на его месте стоит даже не один, а целых два огромных дома – многоквартирный жилой комплекс с адресом: Лево-Булачная, 16 и следующее за ним современное здание за номером 18, в котором помещается Управление вневедомственной охраны.

Многоквартирный дом по адресу: улица Лево-Булачная, 16 возведен на месте бывшего Казанского кетгутного завода. Фото Дм. Сагдеева. 2016 год

Много позже я узнал кое-какие подробности об этом заводе от своего бывшего начальника Б.С. Хайбуллина, которого я совсем недавно упоминал в связи с нашим походом к старому монастырскому погосту и даже цитировал его, в общем-то, неплохие стихи. Он, выросший в самом центре старой Казани, знал очень многое о родном городе не по книжкам, а по собственному опыту. Борис Семенович мог часами рассказывать буквально о каждом здании центра Казани, знал многие интересные факты из жизни казанских старожилов, помнил тысячи имен и дат – память у него была просто феноменальная. Случалось, по-стариковски немного фантазировал, но совсем чуть-чуть, без умысла, а лишь затем, чтобы придать своему рассказу побольше ярких красок и динамики. Его дом, построенный в середине XIX века, до революции принадлежал Макару Феофилактовичу Бочарову и располагался у самого Жарковского моста, на углу Право-Булачной и старой Кремлевской улицы. Это двухэтажное небольшое здание, снесенное в 2000-м году, хотя и не относилось географически к Мокрой слободе, поскольку стояло на противоположной стороне Булака, но до революции было той же трущобой, которую называли не иначе, как «Бочаровка» (по имени владельца). Вот какие сведения приводят об этом доме «Казанские губернские ведомости» за 1895 год: «Вчера в доме Макара Феофилактовича Бочарова после дезинфекции полов скипидаром в бывшем центре разврата («Бочаровке») молебном высокопреосвященнейшего Владимира открылся «Ночлежный приют общества трезвости», с подушками». Думаю, из этой краткой, но весьма красноречивой публикации становится совершенно очевидным, что этот «приют трезвости» представлял собою в те времена самую обыкновенную грязную ночлежку, несмотря даже на имевшиеся в нем «подушки».

Бывший дом М.Ф. Бочарова и Жарковский мост в наводнение 1926 года. Фото А.Бренинга

Много интересного успел рассказать мне в свое время Борис Семенович – про то, как в детстве, вооружившись факелами, он с друзьями проходил подземными ходами едва ли не подо всей улицей Баумана, про то, как они катались на самодельных плотах и ловили в Булаке головастиков, как в июне 1956 года под самыми его окнами разбирали старый Жарковский мост, и даже про то, как он в раннем детстве едва не утонул в Казанке, перебираясь на другой берег по деревянным столбам заброшенной мельничной плотины (напротив современного Дворца земледельцев). Как-то в разговоре Борис Семенович между делом упомянул, что его мать еще с довоенных пор работала вязальщицей на Казанском кетгутном заводе и даже раскрыл мне некоторые детали этого непростого и не слишком «эстетичного» производства, о котором я, со своим дипломом химика-технолога, к стыду своему, ничего толком не знал.
Думаю, настало время просветить и читателей, что же такое этот самый «кетгут». Так вот, слово «кетгут» в буквальном переводе с английского означает «кишечник крупного рогатого скота». Это – саморассасывающийся хирургический шовный материал, который изготовляют из очищенной соединительной ткани, полученной из слизистой оболочки кишечника коров либо овец. Иногда кетгутные нити используются и в качестве струн для музыкальных инструментов. Процесс производства кетгута очень сложен и включает более десяти операций. Поступающее с мясокомбината сырье (сухое или мокросоленое) подвергают обработке раствором поташа, неоднократной механической обработке скребками, разрезают на ленты, отбеливают в растворе пергидроля и едкого натра и скручивают в нити. Нити после окуривания сернистым газом ополаскивают в слабом растворе уксусной кислоты, сушат, полируют, калибруют по толщине, обезжиривают бензином или эфиром, стерилизуют химическими реагентами, чаще йодом, и, скрутив в бухточки, упаковывают. Короче говоря, тихий ужас. В свете сказанного становится понятным, отчего кетгутное производство на Лево-Булачной улице окружающего воздуха, мягко говоря, не озонировало.
Само собой разумеется, предприятие, работавшее в основном на «оборонку», было закрытым для посторонних лиц объектом и, как рассказывал мне Б.С. Хайбуллин, по ночам вся территория завода освещалась мощными прожекторами, а изнутри ее доносился несмолкающий лай свирепых караульных псов.