Научная картина мира – это миф?

Первое сентября традиционно отмечается у нас как День знаний. Это связано с началом учебного года в школах, вузах и других учебных заведениях. Интеллектуальные знания стали священной книгой современной цивилизации. Именно они дают нам возможность жить так, как мы бы этого хотели – комфортно, сыто и безопасно. С одной стороны, это так. Но с другой, именно стремление к комфорту и сытости породили проблему голода и нищеты, так как никаких земных ресурсов уже не хватает, чтобы удовлетворить растущие гедонистические запросы человечества. А достижения военной промышленности пришли к таким «успехам», что могут стереть с лица земли все живое, и притом не один раз.

Но я бы хотел остановить ваше внимание не на этических проблемах использования накопленных знаний, а на то, что знания, которые мы получаем в качестве многочисленных опытов и экспериментов, не являются объективными по своей сути. Есть одна проблема, которую, как не крути, ученым решить не удается и не удастся никогда. Это проблема субъективности научного опыта.

Как-то был такой случай. Умирал один священник. Перед смертью он с удивлением оглядывался вокруг себя и все время повторял: «Все не так, все не так». «Что не так?» – спрашивали у него. Он отвечал: «Все не так». В общем-то, наверное, не стоило обращать внимание на эти слова, потому что мы все воспринимаем мир по-разному. И уж тем более он кажется другим, когда психика человека начинает функционировать иначе, чем у обычных людей. Но в том-то все и дело. У нас нет и не может быть другого способа мышления, как только с помощью мозга. Представьте себе, каким бы мы видели этот мир, если бы у нас было, например, молекулярное зрение, т.е. если бы наш глаз видел мир, как через микроскоп. А если бы наш алгоритм мышления был устроен совершенно иначе? Наше биологическое строение сильно отличается от того, как устроен земляной червяк, к примеру. Но между человеком и Богом разница куда большая, чем между нами и червяком. Представьте себе, что этот червяк стал бы строить свою модель Вселенной, исходя из тех возможностей, которые у него есть. У человека больше возможностей, чем у червяка, в познании мира. Но можем ли мы считать, что их вполне достаточно для того, чтобы нашу картину мира считать объективной?

Когда-то мне пришлось читать научные работы профессора Карла Прибрама. Этот известный нейрохирург экспериментально доказал – все, что мы «видим», «слышим», «чувствуем», «осязаем», «обоняем» не является таким на самом деле. Импульсы, которые мы получаем от органов чувств, наш мозг моделирует так, что они подвергаются радикальной модификации еще до того, как достигнут нашего сознания. Мы слышим, видим не органами чувств, а мозгом, и вся картина внешнего мира – это не что иное, как музыка, сыгранная нашим серым веществом на нотах, которые он сам же и сочинил. Мир, в котором живет человек – это ассоциированный комплекс, состоящий из множества компонентов, смоделированных внутри мозга. То, что ученые называют «объективной реальностью», не имеет к этой самой реальности никакого отношения.

Квантовая механика пошла еще дальше. Она считает, что все, что мы называем Вселенной, все мироздание, есть некая однородная целостность, которую наш мозг разворачивает и моделирует внутри себя под себя, выдавая ее в качестве «окружающего нас мира», благодаря сложнейшей системе работы нервных волокон. Этот вывод подтвердили работы Девида Бома, Алана Аспекта и других выдающихся ученых. Кроме того, мы должны понимать, что наш мозг читает информацию выборочно, и только ту, которая имеет прямое отношение к нашей системе выживания. И это происходит помимо нашей воли. Большую часть информации о том, что находится «по ту сторону», мозг вообще отказывается до нас доносить. Проще говоря, все, что мы можем назвать «миром вокруг нас», находится только в одном месте, и это место – наш мозг. «Объективная реальность» – это то, что мы носим в своей голове. И она находится в сером веществе нашего мозга. Но место это очень и очень непростое.

Двадцать восемь миллиардов нейронов только в коре головного мозга. Это три миллиона километров нейронной сети. У зародыша человека нейроны образуются со скоростью пятьсот тысяч в минуту. А это тридцать миллионов за час. Огромная скорость и огромные энергозатраты. У младенца мозг съедает пятьдесят процентов всей энергии организма, а у взрослого человека – где-то двадцать пять. Если бы всю ту работу, которую делает наш мозг перенести на внешний источник, то понадобилась бы мощность сотен атомных электростанций. Но наш мозг потребляет энергию, которой бы хватило только на одну десятиватную лампочку. И никто не может сказать как такое возможно. У одного нейрона в нашем мозгу порядка сорока тысяч соединений с другими нейронами. Если мы все это умножим на общее количество нейронов, то получим потрясающую цифру – количество нейронных связей в мозгу больше, чем звезд во всей Вселенной.

Но вот что удивительно. Во всем этом благолепии ученые так и не смогли обнаружить то, что мы называем «сознанием» или, лучше сказать, личностью человека. Голландская группа ученых под управлением Пим Ван Ломмеля опубликовала в журнале «Lancet» результаты десятилетних исследований в области изучения функций мозга. К этим же выводам пришли и английские ученые из клиники в Саутгемптоне. Вывод ученых прозвучал интригующе: «Мозг не есть мыслящая материя». Более того, в научном мире стали появляться странные термины. Например, такой как NDE (near death experience – почти смертельный опыт). Ученые определили, что NDE-видения происходят в момент приостановки работы мозга. Их нельзя объяснить физиологическими причинами, такими, например, как кислородное голодание клеток мозга или действие лекарств. Как, к примеру, можно объяснить то, что у человека обнаружили память дородового или околородового опыта? Это в принципе невозможно, потому что «помнить» человек начинает тогда, когда закончился процесс "обертывания" нервных волокон миелином, который дает возможность распространять нервный импульс, а происходит это уже в более зрелом возрасте.

Какое отношение ко всему этому имеет вера? Что нам дает религиозная модель мира? Вера восполняет то, что мы не можем увидеть с помощью мозга. Это как если бы мы смотрели на полотно художника и видели только двухмерный холст, обмазанный маслянистым веществом. Но мы видим там дома, деревья, людей, живущих в трехмерном мире. Наш мозг дорисовывает то, что не в состоянии изобразить художник на двухмерном холсте. Так и вера «дорисовывает» нам ту реальность, которую не способны регистрировать наши органы чувств. Когда в человеке начинает действовать и укореняться вера, то эмпирические знания могут вовсе быть упразднены за ненадобностью. Вера глубже и точнее видит, слышит и понимает мир, чем пять органов чувств. Бытие человека тогда переходит на новый, недостижимый для научного познания, уровень. Люди святой жизни могут видеть то, что происходит от них на расстоянии десятков тысяч километров. Они способны слышать мысли других людей, чувствовать состояние их душ. Но все это есть дар Божий тому, кто живет верой и доверяет не себе и своему разуму, а Богу и Его Слову.

.Р.Р. Толкин – великий писатель и редкий «крохобор».

Второго сентября – день смерти Д.Р.Р. Толкина. Недавно, совершенно неожиданно для себя, я обнаружил, что роман «Властелин Колец» был последним произведением в жанре художественной литературы, которое я прочитал в своей жизни. Это было очень давно, и с тех пор мне так и не попалось ни одной художественной книги, на чтение которой мне было бы не жалко потратить свое время. Хотя я, конечно, особо и не искал, если честно. Если мне хочется прочитать, что-то «легкое», то я предпочитаю дневники, автобиографии, письма, воспоминания, что-то сущее, что происходило в реальной жизни с реальными людьми. В одном из таких откровений я прочитал строки Пушкина: «… и пыль веков от хартий отряхнув, правдивые сказанья перепишет…» Размышляя над этими строками, Александр Ширвиндт пишет: «Перепишет – это не освежит, а даст другую версию. Очень страшно, когда твою жизнь начнут переписывать. Так потихонечку индивидуальность превращается в версии исследователей». Так, осознав для себя эту угрозу, Александр Анатольевич бросился, пока жив, писать «Опережая некролог», что у него, к слову сказать, очень даже хорошо получилось.

«Версии исследователей».

Д.Р.Р. Толкин такой угрозы для себя не осознал и поэтому со временем он сам, как и все его творчество, превратилось в «версии исследователей». Что-то он еще при жизни сумел опровергнуть, а что-то даже представить себе не мог. На вопрос о том, не является ли «Мордор» олицетворением СССР (так как автор поместил его на Востоке Средиземья), Толкин ответил с английским юмором: «Ну что вы, при чем здесь Советы, я, конечно же, имел в виду Кембридж». «Не являются ли коммунисты орками?» – спросил другой журналист. «Не являются ли орки коммунистами?» – вопросом на вопрос ответил Толкин.
Но даже в самом страшном сне Толкин не мог представить до какой степени профанации доведут его роман в компьютерных играх, мультипликации, пошлых «гоблиновских» вариантах «дубляжа» фильма и прочь. На самом деле роман Толкина — это гениальнейшее произведение, для понимания глубины которого нужно иметь очень хорошее филологическое образование и навыки философского мышления.

Немного об авторе.

В личном общении писатель не вызывал особых симпатий. Это был такой себе сухарь, ученый-лингвист, хмурый, в какой-то степени асоциальный, довольно обидчивый. Но где-то там, внутри себя, он жил другим миром, в котором он строил замки из крыльев бабочек. Толкин был настоящим археологом сердца. Скрывая внутренние глубинные пласты своей души, он добывал оттуда очень даже полезные для людей ископаемые.
Толкин на самом деле был очень серьезным ученым. Настолько серьезным, что мог на протяжении десяти лет, пока его дети были маленькими, писать им «Письма Деда Мороза», точнее «Рождественского дедушки». Он не просто писал, а рисовал картинки, имитировал дрожащий от лапландского холода и солидного возраста автора почерк «дедушки». В этих письмах было задействовано множество героев: помощник деда мороза – Белый медведь, гномы, гоблины, летающие на летучих мышах и прочь.
Толкин был удивительный по своей натуре «крохобор». Все, что он делал, собиралось по крохам, притом очень тщательно и досконально. Никакой грубой работы он не допускал. Например, «Властелин колец» писался в течении десяти лет. Несмотря на дружбу с К. Льюисом, Толкин остро критиковал его за то, что тот выпускает свои книги с такой скоростью, как будто шинкует капусту.

Для Толкина было очень важно качество ткани текста, его совершенное звучание, красота и глубина сюжета. Он был настоящий гений, который не выдумывал сказку, а создавал некий интегральный смысл, уходящий глубокими корнями в общий «прамиф» – в историю взаимоотношений Бога и человека.

Мифология в творчестве писателя.

Как ученый-лингвист и набожный практикующий католик, Толкин относился к мифам народов мира, как к доступному на то время способу выражения истины. Он приводил такой пример: подобно тому, как речь — это то, что мы выдумали о предметах и идеях, точно так же миф — это то, что мы выдумали об Истине. Ученый считал, что предания всех человеческих мифологий, как до Христа, так и после, — это человеческие попытки говорить правду о мироздании. А Божественный замысел спасения человека, Воплощение, Воскресение — факты истории, о которой все мифы пророчествовали. Но Толкин не только исследовал мифологию, он ее создавал.

Как все начиналось.

«В горе была нора, а в норе жил хоббит…» – так, неожиданно для себя, написал эти слова Толкин, когда проверял работы студентов Оксфорда. «Что это было, я не знаю». Озарение? Тайный знак творческой музы? Но после того, как эта фраза забрела ученому в голову, он стал разбираться, кто же такой хоббит и что он делает в этой самой норе. Правда у этой фразы была и своя предыстория.
Еще будучи студентом, Толкин в одном из сборников англосаксонских песен набрел на слово «Эарендил» (Утренняя звезда). Само звучание этого слова его заворожило. Как следствие, в воображении Толкина появился народ, который говорил на этом языке. Нужно сказать, что писатель лично создал два эльфийских языка – квенья (на основе финского) и сандарин (на основе валайского). Он не только их создал, но даже писал на них поэтические произведения. «Властелин колец» невозможно перевести на наш язык так, чтобы не потерять специфику оригинала. Потому что на современном английском в трилогии звучит лишь язык «вестрона» – всеобщее наречие Средиземья. Но язык рохиррим уже звучит, как древнеанглийский, гномы разговаривают на древнеисландском, имена архаичных правителей готские, хоббиты говорят на грубоватом деревенском диалекте «вестрона» и т.д.

О вере и религии.

Фильм, несмотря на искренние старания режиссёров, так и нес смог передать дух подлинника. Но свое «грязное» дело он всё-таки сделал – профанировал весь аромат сказочной реальности мифологии Толкина. Получился такой себе приключенческий драматический сериал, но книга ведь о другом – о главном. Толкин – это, в первую очередь, христианин, и все его творчество – гениальная форма проповеди, в которой без занудной моралистки языком мифа и сказки выражены глубокие истины христианской этики. Для того, чтобы не превращать свои произведения в банальный нравоучительный катехизис, писатель не помещает внутрь Средиземья религию. Но вся история хоббитов на самом деле – история о злой и доброй воле, о жертве, о любви и ненависти, долге, чести, жестокости, прощении и прочь. Я бы мог посвятить десятки страниц разбору того, как автор мастерски обыгрывает это в своей трилогии. Но в данной публикации я остановлюсь лишь на одном небольшом фрагменте.

Фродо и Голлум.

Злой дух-антагонист извратил изначальную мелодию творения, спровоцировав отпадение от Творца первых ангелов, извратив природу эльфов, создав орков. Но в Средиземье никто не зол по своей природе. Важнейшая сцена в трилогии – это умиление Голлума, самого, казалось бы, безнадежного злодея книги, при виде спящего Фродо. Мысли Голлума грубо и жестко прерываются Сэмом, который выступает в книге, как положительный герой. Убить Голлума хоббиты могли не один раз, имея для этого очень веские причины. Но в этом случае была бы нарушена этика добра. Переступить через нее означало бы самому стать злым. Но, а как иначе? Ведь добро тоже может быть с кулаками в руках. Разве цель не оправдывает средства? И Толкин отвечает: «Нет, не оправдывает». За всем этим разнообразием внешних событий и внутренних переживаний героев стоит невидимый Промысел Творца. Развязка драмы-трилогии говорит о том, что Голлум был все-таки нужен. И проявил он свою нужность в самый, казалось бы, неожиданный момент. Но без него так и не наступило бы ожидаемой развязки и победы добра.
Перефразируя эту мысль, я скажу – дьявол все-таки нужен. Эта мысль не моя, а святителя Ионна Златоуста, который говорит о том, что без сил зла мы бы никогда не смогли достичь Царства Божия. Для того, чтобы взойти на гору, нужна, в первую очередь, сама гора. Все, что мы достигаем в этом мире, происходит через сопротивление тому, что нам мешает добраться до цели.
В одном из своих писем к сыну Толкин сказал такие важные слова: «Зло пускает в ход громадные силы и с неизменным успехом, но только тщетно. Оно лишь подготавливает почву для неожиданной победы добра. Так оно и бывает в наших собственных жизнях».

Итак…

Главный этический посыл трилогии в том, что самые могущественные твердыни зла побеждаются не силой и величием добродетели, а смирением и жертвенной любовью, глубоко христианский по своей сути. Бог присутствует в Средиземьи незримо, действуя через героев мифа. И, как это не парадоксально, даже зло может невольно стать оружием Его промысла.
Толкин говорил о том, что когда человек читает настоящую сказку, в которой есть перелом от торжества зла к торжеству добра, от смерти к воскресению, то его сердце должно начинать стучать чаще, а на глаза наворачиваться слезы. Это будет свидетельством того, что через книгу в его душу начинает входить свет отголоска главной благой вести человеческой истории — Воскресения Христа. От правильных сказок всегда идет свет вечной жизни. Иначе быть и не может.

великий покой отражается в его творении.

Первое воскресение сентября – День Божьего творения. Жаль, что у нас нет иконы этого дня. Это должна быть икона сонма мучеников. Злые люди после того, как распяли Того, Кто создал все сущее, начали распинать Божий мир. Животные, птицы, деревья, воздух, вода – все то, что есть на Земле, стало их жертвой. «Как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзает уст Своих» – эти слова можно сказать о всем творении. Человеческая жадность и жестокость не знает границ. Безвинное, смиренное, тихое, кроткое, дающее только свет и радость, творение Божие ежедневно приносится в жертву человеческому эгоизму.

Я не пророк и не знаю будущего, но чувствую, что вся та боль, которую люди приносят нашей матушке Земле, когда-то обернется для них вселенским горем. Творение Божие все чувствует и понимает. Это наши сердца стали бесчувственными и мертвыми, а вокруг нас все живое, даже бездушный камень. Когда по страдальческому телу Земли начнут пробегать судороги от того, что она уже не сможет теперь на себе тяжесть человеческого греха, тогда мы услышим ее стон. Тогда узнаем на собственном опыте, что человек звучит совсем не гордо. Что он всего лишь мелкое, хрупкое и легко убиваемое существо. Сила ветра, огня, воды и земли такова, что человек перед ней и в самом деле «не больше кончика волоска на лошадиной шкуре» (Чжуан-цзы). А то, что Земля терпит нас до сих пор, есть ее истинное мученичество за людей.

Но сегодняшний наш разговор не об этом, а о том, что Бог нам раскрывает в Своем творении, о том, что мы можем узнать о Нем, благодаря всему окружающему.

«Деревья — это наши души, ушедшие от суеты» (З. Миркина). В самом деле, как многому мы можем научиться у Божьего Творения. Деревья берут жизненную силу в том, что глубже их, а тянуться к тому, что выше их. Почему бы и нам так не жить? Мир иной и мир земной переплетены в Божьем творении. Духовный мир, таинственный и нездешний, проступает в немоте леса. Он закутан пушистым снегом. Его можно различить в складках коры деревьев и в темных провалах между звёздами. Горний Иерусалим проплывает над нами замками бархатных белоснежных туч.

Березовая роща белеет лампадой под звездным храмом небесного иконостаса. Тишиной Бога наполнена каждая иголка ели, каждая прожилка кленового листочка, каждая капля дождя. Наши сердца оглохли от волчьего воя мира, так что мы полностью разучились слышать тишину Божьего творения, а в ней вся соль и суть. Если бы мы только смогли услышать голос тишины, то не нуждались ни в каком другом Откровении. Бог каждый день разговаривает с нами через эту тишину, но мы слышим только вой СМИ. Поэтому становимся все злее и злее, выходя за пределы самих себя в бездну вечного мрака, туда, где нет любви.

Цветы – это иконы, древесный ствол – храм. Розы, сирени, ели – клирос, поющий славословие Творцу. Красота могла бы спасти мир, но человек молится перед иконой безобразия. Поэтому наши лица не превращаются в лики. Чаша заката и чаша рассвета до краев наполнена Ликом Бога, в них собрана вся мировая красота. Все то, что мы видим, поднимая голову на звездное небо, есть прямое отражение того, что находится в глубинах нашего сердца. Благодать Божия ходит по миру тихим снегом, ласковыми лучами солнца, нежным стуком дождя, соловьиной трелью, августовским сверчком. Но мы бежим, летим, стремимся к смерти, хотя называем это все жизнью. Бог хочет войти в нашу душу светом, Он обнимает нас Своей тишиной, а мы все ищем Его где-то далеко, не понимая, что Он уже давно здесь, рядом, с самого нашего рождения.

Деревья - продвинутые исихасты. Они днем и ночью стоят неподвижно, творя непрестанную молитву. Смиренно склоняют голову на плаху лесоруба, огнем костра отдают нам благодать вечного света. Когда мысли на нуле, тишина сама входит в душу. Тогда сердце готово захлебнуться высотой, а небеса заливают земную грудь. Мысли и слова имеют свои границы, но Бытие безгранично и бездонно. Мы построили из земных слов концлагерь, окружив его колючей проволокой идей и идеологий, протянутых между бетонными столбами человеческих правд. Только птицы, пролетая над нашей головой по натянутой, как нить, полоске света, зовут нас туда, где на вершинах сосен ангелы встречают восход Солнца. Они летят к распахнутой двери вечности.

Книжные богословы, смотря мутными глазами в Слово Божие, делают выводы о том, что животные не имеют надежды на то, чтобы войти в Царство Божие. Только вот тварь уже спаслась, а спасутся ли такие знатоки – еще большой вопрос. В ком больше вечной жизни? В дрозде, который поет на сосне, или в мёртвом дыхании обезбоженного человека? С птицами, деревьями, горами и полями не страшно. С человеком бывает страшно, потому что он опаснее любого зверя.

Дай Бог нам отрешиться от земной тяжести самих себя и войти в великий океан Божественного покоя через молчание неба над головой. Облака, как ангельские мысли, проносятся над нашей землей, пытаясь заглянуть в лица людей. Увидят ли они хоть одного человека, в глазах которого отражается небо ? А среди тех, кто сумел оторвать взгляд от земли, найдутся ли те, в чьих глазах отражается небо?

У Бога нет стен, есть только просторы, не знающие сроков и границ. Всю эту бездонность способно вместить наше человеческое сердце. В Царстве Божием не будет никому тесно. Потому что каждый, из входящих туда, принесёт с собой простор своей души. Почему так хорошо утром у моря, когда первые солнечные лучи подымаются из-за горизонта? Да потому, что море дышит благодатью и прозрачностью иного мира. Эта благодать разлита во всем Божьем Творении – в солнечной зелени леса, в изумрудах полевых цветов, в пении птиц на рассвете…

Мир не может говорить нам о Боге напрямую. Даже у ангелов нет такого языка, на котором они могли бы нам рассказать о Творце. Поэтому творение рассказывает нам о Нем полноводьем рек, зеленью трав, осенним шёпотом листьев. Бог прикасается к нам кошкой, трущейся о наши ноги, целует нас снежинкой, падающей на лицо, рисует нам картины морозными узорами на окне. О, если бы мы только могли почувствовать Его во всем этом! Каждый ствол дерева – провод, проложенный в бесконечность. Нужно только суметь к нему подключиться. Тогда разомкнутся все границы и мы войдем в жизнь, где нет предела.

Что нас ждет за гранью смерти – непонятно. То, что понятно – лживо. Тот, кто думает, что он что-то, как ему кажется, знает, все время говорит. Слишком много таких «говорунов» появилось вокруг нас за последние несколько десятков лет. Все они нам с умным видом рассказывают о Боге, о том, что нас ждет после смерти, о ангелах и демонах, учат, наставляют, только почему-то так пусто от всех этих разговоров на душе. А тот, кто действительно знает, он молчит. Потому и молчит, что знает – слова не приводят к Богу, они только удаляют от Него.

Я только переводчик. Знали б вы,
Как мало мне отпущено свободы,
Как будто ждет лишенье головы
За каждую неточность перевода.
Когда бы смерить, сколько нужно мне
Немого неотрывного вниманья,
Чтобы понять, что зреет в тишине
И что звучит в глубинах мирозданья…
И сколько нужно тайного труда,
Чтоб в слово превратить касанье Духа
И то, что молча говорит звезда,
Доступным сделать для чьего-то слуха.
Когда б вы догадались, сколько зла
Скрывается в одной фальшивой ноте…
Зинаида Миркина.

Божье творенье доносит до нас благую весть об Истине, которая спокойна, как луна, тиха, как лес, мудра, как горы, светла, как небосвод. Я надеюсь на то, что мы когда-то все-таки проснемся. Когда отгремят войны, прекратится вой сирен, перестанут литься слезы и кровь. Когда безумие уйдет, мы войдем в простор и даль сияния вечной жизни. Мы вспомним тогда, что она была рядом с нами всегда, во всем том, что нас окружало с детства. Только мы не были в ней, потому что жили не в Божьем, а в своем, выдуманным эгоизмом мире.

В последний день откроются все тайны,
И пелена спадет с печальных глаз.
Тогда поймем: все было не случайно
В судьбе земной у каждого из нас.

Узнаем цену выбора и шага,
Несказанных кому-то нежных слов.
И как бесценна вера и отвага
Среди неверья и греха оков.

И без ответа многие молитвы
Окажутся исполненными в срок.
И что в моменты самой страшной битвы,
Никто не оставался одинок.

Увидят все, как бережно, надежно
Хранил Господь среди земных тревог.
В Нем стало невозможное возможно.
Окончен путь. Мы дома. С нами Бог!

А. Обревко-Лазаренко

Преподобный Аристоклий Афонский
6 сентября 2004 года прославлен в лике святых.
Место погребения старца Аристоклия, который был похоронен на старинном Даниловском кладбище г. Москвы, никогда не оставалось одиноким. В течение десятков лет к нему шли и шли богомольцы, каждый со своим горем и своей молитвой. Где почивали мощи старца, можно было легко определить по стайке голубей, которая все время кружилась над его ухоженной могилкой.

О жизненном подвиге преподобного Аристоклия известно очень мало. В воспоминаниях современников мы уже видим человека духовного зрелого, наделённого множеством Божиих даров. Но как именно он достиг этого состояния, мы не знаем. Преподобный Аристоклий об этом никогда не рассказывал. Известно, что родился будущий старец в 1846 году в богатой оренбургской мещанской семье Амвросиевых. Крестили мальчика с именем Алексий. В возрасте восьми лет он заболел и был два года прикован к постели. Никакие медицинские средства помочь ему не могли. Мама мальчика горячо молилась святителю Николаю Чудотворцу о том, чтобы тот исцелил ее ребенка. После этого произошло чудо – отрок опустил свои больные ноги с постели и постепенно начал ходить.

В тридцать лет Алексий решил посвятить свою жизнь Богу и направил свои стопы в удел Божией Матери – на святую гору Афон. В 1876 г. он становится насельником Свято-Пантелеимонового монастыря. Через четыре года принимает монашеский постриг с именем Аристоклий, несколько позже великую схиму без смены имени. Во время службы в монастыре становится иеросхимонахом. В 1887 г. батюшку отправляют на послушание в Москву на Афонское подворье. За одиннадцать лет жизни на Афоне отец Аристоклий сумел достичь высоких вершин святости, но как ему это удалось, мы не знаем.

В Москву он приехал опытным духовником, обладающим дарами прозорливости и чудотворения. От него исходила умиротворяющая благодать, которая привлекала к себе множество людей. Никто и никогда не видел отца Аристоклия в гневе или смеющимся – только тихая радость или же глубокий вздох грусти, когда он сталкивался с чьим-либо грехом или пороком. Но были случаи, когда старец, зная духом внутреннее устроение человека и меру возможностей его подвигов, мог отнестись к нему жестко и требовательно. Так к одной из своих духовных дочерей, которую старец сильно любил, он относился весьма сурово. Десять лет отец Аристоклий не разрешал ей стоять в храме, а только в притворе с нищими. Не допускал к причастию все эти годы. Эта раба Божия все терпела без ропота и со смирением. Наконец старец ее позвал, благословил причаститься. Другим он говорил, что в этот день он причащал само святое послушание. Через три дня эта раба Божия умерла и отправилась прямой дорогой в рай.

Но такие случаи были исключением. Зная немощи людей, старец относился к ним с великим снисхождением. Учил всех избегать многословия и пребывать в молчании. Призывал к обязательному посту в среду и пятницу, а кто в силах, то и в понедельник. Вставать с утра пораньше и почаще молиться Богородице. Жизнеописание преподобного Аристоклия, изданное подворьем Свято-Пантелеимонового монастыря в 2004 году, описывает множество чудес, совершенных старцем за годы его жизни в Москве. Приводятся поразительные случаи исцелений даже слепорождённых детей. Так однажды к отцу Аристоклию приехала издалека женщина со слепым ребенком. Старец помазал глазки больного мальчика маслом и, обращаясь к женщине, спросил: «У тебя муж-то кто?» И, не дожидаясь ответа, сказал: «Сам сатана!» Оказывается, что муж этой женщины был человеком необычайно жестоким. Очень часто ее бил, издевался над ней, запрещал ходить в храм. А накануне больших праздников вообще делался как зверь. Попросив еще несколько раз прийти с мальчиком на помазание, отец Аристоклий отправил их домой. Через некоторое время произошло чудо – ребенок стал видеть.

Пораженный исцелением, отец ребенка согласился приехать вместе с супругой к старцу. Но когда он попытался подойти к преподобному, то с ним стало твориться что-то невероятное. Этот мужчина стал подпрыгивать вверх, да так высоко, что страшно было смотреть. После этого он с криком падал на пол. Если бы не молитва старца, тот убил бы сам себя. Подпрыгнув последний раз, этот мужчина упал и лежал, как мертвый, затем начал сильно кашлять. И вдруг с пеной и мокротой он вырвал из себя какое-то существо. Батюшка обильно покропил этого страдальца святой водой, помазал маслом и благословил. Тот долго не приходил в чувство, а когда пришел, бросился к старцу в ноги и долго плакал.

Приведем еще один случай духовного окормления старцем некой богатой барыни. Духовная дочь отца Аристоклия работала горничной в гостинице. Как-то она обратила внимание на одну красивую молодую женщину с большими печальными глазами, которая всегда была одета в черное. Однажды горничная не выдержала и спросила барыню о ее горе. Грустная красавица рассказала, что овдовела в двадцать лет. Муж ее был генералом царской армии и погиб на фронте. Жили они очень хорошо, муж ее любил, возил по заграницам и каждый день их жизни был, как праздник. Со дня его смерти прошло уже два года, и без него ей свет стал не мил. К ней уже сватались другие завидные женихи, но она не может забыть любимого. Горничная предложила Софье Николаевне, так звали барыню, сходить к старцу Аристоклию, рассказав ей о том, что он великий молитвенник и чудотворец. Недоверчиво отнеслась София ко всем этим рассказам горничной, но пойти согласилась: «Если он такой волшебник, как вы говорите, то пускай узнает, что я вдова». На встречу со старцем София вырядилась, как на бал. Пришла в драгоценностях, в роскошном ярком платье, в красивой шляпе с полями. Увидев храм и толпу народа, смутилась и решила уйти, но горничная уговорила ее зайти внутрь. Там была огромная очередь на помазание к преподобному Аристоклию. Двигалась очередь очень медленно. Барыня, постояв немного в сторонке, заскучала и собралась было уходить, как вдруг услышала голос батюшки, обращенный в ее сторону: «Кто ко мне пришел! Кто ко мне пришел! Софиюшка! Софиюшка! Вдовица! Вдовица!» От этого возгласа София изменилась в лице, упала на колени и, рыдая, ползком направилась в сторону старца. Красивая шляпа упала, но София ползла к старцу, ничего не замечая и обливаясь горьким слезами. Так произошла их первая встреча. По благословению преподобного, София продала свой дом, раздала бедным все нажитое с генералом богатство, оставив себе лишь немного одежды. Отец Аристоклий благословил ее идти бесплатно работать уборщицей в храм мученика Никиты. «Убирай там даром, денег не бери, а вот когда будешь в тюрьме, помолись за меня, а я за тебя помолюсь». Где и как жила София, чем питалась – одному Богу известно. Она часто бывала у отца Аристоклия. Горничная как-то услышала их разговор: «Батюшка, так хочется копченой колбаски!» А старец ей отвечал: «Ступай к Чичкину (хозяину колбасного магазина), понюхай, вот и не будешь хотеть». Горничная не раз приглашала Софию к себе домой, чтобы хоть немного подкормить. Как-то зимой горничная увидела, что валенки на Софии совсем мокрые. Она взяла их просушить и с ужасом обнаружила, что они совсем без подошвы. После революции София еще многие годы продолжала работать в храме. Священник поручил ей читать шестопсалмие, петь на клиросе, и многим нравился ее приятный голос. Когда начались гонения за веру, нашлись «добрые» люди, которые донесли властям, что в храме поет и читает барыня из бывших. Софию арестовали и посадили в тюрьму. Там она и скончалась. О духовной жизни этой святой можно судить по ее письму, написанному в тюрьме. Это мысли подвижницы о монашестве: «Завершенный круг монашествующих, молящихся в мертвой тишине, - не есть ли символ того, что монашество в виде внешней формы и внешнего делания, который оно приняло в последнее время, - умерло? Возрождение может быть лишь в духе, а не во внешних формах. Православие вступает в стадию такого состояния, когда храм Божий должно искать в своем сердце. Дух смиренного сознания своего ничтожества, дух младенческой веры и деятельной христианской любви – вот что должно быть основным в Церкви…» Господь призвал блаженную Софию в свои обители в тридцатых годах, когда старца Аристоклия уже давно не было на земле, но он усердно молился о своей духовной дочери на Небе.

Преподобный Аристоклий умер 25 августа/6 сентября 1918 года. До этого он долго болел водянкой. Старца мучила жажда. Он попросил пить. Келейник ему отказал, сославшись на то, что врач запретил. Преподобный Аристоклий по своему смирению ничего не возразил. В этот момент с ним случился удар, как бы от сильного толчка. Сидевши на кровати, старец пошатнулся, но все же через силу, обратив свой последний взор на висевшую против его кровати икону Божией Матери «Скоропослушница», три раза истово большим крестом перекрестился, и тихо предал свою святую душу в руки Божии. В виду тревожного времени, старца старались похоронить так, чтобы не привлекать особого внимания. Но голуби, которых отец Аристоклий так любил кормить, сопровождали его тело к могиле огромной стаей.

После успения праведника чудеса на его могиле не прекращались. Преподобный, как живой, помогал, утешал, исцелял всех, кто с верой и любовью просил его помощи. 6 сентября 2004 года преподобный Аристоклий был прославлен в лике местночтимых святых. В 2016 году его имя было включено в месяцеслов для общецерковного почитания. Мощи отца Аристоклия ныне почивают в храме великомученика Никиты на Афонском подворье Москвы, того самого храма, где раньше подвизалась смиренная нищая раба Божия София, дворянка, жена генерала.