«Неужели это не последняя война?» — восклицает Гальцев в заключительных кадрах «Иванова детства». Оказалось, нет. И все же в финале картины — в самом-самом финале — «свет во тьме светит, и тьма не объяла его». И быть может, божественный свет, возвещенный Евангелием от Иоанна, единственный «ответ» всем войнам — прошедшим и будущим. Хотя какой может быть «ответ», казалось бы, кроме тихой скорбной памяти… Но до этого финала — и в фильме, и в истории — еще надо было дойти. Дойти через сегодняшний «праздник со слезами на глазах». Через жертву маленького Ивана, и капитана Холина, и Катасоныча. Через долгий тяжелый труд и полковника Грязнова, и старшего лейтенанта Гальцева, и моих и ваших дедушек и бабушек, прадедушек и прабабушек. Через Победу, которой сегодня 80 лет. Через победу добра над злом, какими бы пафосными ни были эти слова, но это тот случай, когда других нет... Через победу над смертью — и трудно не вспоминать, что 9 мая 1945 года пришлось на Светлую Седмицу.

Об «Ивановом детстве», о военной теме в кино и о сегодняшнем празднике говорили в «Светлом вечере» вместе с киноведом и философом Августиной До-Егито.

Послушайте.

Это пятая и завершающая программа из цикла про христианские смыслы в фильмах Андрея Тарковского на Радио ВЕРА.
Четвертая была про «Сталкера».
Третья — про «Зеркало».
Вторая — про «Солярис».
Первая — про «Андрея Рублева».

Спасибо, что были с нами в эту праздничную неделю. Провести ее с картинами Тарковского — как прожить маленькую жизнь.

С днем Победы!
Христос Воскресе!

Важное об Иове — что осталось в сердце после цикла бесед о книге Иова на Радио ВЕРА.

📌 Главный вопрос Иова даже не в том, за что мне эти скорби. Главный вопрос — и главный страх: а вдруг я ошибся в том Боге, в которого верил. А вдруг Его — такого, Которого я знал — вовсе нет?

📌 Друзья, которые пришли к Иову, аргументировали из позиции: «не бывает наказания без вины, если тебе посланы скорби, повспоминай, наверняка в чем-то да накосячил». И это совсем не утешает. Вторая позиция, из которой говорят друзья: «смирись, гордый человек, кто ты вообще такой, чтобы задавать вопросы Богу, раз посылаются скорби, значит, так надо, и точка». И это тоже совсем не утешает.

📌 Друзья Иова — носители религии как системы нормативной дидактики. Иов же — в своем вопле вопрошания и богооставленности — оказывается выразителем живого религиозного опыта: персонального обращения к персональному Богу. Книга Иова — едва ли не начало богословского экзистенциализма в истории мысли.

📌 «Бунт» Иова, его «ропот», его вопль вопрошания к Творцу — тоже форма личного богообщения. «Тоже» — как и смиренная молитва. Пусть и в такой отрицательной форме. Но это не про «давайте все теперь свободно роптать». Это про то, что установка друзей Иова всё теоретически оправдать — нечто противоположное живому богообщению.

📌 Богу оказался угодным вопль Иова, но не слова его друзей. «Сказал Господь Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. Итак возьмите себе семь тельцов и семь овнов и пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов» (Иов 42:7–8).

📌 Иов утешился. Но не тем, что Бог, «отвечая ему из бури» (Иов 38:1), разложил по полочкам, за что или для чего были посланные скорби. И даже, как кажется, утешился Иов не надеждой на то, что семья, богатство и здоровье вернутся. Иов утешился самим фактом ответа. Главный страх рассеялся: Бог, в Которого я верил и Которого знал, все же есть.

📌 Когда Бог отвечает — это ответ не «разъясняющий», а меняющий твой взгляд на ситуацию, всю твою оптику, как бы переставляющий тебя в какое-то другое внутреннее место, из которого всё предстает в иных — верных — пропорциях. В итоге меняется твое отношение и твое душевное состояние. Это и есть результат полученного ответа. Это и есть утешение.

📌 Ответ — сама встреча с Богом. «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя» (Иов 42:5). В этих словах точка с запятой, быть может, и проводят водораздел между нормативной дидактикой и живым религиозным опытом. Конечно, если слова «слух» и «зрение» не прочитывать буквально-натуралистически.

📌 Но Иов не просто утешился. Следующая же фраза за этим стихом — 42:6: «поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле». Покаянное чувство — признак подлинности встречи с Богом.

📌 В книге Иова нет темы вечной жизни. Поэтому проблема Иова — смысл бессмысленных скорбей — разрешится только на Голгофе. В этом отношении книга Иова «стучится в двери» Нового Завета. Но дело для меня не только в этом.

📌 В книге Иова нет темы вечной жизни. Но как часто мы, впадая в роковой теоретизм и ту самую нормативную дидактику, «отмахиваемся» от трудной проблемы страданий ссылкой на некое будущее вечное блаженство. Книга Иова, говорящая о страдании всерьез, не оставляет нам этого шанса. Вопрос о страдании стоит здесь и сейчас, и здесь и сейчас его только и можно пытаться решать.

Если захотите переслушать пять вечеров с Иовом:
Первый вечер — с отцом Александром Сатомским.
Второй — с отцом Дмитрием Барицким.
Третий — с доцентом ПСТГУ Михаилом Анатольевичем Скобелевым.
Четвертый — с доцентом МГУ Ильей Сергеевичем Вевюрко.
Пятый — с отцом Павлом Карташевым.

Изображение: Марк Шагал, «Иов в отчаянии», «Иов молится», 1960.