2069 лет и 4 дня назад Гай Юлий Цезарь был заколот насмерть теми, кому доверял больше всех.

Часто слышу по телевизору рекламу одной марки риса:

– Рис “Националь”! Узбекский плов, японские суши – теперь это не кухня других народов, а ваша!

Есть другая вариация:
– Теперь это не чья-то национальная гордость, а ваша!

Диктор произносит империалистическую максиму обескураживающе бодрым голосом. Очень красиво.

И очень симптоматично. Лет десять-двадцать назад в рекламных материалах такого типа говорили “теперь у вас дома”, представляя “экзотические” блюда как мультикультурных гостей в вашем белом доме. Но сейчас такого уже не будет. Эстетика глобальной деревни, бывшая в фаворе на рубеже тысячелетий, померла с распространением мобильного интернета, а постколониальная дайвёрсити превратилась из буржуазной любви к этническим интерьерам в корпоративные прайды, транс-ЦРУшников и прочий хтоничный воукслоп. Негостеприимная сложилась атмосфера.

А плов с суши уже давно полностью обрусели, уйдя по рецептуре далеко от изначальных задумок и найдя своё местечко в нашей кухне. Ориентальными странниками назвать их язык не повернётся.

Тут бы просто продавать “рис для плова”, как стоит рядами в любой провинциальной Пятёрочке, представленный пятью разными брендами. Но маркетолог ИМПЕРСКОГО РИСА идёт ещё дальше, прямым текстом предлагая отжать чью-то национальную гордость. Тотальная гойда, что тут ещё сказать.

Являюсь ли я демократом чистой воды? Конечно, я абсолютный и чистый демократ. Но вы знаете, в чём беда? Даже не беда, трагедия настоящая. В том, что я такой один, других таких в мире просто нет.

(С) Владимир Путин, вечно печальный и вечно одинокий властитель Северной Евразии.

Ростех: У нас новый стартап, нужна госсубсидия.

Правительство: Деньги есть только на ипортозамещение, гражданские проекты, электронику какую-нибудь или мебель.

Ростех: Эммм. Ну, пускай будет мебель! Проект под рабочим названием «Убийца IKEA».

Правительство: Очень большая бомба, которая разом снесет половину Швеции?

Ростех: А как вы догадались?

Пощу каждый год в день космонавтики, и в этот тоже запощу:

Подлетает и смотрит: у этого тоже на рукаве нашивка,
не разобрать, какая.
Подлетает, а тот улыбается и вот так рукою:
«Юрочка, прилетай еще, помни: люблю, жалею».
А этот к нему подлетает и пялится в иллюминатор, а тот смеется.
А этот, конечно, пялится, не оторваться.
А тот ему думает: "Бедный Юрочка, я тебя не выдам,
никому не стану рассказывать, что я тебя видел, -
ни Петру, ни Павлу, ни Сенечке, ни Андрюше, -
никому, короче, из наших.
И они мне, конечно, такие: «Даешь, папаша, -
если он и вправду летал, чего ж ты его не видел?»
А я не гордый, Юрочка, я тебя не выдам.
Не хочу пугать своих мальчиков, весь этот нежный выводок.
Приходи своим ходом, Юрочка, становись в очередь, загляни после.
Я вообще гостей люблю, а у меня редко гости.
Не забывай, короче, свидимся, будет здорово".
А этот такой: Скоро?
А тот: Типун тебе на язык, Юрочка, не говори такого.

Линор Горалик, 2007.