В продолжение темы о готовности казахстанского общества к демократии рекомендую посмотреть интервью Дианы Кудайбергеновой, социологини и профессорки Кембриджского университета. Здесь она делится ключевыми идеями своей последней книги "The Kazakh Spring. Digital Activism and the Challenge to Dictatorship" , которая исследует феномен политической мобилизации в Казахстане после ухода Назарбаева.

Мне понравилось, как Диана в разговоре с ведущей развенчивает популярные мифы об активизме и протестах в Казахстане. Пропаганда все время пытается внушить, что активисты в Казахстане это небольшая группа городских хипстеров, а протесты дело рук заграничной оппозиции. Но на основе своих исследований, Диана рассказывает совершенно другую историю. Она показывает, как новая волна протестного движения охватывает разные регионы и социальные слои, и что идея демократизации объединяет различные общественные инициативы. Полностью согласен с тем, что авторитарный режим в стране был вынужден считаться с требованиями активистов и адаптировать свой курс. И ключевой момент — когда Диана отмечает, что её выводы основаны на фактах и анализе, а не на оптимизме.

Это первое столь масштабное академическое исследование современного гражданского активизма в Казахстане, проведенное местным исследователем с международным признанием. Было бы классно перевести эту книгу на казахский и русский, чтобы популяризировать идеи Дианы среди широкой аудитории внутри страны. Это особенно актуально сейчас, когда политическое развитие страны зашло в тупик и необходимы новые дискуссии о том, куда нам дальше двигаться.

Наш недавний опрос в рамках DEMOSCOPE, посвященный теме утечке мозгов, широко разошелся в соцсетях и медиа. Многих зацепил показатель, согласно которому пятая часть граждан задумывается о переезде из Казахстана в ближайшие годы. Однако интерпретировать эти данные как свидетельство неизбежного роста оттока граждан в будущем было бы неправильно.

Во-первых, у нас отсутствуют сопоставимые данные за предыдущие годы, что не позволяет говорить о наличии тренда. Во-вторых, важно учитывать, что 20% респондентов лишь допускают возможность переезда, тогда как о конкретных планах на ближайшие годы заявили лишь около 7%. Более того, даже среди этой группы далеко не все смогут реализовать свои намерения, учитывая экономические и другие ограничения. Плюс официальная статистика говорит об обратном - за последние годы число эмигрантов снизилось.

Но эти результаты являются отличным индикатором социального самочувствия. Желание переехать сильно коррелирует не только с возрастом респондентов (чем моложе, тем чаще декларируется намерение уехать), но и с оценкой курса страны и отношением к работе правительства. Среди респондентов, рассматривающих переезд, более 40% считают, что страна идет по "неправильному" пути при среднем показателе в 24%. А среди тех, кто уже запланировал эмиграцию, этот показатель достигает почти 50%. Потенциальные мигранты также в 1,5 раза чаще, чем в среднем по выборке, считают, что правительство не справляется со своей работой.

Таким образом, желание уехать - это не столько про эмиграцию, сколько про форму протеста. Вероятно, недовольные текущей ситуацией люди рассматривают отъезд (пусть гипотетический) как единственно доступный способ изменить свою жизнь. Это тревожный сигнал, указывающий, что наиболее активная и критически мыслящая часть общества предпочитает "выход" вместо "голоса" - то есть уехать вместо того, чтобы пытаться что-то менять на месте.

Отдельно стоит обратить внимание на заметное снижение доли тех, кто считает курс страны "правильным" - с 61% в 2023-м до 53% в этом году. Сколько себя помню, этот показатель был не ниже 60%, даже в самые кризисные годы. Вот, например, нашел в сети результаты опроса, замеряющего этот показатель с 2004 по 2011 года (опрос проводил ЦЕССИ-Казахстан при участии Gallup). У них минимальный показатель поддержки курса страны составляет 67% в 2008 году, когда грянул мировой экономический кризис.

Но интересно, что не произошло прямой конвертации снижения поддержки в рост противников курса страны. Доля вторых выросла незначительно с 22 до 24%. Зато заметно увеличилась группа "затруднившихся" с 17 до 23%, что можно трактовать как рост неопределенности среди граждан в отношении ситуации в стране.

И здесь хочется поспорить с данными КИСИ, согласно которым в 2024 году 77,7% поддержали курс развития страны. У них была другая методология, но это не объясняет столь значительную разницу между нами. Кроме того, они уже в этом году отчитывались и указывали на уровень поддержки курса страны как 68,1%. Если они 2 раза за год задавали этот вопрос, то получается доля сторонников курса выросла?... В общем, странные у них результаты.

Пост про итоги года с точки зрения общественных настроений будет позже (спойлер - позитива мало). Пока напишу про внутреннюю кухню PAPERLAB.

Третий год подряд мы проводим анонимный опрос внутри команды. Каждый оценивает разные аспекты нашей деятельности и свою удовлетворенность условиями работы. Понятно, что самодиагностика - штука коварная, люди склонны переоценивать себя и свои достижения. Но, несмотря это, такой опрос - отличный инструмент для обратной связи. А на третий год уже вырисовывается некая картина того, где мы выросли, а где есть простор для совершенствования.

Итак, в 2024 году у нас почти все показатели улучшились (17 из 19). Самый большой скачок за два года произошел по таким показателям, как работа со стажерами (+3,3) и соблюдение дедлайнов (+2,2) - это как раз те направления, где мы серьезно поработали над ошибками. За год также улучшились: Соблюдение этики исследования; Публичность эксперток (в); Взаимодействие между членами команды; Качество аналитических продуктов; Качество проведенных исследований; Фандрайзинг.

Такой прогресс во многом является результатом естественного взросления команды за последние три года. Возможно, не все знают, но большая часть команды пришла к нам после университета и первые шаги в исследованиях делала именно здесь.

В минус ушли только два показателя: офисное помещение (-0,7) и ведение страниц в соцсетях (-0,4). Кто у нас был знает, что мы снимаем обычную квартиру под офис и, конечно, он далек от идеала (но это компенсируется атмосферой в коллективе)). По соцсетям мы долго искали медиакоординатора, из-за чего не получалось поддерживать нужный уровень активности. Но, сейчас вопрос уже решен - в следующем году планируем расширить наше присутствие в медиа, а также экспериментировать с жанрами и форматами.

Удовлетворенность работой в команде тоже показывает положительную динамику. По сравнению с 2022 годом значительно выросло участие команды в принятии решений - это тоже результат целенаправленных усилий по выстраиванию горизонтального менеджмента. Рост фиксируется также по качеству обратной связи от руководства и уровню вовлеченности сотрудников. Небольшой спад в понимании миссии организации - это то, над чем мы начали работать последние пару месяцев и еще не достигли консенсуса.

Для чего этот пост? Чтобы показать, что мы не просто работаем, но и постоянно анализируем как это делать лучше. А еще, чтобы напомнить себе, что даже если что-то идет не так, мы все равно движемся вперед. Ну и, конечно, чтобы добавить немного позитива в свой канал)

Начну первый пост в этом году с комментария о том, как публичная перепалка между Зеленским и Трампом могла повлиять на восприятие казахстанцами войны в Украине. Для этого буду опираться на результаты опросов в рамках DEMOSCOPE (наш совместный проект с MediaNet) с 2022 года (всего 3 волны, последняя - в феврале 2025 года), а также на свои наблюдения из фокус-групповых дискуссий.

Во-первых, этот скандал заметно оживил интерес в обществе к этой теме, который за последние годы стал угасать. По нашим данным, за три года доля людей, так или иначе следящих за войной в Украине снизилась с 63 до 42%. Это было связано как со стагнацией самой ситуации, так и с быстро меняющимся новостным фоном вокруг. Но сейчас, очевидно, интерес вновь подскочил, сместив в соцсетях даже “горячую” тему повышения НДС.

Во-вторых, хоть и триггер получился мощный, но вряд ли само событие повлияет на баланс между сторонниками Украины или России. Наши опросы показали удивительную стабильность доли поддерживающих каждую из сторон конфликта. Практически не меняется также поддержка различных нарративов о причинах войны. Это указывает на формирование устойчивых блоков общественного мнения, которые слабо подвержены изменению внешнего фона. Так и в случае вышеупомянутого скандала, мы видим, что его комментирование происходит из уже заданных ценностных позиций. Для проукраинской стороны Зеленский - герой, который смело отстаивает интересы своей страны, а для пророссийской стороны он комик, который профукал свой шанс на урегулирование конфликта. То есть, этот скандал, скорее всего, только усилил непримиримость разных лагерей.

В-третьих, в нашем контексте война в Украине тесно переплетена с темой влияния России на нас. Наши опросы показали, что с начала войны отношение к северному соседу в обществе заметно ухудшилось. Прежде всего, из-за отзеркаливания ситуации в Украине и опасений по поводу нашего суверенитета. Именно поэтому обострение ситуации в Украине мобилизует не только ее открытых сторонников, но и тех, кто осознает потенциальные риски со стороны России. В этой ситуации “пророссийскость” становится красной тряпкой, на которую люди реагируют очень бурно. Особенно, если это политик или официальное лицо, которое, по ожиданиям людей, должен соблюдать нейтральную линию, заданную самой Акордой.

Чем регулярнее проводятся опросы на одну тему, тем выше их аналитическая ценность. Эти три волны исследований по восприятию войны в Украине не только сыграли важную роль в формировании публичного дискурса, но и позволили выявить крупные паттерны общественного мнения. Один из ключевых выводов для меня заключается в том, что значительная часть казахстанского общества обладает иммунитетом к российской пропаганде. Большинство казахстанцев не принимает нарративы России о войне, а как минимум четверть населения прямо считает, что Россия пытается оккупировать Украину. Это весьма показательный результат, особенно с учетом плачевного состояния независимых медиа в Казахстане и стерильной позиции официальных СМИ по этому вопросу.

Анализ также выявил, что поддержка российских нарративов зависит от двух основных факторов: возраста и этноязыковой принадлежности. Старшее поколение и русскоязычные граждане чаще склонны воспроизводить российскую точку зрения. В то же время среди молодежи и казахскоязычных групп поддержка Украины стабильно выше. Этот тренд указывает на то, что в долгосрочной перспективе критическое отношение общества к пророссийской риторике будет усиливаться. Игнорировать этот фактор во внешней политике становится все сложнее, что наглядно демонстрирует пример с депутатом Шаталовым.

Бүгіннен бастап осы арнада жаңа рубрика қосылады. Өзім оқыған кітап, мақала және фильмдерге шолу жасап тұрамын. Жоғарыдағы сауалнама көрсеткендей, оқырмандар тарапынан сұраныс бар секілді.

Алғашқы шолу Камила Ковязинаның “5 жыл” кітабы жайлы. Камила - елімізде танымал социолог, зерттеуші. Ал бұл кітап оның әдебиеттегі алғашқы дебюті. Мен авторды 10 жылға жуық танимын, әріптеспіз, доспыз, бірге көптеген зерттеу жүргіздік. Сондықтан бұл романда Камиланың кәсіби социологиялық оптикасы қаншалықты көрініс тапқаны мені ерекше қызықтырды.

Кітаппен алғаш танысқанда-ақ, оның дәстүрлі әдеби шығармадан өзгешелігі байқалады. Автор кейіпкерлерін сомдауда олардың психологиялық ерекшеліктерінен гөрі, әлеуметтік-мәдени тиістілігін суреттеуге басымдық бергендей. Үш әйел - үш түрлі орта өкілі. Мадина - космополит, прогрессив көзқараста болса, Ақерке - дәстүрлі ортада әлеуметтенген әйел, яғни, біздің қоғамдағы архетиптік образдар. Екі құрбының дүниетанымы екі түрлі болғандықтан бала тәрбиесі, туыстық қатынас бойынша ойлары сәйкес келмейді. Содан екеуі сөзге келіп қалады. Бұл жанжал арқылы автор біздің қоғамда жиі кездесетін құндылықтар қақтығысын көрсеткісі келген секілді.
Ал үшінші кейіпкер Алияның образы онша танымал емес. Ол баласын жалғыз тәрбиелеп жатқан, шағын қалада тұратын әйел. Яғни қоғамдық дискурста жиі маргинализацияланатын категория.

Үш құрбыны біріктіретін нәрсе – ана болу тәжірибесі (motherhood). Біздің қоғамда, әсіресе қазақтілді ортада, аналық тәжірибе тым қатты сакрализацияланады. "Әйел үшін ана болу – оның өмірдегі ең үлкен жетістігі және бақыты" деген түсінік басым. Ал “5 жыл” романы осы тәжірибенің көлеңкелі тұстарын ашады. Оның ішінде әйелдің өзіндік болмысын жоғалтуы, отбасы мүшелерімен қарым-қатынастың күрделенуі, қоғамдық қысым мен стигматизация - біздің патриархалды қоғамның назарынан жиі тыс қалатын мәселелер. Бұл тақырыпты тереңінен ашуға Камиланың зерттеушілік тәжірибесі ғана емес, ана ретіндегі жеке тәжірибесі де ықпал еткені көрініп тұр. Осылайша "5 жыл" романы – Қазақстан контекстіндегі аналық тәжірибенің тереңдетілген этнографиялық зерттеуі деуге болады.

Романның тағы бір маңызды жетістігі – гендерлік теңсіздікті жеке адамдардың таңдауы немесе қателігі ретінде емес, жүйелік құбылыс ретінде көрсетуінде. Бұл теңсіздік экономикалық, әлеуметтік және мәдени факторлардың күрделі өзара байланысынан туындайтын құрылымдық мәселе екенін автор кейіпкерлердің тағдырлары арқылы шебер жеткізеді.

Қорытындылай келе, "5 жыл" романы – қазақстандық әдебиетте әйелдердің тәжірибесі мен көзқарасын басты назарға алатын айтулы туынды. Және бұл тек әдеби шығарма ғана емес, қазақстандық қоғамның әлеуметтік-мәдени анатомиясын түсінуге көмектесетін зерттеу жұмысы десек те болады. Осылайша бұл романда жазушы Камиладан гөрі социолог Камила басым түскендей, және бұл кітаптың құндылығын тек арттыра түседі.

Кітапты Меломан кітап дүкендерінде немесе каспи арқылы сатып алуға болады.

И предлагаю подписаться на канал Камилы Ковязиной. Здесь много качественной аналитики и комментариев к актуальным темам