Знаете ли вы, что у популярных турецких сериалов есть неожиданные корни — отечественный киноавангард. Про это 22 октября в музее «Гараж» расскажет Максим Семёнов на лекции «У истоков турецкого кино: советский киноавангард, боевики и революция».

Вы узнаете:
- О путешествии пионера турецкого кино Мухсина Эртугрула и его супруги, одной из первых актрис-мусульманок Неййире Нейир, в Россию, где они знакомились с театром и кинематографом.
- О московском периоде Эртугрула, его работе с Всеволодом Мейерхольдом и съемках на Одесской киностудии.
- О сотрудничестве художника Абидина Дино с Сергеем Юткевичем и о кульминации совместных усилий — документальном фильме «Анкара — сердце Турции», сохранившем для истории речь Ататюрка.

Отдельная роль в этой истории принадлежит Всесоюзному обществу культурной связи с заграницей (ВОКС), которое организовывало первые показы советских фильмов в Турции и пыталось наладить полноценное кинопроизводство между странами.

Лекция бесплатна, но требуется регистрация.

Недавно со студентами разбирали «низовые» практики и я перечитал отличный сборник «На „краю“ советского общества. Социальные маргиналы как объект государственной политики. 1945–1960-е гг.» (под ред. Е. Ю. Зубковой и Т. Ю. Жуковой). Среди архивных сюжетов — дело некоего гражданина Бусилина, у которого при аресте нашли… 333 килограмма монет. Не опечатка: целый «банк мелочи», накопленный на паперти годами.

Важно другое: нищенство в крупных городах оставалось заметным не только сразу после войны, но и к концу 1950-х. По Москве в 1954-м официально «выявили» 692 человека; сами исполнители признавали, что реальную оценку стоит удваивать. Для грубого сопоставления с сегодняшним днём (методики разные!): Росстат говорит о ~6,5 тыс. бездомных в Москве, независимая модель Validata — о ~238 тыс.. Это не сопоставление «один к одному», но хороший напоминатель: уличная бедность не исчезает от смены режимов и лозунгов.

Особенно примечательно, что прежде чем заняться нищенством, Бусилин работал учителем начальных классов. Помните фразу Дмитрия Медведева, обращённую к учителям: «Денег нет, но вы держитесь»? Бусилин, по сути, сделал свой выбор: на паперти денег оказалось больше, чем в школе.

#культурное_воскресенье

Я не раз писал, что СССР видел и позиционировал себя как глобальную державу: внешняя политика в массовом восприятии была не слабее, а порой и важнее внутренней. Один из эффектов — стремление встроить мировую культуру в советскую. У многих дома стояли тома Библиотеки всемирной литературы: от «Приключений Гильгамеша» до современной западной прозы. Важно помнить, что БВЛ — продолжение горьковского проекта «Всемирная литература» (1919): у молодого государства тогда были задачи построже, но деньги и организацию на «мировое чтение» всё же нашли.

Советских детей тоже растили не только на «Колобке» и «Сивке-Бурке», но и на сказках народов мира: Африка, Азия, Латинская Америка — это расширяло горизонт с детства. А теперь — обещанная находка: анимационный шедевр позднесоветского «восточного увлечения», где образы индуистской мифологии, психоделическая музыка и голос Иннокентия Смоктуновского складываются в почти гипнотическое зрелище. Получается редкий сплав: чуть ироничная «мистика Востока», визуальный эксперимент и очень советская вера, что чужой миф можно рассказать по-своему, не потеряв уважения к первоисточнику.

Зачем это смотреть сегодня? Во-первых, чтобы увидеть, как устроена советская мировая оптика: мы не только догоняли технику, но и системно «собирали» мир в собственный культурный корпус. Во-вторых, чтобы вспомнить, что космополитизм бывает не лозунгом, а привычкой чтения и смотрения: от энциклопедий и БВЛ до мультфильмов с индийскими богами и голосом из советского театра.

В продолжении культурного воскресенья

Коллеги из ВШЭ и ЕУ СПб запустили цифровую платформу о советском кинематографе с 1920-х до 1980-х годов. В одном месте собираются: охват киносети и репертуарная политика «киноточек» (стационары, клубы, передвижки), источники об опыте посещения кино, прокатные траектории конкретных фильмов и практики кинопоказов. Проект делает видимыми механизмы советского кинорынка и позволяет перейти от общих разговоров о «вкусах зрителя» к доказательному анализу их географии и разнообразия — того, что в англоязычной литературе называют moviegoing.

Что внутри уже и скоро:
базы по охвату и репертуару киносети;
свидетельства зрительского опыта и кейсы по фильмам;
открытые данные и инструменты для исследования проката, циркуляции и кинозрительства.

Подписывайтесь на их телеграм-канал и заглядывайте на сайт с базами данных

Октябрь выдался богатым на научные события, поэтому во вторник объявляю «день анонсов»: расскажу, куда подключиться и как приобщиться к научной жизни. В фокусе — Москва и Петербург, но если у вас намечаются интересные конференции или презентации в других городах, пишите: постараюсь рассказать о ваших инициативах шире.

Начнём с конференции МФТИ, которая пройдёт 22 октября: «Воспитание инженера и советское техническое образование: институты, дискурсы, субъективности».

Что вас ждёт? Профессиональная этика позднесоветского инженера, попытки 1930-х «рассчитать» десятилетние потребности в кадрах и неожиданный взгляд на «филиал-без-органов» — самодеятельность и институциональную пластичность средмашевского образования на местах. Это задаёт тон всей встрече: будем говорить не только о программах и приказах, но и о внутренних кодексах, практиках и неожиданных конфигурациях системы. Далее — Сибирь крупным планом: НГУ в диалоге с государством и АН (1959–1965), траектории научно-технической мысли в условиях регионального дефицита и знаменитый «треугольник Лаврентьева» как модель организации науки и воспроизводства кадров. После обеда — фокус на теме «женщины в техвузах»: выбор инженерной профессии у поколения «советских» (наукоград Королёв), устойчивые стереотипы на ведущих физико-технических факультетах 1970-х — начала 1980-х и визуальные репрезентации студенток и сотрудниц МФТИ в газете «За науку». Это не только про равные возможности, но и про то, как инженерию показывали и видели. Ближе к финалу — междисциплинарные связки: «экономист-технолог» как гибрид инженерного и социального знания и путь от прикладной логики к инженерам-математикам — наглядная история расширения матрицы инженерных компетенций. Завершим разговором о «Системе Физтеха»: конкуренция техвузов в 1946–1991 годы, студенческая наука и НИРС как школа действия и организационная идентичность Физтеха — исключительность, высокая миссия, научность.

Подключиться к докладам можно онлайн — нужна регистрация

Продолжаем день анонсов

25–26 октября | Москва & Онлайн

Мы привыкли думать о копии как о вторичном, подчинённом явлении — бледной тени оригинала. Но что, если именно копии сегодня правят миром? Цифровые двойники, ремиксы, реплики искусства, тиражируемые образы успеха, алгоритмические повторы — мы существуем в среде, где копирование стало основным способом производства реальности. Конференция «Post originalem» предлагает выйти за рамки привычной оппозиции «оригинал-репродукция» и рассмотреть копию как самостоятельную и мощную силу, которая не просто воспроизводит, но искажает, трансформирует и творит заново — социальные порядки, эстетические каноны и саму ткань человеческого опыта.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. БАСМАННЫЙ
9.45 – 10.00: После оригинала. Вступительное слово от оргкомитета и генератора его творческого вдохновения

Копирование античности: приключение дискурса и материи
10.00 – 10.30 – Мария Беспрозванная, Григорий Липин, Дмитрий Кукоев (НИУ ВШЭ) Смерть философа в цепочке переводов Liber de Pomo
10.30 – 11.00 – Кира Ильина (НИУ ВШЭ) Транзит античности: появление гипсовых слепков в музее древностей Московского университета

Копировальное хозяйство души
11.15 – 11.45 – Ксения Костомарова (ИРЯ) Отличник как копия: языковые и социальные репродукции успеха
11.45 – 12.15 – Ольга Джумайло (ЮФУ) Экономика копирования и режимы перформативной идентичности в современном британском романе

Улики и повторение: об условиях (не)счастья копирования
12.30 – 13.00 – Дарья Радченко (РАНХиГС). Серые листки: материальность и циркуляция «святых писем»
13.00 – 13.30 – Анна Разогреева (ЮФУ) Уголовное правосудие в условиях быстрой технической воспроизводимости приговоров

Хроники (не)эквивалентности: этические мутации и поэтические паттерны копирования
14.30 – 15.00 – Эмиль Отакулов (НИУ ВШЭ) Казус Сантьяго: воинственная копия и миролюбивый оригинал
15.00 – 15.30 – Никита Мастихин (НИУ ВШЭ) От многословия доноса к строгости экстракта: копия как инструмент легитимации наказания за блуд и прелюбодеяние в церковном суде Российской империи XVIII века
15.30 – 16.00 – Анна Азарова (НИУ ВШЭ) Бесконенчное повторение черновика

Ауры и первообразы: планетарные режимы копирования
16.15 – 16.45 – Евгения Горбаненко (независимая исследовательница) Космический крестный ход как образ и его прообразы
16.45 – 17.15 – Денис Сивков (РАНХиГС, МВШСЭН) Аура технологии в планетарии Вальтера Беньямина

17.15 – 18.00 – Обсуждение без отчуждения


ДЕНЬ ВТОРОЙ, ТОНКИЕ МИРЫ ЗУМА

Добавление к онтологии
10.00 – 10.30 – Алина Кондакова (ЕУСПб) Один и (не)тот же: проблема двойника в миметической теории
10.30 – 11.00 – Оксана Мороз (Британка) От копии к каверам: жесты copy-paste и «расширенное поле» современного искусства

Креативность и повторение: перевод, серия, ремейк
11.00 – 11.30 – Ульяна Афанасьева (НИУ ВШЭ) "Повторение" Сачивко: копирование как способ мыслить время и пространство.
11.30 – 12.00 – Федор Трофимов (РГГУ) Между копией и переводом: серия фоторабот Михаль Ровнер «Decoy».
12.00 – 12.30 – Розмари Турман (НИУ ВШЭ) Кризис новизны: визуальная культура в эпоху ремейков

Копия в Стране Советов: технологии, трансферы и множественные пограничные объекты
13.30 – 14.00 – Алиса Насртдинова (Гараж) Версия как форма: К вопросу об аутентичности советских копий зарубежных фильмов 1920-х годов
14.00 – 14.30 – Кристина Танис, Ксения Павлова, Владимир Чернышов (НИУ ВШЭ, Пекинский университет) «…Чтобы копии не скапливались как мертвый капитал»: циркуляция фильмокопий в послевоенной Москве (1946–1955)

14.30 – 15.00 – Галина Орлова (НИУ ВШЭ) Трансфер (для) технократов: рождение новой техники из духа тотального копирования в СССР 1950-х
15.00 - 15.30 - Елена Малая (Исторический архив ОИЯИ) Из капсулы времени - в тираж: вторая жизнь советских писем в будущее

15.30 – 16.00 – Копия финала

для прохода в корпус заполняйте форму по ссылке
(и не забывайте захватить паспорт)

для получения ссылки пишите:
[email protected]

И последний анонс на сегодня.

С 29 по 31 октября пройдёт III Международная научная конференция «Прошлое в настоящем».

По ссылке ниже можно скачать программу и узнать подробности о самом мероприятии.

От себя отмечу, что это замечательный пример академической самоорганизации: Сергей и Анна сами придумали эту конференцию и уже третий год подряд успешно её проводят, с каждым разом добавляя в программу новые аспекты. При этом конференция институционально не привязана ни к одной организации и по сути является настоящей академической ризомой. Такие инициативы молодых исследователей я всем сердцем поддерживаю.

А чтобы у вас не сложилось впечатления о какой-то самодеятельности, — просто взгляните на программу: в ней 55 страниц, потому что заявлено 150 докладов. Так что можете смело приходить и слушать в любой из дней или подключаться онлайн.

Отдельно отмечу, что оргкомитет подготовил к конференции стикеры. Мне, как организатору, есть чему поучиться у молодежи в этом плане.

Есть знаменитая легенда про Жан-Батиста Жюля Бернадота — маршала революционной Франции и шведского короля Карла XIV Юхана. Говорят, когда его готовили к бальзамированию, родные обнаружили татуировку с надписью «Смерть королям!» (по другой версии — «Vive la République»). Проверить это уже невозможно, но сюжет слишком хорош, чтобы не жить своей жизнью: один из творцов революции и противник тиранов сам оказался на троне — а след был нанесён на кожу ещё до короны.

Работая с источниками, наткнулся на почти «зеркальный» советский сюжет. Некто Конухов М. М. носил татуировку: «1956 смерть коммунистам». В отличие от короля, скрывавшего "грехи молодости" (если верить легенде), наш герой ничего не прятал: наоборот, демонстрировал надпись и превратил её в маленький бизнес — продавал иностранцам фотографии своей татуировки.

Две истории складываются в любопытный диптих о политике тела. У Бернадота — приватная память, которую обнаружили слишком поздно; у Конухова — публичная декларация, рассчитанная на внешний взгляд и обмен. В одном случае революция кончается монархией; в другом протест превращается в сувенир. А татуировка — это такой архив на коже: иногда его читают наследники, иногда — туристы.

В последнее время в России стремительно набирает популярность Dungeons & Dragons (или, по-простому, D&D/ДнД), хотя на Западе это давно культовая вещь. Недавно попалась новость: самая долгоживущая кампания идёт уже 43 года; а культовый сериал «Очень странные дела» вообще вырастает из партий героев в ДнД. Правда, в США игра переживала и моральную панику — её обвиняли в «сатанизме» и прочих грехах. Но к чему это я. В СССР тоже было своё «ДнД»: можно было создать героя и сражаться с опасными и неприятными персонажами. Только в отличие от американского варианта, где всё чаще происходит за столом в подвале или гараже, у нас это обычно было на свежем воздухе и с реальными людьми.

Дорогой коллега Александр Фокин проводит любопытные параллели между легендами Французской революции и низовым советским протестом начала 1960-х. Тела действительно не раз становились медиа для политических лозунгов, как антимонархических, так и антисоветских. Но вот, можно ли татуировки сродни описанной в материалах Генпрокуратуры СССР (Александр цитирует историю Михаила Конухова по каталогу надзорных производств по делам об антисоветской агитации и пропаганде) однозначно интерепретировать как политческий протест?

Как показывают исследования советских заключенных, антисоветские татуировки и листовки в лагерях использовались, например, для получения дополнительного обвинения, нового срока и перевода в "политическую" зону. Человеку, приговоренному по внутрилагерным понятиям, или проигранному в карты это спасало жизнь. А кто-то считал, что у "политиков" режим легче. В общем, манифестация политической нелояльности могла иметь специфическую прагматику. Такое вот "говорить по-большевистски" задом-наперед.

Я когда-то материалы по грузчику Михаилу Конухову собирал и даже на конференции про него рассказывал (жаль тезисы не сохранились) - и совсем не уверен, что он сам понимал, какие у него политческие взгляды и против чего он выступает. Более аритикулированной для него была цель - уехать за границу (зачем и как он заграницу себе представлял - другой вопрос). Там он тоже вполне был готов говорить на том языке, который обеспечит достижение его целей.
Из показаний: «если бы мне удалось бежать за границу, я стал бы рассказывать о жизни в Советском Союзе. Конечно, не обошлось бы без клеветы, т. к. иначе не заработаешь...»

Ну и надо заметить, что была у Конухова странная страсть писать лозунги где ни попадя: на груди, на листовках, на стенах вытрезвителя, куда он попадал. Там все в кучу: и долой коммунистов, и да здравствует Ленин, и даешь западные ценности, и "боритесь за ликвидацию органов милиции". В общем грузчик не простой - а кладезь для изучения политической антропологии!

А крамольную татуировку он, кстати, свел еще до ареста. Говорил, что под давлением КГБ.

Паблик-ток «От советского праздника к фестивалю»

В 2024 в издательской программе Музея «Гараж» и Издательском доме ВШЭ вышли две книги, рассматривающие советскую повседневность через близкие друг другу феномены. «Советский праздник» Евгения Слесаря исследует массовые советские зрелища с 1960 по 1967 год, а также рассказывает о художниках и организаторах, создававших из праздника прибежище советской мечты. «От фестиваля к фестивалю» Игоря Орлова рассматривает основные этапы развития международного молодежного туризма в СССР в период между проходившими в Москве всемирными фестивалями молодежи и студентов 1957 и 1985 гг.

4 ноября историк Александр Фокин обсудит с ними чем схожи и различны советские массовые представления и международные фестивали, которые посещали тысячи молодых людей со всего мира, как они репрезентировали советский образ жизни и какие неочевидными измерениями обладают эти репрезентации.

📍4 ноября, 19:00
📍Лекторий Музея «Гараж». ул. Крымский вал, 9 стр. 32
📍Регистрация

С 3 по 9 ноября в магазинах Музея «Гараж» действует скидка 20% на все книги Издательского дома ВШЭ, а ряд книг издательской программы Музея «Гараж» можно купить по специальным ценам от 200 рублей.

Многие вещи, которые кажутся воплощением «самой современной современности», имеют очевидные прообразы в прошлом. Я уже писал: первый бум электромобилей пришёлся на начало ХХ века — немало инженеров были уверены, что именно электрический двигатель перспективнее. Потом вперёд рванул ДВС, а электротехнологии — нет. Аналогичная история с ветроэнергетикой и «зелёной» повесткой: в 1930-е в СССР активно развивали генерацию из природных источников и строили крупнейшие по тем временам ветряки.

То же и с беспилотниками. Сегодня новости о дронах идут ежедневно, и легко решить, что это край передовой мысли. Но откройте «Известия» за 1935 год — там уже вовсю обсуждают потенциал беспилотных аппаратов: учёные и военные спорят, что будущее — за танками и самолётами без пилота. Искусственного интеллекта тогда, разумеется, не было, поэтому управление предполагали по радио, оператором. Зато логика применения звучала до смешного знакомо: «нет потерь среди людей», «исключается фактор страха», «можно наносить точечный урон».

Мораль простая: многое из «нового» — это хорошо забытое старое, возвращённое на сцену благодаря новой элементной базе и другим масштабам производства. История технологий — не серия разрывов, а длинная петля повторяющихся идей, которые ждут своего часа.

Холодная война была вовсе не сплошной стеной: параллельно с эмбарго и идеологией существовала тихая инфраструктура научно-технического сотрудничества, через которую СССР легально получал западные технологии и практическое «знание». Про это прочитал в статьей Autio-Sarasmo, Sari. “Transferring Western Knowledge to a Centrally Planned Economy: Finland and the Scientific-Technical Cooperation with the Soviet Union.” Получается, что капитализм и коммунизм не только противостояли, но и дополняли друг друга.

Самым удобным «окном» оказалась нейтральная Финляндия: клиринговая торговля, пятилетнее планирование и предсказуемые межправительственные протоколы позволяли увязывать поставки оборудования, консультации и обучение с советскими планами. Чем выше в 1970-е были нефтяные доходы, тем шире становилась кооперация, и к концу десятилетия Финляндия превратилась в ключевой канал доступа СССР к европейским технологиям.

Механика выглядела просто и работала годами: совместные комиссии согласовывали темы, советские специалисты ездили на западные заводы, через техсоветников и ВИНИТИ собиралась документация и литература, после чего ГКНТ формулировал уточнённые запросы под нужды отраслей. По мере роста приоритетов смещались и акценты: в вычислительной технике, после решения выпускать «совместимые» с IBM/360 машины, особенно ценились не столько железо, сколько софт, методы и компетенции. На этом фоне показателен кейс Nokia: стабильные контракты на кабельную продукцию и телеком-оборудование подпитывали собственные R&D финнов, а те, в свою очередь, обеспечивали СССР современными решениями — от компонентной базы до цифровых АТС. Даже ужесточение правил Координационного комитета по экспортному контролю (CoCom) в 1980-е не сломало схему: её адаптировали, меняя конфигурации поставок и сервис.

Слабое место было внутри. Трансфер проходил успешно, а вот диффузия — распространение и укоренение новшеств на уровне цехов и заводов — буксовала. Плановые приоритеты и короткий горизонт, ведомственные барьеры, искажённые цены и дефицит «горизонталей» подталкивали производства выбирать «старое надёжное», а не рисковать с новым. В итоге сотрудничество действительно ускоряло доступ к современным решениям и одновременно помогало финской экономике диверсифицироваться, но не создало в СССР устойчивого контура внутренних инноваций. Зависимость от внешних технологий, оплаченных сырьём, только закреплялась — инерция, которую потом хорошо видно и в постсоветских попытках «быстрой модернизации». Урок для сегодняшнего читателя прост: импорт знаний сам по себе ещё не инновация; без длинного горизонта, нормальных стимулов к риску, рабочих горизонтальных связей и сервисной инфраструктуры «знание, привезённое чемоданом», редко доходит до цеха.