Поехали забрали, пригнали на базу Рапид в Новосветловке. Тут начинает приходить пополнение из водителей с категорией Е. И чтобы они не бездействовали, Соломон и Шашка начали их кого куда определять. Вот одного парнишку Коля назначают на этот автодом. 

И начались приколы: смотри за машиной, и прочее, прочее и что, типа, если что не так, тебя отымеют в извращённой форме. Это так всё шутили, но в каждой шутке, как известно, есть только доля шутки. 

На этой базе был повар Денис. Его как-то спросили: “Если тебе, когда ты будешь идти, начать стрелять под ноги, ты побежишь?” На что он ответил: “Вот фиг я побегу. А вот если я вот так сделаю - и делает щелчок пальцами - то вы на ту сторону оврага будете кабанчиками бегать)))”. 

Так вот Коля загоняет этот автодом в ангар на яму, начинает там уборку и прочее. И так получается, что машина стоит напротив кухни и там же стол стоял, за которым едят. Всё вытаскивает с машины и складывает у водительской двери. 

Я иду с проверки фишки мимо машины, и наблюдаю в этой куче мелочи лежат три презерватива. Подхожу к столу и говорю Денису: “Иди посмотри, что там в куче лежит”. 

Тот идёт и прямо там начинает подкалывать: 
- Коля, тебя не смущает, что вот тут в машине лежит три презерватива?
- Нет. 
- Ну смотри, накосячил, тебя будут иметь аж три раза. А что бы тебе не было грустно, разрешат поставить музыку на твой выбор. 
- Я попрошу поставить Цыганову (имея в виду “Вагнер”). 

Тут уже я не выдерживаю и говорю: “Ну Цыганову тебе поставят, только другую песню”.  

Коля подозрительно посмотрев на всех:
- Это какую?  
- Да “Приходите в мой дом”- отвечаю ему. 

Тут уже все просто начали валиться на пол от смеха. За этим всем наблюдал Шашка. Ну посмеялись, вроде всё закончилось, но не тут-то было. 

Шашка решил по-своему подколоть. Подходит и говорит:
- Так, сегодня оружие привезут. Все должны получить. Так, а тебе (и смотрит на Колю) автомат не положен. Максимум, что положено - пистолет, и то с одним патроном. 

Тут уже легли все, кто присутствовал)))

По приезду была затоплена баня с горячей (!) водой. Такое блаженство я не испытывал никогда! А потом был даже шашлык! Из настоящего мяса! Чисто вымытый и сытый, под звуки далекой канонады и приглушенные голоса отдыхающих на ротации я уснул.

На следующее утро, старшина собрал всех желающих позвонить родным и закупиться ништяками, мы погрузились в Газель с кунгом и покатили в Первомайск. В кармане лежали заветные 5 тысяч рублей окопных, на которые я и думал закупиться, еще не подозревая о ценах в Первомайске.

Каждый раз, проезжая по разбитым дорогам с воронками от попаданий мин и снарядов, и стоящими вдоль дорог разрушенными зданиями я думал о том, что война оставляет свой неизгладимый след не только на поверхности, но и внутри, в тех сотнях и тысячах людей, что когда то жили на этой территории. Война оставляет след в нас, бойцах Компании, трясущихся сейчас в кунге, выявляя и обостряя наши лучшие и худшие качества. Вглядываясь в лица своих боевых товарищей, я понимал, что у всех свои причины: вот группа парней из Проекта, они выбрали свой путь искупления, вот парень с позывным Фендер, он вольный и он здесь, потому что при обстрелах Луганска погибла его сестра, двое парней с Краснодара, они решили заработать, еще один совсем молодой парнишка с позывным Малой, он детдомовский, у него нет родных и близких. Мы были разными, но тем не менее, на этом отрезке жизненного пути, делали одно общее дело.

По приезду в город машина остановилась около рынка. Были даны 2 часа на звонки и покупки.
На улицах были люди! Живые люди в обычной одежде! Мамы с детьми в колясках, бабушки с сумками на колесиках, молодежь парами и красивые девушки! (Хотя вполне возможно, что тогда все девушки казались красивыми).

Были открытые магазинчики и тот самый Рынок наводненный массой бойцов Компании. От цен на рынке я сразу выпал в осадок. Все, на что мне хватило, это приобрести сигарет и съесть шаурму.

Чуть позже мы собрались, погрузились и выдвинулись в обратный путь. Этим же вечером «капля» доставила нас обратно на Консерву в Бахмуте. Боевая работа продолжалась.

Быт был быстро доработан, установили место под балалайки, там же стоял телевизор и прочие приблуды. Все было под открытым небом, и только тень от масксети была единственным укрытием от палящего солнца. Но через неделю матушка-природа подготовила нам неожиданный сюрприз. 

В одну из ночей нашли тучи. Я как раз стоял на фишке, когда пустыню начал заливать дождь, и все наше добро оказалось залитое водой. Увидев эту картину: наши мокрые насквозь палатки и вопли садыков, которые как раз пытались развести у себя в палатке костер, чтобы заварить матэ, при этом сильно горланя на своём языке, я начал дико ржать. 

Картина для меня стала ещё смешнее, когда в моё короткое отсутствие в мой шмурдяк местные обитатели (мыши с какими-то длинными хвостами, которых я там до этого видел) натаскали косточек от фиников и всякий хлам в виде шкурок и остатков печенья. 

А через несколько дней открылась вообще чудесная картина. Я проснулся от дикого гула. Снаружи стоял туман. И когда он рассеялся, оказалось, что возле нас разлилась целая речка, которая уплыла куда-то в сторону наших соседей Аргунов, попутно унося с собою ТМки и разный хлам, который успела прихватить.

Чтобы было понятнее: представьте, что организм бойца — это механизм с системой сигнализации. Когда человек попадает в зону боевых действий, его психика переходит в режим постоянной готовности: мозг непрерывно считывает угрозы, тело напряжено и готово реагировать мгновенно, адреналин и кортизол в этот момент на максимуме. Это адаптация, которая помогает выжить, быстро реагировать на опасность, не теряя времени на размышления.

Проблемы начинаются потом — когда боец возвращается в мирную жизнь. Внешне угрозы больше нет, но психика не переключается обратно. Система сигнализации продолжает работать, хотя сигналов уже нет. В результате человек живет в режиме постоянного ожидания угрозы. Тело постоянно напряжено, мышцы не расслабляются, мозг не отдыхает — а лишь ищет подтверждения, что опасность рядом.

Почему это не про «нервы»? Потому что ПТСР — это прежде всего физиология, а не психология. Во время боевых действий мозг формирует очень прочные нейронные связи. Они отвечают за мгновенную реакцию на угрозу. Чем дольше человек находится на войне, тем глубже эти связи закрепляются. И со временем этот механизм становится привычкой. Когда опасность исчезает, он не отключается автоматически. Мозг бойца по-прежнему воспринимает любые внешние сигналы (громкий звук, резкие движения, прикосновения) как потенциальную угрозу. Человек постоянно напряжен, даже если внешне все спокойно.

ПТСР — это вовсе не признак слабости или недостатка силы воли. Наоборот: чем сильнее и адаптивнее психика, тем выше риск получить ПТСР, потому что такие люди способны долго держаться на пределе своих возможностей. Они умеют мобилизовать ресурсы психики и тела, оставаясь на грани возможностей длительное время. Именно из-за этой выносливости и формируется ПТСР: организм привыкает к постоянной мобилизации и не может перестроиться на спокойный режим.

Самое важное, что нужно понять о ПТСР: это не сбой и не диагноз, который нужно скрывать. Это естественная реакция, которая говорит о том, что человек прошел серьезные испытания, и его психика была вынуждена работать на пределе. Главное — научиться переключать этот механизм обратно в мирный режим. Это можно сделать, но для этого нужно сначала ясно понять, как именно работает ПТСР и почему организм так упорно «не верит» в то, что угроза осталась в прошлом.
Как ПТСР проявляется у бойцов.

ПТСР проявляется не в кабинетах психологов, а в простых ситуациях повседневной жизни. Бойцы часто не называют это «ПТСР», потому что думают, что это просто усталость, раздражение или плохое настроение. Но если присмотреться внимательно, вы узнаете эти симптомы и в себе, и в тех, кто был рядом на фронте.

Второй симптом — это постоянный поиск угроз. Вы заходите в кафе, и первое, что делаете — оцениваете, кто сидит рядом, ищете запасные выходы, контролируете пространство. Мозг не может остановиться и продолжает анализировать окружение как поле боя. Но вы не параноик — ваша психика просто не переключилась обратно в мирный режим. Этот режим помог вам выжить там, но теперь мешает жить здесь.

Третий важный признак — физическая усталость без восстановления. Вы вроде бы выспались, но утром снова разбиты. Ночью мучают кошмары или бессонница, тело не расслабляется, и отдых не дает сил. Почему так происходит? На фронте организм привык к коротким отрезкам сна и постоянному ожиданию опасности.
Теперь, дома, это напряжение не отпускает вас, и вы просто не можете полноценно отдохнуть.

Четвертый симптом — постоянное чувство вины перед погибшими. Многие бойцы не говорят об этом вслух, но несут это чувство с собой постоянно. Вас гложет вопрос: «Почему я остался жив? Что я мог сделать иначе?» Это чувство не позволяет радоваться жизни и заставляет молчать о том, что по-настоящему болит. Вина выжившего — один из самых мучительных признаков ПТСР, и он не проходит просто со временем.

И, наконец, самое непонятное и болезненное — желание вернуться обратно на войну. Не потому что вам нравится война. Совсем наоборот. Просто там все проще, яснее, понятнее. Там вы знаете, кто свой, кто чужой, где опасность и как действовать. В мирной жизни слишком много оттенков, мелочей и непонятных ожиданий. Для психики, привыкшей к жесткой ясности, неопределенность мирной жизни становится источником постоянной тревоги.

Если вы узнали себя хотя бы в одном из этих симптомов — это не значит, что с вами что-то не так. Это значит, что ваша психика все еще продолжает жить в режиме боевого выживания. Важно понять: это не слабость и не патология, а нормальная реакция на ненормальные обстоятельства. И следующий шаг — это научиться мягко переключать себя обратно в мирный режим, возвращая способность отдыхать, жить и чувствовать без постоянной тревоги. Но сначала нужно честно признать — это про меня, и с этим можно справиться.

Почему это случается с бойцами

Чтобы понять, почему ПТСР случается с бойцами, нужно ясно увидеть, как работает наш мозг и тело на войне.
Когда вы попадаете в экстремальную ситуацию — например, на фронт, — организм немедленно переходит в особый режим работы. Включается так называемый «боевой режим», или режим постоянного ожидания угрозы. Что это значит на практике? В мирной жизни наш мозг работает размеренно: мы отдыхаем, работаем, спокойно принимаем решения, испытываем разные эмоции. В бою такая работа мозга невозможна. Там каждая секунда на счету, любая мелочь может стоить жизни. Поэтому психика переключается на режим максимальной готовности и мобилизации ресурсов. В таком режиме мозг активно выделяет гормоны стресса: адреналин, кортизол и норадреналин. Они отвечают за скорость реакции, выносливость и физическую готовность к действиям. В результате сердце бьется чаще, мышцы постоянно напряжены, сознание максимально сфокусировано. Эмоции в этот момент притупляются, отходя на второй план, — они не важны. Важна только одна вещь: выжить и выполнить задачу.

Проблема в том, что чем дольше человек находится в таком состоянии, тем сильнее мозг и тело привыкают именно к этой форме работы. Происходит перепрограммирование психики: мозг начинает воспринимать постоянную мобилизацию как норму жизни, а состояние покоя — как опасность и ослабление контроля.