адовень.
Мужем ревнивым Запертая, девушка Кричит и плачет. С букетами сирени Мальчик в автобус вошёл. #танка
Какое-то время назад видел на улицах много женщин, шедших с веточками сирени, – верный признак начала цветения. Кто просто нёс цветы в руках, кто заложил за ухо, кто доверил ношу осенённому тихим счастьем спутнику. А одна девушка сунула кисточку во внешний карман сумки, и сирень так качало, что казалось, будто она сама машет и из последних сил просит о помощи.
Возвращаясь домой, свернул с привычной дороги, чтобы пройти мимо одного панельного дома, под окнами которого высажено три куста сирени. Но они уже были ободраны, и лишь на верхушках ещё синели кисти нераспустившихся бутончиков.
Вспомнил ещё. Как-то я гулял среди зарослей у реки, читал книжку. Месяц выдался жарким, что для июня не слишком-то характерно в наших местах. И вот уже под вечер я сел на пазик (да, это было пару лет назад, когда эти дряхленькие автобусы ещё ходили на городских маршрутах). Все форточки были открыты настежь, и холодный, непривычно сухой воздух обдавал кожу своей благодатью. На тонких проволоках над окнами висели красные занавески из органзы; они алели, как краешек томатной кожурки на свету. Одна из занавесок висела свободно, и ветер из форточки гладил ею по лицам сидящих.
Сидел я в первом ряду, спиной к водителю. Вот двери открылись и в другом конце салона со ступенек поднялось огромное облако сирени, а за ним, виновато склонив голову, появился загорелый подросток лет двенадцати, с надвинутой на глаза кепкой. Неясно было, один это огромный букет или же всё-таки несколько небольших. Он сел в последнем ряду, в проходе, почти прямо напротив меня, так что всю дорогу я смотрел на это розовое пятно и торчащую из-за него кепку и тосковал.
Подарит какой-то девчонке? или маме? Может, продаст? Украл или везёт с родительской дачи? или с бабушкиного сада, что стоит во дворе сияющей лучами летнего солнца панельки? Но почему бы не расти цветам на кусте и дальше? Так они будут радовать всех прохожих ещё очень долго... Радовать меня...
Сочиняя стих, я думал так: те, кто собирает цветы сирени или срывает их, проходя мимо, – это ревнивцы, которые посягают на власть над красотой и общему счастью не способствуют. Но и эта мысль была по-своему ревнива. Ведь я просто жалею, что не увидел, как цветы усыпают три пышных тёмно-зелёных куста.
Возвращаясь домой, свернул с привычной дороги, чтобы пройти мимо одного панельного дома, под окнами которого высажено три куста сирени. Но они уже были ободраны, и лишь на верхушках ещё синели кисти нераспустившихся бутончиков.
Вспомнил ещё. Как-то я гулял среди зарослей у реки, читал книжку. Месяц выдался жарким, что для июня не слишком-то характерно в наших местах. И вот уже под вечер я сел на пазик (да, это было пару лет назад, когда эти дряхленькие автобусы ещё ходили на городских маршрутах). Все форточки были открыты настежь, и холодный, непривычно сухой воздух обдавал кожу своей благодатью. На тонких проволоках над окнами висели красные занавески из органзы; они алели, как краешек томатной кожурки на свету. Одна из занавесок висела свободно, и ветер из форточки гладил ею по лицам сидящих.
Сидел я в первом ряду, спиной к водителю. Вот двери открылись и в другом конце салона со ступенек поднялось огромное облако сирени, а за ним, виновато склонив голову, появился загорелый подросток лет двенадцати, с надвинутой на глаза кепкой. Неясно было, один это огромный букет или же всё-таки несколько небольших. Он сел в последнем ряду, в проходе, почти прямо напротив меня, так что всю дорогу я смотрел на это розовое пятно и торчащую из-за него кепку и тосковал.
Подарит какой-то девчонке? или маме? Может, продаст? Украл или везёт с родительской дачи? или с бабушкиного сада, что стоит во дворе сияющей лучами летнего солнца панельки? Но почему бы не расти цветам на кусте и дальше? Так они будут радовать всех прохожих ещё очень долго... Радовать меня...
Сочиняя стих, я думал так: те, кто собирает цветы сирени или срывает их, проходя мимо, – это ревнивцы, которые посягают на власть над красотой и общему счастью не способствуют. Но и эта мысль была по-своему ревнива. Ведь я просто жалею, что не увидел, как цветы усыпают три пышных тёмно-зелёных куста.
Стоим на остановке. Я и какая-то девушка, похоже, совершенно не способны стоять на месте спокойно. Тротуар узкий, так что ходим мы друг за дружкой – туда-сюда.
адовень.
Пальцы холодит Влажный велок капусты. Мыслями теплюсь. #хайку Отголоски Влага пальцы иссушит – Книга в руки не пойдёт... Над головою висит Обогреватель-камень.
Срывал с капусты потрёпанные зелёные листы, чтобы выложить на прилавок красивые блестящие кочанчики. Холод на улице жуткий, а в помещении без отопления ещё жутче. Листы влажные, "запотевшие": в машине-то похолоднее будет, как вынесут, так всё покрывается конденсатом. Руки от этой влаги сохнут, и кожа трескается нещадно и сползает слоями, а ранки на кутикулах и сгибах потом долго саднят. Ни читать, ни писать после такого невозможно без неприятной боли и зуда.
Вот стоял я под выключенным кондиционером, рвал грязные листы. Из-за стеллажа вышла бабуля, ниже меня раза в полтора, одетая совсем по-зимнему, в смешной высокой шапке.
– Дай-ка мне этот велочек! – и показывает на совсем маленький кочанчик у меня в руках. Едва ли в нём было полкило. Я улыбнулся.
– Знаете ли, я второй раз в жизни слышу от кого-то слово "велок". В первый раз от знакомого из Тольятти...
– Да? А я из Средней Азии.
– Видно, южное словечко.
– Наверное так! – и тут я даю ей неочищенный кочанчик. – Не, не! Ты ободри!
Ну и ободрал, сделав кочан ещё меньше. На том и разошлись.
А потом я целый день сидел на холодной кассе, под неработающим потолочным обогревателем. Недавно как раз вспоминал японскую сказку про скупого старика, который жалел денег даже себе на одежду. Зимой он сидел под камнем, привешенном на веревочку над самой головой, и от страха, что камень вот-вот упадёт, трясся и таким способом грелся.
Вот стоял я под выключенным кондиционером, рвал грязные листы. Из-за стеллажа вышла бабуля, ниже меня раза в полтора, одетая совсем по-зимнему, в смешной высокой шапке.
– Дай-ка мне этот велочек! – и показывает на совсем маленький кочанчик у меня в руках. Едва ли в нём было полкило. Я улыбнулся.
– Знаете ли, я второй раз в жизни слышу от кого-то слово "велок". В первый раз от знакомого из Тольятти...
– Да? А я из Средней Азии.
– Видно, южное словечко.
– Наверное так! – и тут я даю ей неочищенный кочанчик. – Не, не! Ты ободри!
Ну и ободрал, сделав кочан ещё меньше. На том и разошлись.
А потом я целый день сидел на холодной кассе, под неработающим потолочным обогревателем. Недавно как раз вспоминал японскую сказку про скупого старика, который жалел денег даже себе на одежду. Зимой он сидел под камнем, привешенном на веревочку над самой головой, и от страха, что камень вот-вот упадёт, трясся и таким способом грелся.
Было такое мороженое, Нота Му называлось. Оно есть и сейчас, правда, дизайн упаковки сильно изменился, да и качество кратно увеличилось.
Это было самое дешёвое мороженое в ближайшем к дому магазине. Магазин занимал первый этаж здания, выложенного силикатным кирпичом, всегда казавшимся влажным; во втором этаже в разное время были какой-то офис, парикмахерский салон и мебельный магазин. Теперь в первом этаже – Пятёрочка, во втором – Магнит Косметик. Единственный известный мне пример такого тесного соседства.
Открывая тяжеленную зелёную дверь предбанника, я оказывался в огромном змееобразном зале. Полки со всякой бакалеей отгораживались от покупателей холодильниками с подвижными крышками, в которых мёрзли мясо, рыба и пельмени, и витринами с тухлой колбасой и белёсыми сырами. Всё было видавшим виды, и даже свежие товары производили впечатление значительной полежалости. Но тяжёлые зелёные двери, полумрак и гротескность наполнения строения, столь аскетичного в своей плоской монотонности, на всё детство заронили в моей голове аллегорию капиталистической монументальности и изобильности.
В зале было очень просторно. В свете тусклых ламп, проливавшемся сквозь набитые мухами плафоны, всё: холодильники с напитками, шкафы, подвесные полки, витрины, грубая скамья – всё это казалось монолитным, кустарно отлитым в цельной форме. Это был лабиринт самого примитивного плана, в котором нужно идти сначала немного прямо, к граблям и лопатам с вениками, потом налево, к печеньям и пряникам, а после направо, к тупику, в котором по левую руку едва можно было увидеть узкий просвет между витринами. Там, между поставленными на прилавок пластиковыми стойками с жевачкой и презервативами Гороскоп любви, почти как в аптеке, стояла продавщица в синем фартучке с полосатым кантиком и таком же чепце с козырьком. Лица я не помню. Потому что человек под этим одеянием всегда менялся. Чепец и фартук же всегда оставались неизменны, как жреческая мантия.
Свежий (действительно свежий, с хрустящей корочкой) хлеб лежал в том же тупике, прямо на стекле витрины с детской снедью. Тянучки, жвачки, мармеладные глаза, сахарные бусы, сиропы в дозаторах навроде тех, в которые заправляют дешёвые духи... Идёшь за хлебом, но взгляд сам падает на это разнообразие, и зубы ноют от желания что-нибудь пожевать. Все сладости были просто тошнотворны, но под стеклом каждый раз лежало что-то новое, и хотелось чисто из любопытства и исследовательского честолюбия попробовать всё, найти то, что будет действительно стоить маминых криков из-за своевольно потраченной сдачи.
Так вот. Мороженое в этом храме лежало у самого входа, в шапке морозильничной наледи. Выбор был невелик: Магнат, Экзо, Золотой стандарт и Нота Му. Первые три были непомерно дорогими, а вот Нота Му отпускалась всего по десять рублей штука. Потом по двенадцать. Дольше всего, уже после 2008-го, кажется, по восемнадцать. Цены, если что, северные.
Всего три вкуса: ванильный, шоколадный и фисташковый. Последний был просто отвратителен, но он чаще всего оставался лежать и перемерзать – его не брали. Ванильный брал отец, чтобы никого не обижать и чтобы все ели одинаковое (двое сыновей, шутка ли!). Правда, это не касалось матери, которой отец всегда приносил шоколадное. А то и вовсе покупал ей Магнат или какое-то дорогущее мороженое в пластмассовой таре, с ананасовым джемом.
Вафельные стаканчики были тысячу раз переморожены, и даже шоколадное мороженое было не таким уж вкусным. Но всё равно я по вечерам ждал появления в моих руках потной синей упаковки с бесформенным содержимым. Чтобы что-то сладкое и масляное наполнило рот и избавило от тоски, навеваемой единственным другом детства – теликом.
Это было самое дешёвое мороженое в ближайшем к дому магазине. Магазин занимал первый этаж здания, выложенного силикатным кирпичом, всегда казавшимся влажным; во втором этаже в разное время были какой-то офис, парикмахерский салон и мебельный магазин. Теперь в первом этаже – Пятёрочка, во втором – Магнит Косметик. Единственный известный мне пример такого тесного соседства.
Открывая тяжеленную зелёную дверь предбанника, я оказывался в огромном змееобразном зале. Полки со всякой бакалеей отгораживались от покупателей холодильниками с подвижными крышками, в которых мёрзли мясо, рыба и пельмени, и витринами с тухлой колбасой и белёсыми сырами. Всё было видавшим виды, и даже свежие товары производили впечатление значительной полежалости. Но тяжёлые зелёные двери, полумрак и гротескность наполнения строения, столь аскетичного в своей плоской монотонности, на всё детство заронили в моей голове аллегорию капиталистической монументальности и изобильности.
В зале было очень просторно. В свете тусклых ламп, проливавшемся сквозь набитые мухами плафоны, всё: холодильники с напитками, шкафы, подвесные полки, витрины, грубая скамья – всё это казалось монолитным, кустарно отлитым в цельной форме. Это был лабиринт самого примитивного плана, в котором нужно идти сначала немного прямо, к граблям и лопатам с вениками, потом налево, к печеньям и пряникам, а после направо, к тупику, в котором по левую руку едва можно было увидеть узкий просвет между витринами. Там, между поставленными на прилавок пластиковыми стойками с жевачкой и презервативами Гороскоп любви, почти как в аптеке, стояла продавщица в синем фартучке с полосатым кантиком и таком же чепце с козырьком. Лица я не помню. Потому что человек под этим одеянием всегда менялся. Чепец и фартук же всегда оставались неизменны, как жреческая мантия.
Свежий (действительно свежий, с хрустящей корочкой) хлеб лежал в том же тупике, прямо на стекле витрины с детской снедью. Тянучки, жвачки, мармеладные глаза, сахарные бусы, сиропы в дозаторах навроде тех, в которые заправляют дешёвые духи... Идёшь за хлебом, но взгляд сам падает на это разнообразие, и зубы ноют от желания что-нибудь пожевать. Все сладости были просто тошнотворны, но под стеклом каждый раз лежало что-то новое, и хотелось чисто из любопытства и исследовательского честолюбия попробовать всё, найти то, что будет действительно стоить маминых криков из-за своевольно потраченной сдачи.
Так вот. Мороженое в этом храме лежало у самого входа, в шапке морозильничной наледи. Выбор был невелик: Магнат, Экзо, Золотой стандарт и Нота Му. Первые три были непомерно дорогими, а вот Нота Му отпускалась всего по десять рублей штука. Потом по двенадцать. Дольше всего, уже после 2008-го, кажется, по восемнадцать. Цены, если что, северные.
Всего три вкуса: ванильный, шоколадный и фисташковый. Последний был просто отвратителен, но он чаще всего оставался лежать и перемерзать – его не брали. Ванильный брал отец, чтобы никого не обижать и чтобы все ели одинаковое (двое сыновей, шутка ли!). Правда, это не касалось матери, которой отец всегда приносил шоколадное. А то и вовсе покупал ей Магнат или какое-то дорогущее мороженое в пластмассовой таре, с ананасовым джемом.
Вафельные стаканчики были тысячу раз переморожены, и даже шоколадное мороженое было не таким уж вкусным. Но всё равно я по вечерам ждал появления в моих руках потной синей упаковки с бесформенным содержимым. Чтобы что-то сладкое и масляное наполнило рот и избавило от тоски, навеваемой единственным другом детства – теликом.
Telegram
суковый луп
Я помню, как мороженое в стаканчике стоило 5 рублей в магазине «Спутник» через две дороги от дома.
А какую первую цену за него помните вы?
А какую первую цену за него помните вы?
Голова кружится
Елена Фролова, Эльмира Галеева, Юлия Зиганшина
В последние дни эта песня постоянно в голове. И что характерно, голова таки кружится.
Forwarded from Жизнь одного Яблочка
Если у вас есть дети, или если вы их планируете в будущем, пожалуйста прочитайте это внимательно.
У меня не так уж и много воспоминаний о детстве, но вот что я помню очень хорошо:
Я маленькая, (только-только пошла в школу), мы с мамой пошли в баню. Так как мы это время проводили только вдвоем, я часто задавала ей всякие вопросы, которые были мне интересны. И вот в один из таких разов, я решилась задать очень важный для меня вопрос: "Мама, почему я не красивая?"
Конечно я не думала что я не красивая, я просто хотела получить подтверждение что это не так, я ожидала что сейчас она скажет, ты что, ты у меня самая красивая, и т.д. Но она этого не сказала.
Она сказала: "Ну и что? Я тоже не красивая." И так во мне появилась убеждение о том что я не красивый человек, и это то, почему до сих пор, когда мне говорят комплименты я в них не верю, и мои глаза слезятся.
Ещё один момент.
Однажды, в нашем доме что-то случилось. Возможно мама с папой о чем то ругались, или может мне что-то снова запретили, но я была очень расстроена, прям до слез. И я сказала маме что о моих чувствах никто не думает. И я до сих пор помню её изумлённый взгляд на меня и следующие слова: "Какие ещё чувства? Ты ребенок, ты НЕ МОЖЕШЬ ничего чувствовать."
Но я чувствовала. И поэтому все детство я думала что со мной что-то не так, и что это никого кроме меня не волнует.
И что чувства - это плохо, и показывать их нельзя.
Следующий момент.
Мой отчим часто наказывал меня физически за всякие провинности. Если это просто рядовое наказание, то мама оставалась в другой комнате. Но если я слышала о том что он просит ее пойти погулять, я знала что меня ждёт что-то страшное. И вот. Папа мне уже сказал готовиться, я сижу у себя в комнате и жду. Слышу как он говорит маме иди погуляй, и она перед этим зашла ко мне в комнату. Я посмотрела на неё умоляющим взглядом, и плача попросила "пожалуйста, прошу, умоляю не уходи!"
Она посмотрела на меня и сказала: "Ну мне нужно сходить к бабушке..." И ушла.
Тогда я ощутила абсолютную беспомощность и поняла что даже самый близкий человек, который должен меня оберегать от всего, меня не защитит и не спасет.
Что возможно она просто меня не любит.
Самое мое счастливое воспоминание из детства, это когда мама провела со мной целый день играя со мной во всякие игры, она учила меня делать куколок из цветочков, строить им домики. Построила мне домик для Барби, а вечером она показывала мне со всей детворой на улице разные детские дворовые игры. Спасибо, мама, хоть и жаль что таких дней было ничтожно мало, но все же они были❤️
Я хочу надеяться, что я уже все это пережила, но нет. Мне снятся сны об этом, после которых я просыпаюсь в слезах. Как сегодня.
Пожалуйста, поймите что когда вы становитесь родителем, вы должны думать о том что вы делаете и говорите своему ребенку, потому что это может повлиять на всю его жизнь. Разговаривайте с ним почаще, узнавайте как он вообще. Это правда очень-очень важно.
У меня не так уж и много воспоминаний о детстве, но вот что я помню очень хорошо:
Я маленькая, (только-только пошла в школу), мы с мамой пошли в баню. Так как мы это время проводили только вдвоем, я часто задавала ей всякие вопросы, которые были мне интересны. И вот в один из таких разов, я решилась задать очень важный для меня вопрос: "Мама, почему я не красивая?"
Конечно я не думала что я не красивая, я просто хотела получить подтверждение что это не так, я ожидала что сейчас она скажет, ты что, ты у меня самая красивая, и т.д. Но она этого не сказала.
Она сказала: "Ну и что? Я тоже не красивая." И так во мне появилась убеждение о том что я не красивый человек, и это то, почему до сих пор, когда мне говорят комплименты я в них не верю, и мои глаза слезятся.
Ещё один момент.
Однажды, в нашем доме что-то случилось. Возможно мама с папой о чем то ругались, или может мне что-то снова запретили, но я была очень расстроена, прям до слез. И я сказала маме что о моих чувствах никто не думает. И я до сих пор помню её изумлённый взгляд на меня и следующие слова: "Какие ещё чувства? Ты ребенок, ты НЕ МОЖЕШЬ ничего чувствовать."
Но я чувствовала. И поэтому все детство я думала что со мной что-то не так, и что это никого кроме меня не волнует.
И что чувства - это плохо, и показывать их нельзя.
Следующий момент.
Мой отчим часто наказывал меня физически за всякие провинности. Если это просто рядовое наказание, то мама оставалась в другой комнате. Но если я слышала о том что он просит ее пойти погулять, я знала что меня ждёт что-то страшное. И вот. Папа мне уже сказал готовиться, я сижу у себя в комнате и жду. Слышу как он говорит маме иди погуляй, и она перед этим зашла ко мне в комнату. Я посмотрела на неё умоляющим взглядом, и плача попросила "пожалуйста, прошу, умоляю не уходи!"
Она посмотрела на меня и сказала: "Ну мне нужно сходить к бабушке..." И ушла.
Тогда я ощутила абсолютную беспомощность и поняла что даже самый близкий человек, который должен меня оберегать от всего, меня не защитит и не спасет.
Что возможно она просто меня не любит.
Самое мое счастливое воспоминание из детства, это когда мама провела со мной целый день играя со мной во всякие игры, она учила меня делать куколок из цветочков, строить им домики. Построила мне домик для Барби, а вечером она показывала мне со всей детворой на улице разные детские дворовые игры. Спасибо, мама, хоть и жаль что таких дней было ничтожно мало, но все же они были❤️
Я хочу надеяться, что я уже все это пережила, но нет. Мне снятся сны об этом, после которых я просыпаюсь в слезах. Как сегодня.
Пожалуйста, поймите что когда вы становитесь родителем, вы должны думать о том что вы делаете и говорите своему ребенку, потому что это может повлиять на всю его жизнь. Разговаривайте с ним почаще, узнавайте как он вообще. Это правда очень-очень важно.