Вот такой короткометражный фильм я снял когда-то 14 лет назад, когда только начинал снимать кино.
Снято без единой склейки. Одним кадром. В самом центре Москвы. Чудом сохранился фильм в интернете.

А какой я ел вчера в нижнем городе фалафель. Продавец подкинул и раскрыл отрезанную мягкую тонкую питу, усадив ее на ладонь. Вкинул туда несколько шариков свежепожаренного фалафеля, его тут же делал автомат, порциями роняя крупные капли в кипящее масло. Накидал туда овощей, раз, два, три, еще, еще... Разноцветых, свежих снабдил капусточкой... Высоко взмахнув рукой влил в этот импровизированный "пирожок" белоснежный жидкий соус — тахину, что из кунжутных семян, после чего сверху положил еще шарик другой и протянул мне. Подмигнул и улыбнулся! На все про все у него ушло несколько секунд, ловкость рук невероятная — а еще это было радостно, ловко, стремительно! Кажется, что несколько секунд ушло и у меня, чтобы все это съесть! Буквально растаяло в руке. Свежайшее, горячее, и без всяких тебе майонезов! Тут же захотелось купить еще! Так это было радостно и вкусно, здесь и сейчас. Рукотворная вкуснятина.

Иногда я просыпаюсь и думаю о тебе. Здесь светит солнце, неуемное солнце, а там, у вас, уже свирепствует и хлещет дождями как пощечинами осень. Под утро здесь из открытых на ночь окон только пробирается тонкой змейкой прохлада, я натягиваю на плечо в полусне одеяло, но проходит немного времени и солнце встает и становится сначала тепло, потом жарко... Я думаю о тебе как о далекой стране. Нужно было уехать, чтобы влюбиться. Чтобы смириться, чтобы успокоиться, чтобы начать думать о тебе. Да, пожалуй, нам всем нужно пройти через очистительную тоску, чтобы снова забрезжило желание жить. Защекотало кончики пальцев. А иногда я думаю, как же после смерти перехватит горло желание жить, сожаление о несделанном, непрожитом, непонятом. Недолюбленном и невылюбленном. Как же это, наверное, будет больно. Нет, уходить надо без следа. Как камень в воду, пока прохладное солнце. Но как же любовь, которая всегда приходит через даль и разлуку... Будто она живет в длиннофокусном кинообъективе. Иногда я думаю о тебе, ведь женщина навсегда для меня — собрание всех удовольствий мира, точка отсчета следующей жизни, точка отсчета нового света. И безусловного счастья. Иначе и не бывает, иначе у нас и не будет. Солнце встает и начинает медленно подбираться к раме окна и — согревать. Мою выброшенную на песок далекой страны одинокую душу. Она ежится от необходимости нового дня, она цепляется мыслью за будущее тепло твоей нежности. Будто ее кто-то мне обещал. Будто ты обещала. Просыпаюсь и как будто слышу шорох ускользающей мысли. Мысли о том, что солнце оно для всех, для всех, как и любовь, знаешь ли. Как и любовь. Моя далекая и дорогая. Пусть тебе там будет теплее. Посылаю тебе через тысячи километров солнечный зайчик... Маленькое дрожащее пятнышко солнца. Дрожащая монета, блинчик, желток, пляшущее золото. Это все, что у нас с тобой есть.

Подруга забрала на машине и повезла — встречать освобожденного заложника Максима, которого вернули хамасовцы и который выписался из больницы и приехал домой. Впервые за два года. После той страшной дискотеки.
И я увидел этого парня пару часов назад — своими глазами.
И увидел огромную толпу израильтян со счастливыми лицами, с детьми, стар и млад, в океане бело-голубых флагов, криков, аплодисментов, песен — они встречали своего героя! С конфетами, детскими подарками, нарисованными руками плакатиками... Было безумно трогательно и сильно и пронзительно... Этот вихрь радости — от сбывшейся надежды, почти чуда.
В маленьком городке близ Хайфы встречали того, кто выжил и вернулся.

Все это одно дело видеть по ТВ, в этом есть доля абстракции, где-то там, какой-то хамас, граница, заложники, тысячу раз слышишь это и реальность будто вымывается... Но когда в двадцати метрах от себя видишь парня, который два года сидел в подвале у террористов и ты понимаешь, что он же, вот он же — стоит тут и щурится от солнца... Тут конечно эмоции и ощущения очень... необычные, страшные.
Что у него в голове и в душе? У Максима. Помимо радости и счастья от такой встречи... Дай ему господи сил справиться со всем этим, дай ему сил... Такая вот встреча. Прикосновение к большой истории. Запомню на всю жизнь.

«В детстве и в юности ангелы носят тебя на руках твоих грез. Потом они устают и оставляют тебя.
Все детство над ребенком издеваются, готовя его ко времени, когда ангелы оставят его.

Есть на старых коврах такая картинка — олень падает со скалы в пропасть, когда за ним бежит волк. Олень выбрал свободу и падение, чем быть жертвой.

В финале фильма Трюффо «400 ударов» мальчик бежит к морю и только в этом кадре он свободен, он свободен только когда бежит к морю. И на этом кадр обрывается, он все же не рыба, он человек.

Свобода не когда ты оказываешься в новом месте в одиночестве, свобода только когда ты куда-то стремишься, бежишь»
#аристакисян

Мое психологическое состояние достаточно тяжелое. Трудное. Вот уже не одну неделю. Об этом совершенно не хочется ни писать, ни говорить, ни делиться. Хотя мне особенно делиться и не с кем, я живу внутри себя крайне закрытую жизнь и ни с кем проблемы своей души не обсуждаю. Мне — не с кем. У меня нет близких людей, вообще. Но мне тяжело. И наверное, при том, что об этом меньше всего хочется писать, не написать об этом, когда у тебя есть только это — возможность писать, трудно. Поэтому пишу. Чтобы стало чуть легче.
Комментариев ободряющих не надо, они бесполезны и даже раздражают. Уверен, все наладится. А если не наладится, не страшно.
Обычное дело. Тяжелое психологическое состояние. У многих так, у очень многих, даже при внешнем благополучии, успешности и занятости. Жизнь состоит из боли и терпения, и из редких вспышек счастья. И я прекрасно это знаю. Я вообще слишком много знаю про жизнь и про себя, чтобы слишком уж сильно тревожиться. Но просто больно. Просто поделился. Но если что, ничему конечно удивляться не стоит.