Совет «ручки за голову закладывать» относится не только к детям на экране, но и к сидящим в зале взрослым. Каждый из присутствующих это понимает, кстати. И очень нервно улыбается.

Пресс качать, пыль глотать - практически нацпроект.

"Пришла война, причем ведется она уже даже не «в одни ворота». Насилие наконец-то встретилось с ответным насилием - и вот теперь немецкий народ считает, что он должен хранить верность тем, кто обманывал и лгал ему, и до последнего отвечать за их поступки, которые никогда не вызывали у него особого энтузиазма и от которых ему бывало весьма не по себе.
Теперь он позволяет себя убеждать и сам убеждает себя в том, что вина за эту войну лежит на других, - причем, в идиотском противоречии с этим тезисом, на этих других его приучили смотреть как на «слабаков»-пацифистов, как на цивилизации с вырожденческим мировоззрением, не способные более ни на какие исторические деяния. Но кто же в течение шести лет или дольше готовился к войне?"

Томас Манн, 1940г.

📄 Публицист, дипломат Александр Баунов:

«Диктатор ослабляет путы закона в своих интересах. Но дальше от ослабления пут закона выигрывают носители силового ресурса режима.

Правоохранительные органы перестают охранять право. Нарушения права ради укрепления режима и нарушения ради собственного удобства и даже удовольствия.

Поэтому можно долго и тщательно готовить «большую сделку» и «торговлю» с большой буквы с Трампом или прекрасный союз с Китаем. А потом районный прокурор и районный ФСБшник убьёт от сердечного приступа пару американцев, утопит от широкой души несколько индийцев, а китайские туристы или бизнесмены поскользнутся насмерть на ленинградском льду.

Вот так и остаются в друзьях армия, флот, ФСБ, СКР и прокуратура».

📄 Журналист Сергей Ерженков:

«Это уже не просто часть государства — это его изнанка. Отдельное сословие, живущее по понятным только ему кодексам. Отдельный субэтнос, чьи интересы чем дальше, тем больше будут расходится с интересами государства и народа.

Менты, судьи, прокуроры - все три с половиной года у них была привилегия «быть не там, где мой народ, к несчастью, был»: с одной стороны, мобилизации они не подлежали, и их не гнали на передовую, а с другой, им дали возможность устраивать гонения на несогласных, и благодаря этому делать себе карьеры. Все это время они жили в абсолютном отрыве от остальной страны.

Вопрос уже не в том, когда они пойдут вразнос. Вопрос - кто остановит, если решат, что пора, что из слепых исполнителей воли государства они превратились в его проклятие.

Сначала ты руками этих людей отстаиваешь суверенитет, границу, власть. Потом просыпаешься, а у них уже своя столица и свой Пригожин».

В дождливый день весной 1976 года специальный агент ФБР Майрон Фуллер приехал на нью-йоркском метро в Бруклин, чтобы побеседовать с Дональдом Трампом.

Будущему магнату было около 30 лет, и он только начинал карьеру в сфере недвижимости, получая тайные выплаты от своего отца. Фуллер застал Трампа за работой во временном офисе в двухместном трейлере на грязной строительной площадке.

«Вместо цементных дорожек там были доски, которыми была покрыта мокрая земля», — вспоминает Фуллер. Он постучал в дверь и вошел. Бизнесмен не встал, чтобы поприветствовать агента. "Он так и не подошел, и я не помню, чтобы он пожимал мне руку", - говорит Фуллер.

Агент ФБР выполнял поручение офиса бюро в Майами, чтобы проверить информацию о том, что мафиози попросили Трампа выступить посредником при покупке отеля «Фонтенбло». Когда-то этот отель на берегу моря был излюбленным местом кинозвёзд и богачей, а также печально известным местом встреч главарей мафии, таких как Сэм Джанкана, который, как известно, встречался с агентами ЦРУ в номере «Бум-Бум» отеля, чтобы спланировать убийство Фиделя Кастро.

Но в 1976 году «Фонтенбло» балансировал на грани банкротства, и мафиози нужен был подставной покупатель. Дональд Трамп идеально подходил на эту роль.

Адвокатом Трампа вскоре стал Рой Кон, который в 1970-х годах представлял лидера одной из 5 мафиозных семей Нью-Йорка - Вито Дженовезе.

Как оказалось, примерно в то же время, когда Фуллер брал интервью у Трампа в 1976 году, Кон нанял в свою юридическую фирму бывшего генерального прокурора Коннектикута, который параллельно представлял интересы местного мафиози по имени Эндрю Д’Амато в попытке купить «Фонтенбло».

Некоторые из клиентов Кона из мафии контролировали строительные профсоюзы Нью-Йорка, чьё одобрение было необходимо Трампу для завершения его проектов.

Поэтому он «нанял связанные с мафией фирмы для строительства Trump Tower и многоквартирного дома Trump Plaza на Манхэттене, в том числе для покупки якобы дорогого бетона у компании, контролируемой главами мафии Энтони «Толстяком Тони» Салерно и Полом Кастеллано», - утверждал лауреат Пулитцеровской премии Дэвид Кей Джонстон в Politico в 2016 году.

Репортёр-расследователь Village Voice Уэйн Барретт, который на протяжении многих лет описывал сделки Трампа в книгах и статьях, писал, что Трамп, вероятно, познакомился с «Толстяком Тони» через Кона. И дружил в мафией всю жизнь.

📜 Андрей Яковлев,
Ассоциированный исследователь Центра Дэвиса, Гарвардский университет:


«В основе путинской системы в течение долгого времени лежало три модели: либеральная рыночная экономика, «государство развития» и «мафиозное государство».

Признаками «мафиозного государства» в российских условиях можно считать криминальные практики захвата бизнеса при участии сотрудников правоохранительных структур, получившие распространение в 2000-е годы (самым ярким примером стало знаменитое «дело ЮКОСа»). Такие операции обычно подразумевали координацию действий между коррумпированными чиновниками, правоохранителями и связанными с ними предпринимателями, которые действовали как неформальная группа. 

Важная особенность «мафиозного государства» заключается в том, что не отдельные чиновники, а весь государственный аппарат начинает работать для реализации частных политических и экономических интересов конкретных лиц. Ярким примером такого рода является Чечня при Рамзане Кадырове.

Для силовиков наиболее значимыми были ренты, получаемые от передела собственности и контроля над нелегальным бизнесом — поскольку свои легальные доходы они воспринимают как фиксированные и зависящие сугубо от решений Кремля вне связи с экономическим развитием.

Такое восприятие подтверждается тем, что ущерб экономике, наносимый силовиками, никак не сказывается на их материальном положении.

На фоне исчерпания источников ренты иное звучание приобретают начавшиеся с 2023 года процессы перераспределения активов посредством национализации предприятий, которые затем переходят под контроль связанных с Кремлем предпринимателей.

Еще одним фактором изменения настроений в бизнесе становится осознание того, что технологическое отставание России усиливается. В итоге в настоящее время российский бизнес стоит перед перспективой долгосрочной стагнации в экономике в сочетании с новой волной передела собственности и ростом налогов. 

В ближайшей перспективе Кремлю будет нечего предложить гражданам - кроме роста цен, повышения налогов и ограничения личного потребления в условиях все большего вмешательства государства в их личную жизнь.

Главными же пострадавшими окажутся нынешние деловые и бюрократические элиты, им есть что терять.

Именно поэтому Кремль будет стремиться заменить эту элиту на тех, для кого их собственное будущее полностью связано с перспективами выживания режима.

Если Путин в ближайшие три-четыре года окажется способен решить эту задачу, то режим, сможет достичь состояния нового устойчивого социально-политического равновесия — аналогичного режиму КНДР».

"Весь мир нас осудил и проклял: в ООН – 104 делегации проголосовали против нас и только 17 – с нами… Нас осудили правительства и парламенты, всякие комитеты и деятели персонально, партии и профсоюзы. Даже некоторые "братские" – ИКП, КПИ, КПВ, японцы, бельгийцы, шведы. За агрессию, за попрание всех международных норм, за оккупацию, за подрыв разрядки, за провоцирование гонки вооружений, за посягательство на мусульманский мир, на неприсоединение … и проч., и проч. … Ужас ситуации состоит в том, что окончательное = единоличное решение принадлежало полному маразматику".

Из дневника заместителя заведующего международным отделом ЦК КПСС Анатолия Черняева от 28 января 1980 года о последствиях ввода советских войск в Афганистан.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Журналист Андрей Калитин (Телеграм-канал Бедный Рюрик)

Ровно 37 лет назад на XIX партконференции Егор Лигачев, обращаясь с трибуны к Борису Ельцину, произнес знаменитую фразу «Борис, ты не прав!» Мало кто помнит, с чем не согласился в тот день Егор Кузьмич, но саму фразу до сих пор помнят политики, историки, журналисты. Она стала публичным свидетельством раскола внутри правящей элиты страны, громом и молнией Кремля. Спустя много лет я спросил Лигачева, живущего на пенсии на улице Косыгина с видом на Воробьевы горы, почему они тогда проиграли? «У нашего проекта не было содержания, мы ничего не смогли предложить стране», - ответил он.

За последние 25 лет власть сделала все, чтобы фраза Лигачева больше никогда не прозвучала в Кремле: внутри элит не возникало даже намека на дискуссию, спор, конкуренцию идей и концептов. Близким к Кремлю группам политтехнологов, фондам, пиар-агентствам выделялись огромные деньги, чтобы они придумали будущее и предложили его стране. Появилось ли у проекта содержание?

В июне этого года Фонд Александра Проханова «Русская мечта» получил 8,4 млн рублей на проект некой «социальной и правовой адаптации репатриантов». Не знаю, много ли их сегодня в России, но куда интереснее узнать – а в чем заключается «Русская мечта»? Проханов настойчиво говорит о «бессмертии русского народа», но эти красивые слова звучат на фоне ракетных ударов, артиллерийских залпов, хлопков ПВО, падающей демографии, растущей инфляции и траурных маршей военных оркестров. Мечта-то где? И хватит ли 8.4 млн рублей, чтобы ее придумать?

В начале XX века австрийский драматург Роберт Музиль написал роман «Человек без свойств», действие которого происходит в 1913 году в Австро-Венгрии. Роман посвящен истории создания «специальной правительственной комиссии для выработки особой австрийской идеи» к празднованию 70-летия правления в 1918 года императора Франца Иосифа I. «Человек без свойств» - роман про бюрократию, которая в условиях жесточайшей цензуры и запрета на критику властей, мучительно вырабатывала национальную идею к определенной дате. Как мы знаем (и знал это Музиль, начавший писать роман лишь в 1921 году), никакой Австро-Венгерской империи в 1918 году уже не будет, а сам император, чье правление стало одним из самых долгих в мировой истории, умрет двумя годами раньше. Никто за 68 лет правления ни разу не сказал ему, что он хоть в чем-то не прав.

Для членов комиссии неожиданная смерть императора не стала трагедией, скорее – наоборот: деньги вернуть их никто не просил, а идею они так и не придумали. Страна мучительно разваливалась, так и не найдя свое историческое предназначение.

Михаил Швыдкой - голос силового блока, а не «либеральной интеллигенции».

По одному короткому телефонному звонку в марте 1999 года Михаил Швыдкой, будучи генеральным директором ВГТРК, срочно изменил сетку вещания канала РТР и дал указание поставить в эфир «документальный фильм» под названием «Трое в постели». В ночь с 17 на 18 марта 1999 года на РТР вышел сюжет с «человеком, похожим на генерального прокурора».

Через две недели прокуратура Москвы возбудила против генерального прокурора Юрия Скуратова уголовное дело, основанием для которого стало «заявление граждан и две видеокассеты», анонимно поступившие в ФСБ.

Директором ФСБ России в тот момент был Владимир Путин.

Когда сейчас Швыдкой просит ввести в России цензуру, это значит только одно - ему уже позвонили.

📜 Писатель Владимир Сорокин в интервью журналу "Дилетант":

«Если говорить всерьез об опричнине, об этом зловещем феномене, то парадокс в том, что она не была описана в литературе.

Получается, что классики наши, бородатые и великие, стеснялись писать об этом. И боялись. Понимаю почему - не только по цензурным соображениям.

Любопытно, что после того, как Грозный казнил всю верхушку опричнины и практически разогнал ее, он под страхом смерти запретил употреблять это слово, и опричников стали называть дворовыми людьми. Что же произошло? Если вспомнить старика Фрейда, то произошло как бы вытеснение травмы — явление было вытеснено из народного сознания в подсознание.

А раз оно не описано, не названо своим именем, значит, живо. И до сих пор работает. Что, собственно, и доказано всей путинской эпохой. Опричнина на самом деле жива.

Все, что происходит сейчас, включая так называемые выборы, напоминает 1984 год, когда воцарился Черненко. Тогда было такое чувство, что будущее как пространственная перспектива схлопнулось. Стало плоским и совершенно мутным. Вот сегодня у меня приблизительно такое же чувство. И тот же привкус.

С другой стороны, тогда казалось, что эта власть, как ночной кошмар, никуда не денется. Но она делась. И, в общем-то, довольно быстро. Кстати, вот что еще объединяет нынешних правителей и позднебрежневских: они стали гротеском. Даже самопародией. А как только в России власть становится пародией, ей жить остается не очень долго.

Так что в этом смысле я пессимистический оптимист.

Опричнина — очень серьезная и болезненная для русских тема. Потому что она, хоть и просуществовала всего 6-7 лет, впрыснула в сознание народа своеобразный яд.

Человек, приближенный к власти,- любой человек, даже самый маленький и ничтожный,- может стать оккупантом в собственной стране. И вести себя по отношению к населению, как оккупант. Опричники так и вели себя. Тактика выжженной земли, когда они, возвращаясь из разграбленного и практически уничтоженного Новгорода, резали скот в деревнях и жгли дома,— это тактика оккупантов. Яд помог родиться идее, что есть мы и есть они — власть, к которой я, маленький человек, гаишник или чиновник, прислонился. И я теперь оккупант в своей стране.

Этот яд и формирует, на самом деле, вертикаль власти. Пока это не будет описано, вскрыто, названо своим именем и обсуждено, система будет работать. Если на Западе каждый человек может сказать: «государство — это я», то мы говорим: «государство — это они».

И народ ощущает государственную власть как власть оккупантов, живущих и действующих по своим, неведомым законам.

Хрущев решил вырубать на приусадебных участках яблони. Абсолютно оккупационный жест! А помните, как боролись с пьянством, вырубая элитные виноградники? Западному человеку это трудно себе представить, а ведь речь — о наследии опричнины. Сегодня она обретает второе дыхание».

Метафоры времени.

В городе Муром прошёл полумарафон. Организаторы поздравили его участников необычной афишей, на которой изображена идеальная семья в полном составе - с двумя папами, карликом-дедом, бабушкой, мамой и двумя детьми. Компанию дополняют криво нарисованные надписи на футболках. Афишу опубликовала пресс-служба полумарафона.

Как выяснилось, создатели афиши немного увлеклись нейросетями. Но менять афишу не стали - всё уже оплачено, напечатано, и так сойдёт. Участники марафона тоже не против - им всё равно, в каких футболках бежать.

Я вовсе не придираюсь, опечатки бывают у всех. Но иногда их пытаются исправить. А иногда - всем наплевать. И вот это - самое страшное.

Живущая в декорациях страна который год бежит марафон, даже не читая, что написано на груди. И не задумываясь.

С дем люсби, семыи и брножти.

«Патриоты» не могут понять простую вещь, которая базируется на простой жизненной логике.

Если человеку предложат на выбор жить в Туапсе или Майами, он, как правило, выберет Майами.
На свете есть две модели развития, продвигаемые двумя крупными странами. Одна модель позволяет из любого Туапсе сделать Майами. Другая модель любой Майами может превратить в Туапсе.
У одной модели получается Батуми. У другой — Сухуми.
Следуя одной модели можно получить Ким Чен Ына, а другой — Самсунг, КИА, LG и т.д.
По одной модели можно вложить 50 млрд. в Сочи, но все равно население будет ездить в Анталью, которая разработана по другой модели.
В одной модели люди живут до 85 лет, в другой — 65.
В одной модели люди не тонут в дерьме, а в другой модели они там не только не тонут, но и живут.
В одной модели люди признают свои проколы, анализируют их, делают выводы и исправляют. В другой у них комплекс «чести мундира», и они свои ошибки признавать не хотят с упрямством баранов.
В одной модели человек может, не имея высшего образования, создать компанию, логотип которой будет стоить как два военных бюджета другой модели. А в другой модели человек может реализоваться, только сбежав из этой модели в другую.
В одной модели люди свободно продают стрелковое оружие в магазинах и имеют 5,5 умышленных убийств на 100.000 населения. В другой модели могут посадить за ношение перочинного ножика и иметь 11,4 убийства на 100.000 населения.
В одной модели получается «Келвин Клайн», а в другой — фабрика «Большевичка».
В одной модели создают ценную информацию, и потому люди сами пытаются выучить ее язык, в другой модели продвигают интересы своего языка мордобоем и бомбежками.

Итог: если человек не мазохист и не имеет других психических отклонений, он выбирает «Самсунг», а не Ким Чен Ына, Майами а не Туапсе, жизнь длиною в 85 лет, а не в 65. Люди желают жить дольше, ничего не поделаешь.
Именно поэтому, а не потому что у «Америки есть ядерная бомба» все стараются быть ближе к ней, а не к тем, что хочет вернуть фабрику «Большевичка» и колбасу «Собачья радость».
Надеюсь, понятно объяснил.

Фикрет Мамедов.

Новости прошедшего июня:

В России появилось новое женское имя Арсина (Армия - сила народа).

В стране хотят ввести «единый код» во всей одежде.

КВН за неугодные шутки хотят отправить на СВО.

В Госдуме потребовали запретить жидкое мыло (там слишком много пузыриков) и создать полицию нравов.

А для того, чтобы люди рожали больше, надо им почаще отключать интернет.