Калининский суд дело говорит 😂

Иногда спрашивают, как мы придумываем эпизоды. Да вот же они, в жизни, двумя руками загребай, смотри не обляпайся.
Когда б вы знали, из какого сора…

На третьем курсе я крепко повздорила с преподавательницей. Г-жа N. личность одиозная, скандальная, сейчас много мелькает и комментирует в разных источниках, канал у неё свой есть. Обойдемся без имён, фамилия её слишком известна, гораздо известнее, чем моя.

Так вот, не сошлись мы во взглядах. Ниже приведу отрывок из повести «Аранхуэсский концерт», там всё — почти как было на самом деле.

«…Манюня — Мария Эммануиловна, преподша по загадочной дисциплине «Межкультурная коммуникация и право» — была премерзкая. Едкая, как кислота. На каждом пальце по кольцу, будто кастет на руке. На лекциях вечно рассказывала про курорты, рестораны, модные шмотки, шуточки отпускала на грани — преподам обычно нельзя так шутить. Ей можно — поговаривали, связи у неё хоть куда.
…
Манюня рассказывала о попытках ввести исламский уголовный кодекс в республике в границах РФ. Сам собой разговор перескочил на войну: она вещала с мерзкими шуточками, с круглым похохатыванием через слово, сладко жмурилась от собственного умения владеть аудиторией. И правда — толпа подпевал посмеивалась в ответ. А я смотрела в её жирное, лоснящееся лицо, в накрашенные губы куриной гузкой, в дорогущие серёжки, и меня затапливала злость.
Виделась мне Сибирская, улица, на которой стояла школа, и памятник на ней. Скромный, запылённый, полузабытый. На чёрном мраморе — пивные бутылки. Имена, имена. Ветеранам локальных войн. Это кто, папа? Он объяснял что-то долго и сумбурно. Как и всегда, когда мне действительно требовался ответ.
Ещё вспомнилась женщина — опухшая, нечёсанная, вечно в одном и том же зимой и летом. Жила у нас на первом этаже, по слухам, выпивала, однажды чуть не сожгла квартиру. «Лена, ты бы хоть стены отмыла, копоть же». «Витенька вернётся, ремонт сделаем. Я обои присмотрела. Только я-то их клеить не умею, это Витенька мастер».
Уже в семь лет я знала, что Витенька не вернётся. Это ему стоит чёрный памятник на Сибирской.
Я не выдержала. Наверное, просто Манюня меня достала. Бывает же такое. И я встала.
— Вот вы смеётесь, — сказала, — а людей нет. Там их убивали. Мальчиков нашего возраста.
Глаза Манюни сузились, уголок рта пополз вниз.
— И что, по-твоему, — ни один препод кроме Манюни не позволял себе тыкать студентам, — они герои?
— Они — да.
Мне хотелось сказать много, но губы прыгали, и руки залило нервным холодом. Понесёт — не остановишь, — говорила бабушка. Как назло, в аудитории вдруг все разом заговорили: слыханное ли дело — перечить Манюне? — и я сбилась с мысли.
— Дураки они, а не герои, — с мелким хохотком полоснула она. — Кто их помнит?
— Может быть, матери?»

«Аранхуэсскому концерту» тоже досталось, хоть мы с ним и оказались в финале «Лицея». Заслуженно досталось, на самом деле.
«Концерт» был настолько автофикциональным, что почти заступал на опасное поле автобиографичности (за исключением чеченских эпизодов, разумеется). И с фактажом военным там были косяки, и в целом литература не должна становиться сведением счётов и выплеском обид (да, я действительно сейчас так считаю).

…Но всё равно «Концерт» не могу не любить — как минимум потому, что на его примере я увидела, как могу, если захочу.

А почитать его можно здесь.

Массажистка (М): Ноги очень напряжены.
Я: Я прошла сегодня пятнадцать километров.
М: Ужас! Вы были в походе?
Я: Нет, это мой обычный рабочий день…

Золотой фонд цитат медицинской лаборатории: «На сифилис акций не бывает».

… а вообще я по совету дорогой Яны Евгеньевны начала читать «Остров Сахалин» Веркина и подумала, что мы подсознательно ищем в огромном массиве мировой литературы два вида писателей — тех, кто по стилю похож на нас, и тех, кто пишет абсолютно иначе. И теми, и другими бывает невозможно не восхищаться.

В продолжение темы моего доклада про цифровизацию)

Не слишком оригинальное наблюдение: суд — это проявитель, вроде того, который мы с дедушкой использовали, когда сами печатали фотографии.

Понятно, что первопричина всего — конфликт, лежащий в основе судебного дела, но в суде он обостряется и доходит до кульминации.
Тут уж никого не жалко, и люди начинают творить дичь и терять лицо.

Однажды, например, (не)уважаемый оппонент, в прошлом сотрудник правоохранительных органов, назвал меня «Бабина-х**бина». Мой друг по поводу этой блестящей (нет) лексической редупликации сказал: «Ты что, с детсадовцем судилась?»

В другой раз я случайно столкнулась в метро с максимально неадекватным оппонентом (человек показывал на пятилетнем ребенке болевые приемы и вешал жене на дверь кладбищенские венки), и он за мной пошёл.

В процессе по разделу имущества меня пытались спустить с лестницы.
Те же там же комментировали внешность. Фразу: «У вас пухлые подмышки» (это вообще как?) я до сих пор храню в загашнике и собираюсь использовать в сатирическом контексте.

Дважды оппонентки подозревали меня в любовной связи с бывшими мужьями, одна даже названивала — ночью.

Алиментщик швырнул в стену над моей головой толстенную папку с документами.

Продолжать можно долго.

… а вы говорите: откуда сюжеты? От скуки точно не умру.

#жизнь_непримечательных_людей

…а вообще сегодня отличный день, потому что тридцать четыре года назад в славном городе Перми на свет появился мальчик Ваня, чью фамилию я ношу уже десять лет.

Когда я говорю, что он верит в меня больше, чем я в себя — это чистая правда. Без него не было бы ни «Презумпции вины», ни Лицея, ни-че-го.

❤️

80 лет назад в Ленинград возвратились ценности Эрмитажа, эвакуированные в начале войны в Свердловск

("Ленинградская правда", 11.10.1945; тема от @Vedomosti_Moskovskogo_Gosudarstv)

… а из нашего окна…