Дело о пропущенной индексации

В экономическую коллегию ВС передано дело об индексации присуждённой судом суммы.

С банка взыскали более 100 млн рублей по субсидиарной ответственности в банкротстве сельхозпредприятия (2020 г.). Кредиторы должника потребовали уступить им требования к банку. После разрешения разногласий между ними суд предоставил права взыскателя на 50 млн рублей одному из обществ и выдал исполнительный лист (2022 г.). Было возбуждено исполнительное производство, и через месяц — после рассмотрения кассационной жалобы — банк перечислил сумму на депозит службы судебных приставов (октябрь 2022 г.).

Однако пристав деньги обществу не передал, посчитав, что оно «имеет признаки недействующего». Он «неоднократно направлял запросы» о предоставлении корректных реквизитов, но так и не получил ответа. Общество обжаловало действия пристава, однако на втором круге — уже после победы в Верховном Суде (!) — от своих требований отказалось.

Позднее право требования было уступлено Б., который прежде представлял общество по доверенности, и другому обществу. Суд заменил взыскателя на новых цессионариев, и те наконец получили деньги у приставов (2024 г.).

Казалось бы, хеппи-энд. Но после этого взыскатели потребовали проиндексировать полученные суммы — причём с 2010 года, то есть с момента взыскания денег с банкрота в пользу его кредитора.

Банк возразил: деньги с него взыскали лишь в 2020 году, а задержка исполнения определения была связана с разногласиями между кредиторами. Кроме того, по его мнению, пропущен годичный срок на обращение за индексацией: отсчёт нужно вести не с момента получения денег взыскателями (2024 г.), а с момента исполнения банком определения о выплате (2022 г.).

Первая инстанция полностью поддержала банк. Апелляция посчитала, что срок следует считать с момента получения денег взыскателем, но всё же оставила решение в пользу банка, указав, что задержка с 2022 по 2024 год произошла из-за бездействия самого кредитора, не представившего реквизиты. Кассация отменила оба решения, решив, что годичный срок нужно отсчитывать именно с момента поступления денег взыскателю, а не на депозит приставов.

Банк обратился в Верховный Суд. Он указал, что «суды первой и апелляционной инстанций установили обстоятельства недобросовестного поведения общества [...], квалифицировав его действия как просрочку кредитора», но кассация этого во внимание не приняла.

Судья ВС счёл, что доводы банка требуют проверки, и направил дело на рассмотрение в Экономколлегию.

Комментарий Сергея Будылина, советника Адвокатского бюро «Бартолиус», к. ф.-м. н., LL.M для портала PROбанкротство.

Честно говоря, мне не очень понятно, причём здесь вообще банк. Ведь индексация — это своего рода пеня за несвоевременное исполнение судебного решения.

Но, насколько можно понять из судебных актов, банк перечислил деньги приставам практически сразу после того, как суд разрешил спор между кредиторами и передал обществу-кредитору требования по субсидиарной ответственности на 50 млн рублей. Все последующие два года взыскатели «бодались» лишь с приставами — на предмет правильных реквизитов и т. п. Вот и предъявляли бы судебным исполнителям требования об убытках, если считают себя пострадавшими (но уже не предъявят, так как от претензий отказались). Банк тут ничего поделать не мог при всём желании.

Что касается годичного срока на предъявление требований, здесь я поддержу суд первой инстанции: этот период надо исчислять с исполнения судебного акта банком, а не с получения денег взыскателем. Банк, кажется, готов отказаться от этой позиции — и зря, на мой взгляд.
Ведь именно такое толкование было дано Конституционном Судом в 2024 году (Постановление от 20.06.2024 N 31-П), а впоследствии имплементировано законодателем в 2025 году (ст. 183 АПК). И оно полностью соответствует принципу правовой определённости.

Верховный Суд, вероятно, решит дело в пользу банка. Будем надеяться, он также даст обороту подробные указания насчёт исчисления сроков.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

Исковая давность для присоединившихся к групповому иску

(ИП Давыдовский С.В. и миноритарии vs АО «ЭН+ Генерация», дело № А19-15588/2022 (302-ЭС25-4810))

Репортаж из зала суда Вероники Русановой, к.ю.н., адвоката, партнёра АБ «Бартолиус».

В Верховном Суде состоялось заседание по делу миноритарных акционеров «Иркутскэнерго» против «ЭН+ Генерации». Кассационная жалоба общества была насыщена: обход норм об исковой давности, недоказанность деликта, неопровержение отчёта оценщика, по которому определили цену выкупа акций, непривлечение к участию в деле регистратора.

Но внимание судей (Е.Е. Борисова, Н.С. Чучунова, Р.А. Хатыпова) сосредоточилось на одном — считать ли срок исковой давности единым для всей группы или индивидуально для каждого присоединившегося. Именно этот вопрос стал центральным в дискуссии.

Представители общества настаивали: групповой иск — это совокупность отдельных исков, а значит, и давность у каждого своя. Иначе, это просто «формально легальный процессуальный трюк», позволяющий обойти нормы об исковой давности и поощряющий бездействие и противоречивое поведение истцов, не заявивших о своем несогласии с ценой выкупа в течение 6 месяцев, предусмотренных законом об АО. Суды, по их мнению, неправомерно распространили дату подачи основного иска на всех участников группы, хотя глава 28.2 АПК РФ таких правил не содержит. Вместе с тем, прямой вопрос судей, кого именно из истцов общество считает пропустившим исковую давность, вызвал у представителей затруднения.

Возражая на доводы кассатора, истцы заявили:

С точки зрения справедливости мы полностью согласны с судом первой инстанции, который сказал, что с того момента как истец подал иск, исчисляется этот срок, потому что к иску присоединялись акционеры, которые не являются профессионалами, которые не являются инвесторами и у которых акции выкупили принудительно...

Парируя доводы общества, истцы указали, что срок исковой давности соблюдён всеми и при любом подходе к его определению, на что судьями Коллегии было отмечено, что в решении по делу суждений относительно соблюдения срока исковой давности каждым истцом не имеется, вместо этого соблюдение исковой давности при подаче иска распространено на всех, кто присоединился к иску впоследствии, в том числе значительно позже.

Вопрос о моменте начала течения исковой давности вызвал отдельную дискуссию: для ответчика это дата публикации о выкупе, для истцов — момент фактического узнавания о списании акций, который для каждого акционера индивидуален. О списании акций акционеры могли узнать лишь из брокерских отчётов или уведомлений о списании, а не вследствие поступления денег за акции. Централизованно акционеров о списании акций никто не уведомлял — пояснили представители.

В итоге Верховный Суд отменил решения трёх инстанций и отправил дело на новое рассмотрение. Из логики вопросов Коллегии ясно: курс взят на индивидуальный подход к исковой давности. Дождёмся текста определения.

Полная версия материала с цитатами выступлений — на сайте АБ «Бартолиус».

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

⚡️Деприватизация шагает по стране. ВС изъял акции ИЗТС

Экономическая коллегия ВС разрешила громкое дело о деприватизации Ивановского завода тяжёлого станкостроения (ИЗТС), о передаче которого в коллегию мы писали ранее. Дело решено в пользу Генпрокуратуры: оставлено в силе решение первой инстанции, удовлетворившее деприватизационный иск. Акции завода изъяты в государственную собственность.

Представитель Генпрокуратуры заявил в судебном заседании: «Речь о нарушении экономического суверенитета и посягательстве на публичные интересы в сфере обеспечения обороны и безопасности страны. … Нарушение закона выразилось в том, что ответчики, находящиеся под контролем господина Бажанова, незаконно овладели стратегическим активом — имущественным комплексом государственного предприятия “Ивановский завод тяжёлого станкостроения”».

«Когда имущественный комплекс попал под контроль Бажанова, кооперационные связи были прерваны, предприятие перепрофилировано под коммерческие задачи», — пожаловались суду прокуроры.

Что касается ключевого для дела вопроса о сроках давности, истец заявил: «Мы против применения исковой давности и потому, что поведение ответчиков носило недобросовестный характер. Использовать механизм давности в обход добросовестности запрещает статья 10 ГК РФ».

Надо понимать, эти аргументы нашли понимание у тройки судей ВС.

Мотивировки решения пока нет, но можно предположить: коллегия более или менее детально повторит те тезисы, что были заявлены зампредом ВС при передаче дела в коллегию.

1. Приватизация в 1990-е годы прошла с нарушениями в части компетенции госорганов, следовательно, имущество выбыло из госсобственности «помимо воли» РФ. Ввиду этого активы можно изымать даже у добросовестного приобретателя.

2. РФ «не знала и не могла знать» о нарушениях вплоть до того, как Генпрокуратура их обнаружила и предъявила иск. Ввиду этого «субъективный» трёхлетний срок исковой давности не истёк. (Насчёт «объективного» десятилетнего срока никакой позиции почему-то заявлено не было.)

3. Речь в деле идёт о «защите нематериальных благ», а именно — обороноспособности страны. Ввиду этого срок исковой давности к данному деприватизационному иску вообще неприменим.

Дело запомнилось тем, что оно было передано в коллегию лишь после пятой жалобы на определение судьи ВС, отказавшего в передаче, причём — «непрофильным» зампредом и только после назначения нового председателя ВС (который до этого работал Генпрокурором).

Комментарий Сергея Будылина, советника Адвокатского бюро «Бартолиус», к. ф.-м. н., LL.M:

Как представляется, упомянутые выше три тезиса зампреда, равно как и аргументы прокуроров, не выдерживают никакой критики с точки зрения фундаментальных принципов гражданского права (подробнее см. в нашем предыдущем посте). Но с практической точки зрения это, конечно, уже неважно. Критикуй — не критикуй, всё равно решение ВС — это и есть истина в последней инстанции для российского правопорядка.

(Ну, почти. Есть, конечно, ещё Президиум ВС и Конституционный Суд — но это вряд ли.)

Увы, всё это означает, что действующий российский правопорядок более не придерживается фундаментальных принципов гражданского права. Иначе говоря, российское право перестало быть искусством добра и справедливости, а преследует несколько иные цели. Например, защиту «высших благ», каковым (по словам зампреда) является «безопасность в её конституционном понимании» (а вовсе не права человека, как некоторые раньше думали).

Безусловно, это дело станет важнейшим прецедентом для многочисленных деприватизационных исков, подаваемых прокурорами. При прошлом руководстве ВС жёстко придерживался позиции о применимости сроков исковой давности к таким искам в общем порядке. Как видим, при новом руководителе мнение судей ВС на этот счёт радикально изменилось…

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

ВС ограничил анонимные обращения

Арбитражный управляющий подал иск о возмещении убытков, понесённых из-за возбуждения административных дел на основании жалоб от имени неустановленного лица. Управление, приняв эти обращения без проверки личности заявителя, возбудило дела, впоследствии прекращённые за отсутствием состава правонарушения. Суды трёх инстанций отказали в возмещении расходов, посчитав действия ведомства правомерными и не установив причинной связи между ними и убытками.
Верховный суд признал такой подход ошибочным: при невозможности установить личность заявителя ответственность за последствия возбуждения дел несёт административный орган. Поскольку дела против управляющего были прекращены по реабилитирующим основаниям, он имеет право на компенсацию расходов. Судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

С комментарием для портала Право.ру — Михаил Задоров, адвокат и партнёр Адвокатского бюро «Бартолиус».

Изменения в Закон «О порядке рассмотрения обращений граждан» устанавливают необходимость использовать при обращении в государственные органы в электронной форме информационные порталы, «обеспечивающие идентификацию и/или аутентификацию граждан». Например, портал «Госуслуги». Это означает, что скрыть свою настоящую личность заявителю, обратившемуся в государственный орган в форме электронного документа, стало сложнее.

Однако, указанные изменения не решают проблему анонимных обращений в письменной, т. е. бумажной форме, ведь согласно Закону в письменном заявлении гражданин должен указать свои фамилию, имя, отчество, почтовый адрес, а также поставить личную подпись и дату. Заявитель не обязан раскрывать в обращении иные свои идентифицирующие признаки — ИНН, СНИЛС, номер удостоверяющего личность документа, а Росреестр де-юре вправе не требовать их указания, чтобы начать проверку по жалобе. А без указанных признаков часто установить «подлинность» обратившегося лица не представляется возможным.

К счастью, судебная практика идёт по пути признания недопустимым возбуждение Росреестром дел об административных правонарушениях в отношении управляющих на основании жалоб — в какой бы форме они не поступали — тех заявителей, которые формально хоть и указали в жалобе свои данные, но по факту являются анонимами. Например, подача жалоб от имени умерших либо вымышленных людей.

С высокой долей вероятности граждане, принципиально не желающие раскрывать информацию о себе Росреестру и арбитражному управляющему, откажутся от идеи направлять жалобы в электронном виде, что в конечном счёте будет способствовать сокращению и общего количества анонимных жалоб на управляющих.

Напомню, основных целей обращения с жалобой на арбитражного управляющего три — стимулирование к совершению либо несовершению определённых действий, «месть» за совершённые либо несовершённые им действия и создание условий для отстранения арбитражного управляющего судом.

В первом случае речь, как правило, идёт о ситуации, в которой управляющему известно, кто является инициатором конкретной жалобы. Зачастую заявителями являются лица, участвующие в конкретном деле о банкротстве, например, кредиторы, удовлетворение требований которых зависит, в том числе, от активности арбитражного управляющего. Обращаясь с жалобой, такие люди не скрывают своего стремления побудить специалиста учитывать их интересы в большей степени, чем это происходит.

Второй случай характерен для ситуаций, в которых заявитель не имеет возможности повлиять на действия управляющего в конкретном деле. Например, когда все возможности обжаловать его действия исчерпаны и не принесли результата. В этой ситуации заявитель, и часто анонимно, может обратиться с жалобой в Росреестр и указать на наличие в действиях управляющего нарушений закона, совершённых им в других делах о банкротстве, к которому инициатор жалобы не имеет непосредственного отношения.

И, наконец, третий случай возникает там, где заявитель заинтересован в появлении в деле именно лояльного управляющего, отстраняя при этом другого.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

Санкции против криптотокена — впервые

В новом пакете санкций ЕС против РФ — новелла. Помимо привычных ограничительных мер в отношении ряда российских лиц (включая, например, АО «Альфа-Банк» и ректора ВШЭ Никиту Анисимова), введены ограничения на криптотокен под названием A7A5.

Для этого в соответствующий регламент ЕС (833/2014) пришлось добавить новую статью, допускающую введение санкций против криптоактивов, и новое приложение — перечень попавших под санкции криптоактивов, куда пока входит лишь этот токен.

Токен A7A5 относится к разряду «стейблкойнов». Так называют эмитируемые частными лицами криптотокены, стоимость которых по условиям эмиссии привязана к определённому активу (национальной валюте, золоту и т. п.). Эмитент обязуется продавать и выкупать их именно по этой стоимости.

Стоимость A7A5, запущенного в оборот в феврале 2025 года, привязана к российскому рублю (один токен — один рубль). Токен выпущен в двух блокчейнах — Tron и Ethereum. Инициатор — «платформа международных платежей» A7, созданная российским банком ПСБ.

По сообщениям СМИ, формальным эмитентом токена является компания из Кыргызстана «Олд Вектор», зарегистрированная на гражданку РФ, однако за выпуском стоят подсанкционный банк ПСБ и предприниматель молдавского происхождения Илан Шор.

Главная идея нового токена, похоже, заключалась в том, чтобы проводить трансграничные рублёвые платежи в условиях санкций. В связи с этим не кажется удивительным, что токен угодил под санкции.

В пресс-релизе Совета ЕС, посвящённом 19-му пакету санкций, говорится:

Соответственно, сегодняшний пакет вводит санкции против разработчика A7A5, кыргызского эмитента токена и оператора платформы, на которой торгуются значительные объёмы A7A5. Транзакции с использованием этого стейблкойна также запрещены во всём ЕС.

Комментарий Сергея Будылина, советника Адвокатского бюро «Бартолиус», к.ф.-м.н., LL.M.

Может возникнуть вопрос: как вообще возможно наложить санкции на криптотокен? Ведь криптовселенная на то и криптовселенная, что она не подвластна приказам земных властей — нельзя запретить блокчейну обрабатывать транзакции с токеном, который не нравится руководству ЕС.

Это, конечно, верно. Но верно и то, что земные власти могут делать что захотят с теми, кто осуществляет запрещённые транзакции в блокчейне — если, конечно, смогут до них дотянуться.

Суть санкций против токена состоит в том, что лицам из ЕС (или ведущим там бизнес) запрещено прямо или косвенно участвовать в операциях с токеном — под страхом уголовной ответственности. Думаю, резиденты ЕС воспримут этот запрет со всей серьёзностью. Да и многие нерезиденты тоже, если не захотят попасть под вторичные санкции.

Следующий вопрос, который обычно задают, — как они узнают? Здесь стоит помнить, что большинство современных блокчейнов, в том числе Tron и Ethereum, полностью прозрачны для внешних наблюдателей. Все транзакции по всем счетам видны любому желающему. Неизвестны лишь имена держателей счетов, но при определённом умении все сделки с токенами можно отследить, а о личности владельца можно догадаться.

Кроме того, легко увидеть, когда токен поступил на счёт криптобиржи (для обмена на фиатную валюту или другую криптовалюту) — и потребовать у биржи его заблокировать. В общем, дело техники.

Например, здесь можно посмотреть список счетов в блокчейне Tron, на которых хранятся токены A7A5. В настоящее время таких счетов более 18 тысяч, а токенов на них в общей сложности — около 38 млрд. Правда, львиная доля из них находится на одном счёте — видимо, счёте эмитента. Щёлкнув по соответствующей строке, можно полюбоваться на полный список транзакций по каждому из этих счетов, в том числе с криптотокенами.

В общем, если кто-то думает, что санкции против токена — это из разряда «ради красного словца», я бы не был в этом столь уверен.

Источник: Forbes

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

Пока смерть (не) разлучит нас

Суд Тайваня признал недействительным брак между 18-летней Лай и 26-летним Ся, лишив мужчину права наследовать её имущество — 500 млн новых тайваньских долларов (16,9 млн долларов США).

Лай погибла в мае 2023 года, упав с балкона квартиры Ся всего через два часа после регистрации брака. Следствие не нашло признаков насилия или отравления, и обвинения в убийстве не последовало. Однако мать девушки добилась признания брака недействительным.

Суд пришел к выводу, что между Лай и Ся «не было взаимного восхищения», их общение было «отстранённым и словно между чужими», а сам союз не отвечал требованиям законности — «не имел намерения быть постоянным».

Это дело вызвало интерес у Яны Маламуд, адвоката и партнёра Адвокатского бюро «Бартолиус»:

Помимо того, что это дело кажется идеальным преступлением, хочется отметить, что в российском правопорядке признать брак недействительным после смерти одного из супругов невозможно, так как смерть автоматически прекращает брачные отношения. Это может осуществляться только при жизни партнёров и лишь в исключительных случаях, когда союз был заключён при наличии препятствий — недопустимой степени родства или наличия другого действующего брака.

В некоторых зарубежных странах, как мы видим, такое post mortem аннулирование допустимо. Помимо указанного случая, это разрешено в США, хотя и не во всех штатах. Например, Флорида, Техас и Нью‑Йорк такое позволяют, в то время как в ст. 518.05 Закона Миннесоты «О семейных отношениях» прямо говорится, что «ни в коем случае аннулирование не может быть заявлено после смерти любого из супругов».

Хорошего, на мой взгляд, мало. С юридической точки зрения это подрывает принцип правовой определённости. После смерти одного из супругов брак уже породил правовые последствия —наследственные, имущественные, семейные. Если допускать аннулирование «задним числом», то фактически можно переписать историю отношений и перераспределить имущество по инициативе третьих лиц, не участвовавших в браке.

Кроме того, умерший супруг уже не может защитить свои интересы, объяснить обстоятельства начала брачных отношений или выразить свою волю. Это создаёт риск злоупотреблений: аннулирование брака может использоваться не для защиты справедливости, а для манипуляций с наследством.

Иными словами, такие решения делают семейное право ретроспективным — когда союз, который считался законным при жизни, вдруг превращается в «несуществующий» после смерти.

Источник: Focustaiwan

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

Субсидиарная ответственность за несвоевременное инициирование банкротства

В деле о банкротстве АО «Промэнергомаш» конкурсный управляющий потребовал привлечь контролирующих должника лиц (КДЛ) к субсидиарной ответственности по ст. 61.12 Закона о банкротстве — за несвоевременную подачу заявления о банкротстве должника.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявления. Апелляция определение отменила и частично удовлетворила требования, взыскав с КДЛ солидарно 639 051,45 руб. из заявленных 8 931 020,61 руб., включая 262 689,16 руб. текущего долга по вознаграждению управляющему.

Один из КДЛ обжаловал постановление. Кассационный суд отменил акт апелляции и оставил в силе определение об отказе в привлечении к субсидиарной ответственности.

Комментарий Ильи Манько, адвоката, партнёра АБ «Бартолиус» для PROбанкротство.

Постановление выглядит несколько противоречивым с точки зрения описания фактов. Так, кассационный суд в предпоследнем абз. стр. 4 постановления пишет, что по итогам 2 кв. 2019 года у общества возникла налоговая задолженность, а в абз. 4 стр. 5 указывает на отсутствие доказательств принятия обществом после 27.10.2018 дополнительных долговых обязательств перед новыми кредиторами. Между тем из постановления апелляции следует, что вывод о возникновении долга после этой даты основан на судебном акте о включении требований ФНС в реестр кредиторов.

Учитывая ссылки кассации на отсутствие в материалах дела бухгалтерских балансов за 2018–2023 гг., работу общества вплоть до 2023 г. и недоказанность момента наступления неплатёжеспособности, можно предположить, что мотивом отказа стала недоказанность момента возникновения у КДЛ обязанности инициировать процедуру. Без доступа к материалам оценить это сложно, но очевидно, что конкурсный управляющий должен был проявить бо́льшую процессуальную активность. В контексте повышенного стандарта доказывания по спорам о субсидиарной ответственности крайне затруднительно определить момент банкротства без предоставления хотя бы бухгалтерских балансов.

При этом кассация справедливо отметила, что наличие долга перед отдельным кредитором само по себе не означает возникновения у КДЛ обязанности инициировать банкротство. Аргументацию можно было усилить, указав, что такая обязанность возникает в момент осознания объективного банкротства подконтрольного лица, а неплатёжеспособность и объективное банкротство не тождественны. Если общество реализовывало некий антикризисный план, признаки неплатёжеспособности не свидетельствуют о необходимости подачи заявления.

Удивление вызывает позиция апелляции о включении в размер субсидиарной ответственности текущего долга по вознаграждению арбитражному управляющему. Из Закона о банкротстве (ст. 10 и 61.12) следует, что ответственность за неподачу заявления равна размеру долга, возникшего после истечения срока исполнения обязанности инициировать дело о несостоятельности и до его возбуждения. Такой подход связан с нарушением информационной обязанности перед контрагентами, Которое привело к появлению новых неисполнимых обязательств. Поэтому средства, поступившие в результате исполнения судебного акта о привлечении к ответственности по ст. 61.12, распределяются между обманутыми кредиторами (п. 4 ст. 61.18).

Возбуждение дела о банкротстве информирует всех контрагентов о кризисном состоянии должника, и арбитражный управляющий, утверждённый после возбуждения дела, уже знает о нём. Следовательно, у апелляционного суда не было оснований включать вознаграждение управляющего в размер субсидиарной ответственности.

Учитывая вероятную недоработку управляющего в доказывании оснований ответственности, кассационный суд, на мой взгляд, принял верный судебный акт. Субсидиарная ответственность — экстраординарный способ защиты прав кредиторов, и необходимость его применения должна подтверждаться по стандарту «ясные и убедительные доказательства». При их отсутствии и наличии доказательств антикризисного плана привлечение к ответственности по формальным основаниям недопустимо.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

⚡️Новый секретарь Пленума Верховного Суда – Олег Зателепин

Пленум ВС под председательством Игоря Краснова избрал новым секретарём судью Олега Зателепина. Пост стал вакантным после отставки Виктора Момотова 26 сентября.

Зателепин – доктор юридических наук, профессор, судья высшего квалификационного класса. В Верховном Суде он работает с 2014 года, входит в состав Судебной коллегии по уголовным делам. Также является заместителем председателя Высшей экзаменационной комиссии, которая принимает экзамены у кандидатов на должность судьи.

Зателепин известен как разработчик и соавтор многих постановлений Пленума. В частности, в 2018 году он представлял документ, ограничивающий практику уголовного преследования за репосты в интернете. Тогда Верховный Суд подчеркнул, что ответственность возможна только при наличии умысла на возбуждение ненависти или вражды, а не за сам факт публикации.

Предшественник Зателепина – Виктор Момотов – занимал пост секретаря Пленума с 2013 года и покинул его после подачи Генпрокуратурой иска об изъятии активов, связанных с сетью отелей Marton на сумму около 9 млрд рублей.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

⚡️ В Грозном появится суд Путинского района

Пленум Верховного Суда одобрил законопроект о создании нового районного суда в Чеченской Республике – суда Путинского района города Грозного. Документ направят в Госдуму, сообщает ТАСС.

Путинский район был образован летом 2024 года из части Шейх-Мансуровского района. Решение о его наименовании приняла Грозненская городская дума 25 июня 2024 года. Он стал пятым районом столицы Чечни – наряду с Ахматовским, Байсангуровским, Висаитовским и Шейх-Мансуровским.

По данным на 1 января 2025 года, в новом районе проживает около 43 тысяч человек. Там активно ведётся строительство: планируется возведение 130 многоквартирных домов, школ, детских садов и других социальных объектов.

Пока споры жителей Путинского района рассматривает Шейх-Мансуровский районный суд.

В новом суде планируется пять должностей судей и 16 сотрудников аппарата.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

⚡️Кадровые перестановки в Верховном Суде: экономколлегия теряет шесть судей

Пленум Верховного Суда утвердил серию кадровых решений, затрагивающих состав судебных коллегий. Несколько судей, ранее работавших в Коллегии по экономическим спорам, переведены в другие подразделения высшей судебной инстанции.

В Судебную коллегию по административным делам направлены Денис Капкаев, Галина Кирейкова, Екатерина Корнелюк, Анатолий Першутов и Наталья Чучунова, а Галина Попова продолжит работу в Коллегии по гражданским делам.

Особенно заметны перестановки в первом судебном составе экономколлегии, который специализируется на делах о банкротстве. Его покидают трое судей: Капкаев, Кирейкова и Корнелюк. После их ухода в составе остаётся шесть судей из девяти. Чучунова уходит из второго состава, Першутов – из третьего.

В Верховном Суде пояснили, что переводы связаны с «оптимизацией деятельности судебных коллегий». После ухода Поповой из второго состава экономколлегии там останется всего четыре судьи.

Решение принято в соответствии с Федеральным конституционным законом «О Верховном Суде Российской Федерации».

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

Исковая давность — дело семейное

Экономколлегия Верховного Суда РФ (судьи О.Ю. Шилохвост, Г.Г. Кирейкова, С.В. Самуйлов) рассмотрела кассационную жалобу должника – гражданина на судебные акты о признании его обязательств по возврату займа кредитору общими обязательствами с супругой.
В рамках дела о банкротстве должника – гражданина кредитор – гражданин обратился в суд с заявлением о признании обязательств из трех договоров займа перед ним (требования из которых были ранее включены в РТК) общими обязательствами должника и его супруги.

Суды трех инстанций заявление кредитора удовлетворили, признали обязательства общими, сославшись на неопровержение доказательств кредитора о наличии у должника нерасторгнутого брака, ведения супругами общего хозяйства и общего бизнеса. Суды отказали в применении исковой давности, указав что заявленное требование направлено не на взыскание задолженности, а на распределение средств, вырученных от реализации имущества, находящегося в общей собственности супругов, в связи с чем срок исковой давности на него не распространяется.

С комментарием — адвокат Наталья Васильева.

Центральным вопросом для обсуждения в судебном заседании Коллегии стал вопрос о применении исковой давности к требованию кредитора о признании задолженности перед ним общим обязательством должника и его супруга (супруги).

Сложившаяся на уровне окружных судов практика, на которую ссылался кредитор, признавая данное требование производным от денежного требования, указывала, что оно направлено не на взыскание задолженности, а на распределение средств, вырученных от реализации имущества, находящегося в общей собственности супругов, в связи с чем придерживалась подхода о неприменении к нему исковой давности. До настоящего дела и судьи Верховного Суда РФ не видели в данном походе ошибок.

В заседании Коллегию заинтересовал вопрос экономической подоплеки позиции должника, ведь долг, разложенный на двоих, очевидно легче, нежели принятый одним. В ответ представитель должника дал понять, что имеются ожидания пересмотреть обоснованность требований кредитора – кассатора.

Кассатор в заседании занял неоднозначную позицию, по сути, подтвердив, что нижестоящие суды не исследовали вопросы истечения сроков исковой давности применительно к каждому из договоров займа. Поддержавшие кассатора кредиторы были конкретнее. Сославшись на п. 10 постановления Пленума ВС РФ от 29.09.2015 № 43 об исковой давности, они указали, что заявление о применении исковой давности было сделано лишь супругой должника, а значит оно не распространяется на должника, который не может в дальнейшем при обжаловании ссылаться на неприменение исковой давности.

В итоговом определении Коллегия указала, что требование о признании задолженности общим обязательством супругов является иском о присуждении, на который распространяется общий срок исковой давности. Следовательно, судам надлежало выяснить, когда кредитору стало известно об обстоятельствах, на которых он основывает свое требование о признании задолженности общим обязательством супругов (п. 1 ст. 200 ГК РФ).

Подход Коллегии, согласно которому по смыслу п. 7 ст. 213.26 Закона о банкротстве супруг должника становится фактически содолжником в обязательстве, в связи с чем к требованию о признании обязательства общим применяется исковая давность, видится логичным. Однако его применение вызовет новые вопросы: станет ли проверка наличия у должника брака и режима имущества и обязательств минимальным стандартом добросовестного кредитора? Будет ли считаться пропущенным срок исковой давности по требованию, основанному на взыскании, которое старше трех лет, при том, что кредитору было известно об общем характере обязательства? И многие другие, которые неизбежно «подкинет» практика.

Итог же настоящего спора: судебные акты судов трёх инстанций отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

О подсудности группового иска замолвите слово

(Забродин А.В. и группа облигационеров к АО «Росгеология»)

Репортаж из зала суда Вероники Русановой, адвоката, партнёра АБ «Бартолиус».

В поле зрения Экономколлегии ВС РФ снова оказался групповой иск, на сей раз с вопросом об его подсудности. Впрочем, не впервой.

Исковое заявление Забродина А.В. и группы присоединившихся облигационеров было принято к рассмотрению Арбитражного суда г. Москвы (судья И.В. Худобко) ещё в октябре 2024. Подготовка к рассмотрению дела проведена 17.12.2024, дело назначено к слушанию по существу на 11.02.2025, и после дважды объявлявшегося перерыва в судебном заседании 06.03.2025 суд огласил резолютивную часть определения о передаче дела в Московский городской суд для направления по подсудности. Апелляционный суд оставил определение первой инстанции без изменения.

Кассационную жалобу облигационеров на рассмотрение Коллегии передала судья Н.С. Чучунова. Заслуживающими внимания были признаны доводы:

- о неправильном толковании и применении судами норм статей 27, 225.10, 225.13 АПК РФ, которые прямо предусматривают возможность как инициирования, так и присоединения к групповому иску граждан, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя;
- о наличии позиции ВС РФ об отнесении спора к подсудности арбитражных судов ввиду экономического характера спора вне зависимости от его субъектного состава, изложенной в определении Экономколлегии от 16.09.2020 № 305-ЭС20-4513 и в дальнейшем подтверждённой в определении от 30.05.2025 г. № 305-ЭС24-21765;
- о подсудности арбитражным судам споров, связанных с обращением облигаций, включая споры по требованиям владельца облигаций к их эмитенту;
- о недобросовестных действиях ответчика, который по индивидуальным искам облигационеров, поданным в суд общей юрисдикции, заявлял об их подсудности арбитражному суду, тогда как в настоящем деле занял противоположную позицию.

В самом начале заседания было объявлено о замене в составе Коллегии судьи Н.С. Чучуновой на судью Е.Е. Борисову, по-видимому, не успевшую погрузиться в материал дела.

Обосновывая экономический характер спора, истец акцентировал внимание на том, что члены группы приобретали облигации для целей инвестиционной деятельности.

«Общее количество членов группы присоединившихся составило 104 человека, общие требования составили свыше 4 млрд рублей, то есть присоединилось порядка 72% от общего объема выпуска облигаций, что очевидно говорит в пользу того, что спор связан с экономической деятельностью и является предпринимательским».

На вопросы судьи Е.Е. Борисовой о судьбе исков, поданных облигационерами не участниками группы — в Черемушкинский районный суд г. Москвы, истцы пояснили, что последний передает их по подсудности в Арбитражный суд г. Москвы.

Ответчик, не имея возражений по существу вопроса, решил оправдаться в предъявленном ему недобросовестном поведении.

«Заявляя в суде первой инстанции ходатайство о передаче по подсудности, Росгеология руководствовалась, прежде всего, субъектным характером спора, который на тот момент не носил экономический характер, а также той практикой, которая существовала на момент заявления ходатайства в соответствующем субъекте РФ, а именно постановлением 9ААС […]» (от 16.12.2024 по делу № А40-148983/24 — прим. наше).

«Все наши действия были направлены на то, чтобы собрать индивидуальные иски граждан в деле, где был заявлен групповой иск».

Противоречий в своих доводах представитель ответчика не заметил. Он заключил:

«Практика изменилась [...] В интересах закона мы считаем, что принятые решения подлежат отмене [...]».

Закономерный итог: судебные акты отменены, дело направлено в Арбитражный суд г. Москвы для рассмотрения по существу. И кто знает, возможно это дело имеет шансы закончиться миром, ведь в сегодняшнем заседании истец и ответчик были на одной стороне.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

Дело о неукреплённом береге

Ответственность стороны договора за его недействительность.

В экономическую коллегию Верховного Суда РФ передано дело об ответственности стороны за недействительность заключённого договора.

Общество подписало с муниципалитетом контракт на «берегоукрепление озера Байкал». Для обеспечения исполнения обязательств подрядчик оформил банковскую гарантию, заплатив банку около 5 млн рублей.

Однако работы так и не начались: муниципалитет не получил разрешения на строительство и не предоставил участки для проведения работ. Впоследствии по иску природоохранного прокурора контракт признали недействительным — муниципалитет вышел за пределы своих полномочий.

Подрядчик потребовал через суд возместить убытки, связанные с оплатой банковской гарантии. Суды трёх инстанций удовлетворили иск, но муниципалитет обжаловал эти решения в Верховном Суде, предъявив ряд аргументов.

Наиболее интересны следующие из них:

— «поскольку контракт признан ничтожной сделкой в силу закона, нормы о взыскании убытков, причинённых неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, не подлежат применению»;
— «считает недоказанными как факт противоправности его действий при заключении контракта, так и вины»;
— муниципалитетом «предпринимались все зависящие от него меры для получения необходимых документов, разрешений».

Судья ВС счёл, что эти доводы «заслуживают внимания» и передал дело на рассмотрение Коллегии.

Комментарий Сергея Будылина, советника Адвокатского бюро «Бартолиус», к.ф.-м.н., LL.M.

Кажется интуитивно очевидным, что ответ должен быть в пользу подрядчика. Но есть ли для такого ответа основания в российском праве?

Аргументация ответчика сводится к следующему. Договор ничтожен, а потому договорные убытки взыскать нельзя. Но и деликтные — также невозможно, потому что муниципалитет ни в чём не виноват: ведь он принял «все зависящие от него меры» для реализации контракта.

Деликтная ответственность

Муниципалитет полагает — его действия не были ни противоправными, ни виновными, и ссылается на недоказанность незаконности своих действий. Но этот аргумент не выдерживает критики. Ведь основанием для признания муниципального контракта недействительным стал выход муниципалитетом за пределы своих полномочий.

Что касается вины — можно ли всерьёз утверждать, что городские власти нарушали закон без вины? Пусть они сделали это не нарочно, но не означает ли сама некомпетентность чиновников их ответственность за причинённый вред? Налицо все основания для привлечения муниципалитета к деликтной ответственности.

Ответственность по договорному праву

Если договор недействителен, то на основании норм договорного права привлечь к ответственности за убытки его сторону нельзя. Так полагает заявитель.

В действующем договорном праве отсутствует универсальное правило, определяющее ответственность стороны за недействительность договора. Закон содержит лишь отдельные частные нормы, применимые к конкретным основаниям недействительности.

Однако ВС мог бы из соображений справедливости провозгласить более общее правило, касающееся всех видов недействительности договора. Формальным основанием может служить ссылка на статьи ГК о добросовестности и злоупотреблении правом.

Преддоговорная ответственность

Но, возможно, наилучшим аргументом в этом деле будет ссылка на статью ГК о преддоговорной ответственности (по сути, это вид деликтной ответственности).
Хотя в ней нет явного указания на возможность взыскания убытков при недействительности заключённого сторонами договора, неисследование стороной вопроса о собственной компетенции при заключении договора вполне может рассматриваться как недобросовестное поведение по отношению к контрагенту. И если он в результате понёс убытки, то та — другая — сторона должна их возместить.

Остаётся надеяться, что при зрелом размышлении Коллегия откажет муниципалитету в удовлетворении его жалобы.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

Мария Борматова о минимизации рисков менеджмента на ПБЮФ-2025

В Иркутске проходит Прибайкальский юридический форум — первое в Восточной Сибири событие, объединяющее предпринимателей и представителей власти для обсуждения основных вопросов сегодняшней правовой повестки.

В программе — самые заметные темы современной практики: цифровые активы, искусственный интеллект и IP/IT-право, банкротство, корпоративное управление, недвижимость и стратегия бизнеса.

ПБЮФ-2025 собрал адвокатов, консультантов, арбитражных управляющих, руководителей юридических департаментов и предпринимателей со всей страны. Форум сочетает профессиональную дискуссию с культурной программой и нетворкингом.

Мария Борматова, адвокат и партнёр Адвокатского бюро «Бартолиус», выступила на Форуме с докладом «Оценка и минимизация рисков менеджмента в области промышленной, пожарной безопасностей и охраны труда».

В своём выступлении она разобрала проблему привлечения руководителей разных уровней — от директоров компаний до начальников цехов и складов — к административной или уголовной ответственности после аварий и инцидентов на предприятиях. Главная причина роста таких рисков, по её словам, кроется в ненадлежащей организации внутренних процессов в компании: невыстроенном документообороте, размытых обязанностях и зонах ответственности, отсутствии необходимых регламентов и процедур.

Цель доклада — показать, где именно в организации рабочих процессов возникают слабые места, повышающие риски для менеджмента, и предложить практические шаги, которые помогут руководителям выстроить систему управления так, чтобы защитить себя от необоснованного расширения ответственности.

В своём выступлении Мария отметила:

Основная рекомендация для бизнеса — проведение своевременного юридического комплаенса внедрённой на предприятии модели делегирования обязанностей и ответственности в сферах промышленной и пожарной безопасности, а также охраны труда. Это позволит выявить проблемные точки в организованном внутреннем процессе и, как следствие, минимизировать риски менеджмента, в том числе по привлечению к административной и уголовной ответственности.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

Режим особого доверия от Минцифры

На панельной дискуссии "Борьба с мошенничеством - 2026: новые угрозы и стратегии защиты" III международного форума "Диалог о фейках 3.0" заместитель главы Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ Александр Шойтов объявил о создании рабочей группы по маркировке контента. Первичная задача группы — разработка нормативов для создания зон доверенного контента.

О юридической стороне вопроса — Мухамед Афаунов, адвокат, партнер АБ «Бартолиус» для ComNews.

Рабочую группу по маркировке контента, скорее всего, официально создадут через приказ или распоряжение Минцифры. Этот документ закрепит её статус, определит круг задач и полномочия участников, а для решения комплексных вопросов может быть предусмотрено межведомственное взаимодействие с привлечением таких органов, как Роскомнадзор.

Что касается самих «зон доверенного контента», то их правовую основу могут выстроить по аналогии с уже существующей моделью для доверенного программного обеспечения. В этом случае Минцифры будет присваивать специальный статус, утверждать обязательные требования к безопасности и технологической независимости, а весь этот порядок будет закреплён нормативными актами и детализирован в технических регламентах.

Таким образом, юридическое оформление включит в себя разработку единых стандартов для маркировки и идентификации контента, создание механизмов, позволяющих подтвердить легитимность его происхождения и обработки, определение ответственных органов для контроля и аттестации этих зон, а также установление санкций за нарушения, вплоть до штрафов и блокировок.

Российский законодатель уже имеет опыт создания подобных систем, и за основу, вероятно, будет взят механизм, аналогичный тому, что введен для «доверенного программного обеспечения».

С марта 2026 года в полную силу заработает реестр доверенного ПО, куда будут включены сведений о программах, соответствующих строгим критериям технологического суверенитета и информационной безопасности. Статус этим продуктам присваивает Минцифры совместно с правительственной комиссией, которые и формируют все необходимые требования и процедуры аттестации.

Следовательно, можно ожидать, что и так называемые «зоны доверенного контента» будут нормативно оформлены по схожему принципу. Основной акцент будет сделан на прозрачности происхождения контента, его безопасности и четком распределении юридической ответственности. Именно эта триада и станет фундаментом для будущей системы маркировки и контроля контента, созданного с помощью искусственного интеллекта. Параллельно обсуждаются и технические стороны вопроса, такие как использование специальных графических значков или криптографических меток для маркировки, а также системы, прозрачно показывающие цепочку создания и обработки информации. Это позволит в перспективе сформировать «безопасные зоны» с верифицированными данными.

При этом важно отметить, что сама законодательная база пока отстает от технологий: в законах до сих пор отсутствуют такие ключевые понятия, как «дипфейк», «искусственный интеллект» или «синтетический контент». Это означает, что успех всего начинания будет напрямую зависеть от скорейшей разработки и закрепления этих новых правовых определений и норм.

Таким образом, юридическое обрамление работы рабочей группы и "зон доверенного контента" может строиться на опыте создания реестра доверенного программного обеспечения с дополнительной нормативной проработкой маркировки и ответственности за ИИ-контент. В российском регулировании уже существует практика создания статусных зон с определёнными требованиями и контролем, что является хорошей моделью для новых инициатив в сфере контента с ИИ.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

This is America: Сатанинский эстоппель

Можно ли подать в суд на дьявола?

Отвечает Сергей Будылин, советник Адвокатского бюро «Бартолиус», к.ф.-м.н., LL.M.

Известно, что дьявол всячески вредит людям. А раз так — почему бы потерпевшим не предъявить ему иск? В Америке эта логика никого не удивит. И в 1971 году некий Джеральд Майо действительно подал в районный суд США в Пенсильвании гражданский иск к Сатане.

По словам истца, дьявол неоднократно причинял ему страдания, угрожал, чинил препятствия, и в итоге привёл к разорению (downfall). То есть нарушил его конституционные права. Майо просил рассмотреть дело in forma pauperis — без уплаты госпошлины. (Что логично, если ответчик действительно довёл тебя до нищеты.)

Суд зарегистрировал дело под заголовком: “Mayo v. Satan and His Staff” — Майо против Сатаны и его присных. Судья Джеральд Уэбер подошёл к делу серьёзно. Он составил официальный судебный акт, который до сих пор цитируют на курсах процессуального права.

Судья отметил, что хотя иск содержит утверждение о нарушении гражданских прав, остаются сомнения, что изложенные факты дают основание для удовлетворения иска (a cause of action upon which relief can be granted).

Кроме того, непонятно, имеет ли суд персональную юрисдикцию (personal jurisdiction) в отношении ответчика. Для этого нужно, чтобы ответчик имел связь с данным судебным округом. Но в заявлении не утверждалось, что Сатана проживает в Пенсильвании.
И тут начинается самое интересное.

Судья отмечает, что, хотя в судебных архивах нет дел, где Сатана выступал бы ответчиком, есть один «неофициальный отчёт» о процессе в Нью-Гэмпшире, где дьявол, напротив, был истцом и требовал передачи ему заложенного имущества (mortgage foreclose).

Там дьявол доказывал, что он американец и имеет право обращаться в американский суд. Не означает ли это, — замечает судья, — что по принципу эстоппеля (estoppel) он теперь не может оспаривать юрисдикцию США?

Этот пассаж часто ставит читателя в тупик. Но на деле под «неофициальным отчётом» судья имел в виду вовсе не протокол, а рассказ Стивена Винсента Бене “The Devil and Daniel Webster” (1936), основанный на более ранней истории Вашингтона Ирвинга “The Devil and Tom Walker”.

По сюжету фермер Джейбз Стоун продал душу дьяволу, но потом передумал. Его стал защищать адвокат Дэниел Уэбстер — реальный юрист и политик XIX века, занимавший пост госсекретаря США. Во время процесса Уэбстер произносит знаменитую речь перед судом, в котором заседают души грешников — гимн человеческому достоинству, свободе и самой идее Америки.

Уэбстер выигрывает дело. Будущий госсекретарь даёт дьяволу пинок под зад, и тот вылетает за дверь. Он вынужден покинуть Нью-Гэмпшир. Патриотическая аллегория, где юрист — защитник человеческой свободы даже в аду.

Судья Уэбер, тем не менее, не стал следовать за художественными аллюзиями. Он подчеркнул, что вопрос о применимости эстоппеля требует отдельного рассмотрения. А пока что у суда нет оснований считать, что у него есть персональная юрисдикция над Сатаной.

Кроме того, в случае принятия иска к рассмотрению, отметил судья, может встать вопрос о классовом иске — ведь от действий ответчика могли пострадать многие. Но представлять их интересы Джеральд Майо вряд ли способен.

И наконец — практический штрих. Истец не объяснил, как федеральный маршал должен вручить уведомление ответчику. А без этого процесс невозможен даже in forma pauperis.

Суд отклонил ходатайство о бесплатном рассмотрении дела. Дальнейшая судьба иска неизвестна. Можно лишь предположить, что Джеральд Майо, действительно доведённый Сатаной до нищеты, не смог оплатить судебные расходы.

И всё-таки в этом деле есть своя логика: даже если твой ответчик — сам дьявол, суд не позволит тебе обойти процессуальные нормы.

А теперь, внимание, вопрос – trick or treat?

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice).

Саморегулирование VS Антимонопольный контроль

(САУ «Созидание» к ФАС России, дело № А40-232008/2023 (305-ЭС25-1663))

В судебных заседаниях ВС РФ побывал Михаил Задоров, адвокат, партнёр АБ «Бартолиус».

Экономколлегия ВС РФ завершила ранее отложенное рассмотрение кассационной жалобы Союза арбитражных управляющих «Созидание» по спору с ФАС России о признании незаконными предписания, решения и постановления Службы о привлечении Союза к административной ответственности за незаконную координацию экономической деятельности в виде обязания членов Союза привлекать в процедуры банкротства только те организации и специалистов, которые аккредитованы Союзом.

В рассмотрении приняло участие Национальное объединение СРО АУ «Национальный союз профессионалов антикризисного управления».

Состоявшееся 1 октября судебное заседание длилось более часа в живом диалоге участников с судьями, у которых возник ряд вопросов, прежде всего, к кассатору, в частности:

«Из чего вы делаете вывод о том, что законодатель не просто ввел необходимость аккредитации всех участников банкротного процесса, но еще и привязал это к конкретной саморегулируемой организации?»

На это представитель Союза заявила о необходимости системного толкования норм ст.ст. 22, 25.3 и п. 9 ст. 20.3 Закона о банкротстве, отметив:

«Точно также не указано, что при любой организации может быть аккредитация.»

Хоть вышеуказанный вопрос и был назван ключевым для рассмотрения данного дела, Коллегию не в меньшей степени заинтересовало мнение сторон о том, остается ли при таком толковании Закона о банкротстве у Службы в принципе компетенция по контролю за деятельностью саморегулируемых организаций применительно к ч. 5 ст. 11 Закона о конкуренции.

«Речь о проверке внутренних локальных актов, которые касаются только АУ и СРО, и исходя из природы отношений как публично-правовой системы, должно относиться к компетенции органа, проверяющего деятельность АУ и СРО, этот орган — Росреестр… Мы полагаем, что в этой части антимонопольный контроль ограничен.»

Продолжая диалог, судьи обращали внимание на экономическую составляющую выбора арбитражными управляющими специалистов, имеющих аккредитацию в одной из СРО и предлагающих услуги по более низкой цене.

«Конкретно эта площадка имела признаки недобросовестного поведения на рынке», — пояснила представитель Союза.

Представители НСПАУ привели дополнительные доводы:

«Аккредитация — единственный способ снижения имущественных рисков СРО, отвечающей своим компенсационным фондом. …Если одна СРО аккредитовала специалиста, это не значит, что все остальные СРО должны принять на себя риски ее возможной ошибки … Если при ГК АСВ на всю Россию аккредитовано всего три электронные площадки и два организатора торгов, и нарушения антимонопольного законодательства нет, это должно распространяться на все процедуры банкротства.»

Возражая на доводы кассатора, представители Службы отметили негативные факторы для рынков организаторов торгов и операторов ЭТП, которые являются конкурентными, поскольку требования аккредитации при конкретной СРО вводят ограничения на свободу выбора среди них и на осуществление ими своей деятельности.

В заседании 29 октября стороны финализировали свои позиции, не приведя, по сути, новых доводов. У Коллегии вопросов к участникам заседания не возникло. После длительного совещания была оглашена резолютивная часть:

«Требование Союза Созидание удовлетворить, признать незаконными предписание, решение, постановление Службы.»

И хотя ряд каналов уже написали, что ВС РФ согласился с позицией Союза, все может быть не так однозначно. Допускаем, что Коллегия склонна считать норму абз. 9 п. 1 ст. 20.3 Закона о банкротстве не требующей аккредитации в конкретной СРО, но отсутствующим в данном случае предмет антимонопольного контроля. Дождемся мотивировки и обязательно прокомментируем ее в нашем канале.

Подпишитесь на канал «Бартолиус | Право и практика» (@bartoliuslawoffice)