Весной в пригородах Нового Орлеана – Метайри, Джефферсоне, Лафейетте – вывешивают на дверях венки и гирлянды. Яркие соломенные гирлянды, золотые, алые и зеленые, гирлянды с колокольчиками и пестрыми лентами, которые развеваются, и полощутся, и сплетаются на теплом ветру. Для детей устраивают большие праздники с королевскими пирогами. Каждый кусок пирога покрыт разноцветной глазурью, сладкой и липкой – предпочтение отдается подкрашенной карамели и засахаренным вишням, – и тому из детей, кто найдет у себя в пироге розового пупсенка, весь год будет сопутствовать удача. Пластмассовый пупсик символизирует младенца Иисуса, и почти никогда не случалось, чтобы кто-нибудь из малышей им подавился. Иисус любит маленьких деток.
Взрослые готовятся к маскараду: покупают усыпанные блестками маски с узкими прорезями для глаз – чужие мужья завлекают чужих жен под прикрытием бородатого мха и карнавальной анонимности, разгоряченный шелк и неистовые, безрассудные, ищущие поцелуи, и сырая земля, и призрачный бледный запах магнолий изливается в ночь, и разноцветные бумажные фонарики на открытой веранде там, вдалеке.
Во Французском квартале спиртное течет, как молоко. Нити ярких дешевеньких бус свисают с фигурных решеток балконов и украшают взмокшие шеи. По окончании маскарада все мостовые усыпаны бусинами, которые смотрятся как королевская роскошь среди мусора в сточных канавах, среди пустых сигаретных пачек, и жестяных банок, и пластмассовых солнцезащитных очков. Небо – пурпурно-багровое, вспышка от спички, прикрытой рукой, – золотая; ликер – зеленый, ярко-зеленый, в нем вкус тысячи трав, в нем вкус причастия. Те, кто кое-что понимает, пьют на Марди-Гра шартрез – чистую эссенцию города, его горящую сущность. Шартрез светится в темноте, и если выпить его много-много, глаза у тебя станут ярко-зелеными.

– Поппи З. Брайт "Потерянные души"

Вместе с народом гулла гичи в Северную Каролину и Джорджию из Западной Африки прибыла традиция красить потолки и рамы домов в голубой цвет. Среди гулла было распространено представление о том, что враждебные духи боятся пересекать воду, и увидев схожий с ней цвет, не станут проникать в дом и вредить его обитателям.
Характерный зеленовато-голубой оттенок получил название haint blue (от иск. Haint - haunt, призрак), и в нынешнее время используется, чтобы придать дому более южный облик.
Влияние традиции особенно характерно для прибрежного округа Бофорт.

“Мир природы живой и цветущей в южной художественной литературе и считается готическим из-за своего всепроникающего влияния на персонажей и их действия. И это правда: жара американского юга действительно угнетает, и все, у кого есть рот, как здесь говорят, может укусить. Однако в конечном итоге именно благоговение пи- сателя перед миром природы отличает эти романы <...>.
Соглашаясь в целом с Уолшем, отметим тем не менее, что это благоговение перед природой Юга в готическом повествовании часто сопрягается с ностальгическим настроением. Благоухающий Юг из южного мифа все более отдаляется от действительности, оставаясь лишь в памяти старшего поколения»

«По его рассказам, ведьма скакала на нем как на коне и ездила на нем на шабаш, устраиваемый где-то за окраиной Йорка. В остальное время Гэби страдал от периодических приступов ступора. Интересно, что справиться с проблемой своими силами родственники даже не пытались – они прожили больше пяти лет с заколдованным Мози, постепенно привыкли к его состоянию настолько, что даже не просыпались, когда он посреди ночи выбегал из дома, а дети привыкли по утрам вычищать из дядиных волос колючки. Избавлением стало прибытие в Йорк некоего д-ра Бриндла, знаменитого witch-doctor из соседнего графства. Он организовал занятный ритуал – сперва дал Мози какое-то лекарство, от которого того немедленно вытошнило комком шерсти, иголок и прочего мусора. Затем была поймана черная кошка и подвергнута фактически пытке – несчастное животное хлестали (судя по всему, к счастью, чисто символически) на протяжении нескольких часов, с перерывами, но каждый раз строго нечетным количеством ударов. Наконец, доктор заявил, что вскоре явится виновник – под благовидным предлогом будет просить о какой-то небольшой услуге, которой ни в коем случае не следует оказывать. Обессиленный колдун не сможет покинуть дом, пока вконец не ослабеет, и только тогда можно будет наконец сделать то, о чем он просит, а Мози будет освобожден от чар. Так и произошло, и бедная старая миссис Браггарт провела у соседей большую часть дня, не в силах покинуть двор, пока наконец не получила желаемое – стакан сливок в данном случае – и не убежала, после чего бедняга Мози перестал мучиться»
История отсюда, цитата отсюда