Выпускник Иркутского института народного хозяйства (ныне Байкальский государственный университет) Гомбожавын Занданштар стал новым премьер-министром Монголии.

Впрочем, сила нашей дипломатии на монгольском направлении такова, что вряд ли это позитивно повлияет на двусторонние отношения.

Тёмное воинство.

ВМЕСТЕ С АДЕЛАИДОЙ СЛУШАЕМ КОЭНА И НАХОДИМ ЗАГАДОЧНЫЙ ДОМ (1)
(рассказ)

  1.   Как-то исподволь, незаметно и тихо, осень подошла к концу. Росу на потерявшей яркость траве сменил иней, и почти все деревья потеряли свою листву. Бамбук иссох и выцвел, его длинные листья задевали борта моей машины и наполняли воздух громким шелестом и треском. Я, наверное, свернул куда-то не туда. Видно было, что дорогой этой пользуются очень редко - вон как заросла!  
- Ну что, дальше едем? - спросил я, но она ничего не ответила. Я повернул ручку громкости почти до упора, и Коэн запел:  
-Отец, взмолился я, дай мне другое имя! То, что я использую сейчас - покрыто позором и грязью... А Он ответил - зато у тебя замечательное тело! Можешь использовать его, как оружие, а можешь - чтобы вызвать у какой-нибудь женщины улыбку...  

Музыка в этой песне простейшая: ритм-гитара, прямолинейный, тупо следующий за аккордами бас, да время от времени - какая-то трещотка.   Машина вскарабкалась, наконец-то, на вершину холма и я заглушил двигатель. Вышел, достал сигареты, закурил. Да, я довольно далеко отклонился в сторону. Море - вон оно где... Зеленый простор покрывали белые завитки пены. Издалека море не казалось холодным, но я знал, что на берегу сейчас - ветер, а вода хоть и не ледяная, но для купания уже совсем не подходит. Внизу подо мной расстилалась небольшая долина. Извилистая речка рассекала ее на две части. В таких речках хорошо ловятся семидыры, подумал я некстати. Семидырами мы называли в детстве миног. Ловили их не для еды, а так, для развлечения. Лишенные чешуи, с круглым присосчатым ртом, они походили скорее на каких-то червей, нежели чем на рыб.

Судя по всему, когда-то здесь были дачи, но сейчас от дачных домиков остались одни каркасы да кучи густо заросшего бамбуком и дикой гречихой мусора. Видимо, еще лет десять-пятнадцать назад все здесь начисто разрушил один из тайфунов, а восстанавливать никто не стал. Тогда было проще приобрести новый участок, и отстроиться на нем с нуля.  

"Пожалуйста, позволь мне начать все сначала... " Странный он, этот Коэн... Считает себя самым несчастным на свете человеком, и это при том, что всю жизнь занимается чем только пожелает: пишет книжки, записывает альбомы... До сих пор, хотя ему уже больше семидесяти.

"Процесс создания песни для меня мучителен. Одну песню я могу писать два-три года, и все это время непрерывно страдаю. Может быть, муки роженицы, чьи роды затянулись, могут дать некоторое представление о том, что для меня являет собой процесс написания песни".

Чтобы придумать песни одного из последних альбомов, он на несколько лет принял обет молчания и уединился в буддистском монастыре. Нет, не совсем уединился, служил водителем у настоятеля монастыря, так что в мир, все-таки, выбирался частенько, но - не произносил ни слова.   "Ладно, успокойся, и пусть эта песня станет твоим щитом, пусть она защитит тебя от врага..."

ВМЕСТЕ С АДЕЛАИДОЙ... (2).
Среди заброшенных участков высился Дом. Да, именно так, с большой буквы, его и хотелось называть. Двухэтажный, и, насколько я мог отсюда разглядеть, каменный. Дом совсем не был похож на расплодившиеся вокруг города современные особняки (красный кирпич, высокий забор, гараж), скорее он навевал мысль о чем-то довоенном. Случайный остаток ушедшего в небытие мира... Довольно большой участок земли вокруг него был заботливо очищен от сорняков и беспорядочно разросшихся кустов. Дорога вела как раз туда. Миновав Дом, она через несколько десятков метров растворялась в густых зарослях. Я вернулся к машине и спросил ее:  
- Ну что, Аделаида, поедем вниз? Или, все-таки, поищем дорогу к морю?   Посмотрел на нее и подумал: наверное, спит. Она ведь почти постоянно спит, такова уж ее природа... 
  - Как ты думаешь, кто может жить в таком вот Доме? А вдруг, там приведения? Или скрывающийся от правосудия сумасшедший военный преступник?

   Я представил себе его - дряхлого, с помутневшими от старости глазами, вместо клюки он опирается на снайперскую винтовку старинного образца. Вечерами сидит на завалинке, смотрит, как дрожат на ветру последние кленовые листья и думает о неуловимом очаровании простых вещей...  

- Ладно, поедем вниз.  
Мой голос вклинился как раз в паузу между песнями, и поэтому прозвучал в тишине как-то резко, слишком отчетливо. Я завел мотор, и мы начали спускаться. Я посмотрел на Аделаиду и меня пронзила жалость - какая она маленькая и беззащитная!

ВМЕСТЕ С АДЕЛАИДОЙ... (3).
   2.   Пистолет я купил намного раньше и совсем не для того.   Зачем же тогда? Все-таки, это довольно большие хлопоты - собрать необходимые справки, получить разрешение... Для самообороны? Наш город - не такой уж и опасный. Преступность, конечно, есть, но лично я никогда с ней не сталкивался. Наверное, это было что-то из детства. Казалось - будет у меня настоящее оружие, и сам я стану каким-то другим, более сильным и настоящим.

В итоге я просто запер его в маленький сейфик, где он и пролежал спокойно все эти три года.  
Нет, и все-таки, не может это быть совпадением. Я купил его как раз тогда, когда потерял тебя. Примерно через три месяца после этого разговора.  

- Давай уедем отсюда, - неожиданно сказала ты, и поставила на вертушку своего любимого Коэна. Заезженная пластинка потрескивает, с улицы доносится радостный визг детей.   "Она берет тебя за руку и ведет вниз к реке. На ней обноски, которые раздает "Армия Спасения" и она не от мира сего, но именно за это ты ее и любишь... "

- Уедем? Куда же мы уедем?  
- Да хоть куда... Уедем на материк.  
- А чем тебе здесь не нравится?  
- Не могу я здесь... Такая тоска. Я себя чувствую, будто меня сослали сюда за какие-то грехи. И специально вокруг эта чертова вода, чтобы я никуда не сбежала.  
- При чем здесь вода? Можно сесть на самолет или на корабль - и отправляйся куда хочешь.

   - Ты ничего не понимаешь. Я здесь никого не знаю, мне не с кем общаться. Твои друзья - просто надутые индюки, а их жены - набитые дуры. Они все стараются из себя что-то представлять, как дети, которые играют в войну или преступников - я буду главный полицейский, а он будет злодей... Только дети помнят, что все это игра, а вы всю жизнь превратили в это...  
- Послушай, что тебя не устраивает? Сразу после универа меня пригласили на такую должность. У нас жилье в американском квартале, служебная машина, на работе у меня прекрасные перспективы...  
- Да на фига мне эти твои американцы? Они же тупые, как устрицы!  
- Сама ты устрица!  

Она заплакала. На столе стоял торт - как раз такой, какие она любит. Чтобы купить его, пришлось изрядно помучаться. Подъехать прямо к магазину в час пик было делом нереальным, я вышел на другой стороне улицы, потом пробирался под проливным дождем сквозь ряды медленно ползущих автомобилей и маршруток... Потом пробирался обратно, коробка моментально промокла, черт, забыл взять пакет...  
"Солнце стекает вниз, как мед... А река говорит: ты будешь любить ее вечно, ведь она..."
  Я подошел и положил ладонь ей на плечо.  
- Послушай, это только в песнях можно всю жизнь сидеть у реки и смотреть на закат... Мы-то живем в реальном мире. А здесь, в этом мире, надо работать, а на работе - надо хитрить и надувать щеки, я согласен, что кроме этого есть еще что-то, но в сутках только двадцать четыре часа, и на все времени не хватает... Мне сейчас надо проявить себя, а потом, через некоторое время...  
- При чем здесь песни? При чем здесь работа?! - крикнула она, сорвала пластинку с вертушки и запустила ей в торт. Пластинка воткнулась в него вертикально, с небольшим уклоном, и теперь все это напоминало произведение концептуального искусства.

Мы взглянули на торт, а потом - сначала у меня, потом у нее - наши лица расцвели улыбками.   - Может, на море поедем? - спросил я.  
- Да ну его, это ваше море, оно холодное.  

ВМЕСТЕ С АДЕЛАИДОЙ... (4)
   3.   Потом, в связи с запуском нового проекта, я совсем перестал обращать на тебя внимание, это правда. Да и не только в проекте дело. Может быть, отношения вступили в фазу кризиса, а может я пустил все на самотек: пусть, мол... Как-нибудь, да образуется. И вообще, я решил, что ты бесишься от безделья. Несколько мест на выбор предлагал, но работать там ты не захотела. Домохозяйка из тебя тоже никудышная, это совсем не твое, вот и сидела ты целыми днями дома, смотрела во двор да на стену, отделявшую наш квартал от остального города. Перебесится, поймет, что так вот жить нельзя, устроится куда-нибудь, и все войдет в колею, решил я. Моя любовь к тебе в это время съежилась, стала совсем незаметной и забилась куда-то в самый темный уголок души, куда-то в тот отдел, где у нас хранится привязанность к детским игрушкам, запах бабушкиных пирожков и тому подобные вещи. Выбросить жалко, но и не используешь никак.   В тот вечер я вернулся намного позже, чем обещал. Обсуждали с менеджерами отделов одну важную деталь, сначала в офисе, потом поехали в кабак, надо же хоть как-то расслабиться. Вечером движение не такое оживленное, и ездить после пары бутылок пива совсем не опасно. Машина у меня хорошая, такую постовой тормозить просто так не станет. Так что я доехал до стоянки спокойно, взял в магазинчике еще пива, не спеша пошел домой...

Перед этим ты звонила несколько раз - когда придешь? Скоро, скоро приду... Сколько можно звонить? Не выставляй меня дураком перед людьми! У меня важный разговор! Потом ты обиделась и звонить перестала.   Еще из-за двери я услышал эти механические повторы: Ю джаст... ю джаст... ю джаст... Открыл дверь ключом, зашел. Ты лежала, укрывшись с головой, и сначала я ничего не заметил. Выключил проигрыватель, включил телевизор и, глотая пиво, стал смотреть какое-то ток-шоу. Когда надоело, я принял душ и вошел в спальню. Откинул одеяло, и сразу понял, что ты умерла. Рядом валялся шприц.   Потом мне сказали, что ты ввела себе в вены большое количество воздуха. Воздушные пузырьки создали тромбы, заполнили буквально все важные сосуды, и нормальное кровообращение прекратилось.   Если честно, я почти ничего не почувствовал. Просто кончился какой-то период жизни - и все. Начинается что-то другое, новое. Я дал телеграмму твоим родителям, собрал все твои вещи и отвез их в детский дом. А пластинки засунул в одежный шкаф, куда-то вниз. Потом, через неделю, вытащил их оттуда, отвез за город и похоронил.   А через месяц купил пистолет.  

ВМЕСТЕ С АДЕЛАИДОЙ... (5).
   4.   Спустя некоторое время меня самого начало пугать мое спокойствие, и я решил сходить к психологу.  

- Это бывает, - сказал он. - Мозг создает защиту и перестает воспринимать какие-то события как реальные. Их настоящую значимость он как бы прячет от самого себя, чтобы не зашкалило. Это ведь шок... Наш мозг склонен к автоматизму и привычному поведению, любые глобальные изменения для него - шок. Лучше вам выразить открыто свое горе, разок выплакаться хорошенько... Ничего стыдного в этом нет, это не слабость, а нормальная реакция. Если чувства подавлять... это как держать их в холодильнике, в глубокой заморозке. На это уходит много психической энергии, на поддержание такого внутреннего холода. И все равно в какой-то момент все может растаять, неожиданно вырваться наружу.  

Выплакаться хорошенько? У меня не было ни малейшего желания плакать. К тому же, на работе я привык постоянно улыбаться. Перестанешь улыбаться - все решат, что у тебя какие-то проблемы. А раз у тебя проблемы - значит ты ослабел. А раз ослабел - на фига ты здесь нужен, приятель?

   - Наш мозг - просто мастер игнорировать важное, выпячивать пустяки, создавать иллюзии. Возьмем такую страшную для мозга вещь, как смерть. Его собственную смерть. Многочисленные исследования показали: уже находясь в состоянии агонии, мозг порождает различные картины, отвлекающие его от осознания того факта, что жизнь уже окончена. Кому-то видится туннель, в котором его поджидает Светоносное Существо, кто-то, подобно платоновскому солдату, попадает на некую "пересадочную станцию", где души выбирают себе следующее рождение. Этот феномен давно уже стал известен людям. В тибетском буддизме он получил название "состояния Бардо". Умирая, человек попадает во власть своих иллюзорных представлений о мире, и может навсегда так и застрять в этих иллюзиях...

   По моему, психологу просто хотелось поболтать, никакого толку от консультации я не ощутил.

   В целом, моя жизнь изменилась не очень сильно. Кое-что, конечно, изменилось, но явно не в худшую сторону: я стал бегать по утрам, посещать тренажерный зал... Личная жизнь? Обычная для молодого холостяка личная жизнь.   Так и прошли эти три года. Два месяца назад я зашел в супермаркет, и там, в отделе компакт дисков, наткнулся на Леонарда Коэна. Эм-пэ-три, все альбомы, включая последний, "Дорогая Хизэр". Совершенно не думая о том, почему и зачем я это делаю, я купил диск, приехал домой и врубил его на всю катушку.   Холодная музыка, прозрачная музыка знающей свой конец старости. Таким мог бы быть идеальный концерт в чертогах Снежной Королевы.  

"Дорогая Хизэр, пройдись еще раз своими нежными пальчиками по моей коже..."

Утром я проснулся и понял - меня выключили. Кто там дает энергию всем живым существам? Я почувствовал вдруг, что не могу даже поднять руку и нажать кнопку верещавшего вовсю будильника. Зачем его-то выключать? Теперь я мог только поражаться: для чего всю жизнь я делал столько бессмысленных движений? Зачем участвовал в дурацкой суете? Улыбался, когда мне хотелось заплакать или послать кого-нибудь к черту? Зачем я играл, зачем пытался быть мастером игры, но чаще всего оказывался жалкой пешкой, которая все мечтает о деревянном королевском набалдашнике поверх своей деревянной же головы?   Было ведь что-то другое, что-то настоящее, и именно оно казалось неважным, и теперь не вернешь, и уже поздно, и хочется кричать, но вспоминаешь о соседях...

ВМЕСТЕ С АДЕЛАИДОЙ... (6).

   5.   Не только хорошие парни проигрывают.   Я ставлю телефон на подзарядку. Номер давно заблокирован, но в телефоне - часы. Не знаю почему - потребность ориентироваться во времени продолжает сохраняться. В среднем я смотрю на часы дважды в сутки. Утром, когда отмечаю время пробуждения, и вечером, когда за окном темнеет.   Я никогда не был хорошим парнем, но все равно умудрился проиграть буквально все. Полотенце с дельфинами, покрытые пылью ракушки, набитая фотографиями и открытками тумбочка - они остались. Но смысла в них уже нет.   В банке на подоконнике у меня живет маленькая лесная улитка - вот, пожалуй, и все. Улитку зовут Аделаида. Одного маленького листика капусты ей хватает на целую неделю. А потом я кладу свежий. Всю неделю Аделаида ползает по листочку и помаленьку его объедает. Такая вот нехитрая у нее жизнь.   Я подобрал ее, когда она пыталась переползти оживленную улицу в центре города. Вряд ли это удалось бы ей без моей помощи. Сначала я просто хотел перенести ее на другую сторону, но потом передумал, сунул в спичечный коробок, вот она и живет с тех пор у меня. Иногда я с ней разговариваю, и она вытягивает свои рожки в сторону моего лица, водит ими справа налево и обратно - рассматривает меня.   Сначала я думал - как же так? Почему именно я? Почему именно меня отключили? Весь мир продолжал вертеться как прежде, всходило и заходило солнце, заключались выгодные и невыгодные контракты, кто-то кого-то хотел, кто-то кого-то любил... Думал довольно долго и ни к каким выводам не пришел. В конце концов, это мне надоело, теперь я стараюсь не думать вовсе. Просто отключили, и все.   Первое время телефон еще попискивал иногда - приходили эсэмэс, призраки из прошлого... Потом социум обиделся и оставил меня в покое. Покой этот - вещь обманчивая, он продлится до тех пор, пока деньги не кончатся. Я это знаю, но может быть к тому времени наберусь решимости - и уеду куда-нибудь, начну все сначала. Хотя, что там начинать?   Вы даже не представляете, каким веселым я был в последние три года. Очень веселым! Может, не таким веселым, как клоун в цирке, но все же... Я очень старался. Вы, наверное, слышали про силу позитивного мышления? И про то, что если постоянно улыбаться, даже через силу, то все будет окей?

6.   Мы пересекли шаткий деревянный мостик, под которым клокотали разбивавшиеся о блестящие валуны потоки чистейшей воды. Перед Домом дорога немного расширялась, образуя нечто вроде стоянки. Там я и припарковал свою машину.   Аделаида довольно крепко прицепилась к приборной доске, и мне пришлось постараться, чтобы ее оттуда отлепить. Сильно тянуть я боялся - вдруг у нее что-нибудь там повредится? Но и оставлять ее одну в машине не хотелось, еще уползет куда-нибудь, потом не отыщешь... Она ведь глупая. Я положил ее в коробочку и сунул в брючный карман.   Пистолет я тоже захватил с собой, хотя после произошедшей полчаса назад осечки я не очень-то на него рассчитывал. Щелчок, а потом грохот, оказавшийся лишь воображаемым. Да, выглядело довольно глупо: только что человек пытался застрелиться, а теперь таскает с собой оружие, как будто жить без него не может.   Дом стоял прямо передо мной - широкий, покрытые старой штукатуркой стены подернуты зеленым мхом. Окна блестели, отражая дневной свет, и разглядеть то, что было внутри, я не мог.  
- Ну, Аделаида, что скажешь про этот Дом?

Из трубы поднимался дымок. Вокруг Дома росло несколько сосен, сливовые и кизиловые деревья. В детстве я очень любил продолговатые красные ягоды кизила, полные кисло-сладкого сока. Они продавались расфасованными в маленькие бумажные пакетики, там же, в этих торговых рядах, можно было купить сушеной корюшки, вареных креветок-чилимов, коричневый острый папоротник.   Внезапно у меня появилось ощущение, что кто-то ждет меня здесь, именно меня. Будто бы этот Дом и был конечной точкой моего долгого путешествия. Путешествия, которое тянулось многие-многие годы... и в тоже время оказалось таким мимолетным.   Из-за задней стены Дома вышел старик.

ВМЕСТЕ С АДЕЛАИДОЙ СЛУШАЕМ КОЭНА И НАХОДИМ ЗАБРОШЕННЫЙ ДОМ (7)

В руках он держал старенькие, расхлябанные грабли, в их зубьях застряло несколько кленовых листьев. Старик, не торопясь, обогнул Дом и подошел ко мне.

   - Здравствуйте, - вежливо сказал я.   Он только кивнул. Почему-то возникло ощущение, что слова здесь не нужны, что меня понимают без всяких слов. Старик улыбнулся и жестом пригласил в дом. Грабли он оставил у входа. Мы миновали что-то вроде сеней и вошли в довольно большой холл. Горящий камин, несколько уютных кресел... На журнальном столике стоял старый катушечный магнитофон и стопка плоских картонных коробок с катушками. Это было что-то из далекого детства - громоздкий агрегат, в который не так-то просто правильно заправить ленту...   Как будто вернулся домой... Что может быть лучше, чем иметь такой вот Дом? Ничего не может быть лучше. Я сел в кресло, старик же зашуршал магнитофонной лентой. Я вытащил из кармана коробочку и выпустил Аделаиду на стол. Потом достал пистолет, зачем-то понюхал ствол. Пахло пороховой гарью. Очень сильно пахло... Я положил пистолет рядом с Аделаидой. Старик лишь мельком взглянул на оружие, но не проявил к нему ни малейшего интереса. Он закончил возиться с пленкой, щелкнул массивным тумблером, и лента пошла. Я почувствовал себя, как в кинотеатре - в будке механика зашумел проектор, и сейчас начнется фильм. Реальность, в которую предстоит погрузиться на полтора-два часа.  
- А она тоже здесь? - спросил я старика.   Он кивнул.  
- Она придет?  
- Обязательно придет! - тоненьким голоском пропищала Аделаида.  
И я улыбнулся. По-настоящему, от души.

(Конец)

Кому понравился рассказ "Вместе с Аделаидой...", донаты приветствуются на Т-Банк, +79039369384

Неосоветские историки любят утверждать, что сталинский террор был направлен в первую очередь на «борьбу с врагами народа». Мол, если бы Иосиф Джугашвили «не зачистил от врагов» армию, спецслужбы, партию, науку и культуру, то победы в будущей войне было не видать.

Это очевидная ложь. Как так вышло, что «врагами народа» оказались миллионы граждан, от советской элиты до простых крестьян и работяг, вопрос, конечно, интересный (да и что это за режим такой, где все ему враги). На деле Джугашвили расправлялся даже с собственными сторонниками, верными и идейными большевиками. Не только в партии, но и в той же культуре.

Ровно 86 лет назад в Ленинграде был арестован знаменитый театральный режиссер Всеволод Мейерхольд. Сегодня «Обыкновенный царизм» в назидание расскажет его трагичную историю.

Мейерхольд с радостью принял революцию и в 1918 году вступил в партию большевиков. В том же году он поставил «Мистерию-буфф» Маяковского. Спустя два года Мейерхольд основал свой собственный театр в Москве. При этом параллельно он руководил Театром Революции, будучи абсолютным сторонником советского строя.

Театр Мейерхольда (ГосТиМ) с успехом гастролировал за границей. Русские деятели искусства за рубежом пытались убедить Мейерхольда бежать из Советского Союза, но он оставался верен новой власти и всегда возвращался в Москву.

В 1934 году спектакль «Дама с камелиями», главную роль в котором играла жена Мейерхольда Зинаида Райх, очень не понравился Сталину. В советской прессе тут же развернулась кампания травли режиссера. Надо отдать должное смелости Райх, актриса написала Джугашвили письмо, где упрекнула того, что он не разбирается в искусстве (а с чего разбираться в искусстве бывшему бандиту и сыну сапожника).

В начале 1938 года театр Мейерхольда закрыли, а спустя год арестовали его самого. Райх активно возмущалась аресту ее заслуженного мужа. В ночь с 14 на 15 июля 1939 года Зинаида Райх была зверски убита. Нападавшие нанесли ей семнадцать ножевых ранений и скрылись. Актриса скончалась по дороге в больницу. Это случилось спустя 24 дня после ареста Мейерхольда.

По самой распространенной версии, популярную и строптивую актрису убили агенты НКВД по приказу Лаврентия Берии. Впоследствии квартиру в Брюсовом переулке, где жили Мейерхольд с супругой, разделили на две части. Затем там поселились шофер и любовница Берии.

Что касается самого Мейерхольда, то его обвинили в троцкизме и в работе сразу на три разведки: японскую, британскую и даже литовскую. Допросы режиссера сопровождались чудовищными пытками и издевательствами. Широко известен текст его письма к председателю Совнаркома Вячеславу Молотову:

«Меня здесь били — больного шестидесятишестилетнего старика, клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам и по спине, когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам, боль была такая, что казалось, на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток».

Очевидно, что после таких истязаний Мейерхольд признался бы даже в работе на инопланетную разведку. В феврале 1940 года Верховный суд СССР приговорил режиссера к высшей мере. На следующий день Мейерхольда расстреляли.

В 1955 году тот же Верховный суд реабилитировал Мейерхольда посмертно. Так закончилась дружба творческой интеллигенции и советской власти.

Впрочем, видимо, победить Гитлера в грядущей войне, предварительно не запытав старика-режиссера и не зарезав его жену-актрису, было решительно невозможно.

НАБЛЮДАТЕЛЬ (1).
(рассказ)
1. Говорят, что среди обитающих в недрах нашей психики субличностей есть некий Наблюдатель. Он никогда ни во что вмешивается - просто наблюдает, синтезирует пережитый опыт, а во многом - формирует наши воспоминания. А из чего, по сути, состоит наша личность? По сути - именно из воспоминаний. И каждое наше нынешнее действие, подобно кирпичу в стене, опирается на кирпичи предыдущих воспоминаний.

При этом не стоит принимать воспоминания за чистую монету. Воспоминания могут быть ложными, подогнанными под нужную Эго картину мироздания и нашей муравьиной маленькой жизни. Чтобы Эго не травмировалось или же, напротив, испытывало желанные ему страдания.
.....
Новосибирск. Лето. Я еду в метро и невольно разглядываю татуировки пассажиров. Тату - это форма памяти, манифестированная для других.

Вот у этой девушки на оголенной спине - огромная змея. Девушка состарится- и что будет говорить ей эта змея, когда она будет смотреть на неё с помощью двух зеркал? Можно бы задать ей этот вопрос, но мне лень.

У этого парня все руки обмотаны колючей проволокой. Наверное, он откуда-то из Иркутска, - почему-то думаю я.

И уношусь вдруг на годы назад и вспоминаю девушку с маленькой скромной птичкой на плече. Птичка сидит на изящной ветке. Она вот-вот собирается взлететь - и устремиться вверх, куда-нибудь в безвоздушное пространство.

Читатель скажет, что такое невозможно. Птичке нечем будет дышать даже в самом ближнем космосе. Да и крылья в вакууме не работают, так что летать там она не сможет.

Но ведь это птичка с татуировки, ей все можно!

Итак, я погрузился в ветренный декабрьский день года 20....-го. Выйдешь из машины - снег бьёт в лицо с развязным завывающим смехом, словно старая и надоевшая всем шлюха.

Я езжу всю ночь по избирательным участкам, собираю первичную информацию, собираю наших наблюдателей в микрик, добрасываю их до штаба или до дома, если по пути.

В микрике дубак и мы пьём дешёвый виски, типа Белой Лошади, просто чтобы согреться.

Это были выборы, когда президент торжественно арестовал спонсора нашей партии. Ни на что особо мы и не рассчитывали, однако по инерции до конца продолжали выполнять свой долг перед непонятными московскими осьминогами.

НАБЛЮДАТЕЛЬ-2.
2. Всего у нас было пятьсот или шестьсот наблюдателей на участках. Я ездил и подбирал только тех, которые по какой-то причине застряли в этой декабрьский ночи, в дали от своих домов.

Я вглядываюсь в свой импровизированный список, говорю водителю:

- Все, братан, всех развезли.
- Ну слава Богу. А то мне уже тоже захотелось выпить Белой Лошади, - облегчённо говорит водитель. - Тебя на Левый Берег?
- Ага, на Студенческую.

- Давай покурим выйдем.

Мы вышли возле жёлтого конструктивистского здания, закурили, пряча огоньки в кулаке, словно на войне.

Примерно в 1917 году в Новониколаевске начался переход к констроктивистской архитектуре, но основную массу таких зданий построили уже при коммунистам, в 1920-е. Потом кого-то из архитекторов шлепнули, кого-то перепрофилировали на сталинский ампир. Впрочем, мы сейчас не об этом.

Мне на телефон звонит дежурная:

- Блин, оказывается, мы одну наблюдательницу забыли возле ТЭЦ-5. Она там замерзает, её из помещения выгнали...

Я выматерился, записал телефон и имя наблюдательницы- и мы отправились на ТЭЦ-5. Для меня этот район был неизвестным и казался мне недобрым, как для лягушки может казаться недобрым соседний пруд. Особенно - на ветренном морозе.

Мы приехали около 6 утра и нашли у входа в избирательный участок невысокую миловидную девушку, которая реально дрожали от холода.
- Белая Лошадь?
Она кивнула.

- Где живёшь?
- Левый берег.
- Классно, мне туда же. Ты пей Лошадь, пей. Закусить... Ну вот только хот-дог холодный.

Она начала грызть хот-дог. Сказать правду - был он вовсе и не холодным даже, а по-просту говоря ледяным, с кусками льда внутри. Такой уж убитый микрик у нас был, для ледяных увеселений.

НАБЛЮДАТЕЛЬ-3
3. Ах, читатель! Знали бы вы, что есть посёлок Мичуринский! Несостоявшийся Академкогодок, затесавшийся в лесу внутри Новосибирска между Краснообском (ВАСХНИЛ) и ОбьГэсом. До остановки - пара километров, отмахиваясь либо от комаров, либо от зимней противной поземки. Временные бараки из пресованного камыша. Горячей воды нет, туалет на улице.

В утешение этому несостоявшемуся Академгородку, могу сказать лишь, что лет 15 назад там видели настоящего дикообраза. Ну ещё лоси туда иногда приходят. А если двигаться вдоль реки от Мичуринскогл в сторону ОбьГЭС, то там можно пройти по старой сибирской деревне Огурцово, где некоторые до сих пор тайно ловят обских осетров.

Маленьких, типа стерляди, но хоть что-то!

Мне стало жалко Лену. Я предложил ей:

- У меня дома на Студенческой никого, зато есть ванная, горячая вода и можно сделать горячий кофе. И музыка хорошая.

- А это не опасно для меня? - спросила Лена.

- Я безобидное существо.

Она начертала на покрытом изморозью стекле микрика какой-то знак, сказала:

- Никто ещё не аттестовал мне себя, как безобидное существо. Внушает доверие.

- Ну не, так доверять нельзя. Так тебя любой маньяк увезет в кровавую ванну. В данном случае тебе лучше доверять формальным показателям: твой выезд со мной зафиксирован дежурной.

- Поняла. Едем, - сказала Лена.

Водитель сказал:

- Я все понял. Вас на Блюхера?

- От метро сразу направо.

Так мы и встретились с ней по-настоящему в первый раз. И нет, я не про секс. В данный момент у меня другая задача была: отогреть реально подмерзшую симпотную девушку.

НАБЛЮДАТЕЛЬ-4.
4. Я напоил ее горячим кофе, набрал ей ванну, она ушла отогреваться. "Худенькая, как Катя!" - подумал я и громко включил старье, вроде Paint it black или там The End.

- Ты иди сюда, скучно одной отогреваться! Хоть поговорим...

Я приоткрыл дверь в ванну, сказал:

- Ты же боялась, что я приставать буду. Зачем мне на тебя голую смотреть?

- Нет, тут все в пене, ничего и невидно.

- Окей.

Я зашёл в ванную, она действительно была указана весьма целомудренно во всю эту пену.

- Чо хотела-то? - немного насмешливо спросил я.

- Я у тебя видела книги Мураками, Кобо Абэ, Фицджеральда. А в микрике ты мне говорил, что иногда пишешь книги. Как Фицджеральд или как Мураками?

- Как Мураками проще. Достаточно наскрести на чашку зелёного чая и сидеть в кафе, рассматривая чай и слушая посетителей. А как Фицджеральд - надо с богачами бухать постоянно.

- Не бухаешь с богачами?

- С миллиардером- практически нет. А миллионеры это уже в сторону Гемингвея уйдёт.
- Кого?
- Хэмингуэя. Ты отогрелась?
- Да. У тебя можно ночевать?

- Конечно. Только утром главная жена придёт, ты оденься, часов в девять утра. Окей?
- Окей.

НАБЛЮДАТЕЛЬ-5.
Через месяц Лена позвонила:
- Можно к тебе?
- Эээ... Через 2 часа.

Она приехала, очень красивая. Я подумал, вот тебе развилка. Можно вот такое будущее сделать. Плохо разве? Хотя нет, с Настей лучше. А в запасе ещё шесть штук.

Мы слушали какую-то группу вроде Moloko.

- Ты все время в прошлом? - спросила Лена.
- Да, я же из прошлого создаю рассказы. Я же наблюдатель.

- Ты забыл, что именно меня ты забирал с ТЭЦ-5 как наблюдателя, - усмехнулась Лена.
.....
На утро она ушла и больше мы никогда не виделись.

(конец)

Кому понравился рассказ "Наблюдатель", донаты приветствуются на Т-банк, +79039369384

Северные корейцы стали заметны в Нском метро в товарных количествах. Видимо РФ дефакто вышла из санкций. Ниже опишу просто вайб.

Я иду по переходу от метро Красный до метро Сибирская. И вдруг понимаю, что я единственный русский. Остальные - корейцы. Одежда - смесь японской и советской