«Альтернатива для Германии» (AfD) продолжает увеличивать отрыв от правящих CDU/CSU и более чем в два раза обгоняет социал-демократов

Согласно свежему воскресному опросу, проведённому институтом Forsa по заказу RTL и n-tv, рейтинг партии составляет 27% — это на два пункта больше, чем на предыдущей неделе, и самый высокий результат, когда-либо зафиксированный демоскопическим институтом для AfD. Популярность CDU/CSU, в свою очередь, остаётся на уровне 25%, а уровень поддержки SPD опускается до 13%.

В то же время опросы общественного мнения зафиксировали новый минимум рейтинга канцлера Фридриха Мерца (CDU). По данным Forsa, лишь 28% опрошенных довольны его работой, в то время как 70% — недовольны. Наибольшее удовлетворение ожидаемо выражают сторонники христианских демократов (64%).

Слабость канцлера также подчеркивается в опросе Insa для Bild: в личном рейтинге политиков он опустился с 14-го на 18-е место. Хуже себя показали только сопредседатель «Альтернативы для Германии» Тино Хрупалла и лидер парламентской фракции CDU/CSU, замешанный в масочном скандале, Йенс Шпан. Однако лидер AfD Алис Вайдель поднялась на десятое место — это её лучший результат за всю историю наблюдений.

Обвал популярности правящей черно-красной коалиции происходит в том чисел на фоне провозглашенной канцлером «осени реформ»: CDU/CSU и SPD даже на риторическом уровне пока не удается продемонстрировать единство для того, чтобы принять консолидированные решения сразу по нескольким болезненным направлениям, будь то «гражданское пособие», пенсии или налоги. С одной стороны, Фридрих Мерц с готовностью заявляет о несостоятельности нынешней модели социального государства, с другой — министр социальных дел Бербель Бас (SPD) исключает снижение уровня социальной защиты. И этот очевидный внутренний раскол Федерального правительства закономерно сказывается как на его оперативной эффективности, так и на уровне общественного доверия и поддержки.

@BundeskanzlerRU

​​Выборы конституционных судей 2.0: надежда на «Левых»?

Назначение судей в Федеральный конституционный суд — процесс, который ещё десять лет назад считался почти технической процедурой, — сегодня оказалось в центре ожесточённой парламентской борьбы. После того как в июле провалилась кандидатура социал-демократки Фрауке Брозиус-Герсдорф, чьи публичные заявления по вопросам абортов и возможного запрета партии «Альтернатива для Германии» (AfD) вызвали резкое неприятие у части фракции CDU/CSU, стало очевидно, что консенсус между народными партиями, ранее считавшийся почти автоматическим, больше не может быть достигнут без серьёзных уступок, а каждая новая номинация рискует конвертироваться в парламентский кризис.

На этом фоне выдвижение новой кандидатуры — Зигрид Эмменеггер, выглядит попыткой снять напряжение и продемонстрировать, что коалиция всё ещё способна договариваться и находить кадры, сочетающие высокую квалификацию с политической нейтральностью. Биография Эмменеггер включает работу в административном суде в Рейнланд-Пфальце, опыт в Федеральном административном суде и несколько лет в Карлсруэ научным сотрудником, а отсутствие у неё резонансных заявлений должно минимизировать риск повторения июльского провала.

Тем не менее даже при такой конвенциональной фигуре возникает проблема институционального характера: для утверждения судей требуется квалифицированное большинство в две трети голосов, которого правящая коалиция CDU/CSU и SPD, даже при поддержке «Зелёных», достичь не в состоянии, а значит, вынуждена обращаться либо к «Левым», либо рисковать, что поддержка может исходить от «Альтернативы для Германии» (AfD), что для правящих фракций по-прежнему неприемлемо.

«Левые», в свою очередь, осознали потенциала шантажа и теперь требуют закрепления права на собственных кандидатов в будущем: сейчас его имеют только CDU/CSU, SPD и «Зелёные». В этом контексте весь случившийся вокруг процедуры выборов конституционных судей переполох свидетельствует о нарастающем кризисе старой системы, вызванном фрагментацией партийного ландшафта: формирование состава Конституционного суда перестаёт быть «закулисным консенсусом старых партий».

И инициатива «Левых», как бы это ни было парадоксально, служит цели адаптировать процедуру под новые политические реалии. Это стремление к «демократизации» выбора судей можно было бы приветствовать, если бы не одно «но»: речь идёт только о праве выдвижения для «Левых» — в обход AfD, которая также находится в оппозиции и формирует вторую по величине фракцию в Бундестаге, но страдает от блокады в виде пресловутого «брандмауэра».

Таким образом, голосование, назначенное на четверг, перестаёт быть просто кадровым решением и превращается в показатель того, в какой мере немецкая политическая система всё ещё способна удерживать конституционный суд в рамках надпартийной нейтральности. На практике уже сегодня речь идёт о зачатках институциональной дилеммы будущего: либо расширить круг партий, участвующих в формировании высшего судебного органа, с риском дальнейшей политизации судебной власти, либо ограничить участие и тем самым спровоцировать кризис легитимности. Но так или иначе, очевидно, что все связанные с выбором судей пертурбации являются выражением более общей динамики — ослаблением традиционных партий.

@BundeskanzlerRU

​​🇩🇪Политическое насилие слева и справа: немецкий взгляд

Разгоревшаяся после резонансного убийства американского консерватора Чарли Кирка дискуссия не могла не просочиться и в немецкоязычный политический дискурс. На этом фоне новостной портал Apollo News заказал серию опросов о восприятии политического насилия с разбивкой по идеологическим лагерям. Примечательно, что исследование провёл демоскопический институт INSA, известный своими регулярными «воскресными опросами» о партийных предпочтениях, что, в отличие от внутренних онлайн-опросов, гарантирует репрезентативность.

Выяснилось, что относительное большинство немецких левых не считают гибель Кирка достойной сожаления. Среди респондентов, идентифицирующих себя как «левоцентристы», 37% не выразили сочувствия, 36% сожалели о случившемся, а 27% воздержались от ответа. Это резко контрастирует с центристами и правыми: в «центре» отсутствие сожаления отметили лишь 21%, среди правых — 16%.

В партийном разрезе наименее сочувствующими ожидаемо оказались сторонники «Левых» и «Зелёных» (40% и 27% соответственно), что коррелирует с публичными заявлениями ведущих политиков обеих партий. Так, председательница Die Linke Хайди Райхиннек открыто заявила, что не следует испытывать «никакого уважения к фашисту Кирку». А бывший федеральный министр по делам семьи от «Зелёных» Лиза Паус осудила и «тех, кто скорбит по фашисту».

INSA задала и более общий вопрос: «Является ли насилие допустимым средством достижения политических целей?». Здесь позитивные ответы также чаще встречались в левом лагере — 26% против 17% у респондентов, позиционирующих себя к «справа от центра».

Отказ в сочувствии и готовность оправдывать насилие на словах — это ещё не действие. Однако статистика подтверждает тревожный тренд: число политически мотивированных преступлений в Германии достигло нового максимума. В 2024 году Федеральное управление уголовной полиции (BKA) зарегистрировало 84 172 таких дела — на 40,2% больше, чем в 2023-м. Насильственные преступления составили 4 107 случаев (+15,3%).

Превалирование правого экстремизма отчётах уголовной полиции при этом остаётся для Германии статистическим трюизмом, но данные BKA не настолько однозначны, чтобы делать политические выводы. Вся совокупность политически мотивированных правонарушений (PMK) делится на ненасильственные — пропагандистские акты, порча имущества, оскорбления и разжигание ненависти (Politisch motivierte Straftaten) — и насильственные (Politisch motivierte Gewalttaten). Первые составляют около 86,8% всех зафиксированных случаев, и почти половина из них (47,8%) приходится на правых. На долю левых — лишь 12%.

Именно здесь проявляется методологический перекос: большинство ненасильственных правонарушений связано с демонстрацией символики. А в силу исторических причин объём запрещённой правой символики в Германии неизмеримо больше, что закономерно ведёт к диспропорции, а иногда — к абсурдной категоризации. Так, в классификации преступлений на почве ненависти, например, криминализированы 17 тем, из которых лишь 4 (ненависть к мужчинам, христианам, Германии и по социальному статусу) в принципе близки «левым». Таким образом, в контексте дебата о политическом насилии совокупная статистика BKA, равно как и сегмент ненасильственных преступлений, не имеют объяснительной силы, поскольку отражают риторику и символику — зачастую в интернете.

Другое дело — насильственные преступления. Из 4 107 случаев 1 488 (36%) отнесены к правым, 762 (18%) — к левым. Разрыв значительно меньше и выглядит реалистичнее. Но и здесь методология BKA традиционно вызывает вопросы: насилие классифицируется не только по фактам, но и по предполагаемым мотивам, фиксируемым полицией при заведении дела (Eingangsstatistik) и сразу попадающим в отчёт. Так, нападение на мигранта или беженца часто (но не автоматически!) классифицируется как «правое», даже если мотив в итоге бытовой. Аналогично и с антисемитизмом: если изначально не выявлено иного мотива (например, религиозного в контексте Ближнего Востока), дело также уходит в статистику «правых».

@BundeskanzlerRU

​​📊Северный Рейн-Вестфалия: не место для AfD?

Выборы в самой густонаселённой федеральной земле Германии, Северном Рейне-Вестфалии, традиционно привлекают много внимания, а сегодня интерес дополнительно подогревал рост популярности AfD: партия сумела утроить электоральный вес и избавиться от имиджа исключительно восточногерманского феномена. Однако, как и ожидалось, «на местах» — в больших городах, где проводился второй тур, — ни один из кандидатов «Альтернативы» не смог одержать победы.

Так, например, в Дуйсбурге кандидата от AfD Карстен Гросс с 21,4% обогнал социал-демократ Зёрен Линк, набрав впечатляющие 78,6% голосов. Его успех объясняют готовностью открыто говорить о болезненных темах, в том числе о злоупотреблениях социальными выплатами мигрантами, и даже называют «Дуйсбургским Трампом». В Гельзенкирхене мэром по итогам второго тура также стал кандидат от SPD, а в Хагене — кандидат от CDU. Решающее значение имела тактическая мобилизация: партии по левую сторону провозглашенного «брандмауэра» — от CDU до «Левых» — совместно призывали голосовать против кандидатов AfD. В итоге успех правых ограничился только ростом представительства в советах, хотя в Гельзенкирхене AfD может рассчитывать почти на треть мест.

Помимо неудач AfD выборы обозначили и болезненные символические потери для социал-демократов. Самым громким событием стало поражение SPD в Дортмунде — городе, который называют «сердцем социал-демократии». Действующий обер-бургомистр Андреас Вестфаль уступил кандидату от CDU Александру Омару Калути. Потеря города, семь десятилетий остававшегося опорой SPD, должна стать для партии очередным ударом по её идентичности, сформированной вокруг индустриальных центров Рура.

Впрочем, утешением для социал-демократов стало возращение Кёльна: Торстен Бурместер выиграл у кандидатки от «Зелёных» Бериван Аймаз. Здесь кампания вращалась вокруг вопроса расширения стадиона «1. FC Köln», и отказ Аймаз поддержать проект, очевидно, не добавил ей очков популярности. Кроме того, партия вернула позиции в Вуппертале, удержала Крефельд и Мёнхенгладбах, а в Зигене её кандидат Тристан Витт обошёл действующего мэра от CDU с перевесом всего в десять голосов.

В свою очередь для CDU выборы обернулись двойственным результатом. С одной стороны, христианские демократы добились стратегических побед, закрепив за собой Дортмунд, Леверкузен, Эссен и Падерборн, а также взяли власть в Ахене, Бонне и Хагене. С другой — утратили ряд городов, включая Бохольт, Мюльхайм-на-Руре и Оберхаузен.

Примечательно, что часто залогом успеха «народных партий», зацементировавшим статус-кво еще на пять лет, являлось ослабление позиций «Зелёных». В Аахене, Бонне и Дюссельдорфе, где они возглавляли городские советы, избиратели предпочли перемены. Исключением стал лишь студенческий Мюнстер, где победил кандидат от «Зелёных» Тильман Фукс.

Таким образом, SPD и CDU остались главными полюсами ротации власти, тогда как оппозиция в лице AfD зафиксировала успех в цифрах, но не смогла конвертировать их в реальные посты. Характерной особенностью кампании определенно стали вторые туры: количество таких муниципалитетов выросло с 128 до 148. Это связано не только с растущей фрагментацией партийной системы вообще, но и с усилением AfD в частности, которая осложнила получение абсолютного большинства кандидатам старых партий еще в первом туре.

@BundeskanzlerRU

​​«Осень обещаний» вместо «осени реформ»?

Весной, в начале своего канцлерства, Фридрих Мерц (CDU) обещал «улучшение ситуации» уже летом, а после летних каникул — «осень реформ», то есть болезненное, хотя и необходимое лечение. Больше он эту фразу не использует, а удовлетворенность рабой правительства продолжает падать. Будь то гражданское пособие, пенсионная система, здравоохранение, воинская обязанность или цифровизация — почти везде реформы буксуют. Но особенно это заметно в социальной сфере — из-за необходимых комитетских проверок, коалиционных компромиссов и предсказанной институциональной инерции. Генеральный секретарь ХДС уже пошел на попятную и заявил, что потребуется не просто осень реформ, а целый избирательный период.

В свою очередь на риторическом фронте работает и сам канцлер — с этим связано его турне по главным ток-шоу страны. С одной стороны, Мерц пытается развеять опасения по поводу чрезмерно радикальных изменений. С другой, оправдывает потухший реформаторский запал соображениями социальной справедливости, подыгрывая социал-демократическим партнерам по коалиции. Реформы, таким образом — будут, но чтобы сохранить стабильность и надёжность государства всеобщего благосостояния, гражданам по-прежнему придётся отчислять большего своего дохода на пенсии и здравоохранение. При этом правительство намерено представить проект фундаментальной пенсионной реформы только в конце следующего года.

В этом контексте ожидать облегчения острого финансового дефицита в системе социального обеспечения не приходится ни осенью, ни зимой. Наоборот, если бы черно-красная коалиция ничего не делала, она бы смогла высвободить более 20 миллиардов евро. Дело в том, что ранее партии договорились зафиксировать размер пенсий на текущем уровне до 2031 года и повысить материнские выплаты — ключевое предвыборное обещание SPD, которое кабинет стремится провести через Бундестаг до конца года.

Тот же модус «шаг вперед, два назад» справедлив и для других направлений. Так, до сих пор правительство противопоставляло бюрократии преимущественно ещё большую бюрократию, о чём свидетельствует создание Министерства цифровых технологий под руководством христианского демократа Карстена Вильдбергера. Его программа хотя и включает амбициозное сокращение расходов на 25% к 2029 году в общем, ставит под сомнение достаточность мер деталями. Например, Вильдбергер хочет сократить численность персонала Бундестага и министерств на 8% в следующие 4 года. Звучит неплохо, если не знать, что только «Светофор» успел увеличить персонал на те же 8%, а с 2017 по 2024 год количество должностей и вовсе выросло на целых 27%.

Есть, впрочем, и подвижки. Например, согласно программе модернизации, наконец заработает интернет-регистрация транспортных средств (I-Kfz), а компании смогут регистрироваться в течение 24 часов. Но экономисты единодушны: без комплексной реструктуризации и чёткой цели относительно того, где Германия должна оказаться через пять или десять лет, ничего не получится. Уже в следующем 2026 году с рекордным дефицитом столкнется не только пенсионная, но и системы медицинского и социального страхования. И правительству придется закрывать эти дыры субсидиями из также дефицитного федерального бюджета и, вероятно, за счет повышения взносов. Даже потенциально обсуждаемых сокращений, будь они имплементированы в ближайшем будущем, окажется недостаточно, чтобы выбраться из колеи отягощающего экономический рост социального государства.

@BundeskanzlerRU

​​«Левые» против свободы прессы: как партия хочет запугать «инакомыслящее» СМИ

Альт-Трептов — тихий район в восточной части Берлина. Именно здесь свой прямой мандат завоевал один из старых коммунистов Грегор Гизи. И в этом же районе базируется около-либертарианское интернет-издание «Apollo News». Но местное отделение партии «Левых», по всей видимости, радикально настроено это исправить: председатель районного отделения Мориц Варнке при поддержке т.н. «антифашистов» и НПО провёл целое мероприятие, целью которого было «ударить про клавиатуре» портала и сделать жизнь его редакторов «максимально некомфортной».

Особенно резонансно, что мероприятие было организовано при участии представителя скандального Фонда Амадеу Антонио, ежегодно получающего более четырёх миллионов евро федерального финансирования для «борьбы с ненавистью» и «защиты демократии». Тема встречи — «Apollo News: Правая редакция в нашем районе», а речь шла о «вытеснении правых идей из сознания людей» и стратегии «раздражения редакции» путём проведения митингов, срыва семинаров и давления на арендодателя. Для этой цели на листовках был указан адрес офиса издания.

Из-за скоординированной кампании вместе с формулировками на грани призывов к насилию мероприятие «Левых» и тематические буклеты вызвали закономерный скандал, ведь местный активизм на идеологических основаниях стал напоминать не столько легитимный политической диалог, сколько запугивание и давление на свободу прессы и мнений — один из столпов немецкой демократии даже по признанию самой Die Linke.

В этом контексте мероприятие осудил Немецкий союз журналистов (DJV) и ряд политиков, в частности, из AfD и FDP. Федеральное руководство «Левых», как и Грегор Гизи, тем не менее, оставили инцидент без комментариев, а председатель районного отделения Мориц Варнке и вовсе оправдал его тон и замысел, ведь целью служило «повышение осведомлённости о стратегиях правых альтернативных СМИ». Помимо «Apollo News», он также включил в этот список издание «Nius», возглавляемое бывшим редактором газеты Bild Юлианом Райхельтом. По его словам, темой встречи было то, как новые независимые издания пытаются «сделать свою крайне правую повестку совместимой со политическим центром».

Аргументация Варнке типична для леворадикальных кругов, где любое, даже умеренно-правое медиа, освещающее темы миграции, преступности или критики государства, автоматически объявляется ответственным за подъем AfD — а значит, «угрозой демократии». И в такой логике культурной войны, быстро перетекающей в практическую «борьбу с фашизмом», любые средства становятся допустимыми: от публичного шельмования до организации «банды молотков». Случай вокруг «Apollo News», таким образом, стал очередным тревожным звонком, свидетельством идеологического искривления немецкого политического дискурса и растущей общественной поляризации.

@BundeskanzlerRU

К слову об идеологическом искривлении медийного пространства: согласно исследованию Университета Иоганна Гутенберга в Майнце на основе количественного контент-анализа ~10 000 новостных материалов, большинство немецких СМИ, включая общественные теле- и радиовещатели (ÖRR), освещают новости через призму лево-либеральной парадигмы.

Именно в этом контексте медиа, пейоративно нареченные «альтернативными», как «Apollo News» и «Nius», приобретают бóльшую ценность для поддержания общественной дискуссии.

Правда, чтобы восстановить идеологический паритет хотя бы до американского уровня, немецкому медиаландшафту не хватает еще 10-15 подобных консервативных и либертарианских изданий.

@BundeskanzlerRU

Бундестаг отменил гражданство за 3 года – так называемую «турбо-натурализацию»

Теперь немецкий паспорт можно будет получить только после 5 лет проживания в стране. В правительстве считают, что устойчивая интеграция в немецкое общество требует времени – и трех лет недостаточно. Сегодня большинство депутатов Бундестага (450 человек) проголосовали за соответствующую поправку в законе в гражданстве. Против высказались 134 парламентария, двое воздержались.

При этом для получения паспорта по «турбо-натурализации» требовалось продемонстрировать значительные успехи в интеграции: в том числе знать немецкий на С1 и иметь особые заслуги перед Германией.

Напомним, отмена «турбо-натурализации» была одним из главных предвыборных обещаний Фридриха Мерца и его партии ХДС. Изначально консерваторы хотели полностью отменить реформу правительства Шольца и вернуться к прежней схеме: восемь лет проживания в стране и отказ о предыдущего гражданства. Однако против этого выступили в СДПГ, которая считала реформу закона о гражданстве одним из своих главных достижений. В итоге, в коалиции выбрали компромиссный вариант.

Закон вступит в силу, когда будет опубликован в Bundesgesetzblatt – то есть после того, как закон в своей финальной формулировке пройдет через Бундесрат и будет подписан бундеспрезидентом.

Свежий «Воскресный опрос» от Ipsos четвертый месяц подряд фиксирует тот же тренд: AfD увеличивает отрыв от правящего «Союза» (CDU/CSU). Рейтинг христианских демократов снижается синхронно с удовлетворенностью работой кабинета Фридриха Мерца: сегодня лишь 26% немцев положительно отзываются о заслугах правительства.

Интересно, впрочем, и другое: в ряде опросов Die Linke впервые с 2018 года обошли «Зелёных».

@BundeskanzlerRU

​​⚡️ Правительство договорилась о реформе пособий, но это мало что изменит?

После десятичасовых переговоров в рамках коалиционного комитета, федеральное правительство договорилось о реформе скандального гражданского пособия (Bürgergeld). Комментируя планы, министр труда Бербель Бас (SPD) пообещала: «Мы ужесточаем санкции до предела, допустимого конституцией». Однако, как и в случае потухшего реформаторского энтузиазма «осенью реформ», несмотря на правильно заданный вектор, радикальных перемен не предвидится.

Почему вообще Bürgergeld требует реформы? Предыдущее «светофорное» правительство отменило санкции и расширило социальные льготы: государство стало возмещать больше расходов на жильё и отопление. В итоге пособие по безработице фактически превратилось в аналог БОДа, снизило стимулы к труду и стало непосильной ношей для государства всеобщего благосостояния. Многие мигранты, ранее никогда не платившие взносы в систему социального страхования, автоматически стали адресатами почти безусловной помощи. Так, уже в 2023 году большинство получателей гражданского пособия были иностранцами, а сегодня, если включать людей с миграционным бэкграундом, доля может составить 82%.

Теперь — помимо косметического переименования в «базовое обеспечение для соискателей работы» — получатели, которые пропускают назначенные центром занятости встречи, будут подвергаться санкциям. Тот, кто пропустит первую встречу, будет немедленно приглашен на вторую. Но если он не явится и второй раз, размер пособия будет сокращен на треть. Наконец, в случае пропуска и третьей встречи денежная выплата будет полностью прекращена. Однако, чтобы подготовить безопасную законодательную почву для «штрафов», понадобится ещё много времени — и остаётся риск вмешательства Конституционного суда.

Экономисты приветствуют новые меры ужесточения, но в то же время сохраняют скептицизм относительно того, действительно ли эти корректировки достаточны, ведь предлагаемые меры — это де-факто старые компромиссы без реальной перестройки системы. Важно, что предложенное ужесточение санкций напрямую затронет лишь мизерную долю получателей пособия — «отказников от работы» (Totalverweiger), а из 5,5 миллионов таковых лишь от 16 до 18 тысяч, то есть 0,3%! Остальные признаются «ограниченно доступными на рынке труда», например, если ухаживают за детьми (которые также получают пособие), или потому что годами учат сложный немецкий язык. Другие попросту не получают предложений работы из-за отсутствия признанных компетенций или возраста; работодатели вынуждены ответственно подходить к найму из-за высокой стоимости труда. И объявленная реформа, таким образом, не коснется большинства адресатов помощи.

Вдобавок, очевидно, что Bürgergeld слишком затратен для налогоплательщиков и слишком безусловен для получателей, но ужесточение санкций только для отказников, не «перевернет игру» из-за по-прежнему разветвленной социальной системы и дестимулирующего налогообложения: например, семье с несколькими детьми по-прежнему выгоднее получать пособие, чем одному из родителей трудоустроиться — разница составит пару сотен евро.

Таким образом, ясно, что нововведение не сэкономит так необходимые миллиарды, и правительству Фридриха Мерца еще предстоит заняться перекройкой социального обеспечения — будь то здравоохранение, уход или пенсии. И отнюдь не очевидно, хватит ли чёрно-красной коалиции внутренней консолидации, учитывая, что согласие социал-демократов даже на такую сугубо символическую меру стоило много времени, труда и политического торга, но уже вызвало артикулированное недовольство левого крыла.

@BundeskanzlerRU

В новом опросе INSA для NIUS «Альтернатива для Германии» (AfD) в Саксонии-Анхальт достигла самого высокого результата, который когда-либо фиксировался в опросах.

По сравнению с последними выборами «синие» удвоили свой результат с 20,8 до 40%. Союз (CDU), напротив, потерял около 11 п.п.

Не в последнюю очередь это связано с объявленными уходом с передовой политики премьер-министра Райнера Хаселоффа, который находится на посту с 2011 года и по-прежнему является самым популярным политиком в земле. В начале августа он объявил, что, вопреки ожиданиям партии и парламентской группы CDU, он больше не будет баллотироваться.

В приближающемся 2026 году Хаселофф должен был повторить успех 2021 года, когда AfD потеряла 4% по сравнению с 2016 годом, а христианским демократам под его руководством удалось догнать AfD за последние шесть недель до выборов.

Позиции консерваторов также ослабляет экономическое положение региона: американский технический гигант Intel отменил строительство фабрики по производству чипов под Магдебургом; и этот провал в том числе не добавляет очков новому фронтмену христианских демократов — бывшему министру экономики Свену Шульце.

@BundeskanzlerRU

TikTok помогает AfD?

Один из неочевидных факторов успеха AfD в Саксонии-Ангальте — популярность её ключевого кандидата Ульриха Зигмунда в социальных сетях. Например, его аккаунт (mutzurwahrheit90) имеет почти 600 тысяч подписчиков и более 11 миллионов лайков, что делает Зигмунда одним из самых успешных немецких земельных политиков платформы. Для сравнения: у довольно активного премьер-министра Баварии Маркуса Зёдера (CSU) в TikTok около 300 тысяч подписчиков и 7 миллионов лайков.

В своих роликах Зигмунд обращается к зрителю напрямую и критически высказывается на темы налогов, миграции и интеграции, а также культуры. Примечательно, что политик не всегда демонстрирует партийную символику или артикулирует свою аффилиацию. Некоторые исследователи подчеркивают, что это может быть намеренным политтехнологическим шагом с целью не вызвать предубеждение. Впрочем, после того, как платформа заблокировала центральный аккаунт AfD, и другие её политики проявляют схожую осторожность.

С одной стороны, отмечается, что успех AfD в соцсетях может быть связан с тем фактом, что политики общаются с молодежью содержательно — рассказом о своих позициях, а не веселыми челленджами и танцами, как это делают мейнстримные партии, особенно SPD. С другой стороны, риторическому стилю партии, то есть коротким и эмоциональным лозунгам, благоволят и сами алгоритмы соцсетей.

Но учитывая демографическую ситуацию в Саксонии-Ангальте, одного TikTok для победы мало: возрастные избиратели предпочитают традиционные средства агитации — картонные плакаты — и, как правило, по инерции голосуют за старые «народные партии» — CDU и SPD.

@BundeskanzlerRU

​​Гамбург станет климатически-нейтральным: «экологическая Мекка» или экономическое самоубийство?

Гамбург снова оказался прогрессивнее остальной Германии — но не на экономическом поприще, а моральном и экологическом. На референдуме в воскресенье более трёхсот тысяч горожан проголосовали за то, что город должен стать климатически нейтральным к 2040 году, на пять лет раньше запланированного срока. Движение в этом направлении очевидно контрастирует как с мировой конъюнктурой, так и Берлином, ведь правительство Фридриха Мерца менее амбициозно в планах защиты климата, чем его «светофорный» предшественник. Тем не менее, реализовать добровольно взятые обязательства Гамбургу будет непросто: это может разрушить экономический статус города, усилить социальное напряжение, но не защитить климат.

Доклад, подготовленный по заказу городской Службы по охране окружающей среды, называет задачу выполнимой, но только при «фундаментальной перестройке всех сфер жизни». Это предполагает, среди прочего, запрет на газовое и масляное отопление и санацию с установкой тепловых насосов и улучшением изоляции, а также полную электрификацию транспорта, ограничение скорости 30 км/ч по всему городу, создание зон с низким уровнем выбросов в порту, а также вывод из эксплуатации газовой сети. Даже сама вице-бургомистр и сенатор по экологии Катерина Фегебанк — представительница партии «Зелёных» — изначально не решилась открыто поддержать референдум, понимая, какой масштаб финансовых и социальных последствий за ним последует.

И действительно, цена ускоренной климатической нейтральности измеряется миллиардами евро. Союз северных жилищных компаний (VNW) уже предупредил, что это может привести лишь к косметическому успеху, а реальную стоимость заплатят арендаторы. В городе, где аренда и без того растёт быстрее доходов, форсированные программы энергомодернизации способны окончательно вытеснить средний класс с рынка жилья. Прогнозы также подтверждают, что модернизация старого фонда и переход на новые системы отопления приведут к росту арендных платежей.

Не меньше опасений вызывает и транспорт. Ранний отказ от двигателей внутреннего сгорания грозит перегрузить общественный транспорт, который и сегодня работает на пределе. Немецкий автомобильный клуб (ADAC) предупреждает, что «мобильность» может превратиться в дефицит, если новые линии и депо не будут построены вовремя. Сенат в свою очередь уверяет, что «социальная справедливость» останется краеугольным принципом, однако конкретных инструментов поддержки низко- и среднедоходных домохозяйств пока нет. Наоборот, город будет обязан реагировать на превышение выбросов в переходный период и «экстренно реагировать». Но вопрос как именно — пока остается открытым.

Результат референдума, таким образом, — настоящий политический скандал. Во-первых, помимо вопроса целесообразности и выполнимости взятых обязательств (на Гамбург приходится всего около 0,001% мировых выбросов CO2), под сомнением находится демократическая легитимность решения: из-за небольшой явки «за» в итоге проголосовало 23% от всех имеющих право голоса горожан. Во-вторых, активная агитация велась в центральных (и оттого электорально благоприятствующих) районах города, но не на рабочих окраинах и поддерживалась целой кавалькадой НПО и НКО, включая Fridays for Future, Greenpeace и Европейский климатический фонд. Так, противники реформы оказались попросту не информированы.

@BundeskanzlerRU

Свежая дескриптивная статистика появлений политиков (по партийной принадлежности) на главных разговорных форматах (ток-шоу) общественных теле- и радиовещателей (ARD & ZDF).

В лидерах, ожидаемо, партии правящей коалиции — CDU/CSU и SPD. А вот дальнейший рейтинг ничем, кроме дискурсивного перекоса и медийной блокады, необъясним.

@BundeskanzlerRU

​​⚡️Христианские демократы отказываются от «брандмауэра» против AfD?

Христианские демократы страдают не только от падающих рейтингов, но и внутреннего раскола — пока риторического. Дело в том, что оглядываясь на воскресные опросы, бывший генеральный секретарь при Меркель Петер Таубер и бывший министр обороны Карл-Теодор цу Гуттенберг публично выразили идею пересмотреть стратегию не-сотрудничества с AfD, ведь «стигматизация играет ей на руку».

Отреагировать на развернувшийся дебат был вынужден сам канцлер, и после закрытого заседания Фридрих Мерц зафиксировал, что никакого сотрудничества с AfD не предвидится и, более того, «синие» по-прежнему считаются главным оппонентом на предстоящих избирательных кампаниях. Впрочем, канцлер оставил окно приоткрытым: «Если мы считаем, что что-то правильно, мы не должны зависеть от AfD».

По сути исполнительный комитет христианских демократов просто запоздало реагирует на свершившийся факт: ситуативное большинство, достигнутое за счёт голосов AfD, больше не считается токсичным, как это было при голосовании по вопросу ужесточения политики предоставления убежища в январе. Эта умеренная идея давно циркулирует в стане консерваторов, но теперь педалируется громкими, хотя и не главными, голосами Таубера и цу Гуттенберга.

Новшеством, однако, стало то, что канцлер прямо призвал SPD, партнёра по коалиции, включиться в борьбу с «крайне правой угрозой», явно намекая на недостающую сговорчивость внутри правительства по ряду принципиальных вопросов, особенно — социальной системы. Тем не менее, Союз (CDU/CSU) пока и сам не нашел волшебной формулы победы над AfD. В конечном счёте кабинет Мерца по-прежнему полагается на патерналистскую государственную политику без радикальных реформ. И даже временное снижение темпа нелегальной миграции не привело к изменению общественных настроений, ведь общие проблемы, связанные с массовой иммиграцией с 2015 года, и сегодня справедливо возлагают на бывшего канцлера Меркель и христианских демократов.

Точно так же нет и никаких признаков экономического восстановления, обещанного Мерцем летом. Скорее, людей тревожат многочисленные новости о массовых сокращениях рабочих мест. И хотя судить о последствиях объявленных миллиардов евро государственных инвестиций пока рано, нет никаких признаков того, что финансируемые за счёт долга кейнсианские вливания способны полноценно перезапустить стагнирующую немецкую экономику.

В этом контексте справедливым оказывается выражение Йенса Шпана: Германия уже десять лет голосует за правоцентристов, но страной управляют левоцентристские партии. И изменить такое положение вещей помог бы отказ CDU/CSU от самовозведённого «брандмауэра» — хотя бы частично. Именно этого, подтверждают опросы Insa, желает большинство немцев: 38% (42% на Востоке) считают, что было бы лучше, если бы другие партии определили «красные линии», в рамках которых сотрудничество с «Альтернативой» было бы возможно, а не устанавливали абсолютную «заградительную стену». Еще 30% высказались за «брандмауэр».

Незначительный перевес, с одной стороны, свидетельствует об общественной усталости от парламентских блокад в частности и «политики по инерции» в целом. С другой, предвещают будущий раскол как в рядах христианских демократов, так и их избирателей. Умеренные меркелианцы, например, с большой вероятностью откажутся голосовать за партию, «открывшую правый фланг», а сторонники левых партий и вовсе рискуют радикализоваться в пользу Die Linke. Тем не менее, учитывая принципы эволюции партийных систем, смерть старого «народного гиганта» CDU — лишь вопрос времени, но в пользу какого из полюсов раствориться, партия еще может выбрать.

@BundeskanzlerRU

​​Насколько «родственны» программы CDU и AfD?

Лидер опросов — Христианско-демократический Союз (CDU) — почти гарантированно получит правительственный мандат, а Фридрих Мерц станет десятым канцлером Германии. Но кто самый предпочтительный коалиционный партнёр для право-центристов? Несмотря на многочисленные заявления о принципиальном дистанцировании от AfD на всех уровнях, имплементировать наибольшее количество пунктов предвыборной программы «Союза» помог бы черно-синий альянс, — по крайней об этом свидетельствует контент-анализ, проведенный швейцарским изданием NZZ.

🏃🏾‍♂️Миграция: наибольшее совпадение позиций по главному вопросу этой предвыборной кампании наблюдается между CDU/CSU и AfD, FDP, а также BSW. В частности «Альтернатива для Германии» (AfD) согласна с «Союзом» по всем пяти пунктам, включая переход к выплатам в натуральной форме вместо денег и усложнение натурализации.

💶 Экономика: здесь профиль Союза во многом соответствует AfD и FDP. И консерваторы, и либералы выступают за снижение корпоративных налогов, отвергают «закон о цепочке поставок» и выступают против повышения минимальной заработной платы.

⚛️ Энергетика: «Альтернатива для Германии» (AfD) и «Свободные демократы» (FDP), а также CDU/CSU выступают за возврат к ядерной энергетике. Как и христианские демократы AfD отвергает фракинг, а FDP — единственная из рассмотренных партий, кто его поддерживает. В целом в этой области «Союз» имеет больше общего с «красно-зелёными», чем с AfD, FDP и BSW. Это связано с тем, что христианские демократы намерены повысить налог на CO2, отвергают сокращение расширения ВИЭ и стремятся к «климатической нейтральности» к 2045 году — на пять лет раньше, чем целевой показатель ЕС.

🪖Безопасность: по избранным проблемным областям — создание общеевропейской армии, увеличение помощи Украине и присоединение к ЕС — к профилю «Союза» наиболее близки либералы из FDP и «Зелёные». Что касается увеличения военных расходов, то тут единодушны FDP, «Зелёные», SPD и AfD. «Альтернатива» при этом является единственной партией, помимо CDU/CSU, которая поддерживает восстановление воинской повинности в Германии.

👨🏻‍🦳Социальная политика: в отношении государства всеобщего благосостояния «Альтернатива для Германии» (AfD), FDP и BSW также поддерживают ужесточение санкций для получателей социальных пособий, которые отвергают предложение о трудоустройстве. Фактически, AfD и FDP согласны с «Союзом» по всем социальным пунктам: «нет» налогу на имущество, «нет» базовому пособию на ребенка, «нет» обязательному страхованию граждан и «нет» повышению пенсионного возраста.

Таким образом, предвыборные манифесты CDU/CSU и AfD пересекаются на 76% — это больше, чем с любой другой партией. Аналогичные результаты достигаются, если подсчитывать сходства на основе 38 тезисов «Wahl-O-Mat». В свою очередь FDP занимает второе место как в анализе NZZ, так и согласно тезисам «Wahl-O-Mat». Поэтому, когда Фридрих Мерц утверждает, что CDU/CSU «дальше от AfD, чем от любой другой партии», это может быть справедливо лишь в отношении сконструированного «брандмауэра», но не содержательной части программ.

@BundeskanzlerRU

​​Зачем Германия взрывает АЭС?

Немецкая энергетическая политика — пусть и запоздало — снова на передовицах международных газет: ровно в полдень две 160-метровые бетонные градирни атомной станции Гундремминген рухнули в облако пыли. Прямая трансляция собрала десятки тысяч зрителей — редкое промышленное событие привлекало столько внимания. Так, менее чем за десять секунд исчез объект, десятилетиями воплощавший инженерное превосходство и энергетическую самодостаточность Баварии. Теперь на этом месте, будто нарочито сомвилически, энергетическая компания RWE планирует построить хранилище аккумуляторных батарей.

Событие по традиции превратилось в фестиваль с палатками с едой, онлайн-трансляцией и толпами зевак под моросящим дождём. Однако то, что для одних было редким зрелищем, стало драматической вехой истории для других. Обозреватели Die Welt в своем заголовке и вовсе сравнили этот день с разрушением статуй Будды в Афганистане.

Атомная электростанция «Гундремминген» имеет богатую историю. Первый блок был введен в эксплуатацию в 1966 году, за ним последовали блок B (1977) и блок C (1980). Почти полвека станция была одной из крупнейших и важнейших атомных электростанций Германии. После решения о поэтапном отказе от ядерной энергетики производство электроэнергии постепенно прекратилось: блок B был закрыт в 2017 году, а блок C — в 2021 году. До этого момента станция стабильно поставляла 21 млрд кВт-ч в год — примерно четверть баварского энергопотребления, или электроэнергию для 4,7 млн домохозяйств.

В этом контексте глава округа Гюнцбург Ханс Райххарт (CSU) не скрывает эмоций:

«Мы теряем не просто станцию — мы теряем часть нашей идентичности. Это был надёжный, чистый производитель энергии и важный работодатель. Тут действительно много сердечной боли».

Для него, как и для многих инженеров эпохи до Energiewende, решение об отказе от атомной энергии остаётся политически мотивированной ошибкой — реакцией не на объективную угрозу, а на атмосферу страха после Фукусимы-2011.

Так, согласно исследованию Radiant Energy Group восемь немецких атомных станций, включая Гундремминген, могли бы быть перезапущены в течение нескольких лет. Для Гундреммингена эксперты оценивали срок восстановления в четыре года и затраты в три миллиарда евро — сумму, несоизмеримо меньшую с ежегодными 20 млрд евро субсидий солнечной энергетике. Потенциал блоков B и C — 2,6 ГВт мощности, эквивалент пяти современным газовым электростанциям. По разным подсчетам, чтобы компенсировать этот объём генерации, потребуется более 1500 ветряков. Но даже они не обеспечат той надежности постоянных поставок, которую давал мирный атом.

Цена отказа от ядерной энергетики высока: если бы Германия продолжила полагаться на атом вместо фотовольтаики и ветрогенераторов, по оценкам экспертов, уже было бы сэкономлено как минимум 600 миллиардов евро; электроэнергия была бы более экологичной, но, прежде всего, более дешевой и надежной; не было бы массового оттока промышленности за границу; а Федеральному статистическому ведомству не пришлось бы ежемесячно сообщать о новых случаях банкротства.

@BundeskanzlerRU

​​Мигранты портят «облик города»?

Именно такая интерпретация фразы канцлера Фридриха Мерца дала жизнь свежему дебату в немецком политическом дискурсе и заодно в очередной раз обнажила зияющий общественный раскол, поссорила правящую коалицию и даже подыграла AfD. Что именно сказал канцлер? «Мы проделали большой путь в вопросах миграции», — заявил он журналистам, указав на 60-процентное снижение числа заявлений о предоставлении убежища по сравнению с предыдущим годом. Затем Мерц, однако, добавил: «Но, конечно, эта проблема еще заметна на городском пейзаже (Stadtbild)».

Вероятно, канцлер хотел поговорить как об административно и финансово перегруженных от размещения беженцев муниципалитетах— давней и известной проблеме, которая, в том числе, добавляет очков популярности «Альтернативе для Германии» на местах, так и беженцах, исчерпавших все средства правовой защиты, то есть подлежащих депортации. Но слово не воробей, и прямолинейная фраза, похожая на обывательское раздражение от не-немецких лиц на фоне фахверковых домов, вызвала закономерное бурление — особенно в лево-зелёном пузыре.

У Фридриха Мерца вообще талант к откровенной коммуникации: даже будучи лидером оппозиции, он успел назвать хулиганствующих на улицах детей мигрантов «маленькими паша́ми» и обвинить украинских беженцев в «социальном туризме». Теперь и у «городского облика» (Stadtbild) есть все шансы стать «худшим словом года» по мнению Общества немецкого языка и, таким образом, дать очередной повод для критики и обвинений в расизме.

Но критика канцлера в частности и миграционной тематики как таковой уже бьёт из всех орудий. Так, партия «Зелёных» выпустила открытое письмо с декларацией о «формирующей разнообразие миграции». Против расизма высказался и лидер социал-демократов Ларс Клингбайль. А функционеры рангом поменьше, как, например, Катрин Гринг-Эккардт, похвастались вкусным дёнер-кебабом из своего района — в духе дешевого virtue signaling.

Тем не менее, большинство немцев прекрасно поняли канцлера. Помогло то, что он уточнил своё заявление перед лицом растущей критики, и 63% опрошенных в итоге заявили, что Мерц был прав, когда говорил о проблемах миграции, особенно т.н. «параллельных обществах» и этнических гетто. Ведь любой, кто ездит в метро большого города и возвращается домой вечером, воспринимает дебат иначе — через призму не прогрессивистского идеализма, но сурового реализма, так как изменившийся «городской облик» давно касается личной безопасности.

Например, три четверти молодых женщин в Мюнхене избегают пользования общественным транспортом в ночное время. Еще почти 28% молодых женщин сообщили о сексуальных домогательствах. А то, что лица без немецкого паспорта гиперпредставлены в криминальной статистике — и вовсе трюизм. Поэтому то русло, в которое свернула дискуссия вокруг заявления Мерца, свидетельствует скорее не о пресловутом расизме канцлера, но чудовищно искривлённой зоне риторически допустимого в современном политическом языковом пространстве Германии: где вместо обсуждения реальных и очевидных проблем политикам приходится защищаться от дроби ярлыков и обвинений, а за формой теряется суть.

@BundeskanzlerRU