Птички из Музея Лалика в Винген-сюр-Модере напомнили о голубках, которых Кевину Маккалистеру подарил владелец магазина игрушек Дункана

Sotheby’s воспользовались ажиотажем вокруг недели Art Basel Paris и установили рекорд продаж во Франции на торгах сюрреалистического и модернистского искусства.

Самым дорогим лотом стала картина Амедео Модильяни «Эльвира. Бюст» 1918–19 гг., проданная за 27 млн евро. Это рекордная цена на произведение итальянского художника во Франции и самая дорогая работа, когда-либо проданная на аукционах Sotheby’s в Париже. За полотно, не появлявшееся на публике с 1947 года, боролись семь участников торгов.

Лидером торгов сюрреалистического искусства стала картина Рене Магритта «Черная магия» 1934 г., проданная за 10,7 млн евро. Почти сто лет полотно находилось в частной коллекции семьи французской участницы Сопротивления Сюзанны Спак, казнённой гестапо за спасение еврейских детей. Спак и её семья были покровителями Магритта в период, когда художник не мог продать ни одной картины.

В целом на обоих аукционах было продано около 90% представленных работ, при этом почти треть сюрреалистических лотов приобрели американские коллекционеры

Неделя Арт Базеля в Париже была очень насыщенной, поэтому только сейчас подвожу итоги. Итак, ярмарка проходила с 24 по 26 октября в Гран-Пале и соседних пространствах, собрав более 200 галерей из 41 страны и имея довольно обширную параллельную программу. Среди участников были ведущие международные игроки: Pace, Hauser & Wirth, Thaddaeus Ropac, Almine Rech, а также пионеры французской сцены вроде Galerie Perrotin и Kamel Mennour.

На стенде Hauser & Wirth демонстрировались работы Рихтера последних лет, включая крупные абстрактные холсты из серии Cage Paintings. Коллекционеры проявляли особый интерес к полотнам среднего формата, которые ушли в первые часы ярмарки. Galerie Perrotin показала серию скульптур Жана-Мишеля Баскии, включая бронзовую работу «Untitled (Head)», выполненную в 1982 году. На стенде Pace можно было увидеть ранние абстракции Фрэнка Стеллы и минималистичные работы Дональда Джадда, размещённые так, чтобы подчеркнуть пространственные отношения между объектами.

Инсталляция Хелен Мартен «30 Blizzards» в Palais d’Iéna использовала световые и звуковые эффекты для создания последовательности пространственных образов. Кураторы отмечали, что эта работа стала одной из самых обсуждаемых среди критиков за счёт способности сочетать физическую скульптуру с сенсорными эффектами.

Экспозиция Bourse de Commerce была полностью посвящена минимализму и концептуальному искусству. Ли Уфан представил несколько работ из серии Relatum, где металл и камень выстроены в строгие геометрические композиции. Агнес Мартин демонстрировала линейные акварели на холсте, создавая контраст с абстрактными формами Джадда и Стеллы.

Коммерчески наиболее заметной сделкой стало приобретение портрета Амедео Модильяни Jeune fille aux macarons новым частным коллекционером. Также были зафиксированы продажи нескольких картин Пикассо 1930-х годов в галерее Almine Rech. Галеристы отмечали, что активность коллекционеров была выше обычного, но внимание концентрировалось на редких и значимых работах, а не на массовой продукции.

Если честно, удивили цифры продаж в первый день, обозначенные кажется в 90 миллионов евро, учитывая, что одна так себе работа Рихтера стоит порядка 28 миллионов, что же это, весь Арт Базель в день предпоказа только на три холста Рихтера наторговал?

Экспериментальные проекты включали Fashion Sensorium от Viscose Journal, где арт-инсталляции переплетались с перформансами и модой. Эта зона привлекала молодую аудиторию и кураторов, интересующихся междисциплинарными проектами.

В этом году ярмарка отличалась концентрацией редких исторических работ и сильных современников на одном стенде - что мне было не совсем понятно, зачем вообще вешать Пикассо и Рубенса рядом с тем же Рихтером - вопрос к Гагосяну. Впрочем как зачем? Торговля, торговля, еще раз торговля. Впрочем можно сказать и о расширении форматов - от классических экспозиционных залов до городских инсталляций, вспоминаем бездарную надувную фигуру Кермита в очень макроновском духе. Если обратить внимание на довольно плотную праллельную программу, то стоит сказать о внимании к междисциплинарным экспериментам - что как раз сделали совместно с МиуМиу. По словам нескольких кураторов, именно такой баланс между историей, современностью и экспериментом делает Art Basel Paris 2025 заметным событием мирового уровня. На мой взгляд, ярмарка, конечно, показывает лучшие работы мирового рынка, задействованы силы самых значимых галерей, все организовано на высоком уровне и кстати в отличие от Лувра - гардероб здесь был и функционировал исправно

Знаете, меня всегда интересовали занятные совпадения. Вот, к примеру, ограбили Лувр. Грандиозно, смело, с размахом! Местами даже смешно и трагикомично.

Украли ценнейшие сокровища со всякими там бриллиантами и сапфирами. А министр культуры Франции - мадам Рашида Дати - оказывается, коллекционер ювелирных украшений. Ну как коллекционер? Не просто дама с тремя янтарными ожерельями от бабушки и мельхиоровым браслетом с блошки, но и не крупнейший в своем алмазном роде собиратель скипетров Одоакра. Так, какие-то незадекларированные перстни, часы, что называется joaillerie de luxe на возможно 500-600 тысяч евро - и то если верить гнусным наветам на честнейших служителей бумаг и формуляров.

И вот я думаю, как там, интересно, ее коллекция хранится? Тоже, может, где-то под стеклом, но без сигнализации и охраны - считай под матрасом? Или, наоборот, за тремя уровнями обороны - как в цитадели Артейдесов или у ядерного чемоданчика - с кодом, отпечатком, сетчаткой и родимым пятном в форме королевской лилии?

Теперь скажите, человек, вращающийся в мире собирательниц компактных шедевров от Картье и Шопар, ну хотя бы краем уха, чисто теоретически, может знать кого-то, кто знает кого-то, кто однажды сказал мимоходом "а ваши бриллианты застрахованы?"

Жизнь, как ни крути, искусство. А искусство, как известно, требует режим влажности и хорошей охраны. Проблема в том, что у нас с охраной всегда порядок, а с влажностью начинают работать, только когда неловко потеют