Заведующий сектором Центральной Азии ИМЭМО РАН Станислав Притчин считает, что Европейский союз планомерно выявляет и точечно применяет санкции против банков, обслуживающих торговлю с Российской Федерацией. Это свидетельствует о стратегии ЕС по поиску уязвимых мест в цепочках обеспечения российских экономических связей.

«Особый интерес вызывает позиция Киргизии. Несмотря на то что эта страна не является крупным игроком, она демонстрирует решимость отстаивать свое право на торговлю с РФ. В сложившейся ситуации страны Центральной Азии сталкиваются с дилеммой: либо принять стратегию санкций ЕС, смирившись с экономическими издержками от сокращения сотрудничества с Россией, либо искать альтернативные пути», – отметил в беседе с «НГ» Станислав Притчин.

Киргизия, по его мнению, похоже, выбирает второй вариант, стремясь к адаптации при сохранении внешних торговых связей. Это предполагает, условно говоря, выделение отдельных финансовых учреждений для осуществления расчетов с РФ. Любые попытки политического диалога с западными партнерами, направленные на объяснение невозможности полного прекращения торговли и взаимодействия с Россией (главным экономическим партнером и инвестором), оказываются неэффективными. В этом контексте Бишкек демонстрирует более последовательную линию, в то время как другие страны региона пока предпочитают более гибкую позицию, стремясь к компромиссам. https://www.ng.ru/cis/2025-10-27/5_9368_cis2.html

К предстоящему саммиту «США+Центральная Азия»
Зашкаливающий интерес у общественности к саммиту «Центральная Азия + США» обусловлен во многом решимостью американского президента Дональда Трампа выделить, наконец, не просто время на полях Генеральной ассамблеи ООН, как это сделал его предшественник для проведения панельной встречи на полях, а провести полноценный саммит в Белом доме. Другой особенностью встречи стало выделение магистральной темы переговоров – интереса США к запасам критических минералов Центральной Азии, которых у самих США дефицит.
В предыдущие годы, а формату «ЦА+США» уже 10 лет, максимум на что хватало американскую администрацию - было проведение саммита на уровне министров иностранных дел ( за исключением встречи в Нью-Йорке в 2023 году), соответственно его эффективность оставалась крайне низкой. Формат не позволял реально увеличить влияние США в регионе, не решал проблему крайне низкого экономического взаимодействия между сторонами.
Позволит ли нынешняя попытка американской администрации решительно изменить сложившийся расклад сил в регионе с доминированием РФ и КНР? Ответ – нет! Разберемся, почему.
Во-первых, при всем внешнем фокусировании Д.Трампа в моменте на развитии отношений с регионом для всех понятно, что это временное явление и через неделю приоритеты будут другие. Американский президент любит играть в эффектные политические шаги, будь то урегулирование конфликтов или решение глобальных узловых проблем в международных отношениях. Ни один из разрешенных американским президентом противостояний не урегулирован до конца, окончательно и бесповоротно. Ни одно из заявлений и решений не стало долгоиграющим и постоянным, будь то тарифные войны или переустановка отношений с партнерами.
Во-вторых, выбор магистральной темой саммита стал интерес США к критическим минералам Центральной Азии. Сотрудничество в этой сфере вряд ли сможет качественно улучшить уровень экономического взаимодействия США со странами региона. Объективно говоря, Вашингтону нужно резервирование стратегических запасов редких минералов на будущее в конкуренции с Россией и Китаем, но это не значит, что в регион завтра же пойдут миллиардные инвестиции для их освоения и как результат будет прирост взаимной торговли. Без этого США останутся середняком в числе торговых и инвестиционных партнеров Центральной Азии. Товарооборотом США с регионом составил в 2024 году 7 млрд. долларов, в то время как ключевые партнеры региона Китай и Россия имеют в активе 66 и 45 млрд. долларов товарооборота соответственно.
В итоге мы имеем взрывной интерес к американо-центральноазиатскому сотрудничеству, множество голословных заявлений и утверждений о том, что США «вытесняют» Россию и готовятся к вытеснению Китая из региона. Реальная же ситуация с устоявшимся и углубляющимся многоплановым взаимодействием Москвы и Пекина с регионом показывает, что политическим наскоком и временным интересом к отдельным отраслям экономики конкуренция за влияние не выигрывается, особенно если это не подкреплено географией, прагматикой и реальным, а не инструментарным, интересом к региону.

«И российские, и китайские проекты работают на благо»
https://www.kommersant.ru/doc/8181153

О ходе центральноазиатской интеграции Благодаря активизации диалога на высшем уровне региону удалось углубить экономическое взаимодействие, создать условия для ускоренного решения пограничных вопросов, выработать механизмы для совместных подходов по таким сложным сферам сотрудничества, как энергетика и водный сектор. В целом регион за последние восемь лет стал объективно более сплоченным и монолитным. Вместе с тем с точки зрения практик в международных отношениях процесс сближения стран Центральной Азии сложно назвать интеграцией, и это несмотря на комплекс позитивных факторов, таких как географическая, инфраструктурная близость, глубокая взаимозависимость в вопросах логистики, водно-энергетической сфере. Сюда же можно отнести ментальную, культурную, языковую близость стран, популярность среди населения идеи региональной интеграции, а также политическую заинтересованность руководства в повышении региональной субъектности в отношения с внешними игроками.

Вместе с тем существует комплекс сдерживающих реальную интеграцию факторов. Во-первых, страны региона слабо взаимодействуют друг с другом в экономической сфере. За исключением связки Казахстан–Узбекистан, уровень товарооборота между странами на достаточно низком уровне, очень неразвита система взаимных инвестиций, практически отсутствуют крупные региональные проекты в транспорте, энергетике без участия внешних игроков (Камбаратинская ГЭС в Киргизии с участием Казахстана и Узбекистана до начала реализации может быть рассмотрена только как проект).

Во-вторых, страны так и не сформировали полноценную нормативно-правовую базу для интеграции, притом что на двустороннем и трехстороннем уровнях страны региона за последние годы перевели свои отношения на стратегический уровень путем подписания соответствующих соглашений.

В-третьих, республики не создали постоянно действующие институты, которые бы отвечали за системную работу по углублению сотрудничества. Так, уровень национальных кураторов интеграции в лице руководителей профильных департаментов МИД стран региона является недостаточным для того, чтобы в административных системах стран они имели высокий вес и могли продвигать интеграционные проекты внутри стран.

В-четвертых, регион остается зависимым от крупных внешних инфраструктурных инвестиций в обеспечении региональной безопасности, создании институтов для интеграции.

В-пятых, снижает реальный интерес и потребность в практической интеграции в регионе наличие развитых институтов, международно-правовой базы уже существующих интеграционных проектов: Содружества Независимых Государств (входят все страны Центральной Азии), Евразийского экономического союза (входят Казахстан, Кыргызстан, наблюдателем является Узбекистан), Организация Договора о коллективной безопасности (входят Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, на оперативном уровне существует тесная координация с Узбекистаном), а также такие менее институализированные организации, как ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), ОТГ (Организация тюркских государств), китайская инициатива «Пояс и путь».

В результате совокупность перечисленных позитивных и негативных факторов создает ситуацию, при которой внешне страны региона успешно сближаются, интегрируются и благодаря этому повышают совокупную субъектность на международной арене, а в практическом плане не форсируют административную, экономическую и инфраструктурную интеграцию, оставляя ее на достаточно комфортном для себя уровне, что позволяет республикам сохранять автономность и суверенность при решении стратегических внутри- и внешнеполитических задач.

https://www.ng.ru/dipkurer/2025-11-09/11_9385_integration.html

Вдогонку саммиту США - Центральная Азия, запомнившемуся главным образом присоединением Казахстана к Соглашениям Авраама и как-то канувшему из информационного поля.

Для тех, кто продолжает смотреть на политику в Центральной Азии через призму «Большой игры», достаточно посмотреть на его итоги, чтобы придти к выводу, что наверное все же все не так лихо. Американцы, конечно, продвигают свое: и инвестиции в редкоземельные металлы, и логистические проекты под своей эгидой, и традиционно бряцают технологиями. Но ни до саммита Китай - ЦА, ни до только-только прошедшего Россия - ЦА это все не дотягивает, рассматривать Вашингтон как некую третью силу в регионе не получается. Пока Пекин объявляет о многомиллиардных инвестициях и грантах в регион (оставим за скобками куда, зачем и что в этих заявлениях реально), Трамп объявляет о достижении согласия Узбекистана инвестировать в американскую экономику $100 млрд в следующие 10 лет. То есть отдать почти весь свой ВВП прошлого года.

Можно было бы конечно предположить, что за типичной трамповской громогласной ахинеей скрыта некая реальная повестка, но ее в сущности нет. Американская политика в регионе к настоящему моменту вполне логично схлопнулась до ряда инвестиционных проектов, реализуемость которых будет зависеть от того, в какой мере США будут нуждаться в сырье и насколько эффективными будут альтернативные источники и маршруты поставок. Везти, условно, редкоземельные металлы из центра Евразии все же накладно, и логистически, и политически.

То, что политика США в Евразии по крайней мере в ближайшее время будет оставаться инерционной подтверждается и ее кадровым обеспечением. Три ключевых руководителя: спецпредставитель президента США по Южной и Центральной Азии Сержио Гор, помощник госсекретаря по тому же региону Пол Капур и его зам. Бетани Моррисон к Центральной Азии имеют мало отношения. Капур и Моррисон - специалисты по Индии и Южной Азии, Индо-тихоокеанскому региону, недавно назначенный Капур и вовсе до этого преподавал в университете, специализируясь на ядерной безопасности и Индо-пакистанских отношениях.

Родившийся в Ташкенте Гор вроде как по происхождению ближе, но современные реалии региона он едва ли знает, кроме того в довесок посту спецпредставителя он получил должность посла в Индии. Отношения с Нью-Дели беспокоят Трампа на порядок больше Центральной Азии, так что все три профильных политических руководителя брошены именно на этот трек. Сфокусировано Центральной Азией на высоком уровне по сути заниматься в Вашингтоне некому. Институционально и кадрово регион, по сути, оказывается периферией американо-индийских отношений - что, конечно, колоритно, но вряд ли эффективно.

Если в США захотят взяться за Центральную Азию всерьез, индикатором, вероятно, будет внутреннее институциональное переустройство. Объединение в единое бюро Центральной и Южной Азии, актуальное в эпоху афганоцентричности американской политики, сегодня объективно вредит, по сути угнетая центрально-азиатский трек. Логичным было бы выделение ЦА в отдельное бюро, либо соединение региона с Закавказьем. Последнее давно пора оторвать от европейского бюро госдепа, расставшись с грехами по поводу расширения туда ЕС и НАТО.

Советовать сие заокеанским партнерам мы, конечно, не будем, ибо это есть принятие реалий. Текущая вязкая инерционность их политики в сочетании с некоторым бардаком реализации и Россию, и Китай, и, кажется, сами страны Центральной Азии, вполне устраивает. Избыточная активность и сконцентрированность Вашингтона на чем-то не раз конвертировалась в деструктивность.

Нам в этом контексте важно держать руку на пульсе, но и не уходить в борьбу с мельницами.