«На столе всегда стояла бутылка из поместья сюзерена, поместья двоюродного брата моего деда. С самого начала я ассоциировал это вино с радостью воссоединения со своей семьей. Как и в Библии, вино изначально было для меня инструментом общения, обмена», — рассказал Дюсенер «РБК Вино».

«Мергез, приправленные перцем колбасы из баранины и курица-гриль, тушеные овощи и нут, маринованный изюм и засахаренный лук, тунисская харисса... Вкуснятина!» — говорит он.

«Эта бутылка была подарена моему отцу, и она лежала в нашем коттедже в Альпах. Я уже не помню, по какому случаю ее открыли, но это было зимой 1994 года. На вечеринке была соответствующая атмосфера, и решение открыть эту бутылку было спонтанным. Когда я отпил первый глоток этого вина (я до сих пор говорю об этом с мурашками по коже), я испытал шок и понял, что вино может быть не просто напитком, но что оно может вызывать сильные эмоции и рассказывать историю. Это был день, когда я решил стать виноделом», — добавил энолог.