Бывают в мире и хорошие новости. У нас определились с датой премьер двух ожидаемых фильмов, уже показанных на Каннском кинофестивале.
«Альфа» Жюлии Дюкурно выйдет в отечественный прокат 18 сентября.
«Новая волна» Ричарда Линклейтера – 6 ноября.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
«Альфа» Жюлии Дюкурно выйдет в отечественный прокат 18 сентября.
«Новая волна» Ричарда Линклейтера – 6 ноября.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
Ровно 50 лет назад состоялась премьера «Челюстей» Спилберга
В июне 1975 года не пляжи, а кинотеатры Америки стали самым жарким и популярным местом. Фильм Стивена Спилберга о гигантской белой акуле не только был техническим и художественным триумфом (изнурительные съёмки с механическими моделями акул), он вершил настоящую революцию из-под воды, доставая наши глубоко запрятанные страхи. «Посмотрите это, прежде чем идти плавать», – предостерегал трейлер.
Всем и всегда кажется, что летальная встреча с акулой – это не про них и не в этом случае. Однако хоррор Спилберга открыл людям глаза. Все тотчас же ринулись в кино на фильм, который назовут «первым блокбастером» – именно Спилберг открыл новую эру зрелищного кинематографа, а местные пляжи тем временем претерпевали отток – любители поплавать посмотрели «Челюсти» и побоялись ступать в воду.
Доходило даже до того, что купающиеся заявляли, будто видели акул – хотя, конечно, это не соответствовало действительности. Эта легенда глубоко вросла в культурную базу «Челюстей» – фильма, вероломно вторгшегося в нашу реальность и показавшего, что пляжи не всегда гарантируют приятный и безопасный отдых.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
В июне 1975 года не пляжи, а кинотеатры Америки стали самым жарким и популярным местом. Фильм Стивена Спилберга о гигантской белой акуле не только был техническим и художественным триумфом (изнурительные съёмки с механическими моделями акул), он вершил настоящую революцию из-под воды, доставая наши глубоко запрятанные страхи. «Посмотрите это, прежде чем идти плавать», – предостерегал трейлер.
Всем и всегда кажется, что летальная встреча с акулой – это не про них и не в этом случае. Однако хоррор Спилберга открыл людям глаза. Все тотчас же ринулись в кино на фильм, который назовут «первым блокбастером» – именно Спилберг открыл новую эру зрелищного кинематографа, а местные пляжи тем временем претерпевали отток – любители поплавать посмотрели «Челюсти» и побоялись ступать в воду.
Доходило даже до того, что купающиеся заявляли, будто видели акул – хотя, конечно, это не соответствовало действительности. Эта легенда глубоко вросла в культурную базу «Челюстей» – фильма, вероломно вторгшегося в нашу реальность и показавшего, что пляжи не всегда гарантируют приятный и безопасный отдых.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Сериал Вонга Кар-вая «Цветение» выходит на Criterion
Учитывая размах постановки и богатейшую визуальную культуру кадра, для фанатов режиссёра сейчас сложно представить более волнительную новость.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
Учитывая размах постановки и богатейшую визуальную культуру кадра, для фанатов режиссёра сейчас сложно представить более волнительную новость.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
Cinema Critique
Ровно 50 лет назад состоялась премьера «Челюстей» Спилберга В июне 1975 года не пляжи, а кинотеатры Америки стали самым жарким и популярным местом. Фильм Стивена Спилберга о гигантской белой акуле не только был техническим и художественным триумфом (изнурительные…
Постер «Челюстей» - шедевр художника Роджера Кастела
Художник Роджер Кастел cоздал сногсшибательный постер «Челюстей» в 1975 году. Эффектное изображение брало зрителя на живца, сопровождаясь красноречивыми надписями о фильме и берет до сих пор – вообще, каждый может припомнить как часто работа Кастела пародировалась и находила новые итерации в индустрии.
Кастел ушёл из жизни пару лет назад, а его деятельность не ограничилась созданием одного лишь постера к хоррору Спилберга. Хотя в историю он вошёл именно с ним.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
Художник Роджер Кастел cоздал сногсшибательный постер «Челюстей» в 1975 году. Эффектное изображение брало зрителя на живца, сопровождаясь красноречивыми надписями о фильме и берет до сих пор – вообще, каждый может припомнить как часто работа Кастела пародировалась и находила новые итерации в индустрии.
Кастел ушёл из жизни пару лет назад, а его деятельность не ограничилась созданием одного лишь постера к хоррору Спилберга. Хотя в историю он вошёл именно с ним.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
Сегодня 60 лет Уве Боллу – почетному завсегдатаю «Золотой малины» и просто человеку, который еще с детства начал портить нам вкус
Отрадно, что в последние лет десять Болл снимает куда меньше, чем раньше. Плохого кино и без него хватает.
А вот экранизации видеоигр, скажем положа руку на сердце, стали гораздо лучше.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
Отрадно, что в последние лет десять Болл снимает куда меньше, чем раньше. Плохого кино и без него хватает.
А вот экранизации видеоигр, скажем положа руку на сердце, стали гораздо лучше.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
Подборка неочевидных фильмов про лето
«Пляжный бездельник». Один из самых воздушных фильмов последних лет, обволакивающая солнечная галлюцинация, кино, словно выдохнутое после затяжки особенно забористым сортом марихуаны – нонконформистский манифест и упоительный гимн творческому самовыражению; для многих после просмотра Корин и МакКонахи наверняка стали главными проповедниками гедонистического образа жизни.
Альтернатива: «Отвязные каникулы» того же Корина. Уже гораздо более радикальное по духу и мрачное по настроению кино о том, что все каникулы когда-нибудь заканчиваются.
«Лето 42-го». Недооценённая у нас в России классика – о первом лете любви, из которого потом распустились десятки эпигонов, эксплуатирующих сюжет, в котором мальчишка всерьёз влюбляется во взрослую женщину. Но здесь нет ещё ни грамма пошлости, а отдельные сцены (вроде первой покупки контрацептивов) без малого гениальны; на удивление светлое, смешное и по-настоящему трогательное кино.
Альтернатива: «Лето с Моникой». Бергман, конечно, не был бы собой, не сними он кино уже о последнем лете любви, уместив крушение юношеских идеалов в один кадр с мучительно пронзительным взглядом Харриет Андерссон.
«Мектуб: Моя любовь». Этот фильм Абделатифа Кешиша в год выхода лениво пожурили за фетишизацию женских задниц (сиквел после премьеры в Каннах уже со скандалом задвинули на дальнюю полку) – и очень зря: фильм прекрасен, как только может быть прекрасна женская задница для юноши в последние месяцы, отделяющие молодость и взрослую жизнь – это и экскурс в биографию самого режиссёра, и чувственная открытка всем нам из потерянного интернационального рая, и большая пляжная вечеринка, переводящая язык кино на тактильный уровень.
Альтернатива: «Лето'85». Обратная сторона взросления в летнюю пору – история об обречённой страсти и смерти, притаившейся под пляжным песком; Франсуа Озон не изменил себе и здесь.
«Сексуальная тварь». Впечатляющая проба пера бывшего клипмейкера Глейзера в полном метре – пока ушедший на покой медвежатник нежится в лучах курортного солнца, на него падает валун с привязанным к нему грузом криминального прошлого: дальнейшие события напоминают фантазию, которая могла пригрезиться лишь после солнечного удара – и в конечном счёте мы смотрим кино о человеке, судорожно пытающимся отстоять право на бессрочный отпуск.
Альтернатива: «Бассейн» Жака Дере. Ещё один отпуск с наэлектризовывающим воздух напряжением – с фатальными последствиями для героев.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
«Пляжный бездельник». Один из самых воздушных фильмов последних лет, обволакивающая солнечная галлюцинация, кино, словно выдохнутое после затяжки особенно забористым сортом марихуаны – нонконформистский манифест и упоительный гимн творческому самовыражению; для многих после просмотра Корин и МакКонахи наверняка стали главными проповедниками гедонистического образа жизни.
Альтернатива: «Отвязные каникулы» того же Корина. Уже гораздо более радикальное по духу и мрачное по настроению кино о том, что все каникулы когда-нибудь заканчиваются.
«Лето 42-го». Недооценённая у нас в России классика – о первом лете любви, из которого потом распустились десятки эпигонов, эксплуатирующих сюжет, в котором мальчишка всерьёз влюбляется во взрослую женщину. Но здесь нет ещё ни грамма пошлости, а отдельные сцены (вроде первой покупки контрацептивов) без малого гениальны; на удивление светлое, смешное и по-настоящему трогательное кино.
Альтернатива: «Лето с Моникой». Бергман, конечно, не был бы собой, не сними он кино уже о последнем лете любви, уместив крушение юношеских идеалов в один кадр с мучительно пронзительным взглядом Харриет Андерссон.
«Мектуб: Моя любовь». Этот фильм Абделатифа Кешиша в год выхода лениво пожурили за фетишизацию женских задниц (сиквел после премьеры в Каннах уже со скандалом задвинули на дальнюю полку) – и очень зря: фильм прекрасен, как только может быть прекрасна женская задница для юноши в последние месяцы, отделяющие молодость и взрослую жизнь – это и экскурс в биографию самого режиссёра, и чувственная открытка всем нам из потерянного интернационального рая, и большая пляжная вечеринка, переводящая язык кино на тактильный уровень.
Альтернатива: «Лето'85». Обратная сторона взросления в летнюю пору – история об обречённой страсти и смерти, притаившейся под пляжным песком; Франсуа Озон не изменил себе и здесь.
«Сексуальная тварь». Впечатляющая проба пера бывшего клипмейкера Глейзера в полном метре – пока ушедший на покой медвежатник нежится в лучах курортного солнца, на него падает валун с привязанным к нему грузом криминального прошлого: дальнейшие события напоминают фантазию, которая могла пригрезиться лишь после солнечного удара – и в конечном счёте мы смотрим кино о человеке, судорожно пытающимся отстоять право на бессрочный отпуск.
Альтернатива: «Бассейн» Жака Дере. Ещё один отпуск с наэлектризовывающим воздух напряжением – с фатальными последствиями для героев.
Подписывайтесь на новый канал авторов Cinema Critique
Forwarded from cine/files
За что мы полюбили «28 дней спустя» – главный фильм о зомби в 21 веке
В своем дебютном оригинальном сценарии Алекс Гарленд изобразил приводящий к глобальной катастрофе вирус, воздействующий не столько на организм, сколько на психику человека (в фильме он назван «вирусом ярости»). Эта идея и привлекла Дэнни Бойла, решившего, что она здорово перекликается с реальной проблемой социальной агрессии.
Поэтому самое жуткое в «28 дней спустя» – не зомби, а военные-насильники. «4 недели я наблюдал, как люди вокруг друг друга убивают. Но я видел это и за 4 недели до инфекции. Люди всегда друг друга убивали», – так звучит приговор человечеству. При этом Бойл находит место для идиллических сцен душевного единения центральных персонажей и весьма оптимистичной концовки, не позволяющей назвать кино мизантропическим. Потому что еще это фильм про одиночек, находящих друг друга, и обретение семьи на фоне всеобщего расчеловечивания.
«28 дней спустя» представил интересный взгляд на зомби-апокалипсис также и с точки зрения взаимодействия с пространством: вместо кишащих живыми мертвецами городских улиц – пустые районы, пугающе очищенные от человеческого присутствия. Падению рода людского вторит низвержение символов его культуры – герой Киллиана Мерфи проходит мимо рассыпанных по мостовой фигурок Биг-Бена и заглядывает в церковь, где на него нападает инфицированный «вирусом ярости» священник.
Но самое цепляющее в «28 дней спустя» – это один из первых снятых на цифру больших фильмов, раскрывающих стилевые возможности новорожденного медиума. Бойл на пару со стоявшим у истоков «Догмы 95» оператора Энтони Дода Мэнтла конструирует зернистую и пересвеченную картинку – лоуфайный кадр, который одновременно похож на репортажный и вызывает помутнение своей гриппозностью. Кратно усиливает этот эффект тряска, лихорадочный монтаж (сцены столкновения с зомби) и выбивающий почву из-под ног вечно заваленный горизонт – тот случай, когда синергия формы и содержания родила один из первых шедевров цифрового экспрессионизма.
#Разбор
В своем дебютном оригинальном сценарии Алекс Гарленд изобразил приводящий к глобальной катастрофе вирус, воздействующий не столько на организм, сколько на психику человека (в фильме он назван «вирусом ярости»). Эта идея и привлекла Дэнни Бойла, решившего, что она здорово перекликается с реальной проблемой социальной агрессии.
Поэтому самое жуткое в «28 дней спустя» – не зомби, а военные-насильники. «4 недели я наблюдал, как люди вокруг друг друга убивают. Но я видел это и за 4 недели до инфекции. Люди всегда друг друга убивали», – так звучит приговор человечеству. При этом Бойл находит место для идиллических сцен душевного единения центральных персонажей и весьма оптимистичной концовки, не позволяющей назвать кино мизантропическим. Потому что еще это фильм про одиночек, находящих друг друга, и обретение семьи на фоне всеобщего расчеловечивания.
«28 дней спустя» представил интересный взгляд на зомби-апокалипсис также и с точки зрения взаимодействия с пространством: вместо кишащих живыми мертвецами городских улиц – пустые районы, пугающе очищенные от человеческого присутствия. Падению рода людского вторит низвержение символов его культуры – герой Киллиана Мерфи проходит мимо рассыпанных по мостовой фигурок Биг-Бена и заглядывает в церковь, где на него нападает инфицированный «вирусом ярости» священник.
Но самое цепляющее в «28 дней спустя» – это один из первых снятых на цифру больших фильмов, раскрывающих стилевые возможности новорожденного медиума. Бойл на пару со стоявшим у истоков «Догмы 95» оператора Энтони Дода Мэнтла конструирует зернистую и пересвеченную картинку – лоуфайный кадр, который одновременно похож на репортажный и вызывает помутнение своей гриппозностью. Кратно усиливает этот эффект тряска, лихорадочный монтаж (сцены столкновения с зомби) и выбивающий почву из-под ног вечно заваленный горизонт – тот случай, когда синергия формы и содержания родила один из первых шедевров цифрового экспрессионизма.
#Разбор
Канал Cinema Critique закрывается. Авторский состав столкнулся с неразрешимыми разногласиями с основателем, отказавшимся участвовать в жизни проекта.
Мы не отказались…
И создали новый канал – с той же тройкой (недо)критиков и большими планами. Знакомые рубрики останутся, а еще появятся новые, которые были невозможны при прошлом руководстве. Теперь у нас развязаны руки и мы будем экспериментировать. Найдем миллион способов радовать и возмущать, передавая весь спектр чувств к кино.
@cinefiles_txt
Ваши любимые постеры теперь в новом магазине
Мы не отказались…
И создали новый канал – с той же тройкой (недо)критиков и большими планами. Знакомые рубрики останутся, а еще появятся новые, которые были невозможны при прошлом руководстве. Теперь у нас развязаны руки и мы будем экспериментировать. Найдем миллион способов радовать и возмущать, передавая весь спектр чувств к кино.
@cinefiles_txt
Ваши любимые постеры теперь в новом магазине
Forwarded from cine/files (Константин)
Цифровое кино, включая «28 дней спустя», начиналось с грязи, низкого качества, неясности его эстетических оснований: то ли это приземленный реализм, то ли новая экспрессия. Ранняя цифра похожа на разрешение 480р – ваш телевизор от такого давно отвык.
Вместе с потребительскими «кэнонами» и «сони» кино шло эволюционным путем как организм. Адаптировалось к среде, где изображение уже не льется спокойным течением, а подвергается постоянным бомбардировкам кода - нулей и единиц.
В фильмах «Догмы 95», боевиках Майкла Манна, разных экспериментах, даже в «Атаке клонов» Джорджа Лукаса – явлении цифры большому зрителю – изображение обрело почти акварельную легкость, а на смену четкости пришли тонкие и прозрачные слои.
Картинка обзавелась новой агентностью, предложив всмотреться в бездну с неестественной цветопередачаей и шумом, чтобы именно там обнаружить незамеченную ранее красоту. Возможно, господство стерильности и высокого качества в наши дни – причина, почему кустарной цифрой нулевых мы проникаемся все больше.
Вместе с потребительскими «кэнонами» и «сони» кино шло эволюционным путем как организм. Адаптировалось к среде, где изображение уже не льется спокойным течением, а подвергается постоянным бомбардировкам кода - нулей и единиц.
В фильмах «Догмы 95», боевиках Майкла Манна, разных экспериментах, даже в «Атаке клонов» Джорджа Лукаса – явлении цифры большому зрителю – изображение обрело почти акварельную легкость, а на смену четкости пришли тонкие и прозрачные слои.
Картинка обзавелась новой агентностью, предложив всмотреться в бездну с неестественной цветопередачаей и шумом, чтобы именно там обнаружить незамеченную ранее красоту. Возможно, господство стерильности и высокого качества в наши дни – причина, почему кустарной цифрой нулевых мы проникаемся все больше.
Forwarded from cine/files (Константин)
После «Сёрфера» с Николасом Кейджем хочется все чаще всматриваться в австралийское кино.
Это кино почти всегда о безумии, о встрече человека как с недружелюбной фауной (действие многих австралийских картин 70-80-х разворачивается в безлюдном аутбэке), так с собственной натурой, своим внутренним дикарем (к примеру, «Опасное пробуждение»).
Некоторые Australian New Wave фильмы романтизируют пустоши как потерянный рай («Обход» Николаса Роуга), другие же предупреждают и отговаривают от соблазна ею очароваться, а многоликая природа, скорее, предстает некрополисом из груды костей, туш и ржавых траков («Кабан-секач»), нежели территорией изобилия и жизни.
Эти картины, помимо конфликта человека со средой (в том числе местной деревенщиной или диковатыми серферами), находят свою выразительность в панорамах, широких углах, до воспаления выкрученных цветах, призванных передать жару, зной и помешательство человеческого субъекта в ландшафтах, превосходящих его возможности.
Это кино почти всегда о безумии, о встрече человека как с недружелюбной фауной (действие многих австралийских картин 70-80-х разворачивается в безлюдном аутбэке), так с собственной натурой, своим внутренним дикарем (к примеру, «Опасное пробуждение»).
Некоторые Australian New Wave фильмы романтизируют пустоши как потерянный рай («Обход» Николаса Роуга), другие же предупреждают и отговаривают от соблазна ею очароваться, а многоликая природа, скорее, предстает некрополисом из груды костей, туш и ржавых траков («Кабан-секач»), нежели территорией изобилия и жизни.
Эти картины, помимо конфликта человека со средой (в том числе местной деревенщиной или диковатыми серферами), находят свою выразительность в панорамах, широких углах, до воспаления выкрученных цветах, призванных передать жару, зной и помешательство человеческого субъекта в ландшафтах, превосходящих его возможности.
Forwarded from cine/files (Даниил Черненко)
В честь мирового проката «28 лет спустя» еще глубже окунемся в зомби-кино; начнем с «Ночи живых мертвецов» Джорджа Ромеро – первого «настоящего» фильм про зомби
Он ввел множество жанровых тропов – при том, что слово «зомби» там ни разу не звучит, происхождение пожирателей плоти связано с радиацией (никакого вируса), а главным героем, что совершенно нехарактерно для хоррора в прежние годы (да и не так часто встретишь сегодня), выступает афроамериканец.
До Ромеро нежить в кино имела оттенок вуду. В «Белом зомби» 1933 года и «Чуме зомби» 1966-го трупы были возвращены к жизни с помощью черной магии и, что еще более сюрреалистично, использовались в качестве дешевой рабочей силы на заводах и рудниках – зомби, по сути, являлись преднамеренным продуктом деятельности человека и мало чем отличались от монстра Франкенштейна. Джордж Ромеро предложил более лаконичный и популярный нынче взгляд на живых мертвецов - сценарий апокалипсиса, таинственно возникающего из размеренной американской жизни.
#Разбор
Он ввел множество жанровых тропов – при том, что слово «зомби» там ни разу не звучит, происхождение пожирателей плоти связано с радиацией (никакого вируса), а главным героем, что совершенно нехарактерно для хоррора в прежние годы (да и не так часто встретишь сегодня), выступает афроамериканец.
До Ромеро нежить в кино имела оттенок вуду. В «Белом зомби» 1933 года и «Чуме зомби» 1966-го трупы были возвращены к жизни с помощью черной магии и, что еще более сюрреалистично, использовались в качестве дешевой рабочей силы на заводах и рудниках – зомби, по сути, являлись преднамеренным продуктом деятельности человека и мало чем отличались от монстра Франкенштейна. Джордж Ромеро предложил более лаконичный и популярный нынче взгляд на живых мертвецов - сценарий апокалипсиса, таинственно возникающего из размеренной американской жизни.
#Разбор
Forwarded from cine/files
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM