В честь мирового проката «28 лет спустя» еще глубже окунемся в зомби-кино; начнем с «Ночи живых мертвецов» Джорджа Ромеро – первого «настоящего» фильм про зомби

Он ввел множество жанровых тропов – при том, что слово «зомби» там ни разу не звучит, происхождение пожирателей плоти связано с радиацией (никакого вируса), а главным героем, что совершенно нехарактерно для хоррора в прежние годы (да и не так часто встретишь сегодня), выступает афроамериканец.

До Ромеро нежить в кино имела оттенок вуду. В «Белом зомби» 1933 года и «Чуме зомби» 1966-го трупы были возвращены к жизни с помощью черной магии и, что еще более сюрреалистично, использовались в качестве дешевой рабочей силы на заводах и рудниках – зомби, по сути, являлись преднамеренным продуктом деятельности человека и мало чем отличались от монстра Франкенштейна. Джордж Ромеро предложил более лаконичный и популярный нынче взгляд на живых мертвецов - сценарий апокалипсиса, таинственно возникающего из размеренной американской жизни.

#Разбор

В честь такой цифры давайте разберем арку персонажа, который до сегодняшнего дня не был никому интересен и/или нужен.

Валерий увидел популярность фирменных постеров Cinema Critique (теперь TR/BUTE) и в феврале 2025 года и вместе со своей женой решил попробовать отжать бизнес, чтобы его несчастный маркетплейсный бизнес по печати загруженных из интернета картинок мог выйти на новый уровень.

Зрителю прямо не рассказывается о причинах такого поведения — здесь нет никакого подтекста, только текст. Такое решение сразу делает эту историю более массовой, но она не теряет в насыщении спектром человеческих чувств, которые испытывал как и Валерий, когда потратил 20К на заявку товарного знака, так и зритель, когда узнал, что заявку, конечно, никто не принимал.

Кульминацией становится момент, когда Валерий замечатает пост о закрытии Cinema Critique с переездом авторов в новый магазин TR/BUTE и новый канал cine/files. Зритель уже понимает, что у Валерия ничего не получится, но сам Валерий все еще питает надежды, что отомстит окружающим за то, как к нему относились в детстве.

К сожалению, тут нету сцены флешбека, хотя это один из тех моментов, когда она была бы очень кстати. Надеемся, что на это обратят внимание в сиквеле — правда, сомневаемся, что он состоится. Пока поразмышлять в комментариях, что могло побудить Валерия на подобный поступок.

Финал истории, конечно, радует. Это и осознание, что Валерий будет до конца своих дней генерировать никому не нужный ИИ «арт» (прости Господи), и что на создание ничего нового, а значит и на успех такие персонажи не способны. Даже если вы не фанат этого жанра, мы рекомендуем ознакомиться хотя бы с монологом Валерия — и, если вам понравится история, поделиться ей с друзьями, чтобы цивильное общество знало своих врагов.

Напоминаем, что авторский состав Cinema Critique теперь @cinefiles_txt. Наш магазин в vk.com/buy_tribute. Существующие каналы связи будут использоваться для уведомления аудитории об обновлениях в новом проекте — до тех пор, пока владелец Cinema Critique не определит дальнейшую судьбу 150 000 подписчиков в ВК и 25 000 подписчиков в Telegram.

Режиссёр Дэнни Бойл говорил, что для него не имеет значения о чем будет фильм. Ему важно, чтобы он выглядел и ощущался как боевик. Картины Бойла - чистая кинетическая энергия, они все взвинчены монтажом и бешеным ритмом.

В интервью для Independent Бойл размышляет о всяком, а кое-где сомневается в величии британских кинематографистов. Ему возражает постоянный коллега Алекс Гарленд, вспоминая и Хичкока, и Скотта, и Лина, да и самого Бойла, явно не из лести. Режиссёр непреклонен и считает, что поп-музыка - подлинное достижение Великобритании, а насчет кино он не уверен.

И касательно себя тоже. «Иногда думаю, что я выдающийся режиссер, а иногда ужасный» – признается британец.

Мы-то в Бойле вообще не сомневаемся.

За что мы любим «28 недель спустя» – один из самых удачных сиквелов в современном хорроре

В фильме поразительным образом сошлись несколько редчайших компонентов: продюсерское чутьё самого Бойла, режиссёрский стержень никогда до того не работавшего с коммерческим жанром Фреснадильо и умело написанный текст, превративший апокалиптическую драму в брутальный survival-аттракцион; нечто похожее случилось, когда после Ридли Скотта «Чужим» занялся Кэмерон.

Да, драматургия и характеры несколько упростились, второй план в сравнении с курцевским выводком из оригинала кое-где словно набросали впопыхах, не говоря уже о персонаже Роберта Карлайла, вместе с вирусом приобретшим фантастическую способность материализоваться в непосредственной близости от своих перепуганных детишек.

Однако здесь не меньше исступленного трагизма, взвинчивающего темпоритм до предела – в этом смысле можно вспомнить убийственный пролог, сегодня по праву считающийся хрестоматийным, или толпу, инфицированную не столько бешенством, сколько паникой; страх развязывает военным руки и как бы универсализирует, обобщает конфликт, заявленный на первых минутах.

Страшнее всего оказывается не быть укушенным заражённым – а выторговать для себя жизнь ценой чужой смерти. Так примитивный бихевиоризм разрастается до не самых очевидных этических парадоксов: скажем, если майором из первой части руководили извращённые понятия о репродуктивной стратегии выживания, то здесь на первый план выходит заурядный человеческий фактор – ставка на личное счастье в обход коллективной ответственности.

Люди по-прежнему остаются опаснее любого зомби – ведь они сомневаются, рефлексируют, боятся и сожалеют: это толкает героев – начиная детьми и заканчивая совестливым снайпером – на необдуманные поступки в обход устоявшихся директив, что и задает финалу мощный эсхатологический аккорд. Именно чувства сохраняют в нас человека – но и выжигают весь мир вокруг него.

#Разбор

Нырнем в самые истоки зомби в кино

Традиция зомби-фильмов берёт своё начало с «Белого зомби» Виктора Гальперина – хоррора 1932 года, снятого на студии Universal. Именно там появился образ живых мертвецов – рабов, трудящихся на сахарном заводе своего хозяина. Тогда еще зомби были напрямую связаны с гаитянским вуду – до тех пор, пока над их образом не поработал Ромеро в 60-е.

Эту картину по большей части вспоминают как прообраз, как основателя жанра, однако не лишним будет упомянуть и актёрскую работу Белы Лугоши – главного Дракулы 30-х, перевоплотившегося в повелителя армии мертвых.

Гальперин добился успеха не столько содержанием фильма, сколько подходом к его пиару, разыгранном в довольно современном духе: нанятые и загримированные актёры изображали зомби, ходящих неподалёку от кинотеатра. Большую кассу «Белый зомби» не принёс, однако обеспечил себе культовую ауру, став своеобразным «Шоу ужасов Рокки Хоррора» 30-х годов.

Сиквел «Социальной сети» в работе

Deadline сообщают, что фильм поставит Аарон Соркин, которому Дэвид Финчер доверил постановку сцены последнего съемочного дня оригинала. Теперь этот жест можно воспринимать не только как признание Финчером гениальности сценария Соркина, но и как предзнаменование карьеры Соркина в качестве режиссера (пусть и довольно неровной). Занятно, что и Финчер, и Соркин в данный момент работают над продолжениями/спиноффами фильмов, которые поставили не они.

Фильм будет основан на серии статей WSJ “The Facebook Files”, которые подробно разобрали слитые внутренние переписки компании Facebook. Среди вскрытой информации и негативное влияние Instagram на пользователей, и использование Facebook для разжигания ненависти, распространения фейков и политические манипуляции.

Не ожидаем, что фильм будет таким же бодрым, бойким и вечным, как оригинал — все же сиквел наверняка сместит фокус истории в сторону расследования. Интересно посмотреть, будет ли это полноценный сиквел, духовный наследник или не связанный фильм с теми же прообразами.

Готовимся смотреть фильм в виртуальных Ray-Banах Цукерберга.

Режиссером следующего Бонда назначили Дени Вильнева

Рассматривали Нолана (и на него делали ставки прежде всего, но тот потребовал полной творческой свободы), Бойла, Куарона и Вона, но конечный выбор пал на Вильнева.

Еще до первой «Дюны» он питчил свою идею тогдашнему постоянному продюсеру серии Барбаре Брокколи – и в том числе рассматривался как постановщик «Не время умирать», но подписал контракт с Warner Bros и отправился изучать Аракис.

Примерно тогда же, в 2021-м году, Вильнев рассказал на подкасте, что Бонд для него был бы проектом мечты, ведь одни из главных его детских киновпечатлений связаны с агентом 007.

Мечты сбываются, коль за спиной успешная авторская франшиза; может быть, на версию того же Нолана посмотрели бы и с большим любопытством, но если держать в голове «Сикарио», то перспектива весьма интригует.

На экранах можно увидеть «Акиру» (все благодаря Иноекино) – бессмертное аниме о мире будущего, источник вдохновения для множества научно-фантастических триллеров, включая «Матрицу», ну и просто неохватный шедевр обо всем и сразу.

Болезненные страницы в истории Японии здесь сочетаются с западной традицией киберпанка, визуальное многообразие аниме с умелой жанровой игрой (это еще и мультфильм о диких бандах в духе «Безумного Макса», но только среди мегаполиса).

А еще, конечно, «Акира» – без пяти минут хоррор. Больничная сцена с медведем – натуральный психоделический кошмар, который пробирает до сих пор.

Вышел первый трейлер к «Бугонии» Лантимоса

Помимо сюжета, имеющего под собой южнокорейский оригинал про киднеппинг и инопланетян, будущее кино интригует дуэтом Племмонса и Стоун, раскрасивших недавние «Виды красоты» в ещё более яркие, психоделические оттенки.

Ждём с большим нетерпением.