Сегодня тысячный день войны. Путин подписал указ «Об утверждении Основ государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания». ВСУ атаковали Брянскую область шестью ракетами ATACMS. Бывшего муниципального депутата Анастасию Брюханову заочно приговорили к восьми годам колонии из-за видео про убийства в Буче. Из 20-й дивизии ВС РФ за время войны сбежал целый полк. В Украине за время войны под следствием о дезертирстве оказалась десятая часть армии. Депутат Госдумы посоветовал женщинам рожать детей, «пока рожалка работает». На 70-летнюю жительницу Омской области завели новое дело о «дискредитации» армии из-за комментариев в «Одноклассниках». Зеленский в 1000-й день войны представил «план стойкости». В России началось серийное производство мобильных убежищ от ядерного взрыва.

Это всё — копипейст заголовков одного дня, а таких дней уже тысяча.

Если вы больше не можете, но и отворачиваться не хотите, я вас понимаю. Но я знаю, что есть способ говорить и войне совсем иначе — ни о чём не умалчивая и одновременно не утюжа остатки собственной психики. Я открыл этот способ сегодня в метро, ничего не зная о нём предыдущие 999 дней, — я открыл книжку Жени Бережной «(Не) о войне». Я читал эти совсем свежие строчки так, как будто им не меньше ста лет, они честны и точны, но не ранят насмерть, и написаны редким хорошим русским языком. Да, книжку о войне в Украине хочется не захлопнуть, а читать и читать.

Если вы живёте в Берлине, приходите в субботу на встречу с Женей Бережной. Ссылка, чтобы бесплатно зарегистрироваться: https://www.eventbrite.de/e/1074169071609?aff=oddtdtcreator

Открываю Уржанов-центр!

Несколько дней назад закрылся проект Вильсон-центра «Иными словами», который больше двух лет с любовью делал мой друг Роман Супер. За это время я написал туда 24 текста о войне и мире, и многие из них для меня оказались важны (и я ещё вернусь к ним, но чуть позже).

Я очень рад и благодарен, что это всё случилось, но мне очень хотелось написать и 25-й текст. И вот я его написал и теперь публикую сам. Он о радиостанции «УВБ-76», она же «Радио Судного дня», которая наделала немало шуму в эти дни — в прямом и переносном смысле. И вот я пишу о том, что это главное медиа о России сегодня — с песнями Шамана и «Аукцыона» и шифровками про втузотюк и кризотютю: https://sasha.ghost.io/uvb-2024/

Потом будет 26-й текст, 27-й, — ну, вы поняли принцип. Поэтому я буду ужасно рад, если вы подпишетесь: https://sasha.ghost.io/signup/

«Мы привыкли с содроганием ждать августа: в России это худший месяц, месяц трагедий и катастроф. Его инфернальный образ так силён, что мы который год несправедливо недооцениваем последние дни декабря.

С августом всё понятно: это время чёрных лебедей. В целом, конечно, знаешь, что где тонко, там и рвётся: вряд ли для кого-то было сюрпризом общее состояние российской экономики в августе 1998-го, или ситуация в Чечне в августе 2004-го, или что сделал Евгений Пригожин к августу 2023-го. Но сам августовский день вечно застаёт врасплох, и на вопрос «почему именно сейчас» нет хороших объяснений, кроме мистическо-нумерологических.

С декабрём наоборот. Его дурная слава — совершенно рукотворная: минимум полтора десятка лет те, кто организует большие и маленькие трагедии, специально топит их в новогодней суете».

Написал для вас новый текст, текст-новогоднее пожелание — ссылка в комментариях. Накануне его уже получили первые подписчики, каждому из которых я говорю огромное спасибо! Приглашаю вас тоже подписаться — мне будет очень приятно.

Интернет не помнит ничего.

С 2010 по 2012 год я работал на канале НТВ — сначала креативным продюсером, а потом шеф-редактором программы «Центральное телевидение». С тех пор мне никогда не везло работать с аудиторией больше: каждый выпуск — несколько миллионов зрителей у экрана. Но главное — мне повезло в 25 лет делать телевидение, по степени свободы непредставимое сегодня, да и тогда вызывавшее у коллег вопрос: «Почему им так можно?» Многие эфиры закономерно заканчивались скандалами, и я и сейчас очень благодарен людям, которые делали это возможным, — но через два года терпение лопнуло, я заплатил за возможность говорить больше карьерой.

Перемотка вперёд — и в 2022 году, уже в Берлине, коллега идёт жаловаться на меня немецкому начальству, что ему некомфортно сидеть за одним столом с пропагандистом с НТВ. И я понимаю: хотя всё, что я тогда делал, я делал у всех на глазах, теперь я совершенно ничего не могу показать в ответ.

Во-первых, журналистика делается так, что её ценность (и её цена) доступна только современнику. Какие там десять лет — хорошо если месяцы, а часто дни спустя на результат самой тяжёлой работы с великодушным снисхождением посмотрит не только новый, но даже старый, заставший её зритель. Этот зритель будет судить и автора, и результат по сегодняшней мерке — и какие теперь нравы, и как теперь в моде говорить, и какой опыт теперь у него самого за плечами.

А во-вторых — и в главных — мне было совершенно нечего показать, потому что от тех двух лет и миллионов зрителей ничего не осталось. Буквально: ни кадра в открытом доступе.
На то, чтобы стереть тот наш труд, была злая воля; но чаще обходится и без неё. Десятки терабайтов спрятаны под пейволл, который больше никогда не откроется, остались на серверах, навсегда ушедших в офлайн, в лучшем случае — требуют долго копаться в кэше интернета (скажем мягко, без гарантии успеха).

Медиа разоряются и продаются, ценность архивов меркнет перед ценником на обычные жёсткие диски, ютьюб и твиттер замедляются цензурным ведомством, облачные данные куда-то уплывают так же, как облака в тихий день: медленно, но верно.

И за всей этой суетой теряется самое-самое-самое важное. Это истории, которые тебе доверили люди — в том телешоу для миллионов или в крохотном тексте, который никто не прочитал.

Эти люди были, они передали свой след мне — и многих из них уже нет с нами. Они уходят далеко не только со своей постели в окружении любимых: каждый день приносит новые трагедии. Биологическую смерть организуют армии, спецслужбы, отменщики и доносчики; но ещё чаще речь идёт о цифровой смерти — той, которую может организовать любая платформа, достаточно одного клика безымянного клерка, который не говорит на вашем языке, но может сделать так, как будто вас никогда не было.

Так к сорока годам я понял, что мне нужна библиотека.

Пока в ней не заполнена даже первая полка, и я один знаю, какого размера будет это красивое здание, если я успею его построить. Но всё, что я буду дальше делать, будет начинаться здесь, будет происходить здесь. Тексты и фильмы, новые и старые, горячие и забытые. Двери открыты, и если вы не хотите со мной потеряться, подписывайтесь: https://sasha.ghost.io/signup/

Ровно три года назад я написал первый текст о том, что теперь одни называют «СВО», а другие «полномасштабное вторжение», хотя тогда никаких слов для этого ещё не было: до страшной февральский ночи оставался ровно месяц. Я был уверен, что большая война случится, и совершенно не знал, что с этой уверенностью делать.

Теперь, когда все ждут мира и спор идёт только о том, насколько эта надежда (без)основательна, я решил собрать всё, что написал за три года, в один сборник. Сегодня я публикую его: в нём почти тридцать текстов и все они уже доступны подписчикам (непременно подписывайтесь тут, бесплатно). Однако нет никакого эпилога, потому что я перестану писать о войне не раньше, чем она закончится.

Кроме того, я решил читать эти тексты вслух. Читать в прямом эфире, потому что если вдруг в ближайшее время что-то и правда начнёт происходить, я был бы рад разделить этот момент с вами.

Первый раз я сделаю это через 5 минут! Заходите в 20:30 по Берлину или 22:30 по Москве, если хотите поговорить или послушать: https://youtube.com/live/XL4IvdY6LhE

Исполнилось десять лет «Арзамасу»: он начинался как сайт с курсами типа «Курсеры», а вырос в важнейшую гуманитарную библиотеку для взрослых и для детей.

Мне повезло оказаться там в первые дни, и самое популярное, что я когда-либо делал, тоже было сделано на «Арзамасе»: подкаст о русском языке с рабочим названием «Я. русский» (уберёг бог, вероятно, в образе Ф. В. Дзядко) — и Youtube-блокбастеры о Греции и Риме.

Их англоязычные версии невероятным образом озвучил Брайн Кокс: возможно, легендарной кислой мине главы клана Рой в сериале «Наследники» мы обязаны тем, как нелегко далось ему выговорить слово «Ар-за-мас». Сегодня я нашёл оригинальную запись и собрал свои любимые неудачные дубли, включая бормотание про латук: https://sasha.ghost.io/oh-shit-brian-cmon/

И! На радостях я решил разыграть для вас три годовых платных доступа к «Радио Арзамас» (или детскому проекту «Гусьгусь»), подробности там же по ссылке.

Я вдыхаю и выдыхаю.

Я принимаю, что в этой войне не победит никто. Я далёк от глубокомысленных рассуждений, что такой результат был запрограммирован в первые часы 24 февраля, и ситуация много раз менялась — но спустя три года она вот такая.

Я принимаю, что мир в узком смысле (переговоры) не будет справедливым точно так же, как мир в широком смысле (как всё устроено).

Я принимаю, что американский вице-президент, который собирается останавливать войну, вчера рассказывал всей Европе, как она сдала свою демократию мигрантам и Грете Тунберг. Но правда в том, что демократии после этого рассказа осталось ровно столько, сколько и было до, — и слова по этому поводу у присутствующих нашлись. А тому, что человек на вершине власти может быть придурком, довольно странно удивляться, имея опыт жизни в России.

Я принимаю, что переговоры начинаются странно, но их результат, как мне кажется, тоже не запрограммирован заранее. И только что у тех же людей что-то получилось с Израилем и ХАМАСом (что совершенно не гарантирует успеха с Россией, но всё же немного добавляет оттенков к картинке «сумасшедшие американские миллиардеры ведут переговоры, не прочитав ни одной книжки на тему»).

Но главное, что я принимаю, — что сейчас нет такого языка для разговора о войне в Украине, который вернул бы внимание к самому важному: простой и бесценной человеческой жизни. К тому, как огромное количество людей продолжает погибать каждый день, ожесточённо сражаясь за города и деревни, названия которых вылетят из памяти завтра. Каждая жизнь, уничтоженная в Буче, стала знаковой. Позиционная война 2025 года уносит в десятки раз больше жизней каждый день, а мир привык, и это кажется мне гораздо большим кошмаром, чем то, что Трамп не называет Путина мясником и военным преступником.

Но то, что он его так не называет, совершенно не меняет того, что я о нём знаю, буду помнить всегда и рассказывать всем. Трамп не управляет моей памятью, моими мыслями и моими действиями, которые я — как и вы — предпринимали против войны. Но я не управляю его действиями, и пусть он делает по-своему, а я буду делать по-своему.

—
Этот текст написан специально для моих подписчиков. Если он вам понравился, вы тоже можете подписаться, я буду этому рад: https://sasha.ghost.io/signup/

Слушал недавно про искусственный интеллект хороший подкаст («запуск завтра») и вот там специалист по нему объяснял одну из главных угроз — что как бы он развит ни был, поменяешь не в том месте плюс на минус, и он без рефлексии белое сменит на чёрное, добро на зло, а помощь на уничтожение. И миру конец.

С другой стороны, зачем нам такой искусственный интеллект, когда есть естественный?

2025 би лайк

«Би-би-си», «Медуза» и «Медиазона» разными, но, как мне кажется, вполне убедительными методами подсчитали число погибших в войне россиян. В списке без имён — 160 тысяч убитых, из них 100 тысяч — в последний год, год нормализации и адаптации. В другом списке чуть меньше ста тысяч, и это уже конкретные люди с именами, фамилиями, которые где-то родились, где-то жили, кем-то были, а потом всё.

Говорят, такие числа невозможно уместить в голове, — но я своими глазами видел, что возможно. В Руанде ближе к годовщине геноцида нет ни одного городка, где об этом бы ни напоминал баннер, если уж нет постоянного мемориала или музея. В Берлине трудно найти улицу без «камней преткновения» с именами погибших от рук нацистов. Не надо загибать сто тысяч пальцев, достаточно просто видеть повсеместность трагедии, видеть, как на каждом шагу разбросаны её следы.

В России бьётся за выживание «Последний адрес» — одна из самых ненавидимых государством инициатив и одновременно эстетически проект мирового уровня: минималистичная табличка с пустым квадратом на месте фотографии производит оглушительное впечатление, за это их и срывают.

Не уверен, что со мной согласились бы создатели «Последнего адреса», но почему-то мне кажется, что здоровое осмысление войны с Украиной могло бы начаться со ста шестидесяти тысяч табличек на стенах домов по всей огромной стране — с именами жертв государства, использующего людей как мясо. Да, я думаю, что свою табличку заслужил и заключённый, и доброволец, продавший свою жизнь за пару миллионов рублей, и даже кадровый военный: быть агрессором и жертвой одновременно невеликая редкость ни в мирной жизни, ни тем более на войне, и всё это неважно по сравнению с тем, чтобы по-настоящему увидеть, что с нами стало».

Написал про безумие последнего месяца — и как к нему относиться, чтобы сохранить себя: https://sasha.ghost.io/vidimyie-i-nievidimyie/

Ровно 5 лет (и две собаки) назад окончательно сменил Москву на Берлин.

Лучший город для меня, нигде не видел ничего лучше.

Любимый музей — Gemäldegalerie.

Любимый месяц — октябрь.

Любимый рынок — Wochenmarkt Rixdord.

Любимое немецкое слово — Arschkarte.

Любимый общепит — Moa Moa.

Любимый район — все.

Любимая часть стены — Heidekampgraben.

Любимый пляж — Grunewaldsee-Krumme Lanke-Schlachtensee.

Любимый кофе — That Pink Cafe.

Любимый техно-клуб — не был ни в одном.

Любимая газета — Die Zeit.

Любимый гриб — лаковица аметистовая.

Ближайший визит трубочиста — 26 марта.