Я всегда боялась декрета

Когда мне было двадцать плюс, декретный отпуск, особенно серийный, ощущался мною как социальная смерть. Вот была активная женщина – делала карьеру, мутила проектики, писала тексты, а потом бах! и все это закончилось. Она застряла в четырех стенах. В ее соцсетях сплошной контент с ребенком, другие интересы как будто отпали. Пока мы реализовывали амбиции, ее профессиональная жизнь была на паузе. И казалось, что, затянувшись, эта пауза может привести к тому, что женщина уже никогда не вернется обратно в активную жизнь, никогда нас – бездетных – не догонит в профессиональном и творческом плане.

При этом я всегда хотела детей, всегда считала материнский опыт интересным, важным и желанным. Но страх «все проебать из-за декрета» преследовал меня много лет. Важно, конечно, и то, что в жизни очень долгое время не было достаточной стабильности для рождения ребенка.

А потом мне стукнуло тридцать и я резко почувствовала, что биологические часы действительно существуют и их тиканье становится все более настойчивым. Сверху наложились всем нам известные исторические и мои личные события. И я поняла, что пора – правда, не рожать, а писать книгу.

Было ощущение неотложности и важности и я рада, что успела, пока окно возможностей для такой литературы с лязгом не захлопнулось. Теперь я могу делать вид, что никакой книги не было, я могу писать по-другому, я могу совершать другие выборы со спокойной, высказавшейся душой.

После книги я видела себя на развилке – эмиграция или рождение ребенка. Многие из моих (hetero) знакомых сочетают эти пути, но для меня эмиграция означала откладывание деторождения на неизвестно какой еще срок. Права человека это хорошо, жаль, что часто наслаждаться ими в полной мере могут граждане страны, но не мигранты.

Мы проехались с туром по местам новой эмиграции, а, вернувшись, я взяла ипотеку, пошла в клинику репродуктологии и мы начали масштабный ремонт.

Продолжение следует

Еще один большой страх, связанный с декретом, который не отпускает меня и сейчас — деньги.

Я ИП, бизнес-вумен на стагнирующем рынке, женщина, которую кормят ноги (ну то есть голова), сколько наработаешь – столько и заработаешь. Конечно, снизить тревожность помогла бы финансовая подушка, но ремонт, а также (для таких, как мы), зачатие и роды сами по себе дорогостоящие удовольствия, так что перьев в подушке особо не осталось.

Я знала, что полноценный декретный отпуск для меня невозможен в принципе. И, честно говоря, впервые за долгое время позавидовала женщинам из корпораций, которые спокойно ушли в отпуск с сохранением рабочего места, посвятили последний триместр беременности неторопливой подготовке к рождению ребенка, получают каждый месяц декретные и у них не болит голова о том, из чего платить гонорары людям и самой себе.

Я работала до самых родов, и в августе и сентябре это было уже прям непросто. Параллельно мы в срочном режиме заканчивали ремонт и переезжали. БОльшую часть работы по ремонту делала и продолжает делать Гузель, но в последние дни нагрузки хватило всем. Из-за беготни вокруг переезда прямо перед госпитализацией я скинула три килограмма.

В беременность я также постаралась поработать впрок, чтобы обеспечить себе паузу сразу после родов. Я спродюссировала и записала новый авторский курс «Сильный рассказ», которым очень довольна и который коллеги сейчас готовят к запуску, распланировала курсы приглашенных кураторок вперед на несколько месяцев. Еще мы заранее провели день рождения влага как раз на неделе, с которой я должна была бы уйти в декрет.

И, честно говоря, я поняла, что на самом деле мне не очень понравилось сочетать беременность, работу, путешествия, стрессы и ремонты. Все это было результатом моих выборов, как взрослая женщина я все вывезла, но под конец даже с огромной помощью Гузель, родителей и моих прекрасных коллег по влагу, я ёбнулась.

Так что внезапно мучающий меня страх «все проебать из-за декрета» заместился чувством «можно я, пожалуйста, немного отдохну». И (скорее иррациональный) страх, что сейчас всё возьмет и рухнет к чертям собачьим, шепчет: «нет, тебе нельзя».

совершенно с этим согласна

считаю, что оплачиваемый декретный отпуск нужен всей семье — матери, отцу, еще желательно бабушке при наличии, потому что отдавать заботу о ребенке женщине, которая только что 9 месяцев офигевала от болей во всем теле, потом сложно рожала и теперь не может двигаться в пространстве нормально и вообще должна как можно больше лежать — это совершенно не гуманно
#мнение

Смотрела в гугле, нельзя ли купить принт этой картины Мари-Луиз Экман (оригиналы, понятное дело, мне тотально не по карману), и нашла короткое видео шведского вога с туром по ее студии.

Честно говоря, видео оставляет чувство неудовлетворенности, я бы поспрашивала ее про отрезы ткани на антресолях и штучки на полках. Да и про мебель тоже. Откуда это все, для чего использовалось, какие хранит истории. Правда, возникает вопрос, что мне мешало самой задать Мари-Луиз все эти вопросы, когда я приходила к ней в эту самую студию в двадцать третьем году.

А я вам скажу, что мне мешало. То, что я была совершенно ошалевшая из-за недосыпа, обилия впечатлений и общения на английском языке. Программа моей поездки в Швецию была очень насыщенной. Перед встречей с Мари-Луиз я уже позавтракала с другой художницей, посмотрела выставку в Старом городе и зашла в магазин комиксов, где купила книгу Late Bloomer Кэрол Тайлер.

Когда я пришла в студию к Мари-Луиз, она налила мне белого вина, это еще одна причина, по которой я мало что помню из нашей беседы. Но впечатления у меня остались самые приятные!

Мне нравится, что студии художников постоянно меняются вслед за проектами, над которыми они работают. Художницы умеют создавать вдохновляющее пространство. Кабинет писательницы может годами оставаться одинаковым, только книги на столе будут меняться.

Принты картин Мари-Луиз, как оказалось, тоже вне моего бюджета, но это ничего, зато у меня есть ее книга с автографом.

my wife did that

Материнство – опыт не для перфекционисток.

Я думала, что забеременею с первого раза. Даже передвинула процедуру с августа не сентябрь из-за маленькой рабочей поездки. А получилось в январе.

Я была уверена, что у меня будет легкая беременность, без особых приколов. А столкнулась с нейропатией кожного нерва, ГСД и риском преэклампсии.

В третьем триместре я ходила на курсы подготовки к родам, училась правильно дышать, купила всякие солевые грелки и массажные мячики. Делала каждый день упражнение «тазовые часы» и пила чай с листьями малины. А на плановой госпитализации у меня оказались плохие анализы, и уже следующим утром мне сделали кесарево. В день рождения Гузель – хотя я очень не хотела, чтобы даты совпадали.

И на рождении ребенка ведь всё не заканчивается, о, нет, нет, всё только начинается.

Я заранее решила, что у меня будет отлично получаться кормить грудью. Просто настроилась, что вот в этой области проблем у меня точно не возникнет. И в роддоме все, кто видел мои соски (большое количество разных людей, роддом такое место — грудь постоянно снаружи), хвалили их. И молозиво у меня было сразу, и молоко быстро пришло. Но уже спустя две недели я начала докармливать недоедающего ребенка смесью. Сначала из шприца с пальцем (бывалые поймут), а потом, основательно заебавшись, просто из бутылочки.

И это мне еще очень повезло — во влаге я много лет читала тексты реальных женщин об их опыте. Ступая на путь материнства, я понимала, что всё бывает очень по-разному. И благодаря феминизму, я уж точно не буду обвинять матерей в неидеальности. В конце концов, по Виннипегу Винникотту, ребенку не нужна идеальная мать, а нужна достаточно хорошая. И факт таков: сытый ребенок — это достаточно хорошо, не важно, как именно мама этого добилась.

Но, конечно, конечно, конечно перфекционизм все равно грызет изнутри. Хочется делать всё лучше всех и посыпать голову пеплом, когда это не получается. Но я уже поняла, что маме нужно уметь отпускать ожидания и принимать реальность. Иначе можно ёбнуться.