Делюсь ссылкой на документ, где собраны ссылки для культурных работников, исследователей и художников, которые хотели бы уехать – это список резиденций, грантов и т. п.

https://docs.google.com/document/d/1AneV4BO2AS8k8a3dVSEG_fJPmKLnWjKWVjjFaMiY83M/edit?usp=sharing

Этот канал продолжит работать, в основном публикации по-прежнему будут про антропоцен и темы около него, но допускаю, что иногда будут экстренные тематические отступления.

Мы начали активную архивацию онлайн сайтов исчезающих в самое ближайшее время. Это включает перезапуск нашего сайта Национального цифрового архива (ruarxive.org), запуск этого телеграм канала ruarxive и переход к архивации наиболее уязвимых и значимых сайтов.

Какие риски возникают и почему архивация важна?

Существует много рисков: технические сбои, взломы хакеров, санкции, ошибка администраторов, изъятие серверов и ликвидация организаций/проектов. Ключевые риски сейчас в ликвидации проектов и организаций. Например, ликвидируется Эхо Москвы, а Znak.com одномоментно закрыл сайт.

Наша позиция в том что должны сохранятся все цифровые ресурсы, вне зависимости от их политической, идеологической и иной направленности, подпадающие одновременно под два критерия: общественная значимость и высокая вероятность исчезновения.

Как происходит архивация?

Как только выясняется какой сайт/цифровой ресурс может исчезнуть, он вносится в план архивации, мы определяем как его можно архивировать, максимально оперативно запускаем архивацию техническими инструментами и заполняем его карточку. Сейчас мы умеем архивировать сайты, телеграм каналы, аккаунты в инстаграм и твиттер и, ограниченно в других социальных сетях.

После окончания выгрузки файлы загружаются в наше онлайн хранилище, в облако Backblaze и оффлайн хранилище на случай их недоступности.
Итоговые файлы могут достигать сотен гигабайт, в случае веб архивов они представлены в форматах warc.gz, специальном формате созданном для веб-архивации.

Где можно увидеть что уже заархивировано?

Списки сайтов последних архивационных кампаний можно увидеть в специальной таблице на сервисе Airtable. Там же приведены ссылки на сохранённые сайты в рамках предыдущих двух архивационных кампаний сайтов Роснано и сайтов Мемориала. Также доступны архивы за прошлые годы, общий список можно скачать в CSV формате.

Файлы в формате WARC можно открыть с помощью программы ReplayWeb.page оффлайн, остальные архивы можно открыть любым архиватором поддерживающим ZIP и GZ файлы.

Сайт уже исчез, что делать?

Связаться с его владельцами и попросить поделиться архивом или написать нам в @ruarxivechat и мы постараемся это сделать.
Иногда сайт частично можно восстановить из других источников, таких как Интернет-архив если он имеет большую значимость мы попробуем это сделать.

Какие ещё есть проекты в этой области?

В нашем архиве далеко не всё, мы стараемся максимально полно сохранять то что исчезает, но широта его охвата ограничена. Мы не можем сделать полную копию всех каналов в Телеграм или всех сайтов. Если Вы ищите архивы цифровых материалов то обратите внимание на такие ресурсы как Archive.org, Common Crawl и проекты ArchiveTeam.

Как помочь?

1. Финансовое пожертвование Инфокультуре - https://www.infoculture.ru/donation/. Средства идут на сервера и оплату облачного хранения.
2. Сообщить о том что сайт/ресурс может исчезнуть чтобы мы успели его сохранить. Можно написать в чат @ruarxivechat или заполнить форму
3. Передать архивы сайта/ресурса в случае если он ранее исчез.
4. Помочь с разработкой инструментов для архивации сложных ресурсов - VK, Facebook, каналы и чаты в WhatsApp, Viber и других. Есть много других технических задач, мы их собираем
5. Пожертвовав диски/системы хранения/компьютеры для оффлайн хранения и сбора данных.
6. Присоединяйтесь к обсуждениям в чате @ruarxivechat

#webarchives #digitalpreservation #archives

Друзья, сейчас довольно радикально меняется инфраструктура российского интернета. Есть вероятность, что его в ближайшее время вообще не станет – и будет что-то аналогичное тому, что есть в Китае. Знаю, что на фоне войны – это не самое страшное, что происходит с этим миром. Но появилась идея создать (на всякий случай) резервную копию культурных или околокультурных сайтов – это могут быть сайты выставок, портфолио художников и художниц, издательские инициативы или просто паблики в vk. Если у вас есть желание заархивировать и сохранить плоды вашего труда, пишите, пожалуйста мне в лс @fur_qat или на почту [email protected]

Дорогие читатели блога, как вы могли заметить, я почти совсем мало сюда пишу последнее время. В основном это связано с внешними переменами в личной и профессиональной жизни, силой правой, сужающей границы того, что вообще может быть сказано, а также внутренним ощущением некоторой потери смысла разговора и мышления о тех вещах, о которых я писал ранее. Потихоньку стараюсь восстанавливать и перестраивать для себя эти смыслы, так что надеюсь снова возобновить здесь письмо, потому что совсем ничего не делать ещё тяжелее.

По-человечески беспокит меня много чего, но интеллектуально меня особенно занимают два сюжета.
1. Как описать, понять и объяснить усиливающуюся фрагментацию и изменение статуса русскоязычного сегмента интернета, учитывая многочисленные блокировки, отключения от глобальных инфаструктур платежных сервисов и платформ? У социолога Александра Филиппова в его канале было такое интересное замечание о децифровизации в условиях глобализации: "Что случится, если огромные сети будут в курсе наших пищевых и музыкальных предпочтений, состояния здоровья и сексуальной ориентации? И вот всё изменилось. Сетям совершенно неинтересны наши гастрономические и музыкальные вкусы, фотографии путешествий и состояние здоровья. Как отражается на повседневном поведении осознание того, что ты больше не интересен как потребитель? Как вписывается целеполагание в новую картину мира?" Коллеги уже предлагают разные метафоры второго железного занавеса, продолжения разделенного интернета (splinternet), однако мне кажется, что концептуализации нового состояния должны попытаться учесть то, каким образом пользовательская агентность (через боты, оформляющие виртуальные карты в Казахстане, или же те же VPN) мерцающим образом пробивается через такие ограничения. На тему цифрового суверенитета недавно вышло несколько интересных статей, надеюсь, что получится о них в ближайшее время написать.
2. Как государство будет действовать в отношении представителей гражданского общества, покинувшими страну, и какую роль в этом будут играть технологии? Тут могут возникнуть новые практики, которые исследователи объединяют под ярлыком/понятием transnational digital repression – идея того, что цифровые технологии, среди прочего, позволяют власти государства различными образами выйти за пределы его собственной территории, в том числе для осуществления репрессий. Немного поискав исследования, я узнал, что про этот феномен есть ряд статей, основанных на иранском материале, их тоже хочется почитать и написать про них. Вот тут ссылка на хорошую аннотированную библиографию про transnational digital repression.

Команда «Токио» Теплицы социальных технологий поможет установить альтернативные инструменты для командной работы 🔥 Подайте заявку до 10 мая!

В связи с санкциями российские некоммерческие и общественные инициативы оказались без доступа к важным цифровым инструментам: сервисам рассылок, видеосвязи, командным чатам.

Но у всех этих сервисов есть open source аналоги💡 И Теплица поможет вам их установить и адаптироваться к новой реальности.

В рамках проекта «Токио» мы поможем:
▫️ Настроить собственный или арендованный сервер;
▫️ Развернуть собственный почтовый сервер;
▫️ Установить и обучить пользоваться альтернативными open source решениями для командной работы;
▫️ Настроить автоматический бэкап данных и/или почты.

Как это работает?
▫️ Заполните заявку на участие до 10 мая;
▫️ Наша команда свяжется с вами в течение 2 рабочих дней.

Для кого?
▫️ Российских или диаспоральных НКО;
▫️ Гражданских инициатив;
▫️ Независимых сообществ;
▫️ Медиа.

Подробнее здесь, по вопросами обращайтесь по email: [email protected]

Прочитал тут любопытное интервью известной интернет-исследовательницы Йосе ван Дейк: она там говорит про платформизацию, деплатформизацию и деплатформинг (platformization, deplatformization, deplatforming, соответственно). В общем, первое – это про то, что платформы вокруг нас все больше становятся инфраструктурой нашей с вами повседневной жизни; второе – это про то, что платформы устроены таким образом, что выносят за своими пределы группы людей или контент с определенной позицией (например, «токсичный» контент / «слишком радикальные» группы). Деплатформизация также может выражаться в том, что определенные приложения вытесняются на периферию пользовательского внимания за счёт удаления приложения из магазина. Последнее же, деплатформинг, больше отсылает к индивидуальному уровню того, как платформу модерируют поведение отдельных пользователеЙ (например, банят Трампа).

В интервью ван Дейк разбирает интересный кейс деплатформизации. Она говорит о том, что, с одной стороны, следуя своему коммерческому интересу, а с другой стороны, отвечая на политическое давление, IT-гиганты вроде Google и прочих вытесняют правые группы, но не совсем и не до конца. Эти группы затем бегут на децентрализованные платформы и пытаются использовать их принципы открытости, чтобы остаться на плаву: так было с пользовательской базой альт-райт платформы Gab, которые перешли на платформу Mastodon.

И вот дальше ван Дейк рассказывает читателю известную историю о европейском пути регулирования: в Америке слишком много свободного рынка, в Китае переборщили с государством, а нам, значит, нужно нечто иное. Обоснование тут в том, что нам не нужен и китайский государственный капитализм, и американский надзорный капитализм, а скорее платформы и инфраструктуры, соответствующие нашим «публичным ценностям».

Когда я читаю про такое, то, с одной стороны, сама постановка проблемы в выборе между Сциллой и Харибдой кажется понятной и ценной, но с другой – от разговора о «публичных ценностях» отдаёт попыткой все политически простерелизировать. Даже в языке этого текста, пусть и в кавычках, но участницы интервью говорит о «гигиене» в интернете, вот экспериментируют в этом контексте совместно с рядом голландских НКО, но при этом дальше идёт речь о «сосуществовании, участии гражданских акторов в публичной сфере» (the coexistence, especially the participation of civic actors in this whole public sphere, in which platforms are becoming increasing dominant). Звучит хорошо, но тут как-то беспроблемно предполагается, что если ты участвуешь таком видении европейского интернета, то ты автоматически подписываешься на соблюдении такой гигиены, по сути скрывающей свой политический статус за придуманной универсальности ценностей. В таком языке разговоров о политиках интернета не хватает, на мой взгляд, большей ясности и проговоренности, какие представления стоят за «гигиеной» и «публичными ценностями»,

Этот риторический жест становится более понятен, когда ван Дейк анализирует последствия 24 февраля. Деплатформизация с её точки зрения становится важным политическим инструментом – и сами государства не хотят полагаться на чужие платформы, одновременно отрезая доступ к ним своим гражданам, и сами платформы не хотят с государствами сотрудничать – и поэтому Европе тут нужны свои решения, чтобы не зависеть ни от США, ни от Китая. В общем, в этом интервью про платформы и европейский путь очень любопытным образом сплетаются понимание цифрового суверенитета в европейском контексте как а) вопросе «баланса» между рынком и государством, что было во многом понятно и до этого б) вопросе приобретения пространства для геополитических маневров в ситуации, когда платформы становятся инфраструктурой для повседневной жизни граждан и государств.

С 22 по 24 июня проходила одна из главных конференций по (критическим) исследованиям алгоритмов и данных Data Power. Помимо того, что я презентовал там свое продолжающееся исследование про время и экспериментальность в регулировании цифровых технологий в России, слушал много докладов коллег. Среди прочего, там презентовалась бета-версия проекта про то, как «цифровое» вторгается в различные сферы. Визуализацию и описание этого проекта можно почитать по ссылке: https://sphere-transgression-watch.org

Проект выстроен вокруг работ политического философа Майкла Уолцера о сферах справедливости – идеи того, что общество состоит из ряда сфер, например, здравоохранение, политика или экономика. В справедливом обществе по аргументации Уолцера преимущества в одних сферах не должны транслироваться в преимущества в других: грубо говоря, если вы богат, у вас не должно быть возможности транслировать этот капитал в политическую власть. Таким образом, в обществе должна поддерживаться непроницаемость сфер, а трансгрессии не должны допускаться. Авторы проекта утверждают, что сейчас мы наблюдаем ситуацию, когда IT-компании постоянно нарушают герметичность этих сфер, используя преимущества в одних сферах для приобретения преимуществ в других.

Я решил рассказать об этом проекте, поскольку он вызывает у меня противоречивые чувства. С одной стороны, само выделение подобных сфер кажется реинсценировкой мышления об обществе в духе систем, где нам как будто бы всегда однозначно очевидно, где заканчивается, допустим, политика и начинается экономика (но тут надо бы почитать самого Уолцера, чтобы говорить более уверенно). В этом смысле сама архитектура проекта выстроена за счёт идеи, что есть некая отдельная сфера «цифрового», которая (не)легитимно вторгается в другие. Само определение легитимности вторжения также кажется проблемным: на основании каких (нормативных) критериев мы можем делать подобные выводы? Тем самым, как будто, авторы проекта интеллектуально работают с предпосылкой возможности «чистого» нецифрового мира, подспудно предлагая, как это делает во многом Шошанна Зубофф в «Надзорном капитализме», что хорошим решением было бы вернуться ко времени old good capitalism до всяких ваших айтишников. По мере того, как интернет перестаёт быть только технологий и становится инфраструктурой повседневной жизни, как кажется, становится сложнее отделять «цифровое» от всего остального. С другой стороны, инструментально кажется важным и интересным при хорошей операционализации отслеживать, как же IT-компании влияют на различные проявления социальной жизни, будь то использование навигаторов таксистами или планшетов врачами.

Симондон круто объясняет технический национализм.

вообще-то не только он, очень толковый текст про это — у Марианны де Лаэт и Анмари Мол про знаменитый Зимбабвийский втулочный насос.
они там пишут так:

(…) зимбабвийский втулочный насос строит нацию. Дело не только в том, что он обеспечивает людей чистой водой, если его правильно установить. Еще одна причина заключается в том, что это местный насос: он произведен в Зимбабве, спроектирован в Зимбабве, построен из материалов, доступных в Зимбабве, соответствует стандартам качества и мощности, принятым в Зимбабве. Он приспособлен к местным условиям, особенностям правильного и неправильного использования.

откровенно говоря, тезис де Лаэт и Мол мне всегда казался преувеличением. ну да, вот есть такой насос, и что? при чём тут национализм?

Симондон делает более сложный ход. он говорит, что как таковая техничность вещей проявляется не в том, как работает твой большой агрегат, а в том, насколько совершенны его элементы. элементы высокого совершенства могут появиться, только если у тебя много крутых больших технических ансамблей. в пример приводит английскую булавку (следствие развития индустрии, а не гения).

а как возможны совершенные элементы?
только в месте, где всё сошлось: от воды до навыков инженеров. поэтому у изобретений есть родина: и это не место рождения изобретателя. а место, где сложилась возможность сделать тот агрегат, которым теперь все пользуются, копируя.
но штука в том, что копируя, мы никогда не делаем объекты точно из такого же металла, кремния и пр, что в месте изобретения. так и выходит, что национальные государства (блюдущие земные недра и трудовые отношения) — определяются техникой и определяют технику.

и тут пятиминутка о современности.

Симондон описывает изменение техники как эволюцию. и, как справедливо заметила сегодня Яна, там есть потерянные ветви развития. но Симондон, как и его современники, смотрел на мир как на становящийся в нечто единое.
а мы живём в мире, который распадается на части. и мы видим, как технические изобретения приспосабливаются (и так будет всё сильнее) к локальным условиям. нет кремния, нет нужных алмазов — будут заменять чем-то другим, и ведь смогут! Мишель Пастуро рассказывает, как от недостатка и дороговизны синей краски возникали одни устройства города и мира, а когда появился дешёвый синий, они оказались не нужны и перестроены.

мы живём в мире, где техничность наций, — это всё более сильная их связь с землёй, из которой берётся возможность технике быть. эти наши интернеты — связаны с почвой всё больше. и вероятно, будут всё кровавей. а говорили, «виртуальный глобальный интернет».

можно вытащить провод из болота, но нельзя вытащить болото из провода.

#сегодня_на_ридинге_по_симондону

Уже хочется почитать эту книжку, почему-то думается, что будет хорошо, хотя вообще ничего о ней не знаю, кроме того, что тут вот в посте.

А ещё русскоязычные интернет-исследования недавно пополнились книгой «Цифровая иудаика: исследование еврейских общин в онлайн-пространстве», которую можно совершенно бесплатно скачать здесь. Очень радует, что мы можем больше узнавать об интернете на близком языке.

На днях открылся предзаказ на мою первую книгу «Формула грез: как соц.сети создают наши мечты». Я думала о ней безостановочно последние два года. Когда сидела на карантине в Пятигорске, когда возвращалась пьяная в три часа утра летом в квартиру на таганке, когда в слезах таскала тяжелые сумки с вещами с одной съемной квартиры на другую, когда вела лекции в университете, когда сидела на свиданиях и дружеских встречах. Все это время я думала о книге, как её писать, отбирать и организовывать материал. Сейчас мне не верится, что меньше чем через месяц она придет в книжные магазины.

Тизер: книга посвящена темной стороне инстаграм*-штампов, которые все мы видели и продолжаем видеть в своих лентах каждый день: идеальное тело, идеальная квартира идеальная работа, идеальный отпуск и идеальный партнер или семья. Если говорить более развернуто, я пытаюсь найти ответ на вопрос, каковы наши взаимоотношения с этими образами и как они продолжают на нас влиять, даже если мы не сидим в запрещенной на территории рф соц.сети.

Книга написана в жанре культурологического автофикшена: каждая глава открывается цитатой, которую я лично слышала или видела своими глазами. В каждой главе есть фрагмент моего личного опыта соприкосновения с квартирой или работой мечты. Точнее с тем, что под этим понимают пользователи инстаграма. Все остальное – захватывающий вихрь теории, фактуры, невыдуманных историй о тех, кто пришел расстреливать офис YouTube потому что его, точнее её понижали алгоритмы выдачи контента, умер на столе подпольного пластического хирурга в погоне за инстаграмным лицом или постил фото умершего три года назад кота в аккаунт с 1,5 миллионами подписчиков.

Мечта как предельно эфемерное, но при этом зримое, пронизывает социальные сети, где нас каждый день призывают быть смелыми в своих мечтах и следовать за своей мечтой.

Что все это значит? И почему люди продолжают визуализировать свои самые сокровенные мечты по шаблону, созданному другими?

(инстаграм и компания Meta признаны экстримисткой организацией на территории рф)

Оформить предзаказ можно вот здесь:

https://kiosk.shop/individuum-books/formula-grez

Расшифровка семинара клуба любителей интернета и общества, посвященного тексту Фридриха Энгельса «Об авторитете». О техническом детерминизме, разных видах материализма и о том, нужна ли нам революция, в которой мы ни с кем не можем договориться. Участники семинара: Полина Колозариди, Лёня Юлдашев, Дима Муравьёв, Денис Сивков, Алексей Сафронов и Яна Григорова.

«Алексей Сафронов: Собственно, возврат к прялке возможен, если мы готовы отказаться от массового дешевого производства. Здесь есть предпосылка, которую Энгельс не проговаривает, потому что она для него самоочевидна: что дешевые вещи лучше, что все хотят дешевых вещей и что нам нужно этих вещей много. Если мы эту предпосылку принимаем, мы попадаем в это вот давление технического прогресса. Он говорит, что если хочешь много дешевых вещей, тогда, будь добр, укрупняй фабрики, ставь машины и т.д. Я сейчас вспоминаю феномен крафтового пива и прочие штуки. Можно представить себе мир коммунизма, где уже столько всего напроизводили, что люди начинают беситься с жиру и говорить: «мы не хотим дешевых джинс, которые пошиты на фабрике, мы хотим индивидуальный пошив у мастера. Причем мы даже не хотим, чтобы это делал специальный портной, а хотим, чтобы нам шил музыкант. Пусть он будет шить восемь месяцев, но просто это круто. Я скажу всем, что мне музыкант из Федосеевского оркестра джинсы сшил». Пример абсолютно от балды, но он показывает, что у Энгельса эта предпосылка настолько самоочевидна, что не проговаривается. Если мы ее отменяем — это тот момент, о котором Полина говорила: важность договорных обстоятельств, материальность договорных обстоятельств. И если мы говорим, что нам много дешевых вещей не нужно по каким-то причинам, тогда можно и к прялке вернуться, и к чему угодно. Но все равно это некоторая предпосылка. И здесь она может, кстати говоря, быть не коллективной, потому что вы можете ваш личный выбор сделать — вам не нужна мебель из Икеи, а вы пойдете в лес березу рубить, потом ее сушить, потом доски строгать. Если вы готовы на эти трудозатраты, вы попадаете обратно в это пространство свободы».
#sygma_ru

https://syg.ma/@riedaktsiia-kluba-liubitieliei/chitaiem-enghielsa-tiekhnologhii-i-chieloviek-vlast-para-matierialnost-doghovorionnostiei

syg.ma работает через VPN. О том, как продолжить нас читать и оставаться в безопасности — здесь.

Агрокультура и большие данные

Сегодня узнал о работах исследовательницы Келли Бронсон, которая уже несколько лет изучает то, как большие данные задействуются в агрокультуром секторе. Встречу таких больших двух монополий, Big Tech & Big Ag, как она их называет в одной своей статье, Бронсон исследует как антрополог – через этнографию учёных, фермеров, агрокультурных «хактивистов», недовольных индустриальным производством пищи, и других персонажей. Раньше о связях между агоркультурой и большими данными я знал примерно ничего, и как-то очень радостно, что есть люди, что занимаются этой темой, и теперь об этом можно узнать.

В 2022 году у неё вышла книжка The Immaculate Conception of Data:Agribusiness, Activists, and Their Shared Politics of the Future. В описании нам рассказывается о том, что несмотря на все разногласия и различные ставки учёных, людей из бизнеса и активистов, они все разделяют immaculate conception of data – а чтобы узнать, что это за зверь такой, нужно уже открыть саму книжку.

Откуда появляются алгоритмы?

Сейчас читаю классную книжку Флориана Ятона с непростым названием «The Constitution of Algorithms: Ground-Truthing, Programming, Formulating». Это такая этнография в духе лабораторных исследований, зародившихся в 1970-х и 1980-х годах. Суть в том, что в один момент социологи, антропологи науки, а также кто-то между ними, решили понять, как устроено научное знание на практике: как учёные общаются друг с другом, проводят опыты, как они (вместе) пишут статьи, и так далее. В рамках этого направления выросло множество классических работ в исследованиях науки и технологии.

Ятон как антрополог в этой работе идёт к компьютерным учёным, а именно тем из них, кто занимается темой компьютерного зрения и проводит с ними время, чтобы ответить на вопрос: как конституируются (его язык, если проще – появляются, но важно иметь в виду, что это протяженный во времени процесс) алгоритмы? Про различные сопряженные с таким появлением алгоритмов практики Ятон и пишет в книге через теоретические обзоры и виньетки из своего полевого опыта.

Если не вдаваться в подробности аргумента, а говорить только про впечатления, то…
Во-первых, в книге Ятона история и проблематика компьютерного зрения описана наиболее интересным образом из тех, что я пока видел. В различных учебных пособиях по машинному обучению это часто описано без связи с историей, а многие работы из медиа и исследований технологий наоборот зачастую излишне удаляются от технической практики.
Во-вторых, благодаря исторической части в другой из глав узнал ещё об одной составной части наследия Джона фон Неймана. Ранее я знал про его роль в экономике и теории игр, а благодаря этой книге теперь знаю, что он, оказывается, ещё и способствовал распостранению метафоры компьютера как мозга (Ятону эта метафора не нравится и часть книги посвящена её критике)

Думаю, что может соберусь духом и напишу куда-нибудь более обстоятельную рецензию, поскольку хочется для себя лучше отрефлексировать эту работу. Ещё можно послушать подкаст с автором о книге можно послушать тут.

Транснациональная история слежки?

Русская служба BBC в очередной раз радует интересными статьями про то, как функционирует распознавание лиц в Москве. Благодаря этому материалу мы узнаем несколько больше про то, как устроена синхронность алгоритмов четырех различных компаний, работающих на городском уровне. Распознаются, как по крайней мере утверждается, и лица, и эмоции, и силуэты; даже более того, в статье говорится, что эффективность алгоритмов привязана к денежному вознаграждению (это по какой-то причине вызывает у меня скепсис, но кто знает).

Одновременно и страшно, и страшно любопытно думать об этой истории в контексте глобального рынка алгоритмов распознавания лиц. Я уверен, что будущая социальная история современных форм слежки и наблюдения не сможет обойтись без транснационального фокуса. К примеру, какое-то время NTechLab участвовали в американских соревнованиях, например, в 2017 году они выиграли конкурс, спонсированный офисом Директора Национальной разведки США. А год назад алгоритмы компании начали использовать на железных дорогах в Индии. В конце июля 2022 выяснилось, что ряд западных и не только коммерческих компаний и организаций приобретали и использовали программное обеспечение NTechLab.

Все это, конечно, ничто по сравнению с объемами экспорта различных технологий ИИ из Китая и США. Пока писал этот пост наткнулся на препринт статьи, где утверждается, что страны импортируют больше технологий слежки и полицейской работы из США, чем из Китая.

Напоследок про слежку и город хочется посоветовать интервью с исследователем из ЕУ СПб Дмитрием Серебренниковым, который уже долго и последовательно занимается этой темой. Интервью брали Леонид Юлдашев и я для специального выпуска журнала «Неприкосновенный запас» про интернет и пандемию. Лично для меня беседа обогатила мое понимание того, как соотносятся такие понятия и феномены за ними как безопасность, риск, город и слежка.

Тоже рекомендую! Замечательный набор лекторов и тем, а ещё сама школа оффлайн, можно поговорить со всеми вживую, а не по зуму, что в каком-то смысле редкость.

Хорошая офлайн-школа, бесплатно и в России! Называется "Введение в STS", и состав преподавателей там отличный. С большей частью людей оттуда я работала в разных проектах, очень люблю и восхищаюсь их подходами к исследованиям. Если бы это был онлайн, может быть и я бы присоединилась 🙃

Школа берет на себя расходы на проезд и участие, что отдельно приятно.

Почитать подробнее и подать заявку можно тут http://sts.place/

Действительно глобальные технологические новости

https://restofworld.org

Наткнулся на некоммерческий журналистский проект, посвященный новостям о технологиях в незападных странах – они освещают то, что происходит в Азии, Латинской Америке, Африке и других местах, которые часто не попадают в заголовки медиа, что мы привыкли читать.

К примеру, походил по сайту немного и почитал там следующие статьи:

– Как китайское правительство в новом регулировании дипфейков переносит ответственность с пользователей на платформы
– Как развивается индустрия веб романов, в которых авторы из стран глобального Юга пишут книги на платформах для англоговорящих читателей (эта статья должна быть в подборке «Ужасы интернет-экономики»)
– Истории японских работников платформенной экономики, согласно которым им, кажется, не так плохо и работается по сравнению с их прошлыми работами и средней удовлетворенностью такого рода занятостью в других частях мира. Однако и там не все так гладко и чем дольше люди работают таксистами или курьерами, тем больше у них копятся разнообразные недовольства.

ПОМОЩЬ МОЛОДЫМ ИССЛЕДОВАТЕЛЯМ ИЗ РОССИИ

Дорогие читатели, если среди вас есть люди с магистрской или PhD степенью (особенно в области media studies, data science, computer science, STS, political sociology) — пожалуйста, пишите мне на бота @burnmybot. Мимо меня всё время проплывают разные вакансии, открытые без ограничений по национальностям и гендеру — от стипендий на PhD до офферов для постдока. В странах ЕС, Англии или США. Я не могу размещать все офферы на канале, иначе он превратится в канал про академические вакансии. Поэтому прошу вас самих стучаться ко мне, и я буду подбирать вам близкие по вашей экспертизе вакансии и кидать инфу. Пишите!

Сегодняшняя новость придала всей судьбе российского айтишного класса какой-то новый смысл. Тепло обогреваемые глобальным венчурным капиталом и местным госкзаказами, многие из айтишников делали прекрасные продукты, за которые у многих появлялась национальная гордость.
(В то время как они же делали и ужасные вещи, предполагая, что политику и технологию можно четко развести, а в камерах распознавания лиц или системах для блокировки сайтов нет ничего такого страшного).

Продукты этой айти-индустрии дали множеству мигрантов желанную работу, благодаря которой они смогли помогать своим семьям.
(В то время как и эта работа, как быстро стало понятно, была далеко не самой лучшей из возможных форм самоэксплуатации).

Иные айтишники ярко проявляли себя политически, делали социально-значимые проекты, волонтерили для НКО и участвовали в хакатонах во внерабочее время.
(В то время как другие айтишники и создавали треды в твиттере, поражавшие многих отсутствием рефлексии относительно собственного социального положения).

Когда правительство заговорило об отсрочках и льготных ипотеках для айтишников, они стали не просто «нуворишами», какими их считали множество людей, а сословием со своими привилегиями. Сегодняшняя же новость о том, что айтишников, по крайней мере на словах, уберегли от мобилизации, подводит тут итог: это и правда сословие, но крепостных.