Иногда Господь посылает в этот мир людей, чьё свидетельство ломает все шаблоны и ставит под сомнение то, что нам пытаются вбить в голову. Один из таких людей — Х.К. Эдгертон. Чернокожий мужчина из Северной Каролины, сын пастора, он не просто не стыдится своего южного наследия — он стоит за него, как за святыню.

Родился он 18 февраля 1948 года. В юности участвовал в движении за гражданские права, был президентом местного отделения NAACP в Эшвилле. Но в какой-то момент он понял: настоящая несправедливость — это ложь, которую рассказывают о Юге и о людях, что сражались за него. Эдгертон пошёл наперекор всему — и стал активистом, выступающим за защиту чести Конфедерации. Он вступил в ряды “Сынов ветеранов Конфедерации”, носит серую форму с гордостью и идёт рядом с флагом, который для многих семей Юга — это память, боль и любовь.

В 2000 году он занял пост председателя правления Южного правового центра под руководством Кирка Лайонса — защитника прав тех, кого сегодня несправедливо клеймят за их историю. Он не боялся высказываться, даже когда это стоило ему репутации в определённых кругах. Скип Алстон, глава NAACP в Северной Каролине, однажды признал: “Он настоящий активист. Я до сих пор не понимаю, что могло побудить его занять такую позицию”.

Но Эдгертон не искал понимания. Он шёл. В прямом смысле. В 2002 году он прошёл пешком из Каролины в Техас — чтобы рассказать людям, за что стояли их прадеды. А в 2009 — отправился в Вашингтон с тем же посланием: флаг Конфедерации — это не знак ненависти, а символ любви к своей земле, своему народу и своему прошлому.

И когда либеральные СМИ пытались выставить его фриком или предателем, на Юге знали — он говорит правду. Потому что правда живёт в сердце, и она носит серую форму и держит в руках боевой флаг.

Я расистка к тем, кто живёт, словно зверь, выпущенный из клетки.
К тем, кто вытаскивает стариков из машин ради пары долларов.
К тем, кто врывается в дома, где матери с детьми, и держит их под дулом пистолета.
К тем, кто разбивает витрины магазинов под крики о “справедливости и равенстве”, а потом тащит на себе телевизоры и кроссовки.
К тем, кто избивает до смерти человека только за то, что он не повернул не туда или носил “не ту” бейсболку.
К тем, кто торгует смертью в пакетиках на углах улиц, кто пичкает школьников наркотиками и смеётся, когда кто-то умирает.

Я расистка к тем, кто угоняет машины, проламывает черепа случайным прохожим, кто каждый день подтверждает худшие страхи и худшие сводки криминальной статистики.

Я не просто презираю.
Я их ненавижу.

Я ненавижу их ложь о "системном расизме”, когда каждый их поступок кричит о личной подлости.
Я ненавижу их самодовольство, их убеждённость, что им всё позволено, что они — вечные жертвы, в то время как кровь с их рук течёт по улицам наших городов.
Я ненавижу их фальшивые протесты, где под видом борьбы за равенство они несут лишь хаос, смерть и грабёж.

Дорогие друзья,
сегодня я хочу поделиться с вами важной новостью: я открыла свой Boosty.
Этот шаг был непростым, но необходимым — если вам небезразлично будущее Dixie Diary, я очень прошу вас заглянуть туда, познакомиться с тем, что я готовлю, и, возможно, остаться рядом.

Всё, над чем я работаю часами — материалы, которые требуют особого времени, сил и души, — теперь будут размещаться там.
В самом Dixie Diary платных постов почти не будет, за исключением некоторых идей вроде розыгрышей нашивок или браслетов. Я хочу, чтобы основной канал оставался доступным абсолютно для всех. А фиксированная сумма в месяц на Boosty будет разумнее для тех, кому действительно интересно следить за моим личным творчеством и тем, кто хочет сделать свой вклад в развитие Dixie Diary.

Спасибо каждому из вас за тепло, поддержку и верность. Я вас всех очень люблю.
И очень надеюсь, что мы с вами продолжим идти вместе.

С любовью,
Ваша Мариэль❤️

31 декабря 1862 года, Перекрёсток Паркера, Западный Теннесси

Последний день года встретил южных солдат гулким эхом выстрелов и тревожным шорохом ветра в полях Западного Теннесси. После славного двухнедельного рейда, в котором натиск и мужество всадников обрушились на федеральные гарнизоны один за другим, генерал Натан Бедфорд Форрест — воплощение южного гения и боевого духа — вел свою отважную колонну из двух тысяч кавалеристов к новому испытанию.

На Перекрёстке Паркера их путь преградила северная бригада полковника Сайруса Л. Данэма, насчитывавшая около трёх тысяч человек. Форрест предложил янки сдаться, и, в ожидании их ответа, остановился между строем своих солдат и вражескими шеренгами. Именно тогда один из федеральных офицеров, молодой и, казалось, ещё не понявший цену крови, выбежал вперёд и крикнул ему:
“Вы зажаты между двумя линиями битвы! Что же вы теперь предпримете?”

В этом вопросе звучала самонадеянность, возможно — страх. Ведь разведчики Форреста, несмотря на всю их сноровку, не донесли вовремя известие о приближении свежей федеральной колонны под командованием полковника Джона В. Фуллера, ещё трёх тысяч солдат. Таким образом, генерал оказался окружён со всех сторон.

Но если янки и надеялись увидеть растерянность на лице Форреста, их ждало горькое разочарование. С холодной уверенностью он ответил:
“Мы сокрушим их обе!”

И не теряя ни мгновения, велел своим людям атаковать. Волной огня и стали Конфедераты рванулись вперёд, ударив по обоим флангам. В гуще дыма, криков и звона оружия янки дрогнули. Их ряды смешались, началась паника. То была не битва — то была охота. Потрясённые дерзостью и яростью южан, северные войска вскоре отступили, укрепившись наспех на новых рубежах.

Благодаря стремительности и решимости Форреста, его солдаты, не потеряв боевого духа, умело прорвались сквозь замешательство федералов и ускользнули из ловушки. В этот день на Перекрёстке Паркера не только спасены были жизни двух тысяч южан, но и вновь был доказан нерушимый принцип: отвага и решимость истинного сына Юга способны сокрушить даже численное превосходство врага.

Свобода! Эта сладкая мечта всех угнетённых, воспетая в гимнах, пьесах и слезливых голливудских постановках. Нам столько раз рассказывали, что стоит человеку освободиться — и он, конечно же, построит рай на земле, полный братской любви, равенства и солнечного счастья. Как бы не так.

Вот вам одна показательная история: Либерия, начало XX века. На фотографии — зажиточное либерийское семейство, позирующее перед камерой. Казалось бы, торжество свободы, новый светлый мир! Только вот есть одно крошечное «но»: потомки американских рабов, вернувшись в Африку, вовсе не стали строить утопию. Нет, они решили пойти путём более привычным и надёжным — захватили местные племена и… обратили их в рабство.

Освобождённые рабы, получив полную свободу, выбрали вовсе не общество равенства и достоинства. Они выбрали собственных рабов.

Просто древняя, как мир, истина: свободный человек мечтает о свободе, а раб мечтает о собственных рабах.

Капитан Джулиус Дусенберг поднимает флаг Конфедерации над замком Сюри на Окинаве, после захвата его ротой "Красного" батальона 5-го полка морской пехоты, 29 мая 1945 года.

В середине XX века в южных штатах действовали официальные законы, регламентирующие порядок рассадки пассажиров в общественном транспорте в соответствии с расовой принадлежностью. Согласно этим правилам, первые четыре ряда в городских автобусах были строго зарезервированы «только для белых». Об этом прямо говорила надпись у входа в автобус — табличка, закреплённая у водителя, напоминала всем пассажирам, кто в этом пространстве имел приоритет.

Черные могли садиться лишь в специально отведённую для них заднюю часть салона. Однако на этих местах они оставались вторичными пассажирами. Если все белые места оказывались заняты, и в автобус входил белый человек, то водитель имел полное право потребовать, чтобы сидящие чёрные пассажиры встали и освободили свои места. Отказ мог повлечь за собой конфликт, арест или высадку.

Такая практика не ограничивалась лишь автобусами. Сегрегация была неотъемлемой частью инфраструктуры общественного пространства. На автовокзалах, в придорожных заведениях, кафе, залах ожидания, туалетах и питьевых фонтанах были установлены указатели, разделяющие помещения и оборудование по признаку расы. Таблички “Colored Only” и “Whites Only” были повсеместны. Белые и чёрные пользовались разными дверями, сидели в разных зонах, ели за разными столами — даже если речь шла о короткой остановке в пути.

Если говорить начистоту, то Америка сегодня катится в пропасть не просто из-за “системного расизма”, а скорее из-за системного идиотизма. Особенно в том, что касается образования и всей этой лживой социальной повестки.

Белые полицейские «регулярно убивают чёрных». Да да. А белых, значит, никто не трогает? В них не стреляют, не задерживают, не садят в тюрьмы? Просто об этом никто не кричит с каждого экрана, потому что у белого нет «правильного цвета кожи», чтобы устроить истерику.
Но вот вопрос: почему полицейские вообще стреляют? Может, дело в том, что черные совершают половину всех убийств в стране, при том что составляют лишь 12,5% населения? По другим видам преступлений — та же, если не хуже, статистика. Это тоже расизм? Или всё же причина в культуре, в семье, в отсутствии воспитания?

Теперь про кредиты и ипотеки. Говорят: «исторически чёрным не давали денег». Хорошо. А белому с нестабильной работой и нулевым счётом сейчас дадут ипотеку? Да ни за что. Потому что банк смотрит не на цвет кожи, а на цифры. И если ты не работаешь, плодишь детей от четырёх разных партнёров и сидишь на пособиях — ты не получишь кредит. Хоть ты чёрный, белый или в крапинку. Проблема лишь в том, что таких больше среди ниггеров сами знаете кого.

Сегодня быть черным — это преимущество. Потому что примут в университет не за мозги, а за анкету. Возьмут на работу не за квалификацию, а потому что у компании квоты.

А дальше — хуже. Из двух чёрных выберут того, кто тупее, потому что «он из сложного района», «у него трудное детство». То есть общество сознательно продвигается вниз, награждая слабость и поощряя посредственность. Так мы и получили целый слой профессиональных жертв — необразованных, обиженных и уверенных, что им все должны просто за сам факт их рождения.

Это не борьба с дискриминацией. Это культивирование паразитизма под прикрытием «социальной справедливости». И пока продолжают поощрять лень, невежество и агрессию — никакое финансирование, никакие льготы и квоты не спасут эту страну. Только твёрдый порядок и полное прекращение танцев с бубном вокруг «ущемлённых».

Southern pride❤️

Генералы Натан Бедфорд Форрест и Патрик Клеберн вдохновляют своих людей на подходе к Франклину, штат Теннесси, 29 ноября 1864 года.

Когда мы говорим о героях Конфедерации, память наша чаще всего обращается к именам Ли, Джексона или Форреста. Но есть и другие, не менее достойные. Один из них — генерал Патрик Ронейн Клеберн, человек, который пришёл на Юг из далёкой Ирландии, но пал за него с той же верой и отвагой, как будто родился под нашими знаменами.

Клеберн родился 17 марта 1828 года в графстве Корк, Ирландия. В юности он пытался поступить в медицинский колледж, но неудача привела его сначала в британскую армию, а затем — через океан, в Америку. Он обосновался в Хелене, штат Арканзас, стал фармацевтом, а затем юристом. Здесь он нашёл свою новую родину, став гражданином США в 1855 году.

С началом войны Патрик добровольно встал на защиту Юга. Он быстро зарекомендовал себя блестящим тактиком и храбрым полководцем. Его бойцы обожали его, противники — уважали. Битвы при Шайло, Чикамоге, Чаттануге и особенно подвиг при Рингголд-Гэп, где его дивизия сдержала превосходящего врага, вошли в учебники. Конгресс Конфедерации официально поблагодарил его за службу.

Но Клеберн был не только воином, но и мыслителем. Он первым из генералов предложил освободить и вооружить рабов, чтобы спасти Конфедерацию. Это было революционное мышление для своего времени — и именно за это его замалчивали в Ричмонде. Однако его вера в Юг оставалась непоколебимой.

30 ноября 1864 года в сражении при Франклине, штат Теннесси, Патрик Клеберн повёл свою дивизию в смертельную атаку и пал, как и подобает настоящему южанину — с оружием в руках, лицом к врагу.

Сегодня его имя носит округ в Арканзасе и Техасе. Но главное — память о нём живёт в сердцах тех, кто чтит правду и честь Конфедерации.

“Если нам суждено умереть, давайте умрём как мужчины.”
— генерал Патрик Клеберн перед атакой при Франклине

«Он обладал всеми достоинствами великих полководцев, но без их грехов. Он был враг без ненависти, друг без предательства, частный гражданин без озлобленности, сосед без укоров, христианин без лицемерия. Он был Цезарем без его амбиций, Фридрихом без его тирании, Наполеоном без его самоуверенности, Вашингтоном без его признания».

Джон Уильямс Джонс о Роберте Э. Ли.