Можете себе представить, как чувствовали себя люди в Российской империи, которая рушилась. Всем имперским проектам приходит конец.
«Буржуйка» в буквальном смысле спасала горожан (но не всех) в России после революции, когда коммунальные услуги в том виде, в каком они были возможны в начале ХХ века, просто перестали оказываться. Не было света (речь идет о крупных городах) и центрального отопления. В самые глухие годы топили буржуйку мебелью.
Революция 1917 года не закончилась. Снова буржуйки и «украинский вопрос», (который когда-то привел Временное правительство к очередному кризису). Но чем закончится эта революция? https://tumen.dk.ru/news/237165296
Революция 1917 года не закончилась. Снова буржуйки и «украинский вопрос», (который когда-то привел Временное правительство к очередному кризису). Но чем закончится эта революция? https://tumen.dk.ru/news/237165296
Деловой квартал
Правительство Тюменской области закупает буржуйки, противогазы и бензин
Региональные власти на прошлой неделе приняли постановление о создан...
«В XVII веке никто не удосужился объяснить простым людям, что произошло. Провели реформу — живите как хотите. Люди в качестве легкого выхода выбирали смерть». Краткая история старообрядчества на Урале
https://www.dk.ru/news/237172210
https://www.dk.ru/news/237172210
Деловой квартал
200 лет назад до 50% жителей Урала были старообрядцами. Сколько их осталось сегодня?
«В XVII веке никто не удосужился объяснить простым людям, что произо...
История от выживших и выбравшихся из ада столетней давности. Несмотря на «маховик истории», в такие периоды многое зависит и от человека.
«Интересен рассказ жандармского полковника Стрельникова, подобно Чистосердову спасшегося бегством, но только из другой партии. …Он рассказал, что их в количестве двенадцати-четырнадцати человек под слабым конвоем из шести солдат повели в самом начале ночи из тюрьмы к станции Екатеринбург-Второй. В этой партии находился и бывший полицмейстер Екатеринбурга Рупинский. В той же партии очутился и епископ Гермоген. Один из солдат-конвоиров знал Стрельникова по службе в жандармерии и поэтому потихоньку сказал ему, что их ведут на расстрел…
— Услыхав об этом, — рассказывал Стрельников, — я стал подговаривать Рупинского и прочих сильных и здоровых мужчин к нападению за городом на конвой и к общему бегству. Сделать это было очень легко — нас было вдвое больше. Стоило только дружно напасть на конвой во время перехода по полю, и, конечно, все шесть винтовок оказались бы в наших руках. Но никто из товарищей по несчастью не соглашался не только оказать активное сопротивление, но, выражая полную покорность судьбе, они высказывали сомнение, что их ведут на расстрел. Рупинский даже уверял, что их просто вышлют из Екатеринбурга куда-нибудь на север. Однако эти доводы на меня мало действовали, и я решил бежать. Нас привели на станцию Екатеринбург-Второй и оставили под конвоем на самой платформе. Я всё сидел и медлил, стараясь припомнить профиль местности, чтобы составить план бегства. Наконец стало светать. Это обстоятельство ускорило решение: или бежать, или погибнуть вместе с остальными. Я встал и попросил конвоира отвести меня в отхожее место. Войдя в клозет, я через заборчик старался угадать, где находится часовой, прохаживавшийся вдоль здания. Наконец, заметив, что он дошёл по бровке до выхода из клозета, я вышел, как бы оправляя брюки. Часовой остановился, и глаза наши встретились. Как мне показалось, его глаза говорили мне, что он проник в мой замысел. Я изо всей силы толкнул его обеими руками в грудь. Он грузно упал вниз под откос, а я, сделав большой скачок, быстро побежал вдоль железнодорожного полотна к городу. Это направление было мной обдумано, ибо снизу конвоиру было труднее в меня стрелять. Я, за будкой сторожа сбросив серую офицерскую шинель и оставшись в защитном кителе, быстро перекинулся через забор и залёг между начавшими зеленеть огородными грядками. Послышался выстрел, другой. Потом через несколько долгих минут мимо забора пробежали солдаты. Один из них крикнул:
— Братцы, тутотка его шинель! Уж не юркнул ли он в огород? — и, поднявшись на забор, стал осматриваться.
Я лежал ни жив ни мёртв, но солдат, грузно соскочив на землю за ограду, побежал вдогонку за товарищами. Терять время было нечего. Я быстро встал, кинулся к противоположной ограде и, перескочив её, бросился мимо станции в лес. Там я добежал до берегов Исети и залёг под железнодорожным мостом, где в мучительном ожидании отдыхал на земле. Надо мной прошёл поезд, и, только когда стук колёс затих, я вышел из засады и углубился в лес. Сделав огромный круг, явился домой со стороны Московского шоссе. Дома переоделся, поел с большим аппетитом и, условившись с женой о снабжении пищей, вновь отправился в лес. А там, недели через две, я присоединился к чехам и вместе с ними участвовал во взятии Екатеринбурга. Вся же партия заключённых, как потом выяснилось, была расстреляна около Тюмени».
Отрывок из книги
Екатеринбург - Владивосток (1917-1922)
Владимир Петрович Аничков
«Интересен рассказ жандармского полковника Стрельникова, подобно Чистосердову спасшегося бегством, но только из другой партии. …Он рассказал, что их в количестве двенадцати-четырнадцати человек под слабым конвоем из шести солдат повели в самом начале ночи из тюрьмы к станции Екатеринбург-Второй. В этой партии находился и бывший полицмейстер Екатеринбурга Рупинский. В той же партии очутился и епископ Гермоген. Один из солдат-конвоиров знал Стрельникова по службе в жандармерии и поэтому потихоньку сказал ему, что их ведут на расстрел…
— Услыхав об этом, — рассказывал Стрельников, — я стал подговаривать Рупинского и прочих сильных и здоровых мужчин к нападению за городом на конвой и к общему бегству. Сделать это было очень легко — нас было вдвое больше. Стоило только дружно напасть на конвой во время перехода по полю, и, конечно, все шесть винтовок оказались бы в наших руках. Но никто из товарищей по несчастью не соглашался не только оказать активное сопротивление, но, выражая полную покорность судьбе, они высказывали сомнение, что их ведут на расстрел. Рупинский даже уверял, что их просто вышлют из Екатеринбурга куда-нибудь на север. Однако эти доводы на меня мало действовали, и я решил бежать. Нас привели на станцию Екатеринбург-Второй и оставили под конвоем на самой платформе. Я всё сидел и медлил, стараясь припомнить профиль местности, чтобы составить план бегства. Наконец стало светать. Это обстоятельство ускорило решение: или бежать, или погибнуть вместе с остальными. Я встал и попросил конвоира отвести меня в отхожее место. Войдя в клозет, я через заборчик старался угадать, где находится часовой, прохаживавшийся вдоль здания. Наконец, заметив, что он дошёл по бровке до выхода из клозета, я вышел, как бы оправляя брюки. Часовой остановился, и глаза наши встретились. Как мне показалось, его глаза говорили мне, что он проник в мой замысел. Я изо всей силы толкнул его обеими руками в грудь. Он грузно упал вниз под откос, а я, сделав большой скачок, быстро побежал вдоль железнодорожного полотна к городу. Это направление было мной обдумано, ибо снизу конвоиру было труднее в меня стрелять. Я, за будкой сторожа сбросив серую офицерскую шинель и оставшись в защитном кителе, быстро перекинулся через забор и залёг между начавшими зеленеть огородными грядками. Послышался выстрел, другой. Потом через несколько долгих минут мимо забора пробежали солдаты. Один из них крикнул:
— Братцы, тутотка его шинель! Уж не юркнул ли он в огород? — и, поднявшись на забор, стал осматриваться.
Я лежал ни жив ни мёртв, но солдат, грузно соскочив на землю за ограду, побежал вдогонку за товарищами. Терять время было нечего. Я быстро встал, кинулся к противоположной ограде и, перескочив её, бросился мимо станции в лес. Там я добежал до берегов Исети и залёг под железнодорожным мостом, где в мучительном ожидании отдыхал на земле. Надо мной прошёл поезд, и, только когда стук колёс затих, я вышел из засады и углубился в лес. Сделав огромный круг, явился домой со стороны Московского шоссе. Дома переоделся, поел с большим аппетитом и, условившись с женой о снабжении пищей, вновь отправился в лес. А там, недели через две, я присоединился к чехам и вместе с ними участвовал во взятии Екатеринбурга. Вся же партия заключённых, как потом выяснилось, была расстреляна около Тюмени».
Отрывок из книги
Екатеринбург - Владивосток (1917-1922)
Владимир Петрович Аничков
Forwarded from Тюмень в 1900-е
Железнодорожная авария на участке Екатеринбург - Тюмень. Пострадал вагон с хлебом.
1903 год
Подписывайтесь на канал "Тюмень в 1900-е"
@tmn1900
1903 год
Подписывайтесь на канал "Тюмень в 1900-е"
@tmn1900
Forwarded from Тюмень в 1900-е
Тюменцы читают об ужасах, творимых черносотенцами в Екатеринбурге. Убивают женщин и детей.
Думают, как бы себя защитить?
1905 год
Думают, как бы себя защитить?
1905 год
Forwarded from Тюмень в 1900-е
Тюменский городской голова А.И. Текутьев подал губернатору рапорт о болезни; у него сильное нервное расстройство.
Г. Текутьев на днях ездил для совета с докторами в Екатеринбург и только вчера возвратился в Тюмень
УСТАЛ ЧЕЛОВЕК
1907 год
Подписывайтесь на канал "Тюмень в 1900-е"
Г. Текутьев на днях ездил для совета с докторами в Екатеринбург и только вчера возвратился в Тюмень
УСТАЛ ЧЕЛОВЕК
1907 год
Подписывайтесь на канал "Тюмень в 1900-е"