145. Неотразимые мыши

Смотрел передачу «Своя игра» (не смейтесь, но я её люблю), там один из участников в ответ на вопрос «Какую способность лабораторных мышей обнаружили специалисты?» в теме «Зеркала» ответил просто абсурдно: «они не отражались в зеркалах». Я хихикал, потом смеялся, потом хохотал.

Но я тут параллельно с одним коллегой обсуждаю эволюцию, и через пару часов после передачи меня как громом ударило. Предлагаю вам аргумент против существования редукции от биологии к физике.

Предположим, что в лаборатории учёные разводят популяцию мышей, и через несколько поколений они обнаруживают странное явление: некоторые мыши перестают отражаться в зеркалах. Учёные начинают изучать что происходит и, как хорошие специалисты, они обнаруживают, что это популяция мышей с такой особенностью.

Нужно найти объяснение этому уникальному феномену.

Учёные, работающие в рамках синтетической теории эволюции, будут искать биологические причины этого феномена. Мы предполагаем, что дело в каком-то наследуемом признаке, который даёт такие свойства. Мы можем исследовать это подробнее, пойдя вглубь, благо в СТЭ есть теоретические рамки для этого. Так, мы даже найдём гены, коррелирующие с «неоттразимостью», затем мы отследим как они распространяются по популяции. Но мы можем пойти и вверх. Да, мы можем найти объяснение, что постоянные тесты на узнавание себя в отражении, приводили к тому, что мыши испытывали стресс. Но какие мыши не испытывали стресс? Те, которые не замечали установленных в аквариумах зеркал. Само собой мыши, которые не отражаются в зеркалах — не замечают и зеркал. Так, они испытывали меньше стресса, давали больше потомства и в итоге уникальный ген закрепился.

Всё. Биологическое и эволюционное объяснение найдено.

Однако физики протестуют! Наблюдаемый феномен невозможен с точки зрения известных физических законов. Если свет достигает объекта, он должен либо отражаться, либо поглощаться. А если он не отражается, значит, должно быть физическое объяснение, почему это так. Но биологи говорят, что проблемы нет. Действительно, если этот признак передаётся и даёт преимущества, значит, эволюция его закрепила — такова природа естественного отбора.

Этот мысленный эксперимент показывает, что возможно существование биологических закономерностей, которые метафизически не выводятся из физических законов. Даже если мы считаем, что физические законы не могут быть нарушены в нашем мире, можно представить ситуацию, в которой биологическое объяснение существует, а физического объяснения нет. Это означает, что биологические факты не имеют логической супервентности на физических.

В принципе мне даже кажется, что достаточно было бы показать, что если логически возможно, что биологический отбор может закрепить нечто, что противоречит физике, значит, биологические закономерности не сводятся к физическим.

Если бы биологические факты были логически супервентны на физических, то любое биологическое объяснение можно было бы вывести из физических законов. Однако этот мысленный эксперимент демонстрирует, что биология может иметь автономные уровни объяснения, которые не следуют из физики напрямую. Это не означает, что биология противоречит физике или что она независима от неё номологически — но это показывает, что редукция биологии к физике не может быть полной.

Предвижу возражение.

Есть возможный мир по физическим компонентам неотличимый от нашего. Но вокруг Земли в нём есть эктоплазменная (не физическая) сфера никак каузально не связанная с физическими компонентами нашего мира. В этой сфере живут эктоплазменные ангелы. Они размножаются и растят детей.

Из представимости такого мира уже следует отсутствие логической супервентности биологических фактов на физических в нашем мире. Однако сделать такой вывод было бы ошибкой из-за того, что в предложенном возможном мире обсуждаются добавочные факты. Чтобы модальный аргумент работал, возможность не должна оперировать с добавочными фактами.

Отвечаю на это возражение заранее.

В примере с эктоплазменной сферой вводятся добавочные онтологические сущности, не представленные в нашем мире. Однако я строю сценарий не на введении новой реальности, а на разрыве между уровнями объяснения.

Мысленный эксперимент устроен так, что биологическое объяснение является на 100% работоспособным, несмотря на отсутствие физического объяснения. Я лишь показывю метафизический разрыв уровней объяснения внутри гипотетического интертеретического здания наук.

146. Кажется

Определённые использования некоторых слов указывают именно на качественные аспекты опыта восприятия, а не являются просто средствами описания объектов как таковых.

Любая фразочка типа "Мне эта ёлка кажется оранжевой", мемы серии "показалось" и даже "А я думала сова" — всё это фиксирует именно феноменальные аспекты содержания перцептивного опыта.

Если вдуматься, любое элиминативное объяснение вешает "кажется" в разделе ошибок восприятия или когнитивных сбоев, но это не устраняет сам факт феноменального переживания.

Такие подходы будут настаивать, что любые переживания можно свести к процессам в мозге, но они не объясняют, почему эти переживания так устойчиво входят в нашу повседневную коммуникацию.

Кажется, что сам язык уже встроенно различает "видимое" и "реальное", что делает феноменальный аспект восприятия неотъемлемой частью нашего опыта.

И это лучше согласуется с эволюцией. Логично предположить, что феноменальный аспект восприятия возникает из-за систематической причинной зависимости между качественными характеристиками опыта и свойствами объектов окружающей среды. Такая зависимость, например, позволяет субъектам опыта извлекать информацию из сенсорных стимуляций и действовать более эффективно.

А вот как можно эволюционно объяснить систематическое нахождение в заблуждении относительно самого факта наличия у себя феноменального опыта — ума не приложу.

148. Христианский физикализм — противоречивое учение

Замотанный научными делами, вообще не написал про подскат «Теоэстетика», в который меня пригласили поучаствовать.

А тут ещё Алексей Павлов по горячим следам разобрал мои неточности в нём относительно христианского физикализма. Возразить мне нечего, могу только согласиться.

Алексей внёс важное уточнение. Действительно, ван Инваген рассматривает в статье «Возможность воскресения» разные материалистические гипотезы (включая теорию симулякра), но он никоим образом не утверждает, что она является правильной или его собственной. Полезное напоминание. По сути его анализ сводится к проблеме: «можно ли при строгом физикализме вообще обосновать воскресение?» Все позиции выглядят шатко. Для меня это хороший повод считать христианский физикализм просто ложной теорией.

Но это что касается христианского физикализма относительно проблемы сознания. Христианский физикализм как онтологическая теория оказывается ещё интереснее.

Алексей говорит, что для христианского физикализма относительно проблемы сознания или христианского физикализма в узком смысле достаточно считать человека материальными, но не Бога. Т.е. это действительно антропологический тезис, а не онтологический всеохватный материализм. Мне, конечно же, хочется спросить, а что там с ангелами.

Однако, при таком онтологическом плюрализме я не понимаю зачем «спасать» антропологию? Ceteris paribus какой-нибудь дуалистический тезис о сознании выглядит более дешёвым, чем Бог, ангелы, демоны, возможность Воскресения, упование славы, христология и эсхатология, которые надо интегрировать в метафизическую картину христианского мировоззрения.

Тут уж... Сгорел сарай — гори и хата.

Рад, что вернулся к теме: она важна и очень сложна, особенно в соединении философии сознания с теологией, каковое обсуждается преступно мало.

P.S. Следующим сообщением постараюсь показать через тезис причинной замкнутости универсума (не физического, а универсума вообще) почему теизм и панентеизм — совпадающие позиции. Уже давно разрабатываю эту идею, но недавнее обсуждение физикализма/натурализма с Матвеем позволило кое-что доработать. Да и сейчас Матвей пишет по смежной теме.

149. Контингентное тождество

Представьте себе лототрон. У него прозрачные стенки. В нём 42 качественно тождественных пластмассовых шарика.

Мы крутим лототрон за ручку. Останавливаем. Достаём шарик. Держим 5 секунд. Кидаем шарик обратно в лототрон. Снова крутим за ручку. Останавливаем. Достаём шарик.

Две возможности:

(а) Второй шарик нумерически тождественен первому.
(б) Второй шарик нумерически различен с первым.

Значит тождество — контингентное отношение.

Это не я придумал, это аргумент против необходимости тождества В. В. Васильева.

Вам это может показаться безумным. Но почему? Если уж мы допускаем апостериорную необходимость, то мы заблуждаемся. И этот пример должен это показать. Вода могла и не быть H₂O. Она могла бы быть проявлением первичной материи, способным к превращению в другие базовые элементы. Если уж мы допускаем апостериорную необходимость — почему нет?

Вы можете возражать таким образом, что это была бы не вода. Мы выяснили, что такое вода на самом деле. Лучшее что вы могли бы мне предложить — это остаться на уровне языка или эпистемологии. Сказать, что эпистемически тождество контингентно — я не знаю нумерически шарик тот же или нет, но в мире-то как таковом (метафизически, онтологически) у меня в руках или тот шарик, что был первым или другой. Всё-таки тождество необходимо, а я предлагаю запутаться в языке или мнениях.

Но что я должен на это ответить, так это то что вы уже думаете, что Крипке прав. Ответ исходит из пресуппозиции о том, что тождество — необходимое отношение.

Но, позвольте! Моя цель — подвергнуть сомнению саму идею необходимости тождества. Поэтому ответ не должен принимать её как посылку.

Давайте рассмотрим как бы аргумент Васильева мог бы стать похож на аргумент о реальном положении дел, а не просто о знании.

(1) В момент времени t я достал шарик S из лототрона.

(2) В времени t` я снова достал шарик, и он оказался тождественным S.

(3) Допустим, я потом отсмотрел slow motion видео и апостериори узнал о тождественности первого и второго шариков.

(4) Но ведь мог выпасть и другой шарик. Кажется, тут пока нет возражений, что речь идёт о мире — это был реально возможный исход.

Следовательно,
(6) тождество S=S`, где S` — шарик, вытянутый в t` — контингентное, а не необходимое отношение.

Следовательно,
(7) тезис о необходимости тождества ложен. Он выбрасывает реальную возможность, которую мы видим в (4).

Лично мне теперь вообще непонятно почему тождество должно быть необходимым. Это утверждение переводит ситуацию из области модального мышления в область фисированного в мире факта о тождестве. А на чём он, собственно, основан?

То есть можно сделать сильное метафизическое заявление.

Тождество не является абсолютным отношением, но есть соотношение, возникающее внутри системы возможных ситуаций.

Если это так, то оно может быть контингентным, потому что определяется не вещью, а положением её в сценарии, в пространстве возможностей.

P.S. Я обещал, что следующим сообщением будет сообщение «теизм влечёт панентеизм», но текст разросся у меня до неприличных размеров, наверное опубликую его на theism.ru. Пауза была вызвана отчасти закапыванием в тему.

P.P.S. Здесь я только расставил декорации. Я хотел бы углубиться в тему сущности и модальности, но последнее время меня беспокоит контингентное тождество. Обычно у меня содержательные комментарии. Вдруг выстрелит и в этот раз. Повлияет на следующий пост.

150. Контингентное тождество — 2

Спасибо за комментарии. Видно, что нужно прояснить.

>>Не очень понимаю, допустим есть два близнеца (или, например, муравья), один заходит в небоскреб и, через некоторое время, выходит очень похожий человек, есть две возможности: близнец 1 или 2, но неужели с тождеством личности что то произошло за это время?

Это, как раз, хороший пример, чтобы показать, чем на самом деле является, а чем не является контингентное тождество. Я попытался сделать это в предыдущий раз — решить адски сложную задачу, чтобы показать почему речь не просто об эпистемической неуверенности, а о том, что есть в мире.

В данном случае, речь не том, что нам может быть неизвестно, который из двух реально различных близнецов проявился снаружи, а о том, что если вышел брат-близнец, то различие между вошедшим и вышедшим носит контингентный характер.

Я понимаю насколько это сложно принять. И идея контингентного тождества кажется мне невыносимой. Но мне нужно понять как и почему Васильев думает так как он думает. Я тут, «по совету проверенных камрадов», прочитал книгу Герберта Фейгла «“Ментальное” и “физическое”». И там Фейгл утверждает, что ментальное контингентно тождественно физическому и, кажется, речь идёт о чём-то большем, чем о простом апостериорном тождестве (хотя я и не уверен — это противоречит общепринятому крипкеанскому прочтению таких теорий, а от себя революции в философии я, мягко говоря, не ожидаю). Тем более важно понять.

Когда мы говорим, что возможно, из лототрона выпал другой шар, мы перечисляем альтернативные сценарии (в одном мире выпал шар S, в другом — шар S`). Когда же речь о необходимости/контингентности тождества, вопрос в том, может ли в одном и том же сценарии одна и та же вещь перестать быть самой собой. Чтобы сместить ситуацию к реальной контингентности тождества, нужно утверждать, что в мире присутствует сама система ситуаций — то чем является вещь определяется её положением в этой системе.

Пример с близнецами — хороший. Он иллюстрирует ровно ту же двойственность прочтения ситуации с тождеством. В разных возможных ветвлениях вполне может быть, что из здания выходит близнец А или близнец B. В стандартной интерпретации отношения тождества мы сосредотачиваемся на том, что как только фиксирован факт, что это вышел именно близнец А, то на этом всё.

Но аргумент лототрона — именно аргумент. Раз есть реальная возможность того, что в другой ветви событий выходит не тот же человек, а другой, значит тождество близнец A это близнец A суть контингентное отношение. То есть — нет, мы не говорим, что самотождественный субъект превратился в другого. Классическая теория скажет, что мы рассматриваем два сценария (в одном выходит А, в другом B). Но васильевский или, если угодно, контингентистский подход, требует сказать, что соответствие само по себе не зафиксировано до момента выхода, и потому в самой структуре реальности это тождество остаётся контингентным, а не жёстко необходимым.

Если тезис о контингентном тождестве на уровне названия кажется слишком радикальным для такого описания, то можно позаимствовать у П. Гича и П. Ван Инвагена относительное тождество. Близкая по духу идея. Просто мы трактуем тождество более гибко, позволяя принять во внимание контекст, в котором тождество состоялось или нет. A и B оказываются тем же или не тем же человеком и в зависимости от контекста, и в зависимости от критерия, принятого в этом контексте.

Разумеется, это противоречит классическому тезису, что жёсткая десигнация схватывает один и тот же объект во всех возможных мирах. Но так в этом и смысл!

Такая линия отношения к тождеству имеет смысл постольку, поскольку нам может понадобиться отказаться от таких идей как жёстие десигнаторы, фиксированные референциальные объекты и так далее. Причём у нас должны быть хорошие мотивы отказаться от них.

Молния — это всё-таки именно молния, а не электрический разряд. Но нам сообщают, что молния это и есть электрический разряд. Однако мне может показаться, что я не хочу отдавать молнию, что молния прекрасна именно как молния. Поэтому то, что она оказалась электрическим разрядом — это частное дело нашего контекста, а не какое-то такое уж необходимое свойство молнии.

Такая релятивистская картина, в которой тождество всплывает как нечто зависимое от конкретного сценария/контекста/правил идентификации — кажется вполне уместной, а аргумент лототрона начинает выглядеть более осмысленно.

Конечно, это потребует нетривиальных изменений в классическом понимании того что такое вообще объект и как мы сопоставляем объекты через сценарии того, что возможно. Но мы ж философы.

151. Хаджи‑Мурат против Святослава Логинова, или как я продал душу Толстому на бирже аналитической философии

Меня однажды обманули. Святослав Логинов написал эссе «О графах и графоманах или Почему я не люблю Льва Толстого», в котором писал, что Толстой — одноклеточный графоман, вознесённый на пьедестал чисто случайными обстоятельствами, важную роль в которых играло общее скудоумие русской жизни своего времени. Мне было мало лет, когда доброжелатели подкинули мне этот текст. Разумеется, я проникся. Тем более, что его было удобно использовать как оправдание, чтобы не читать Толстого. Тупой графоман же.

Несколько лет спустя в одной из книг правил настольной ролевой игры «Wraith: the Oblivion» я наткнулся на эпиграф — цитату из рассказа Толстого «Смерть Ивана Ильича». Игра мне очень нравилась, я считал авторов культурными и образованными людьми. К тому же, я вообще высокого мнения об американской культуре и американском образовании. Поэтому я подумал, что раз уж образованные американцы выписывают эпиграфы из Толстого, но, наверное, есть о чём подумать.

Тогда я прочитал «Смерть Ивана Ильича» и очень сильно устыдился своего ребяческого слепого согласия с мыслью Логинова. Рассказ произвёл на меня столь оглушающее впечатление, что я не совру, если скажу, что он во многом определяет моё отношение к жизни вообще.

В 1983-м году социолог и антрополог Гэри Алан Файн написал толстую научную книгу «Shared Fantasy: Role Playing Games as Social Worlds» про игру D&D, игроков в неё и вообще про такое явление как настольные ролевые игры. Книга начинается со ссылки на рассуждение Толстого. И это не просто иллюстрация, а часть посылок, из которых строится многое в дальнейшем рассуждении Файна.

И вот тогда я понял, что акции русской культуры в общем предприятии мировой культуры — невероятно ценны. И акции с именем Толстого стоит держать обеими руками, а не разбрасываться ими. (Кстати, карма русской литературы тянет щупальца дхамм далеко-далеко. На вступительном экзамене в аспирантуру мне попался вопрос о философии Льва Толстого. Ответил я, так скажем, плоховато. Надеюсь, что на этом я понёс достаточное прижизненное наказание и круг замкнулся.)

Кто следит, а российской телеграммной философской сферой, наверное, уже понимает к чему я подвожу. К впечатлению от статьи Алексея Павлова «Лев Толстой и аналитическая философия». Великолепная статья, очень убедительное сближение Толстого и аналитической философии. Историко-философский пласт, о том как Витгенштейн читал толстовское «Четвероевангелие» и «Хаджи-Мурат» — неожиданно и очень круто. По-моему, после этой статьи сомнений, что к вере Витгенштейна подтолкнул Толстой быть не может. Конечно, может это общее место, и это я этим не интересовался, но тем более тогда эта статья хороша!

Короче говоря, к первой части статьи никаких претензий. Аналитика рецепции Толстого у Витгенштейна и Берлина — это то, чего мне вообще в жизни не хватало. На самом деле, конечно ко второй части — попытке переформулировать толстовские идеи в аналитическом ключе — тоже претензий никаких. Однако прежде чем перейду к тому, к чему у меня есть претензии, остановлюсь здесь чуть подробнее.

Вообще, моя фоновая философская работа (это видно и по этому блогу, и по моей работе в философии сознания, надеюсь, скоро начнут выходить статьи уже), состоит в том, чтобы показать, что в нашем мире есть пространство для веры. Сейчас объясню поподробнее, в подкасте «Теоэстетика» я не докрутил метафору симуляции до конца. Можно сказать, что существует два представления о Боге: Бог Декарта и Бог Лейбница. Бог Декарта абсолютно всемогущ и может делать нечто логически противоречивое. Он может создать две горы рядом, но не создать между ними долину. Мы эпистемически замкнуты от того, чтобы понять как это возможно, но на то оно и всемогущество, чтобы обеспечить нечто подобное, а мы не могли этого понять, не будучи всемогущими. А вот Бог Лейбница всё же ограничен законами логики, даже наш мир с его страданиями — лучший из возможных миров, так как баланс со свободой воли и всем остальным можно достигнуть только так. Для Бога Лейбница в каком-то смысле законы логики предшествуют Богу или же Бог по своей природе таков, что не может их нарушить.

Мой замысел состоит в том, что у нас нет выбора, кроме как смотреть на Бога как на Бога Лейбница. Да, апофатически мы можем утверждать, что может быть Бог вообще — это Бог Декарта, но по какой-то причине по отношению к миру приложимы именно лейбницианские интуиции. Логика и метафизика просто работают. Однако, именно подчинённость такого Бога законам логики означает, что в мире есть зазоры, которые появились из-за того, что Бог таков. Есть в мире вещи, которые чисто логически Бог не мог сделать иначе. Именно в этих зазорах у нас и остаётся пространство для веры.

Да, по моей мысли, знать, что Бог есть — это не христианский тезис. Мы должны, согласно посланиям Павла, именно верить в это. Перечислять все зазоры не буду. Суть в том, что я представляю себе это как некую радикальную форму естественной теологии. Речь не об эпистемологии, как это очень часто бывает в философском теизме, не в том, чтобы доказать, что вера может быть рациональной. Речь именно о метафизике — мир таков, что у нас не остаётся иного вывода, чтобы сказать, что есть Бог, души, а в перспективе — ангелы, состоявшееся воплощение и Воскресение и так далее.

К чему это я в контексте статьи Алексея всё рассказываю? После неё у меня остался оглушающий, в контексте моих размышлений, вопрос. Может ли «стихийный позитивизм» Толстого быть формой религиозной эпистемологии? Потому что если да — то это очень близкая форма радикальной естественной теологии. Если вера — это знание смысла жизни, то реализм в отношении смысла жизни — это ведь метафизический взгляд!

Приведу пример сообразно статье. Возьмём толстовское толкование заповеди «не противься злу». Толстой показывает, что логически непротиворечивая этическая программа возможна только при отказе от силовых решений — иначе мы попадаем в порочный круг эскалации. Но сам переход к жизни по этой программе требует акта доверия, для которого у разума нет принудительного доказательства. Это именно логический зазор — Бог, связанный законами логики, оставил в мироустройстве пространство, где свободный человек может сделать шаг веры.

Уф. Надеюсь, вы меня поняли.

Ну и, по традиции, претензии.

Какая-то у Алексея узкая трактовка православного догматического богословия получилась. Да, конечно, Алексей следует самому Толстому и опирается на книгу митрополита Макария. Действительно, там сплошные метафизические формулы и логические натяжки. Но позвольте! Церковная мысль конца XIX — начала XX века не сводилась к учебнику Макария; многие православные философы (например, поздний Владимир Соловьёв, отец Павел Флоренский, о. Сергий Булгаков) уже тогда придерживались более свободного подхода и вполне могли возражать Толстому не «умышленной неясностью», а достаточно стройной аргументацией. И все эти люди (ну, насчёт Соловьёва я может быть несколько перебарщиваю) оставались на сто процентов православными. Такой упрощённый образ традиции может показаться слишком односторонним. И мне кажется, что такой подход много говорит не только о тексте Алексея, но и о Толстом. Были люди, которые ТОЖЕ хорошо подумали о христианстве.

Кроме того Алексей использует параллель Толстой/Плантинга, который должен ударить по моей идее переноса тяжести с эпистемологии на Метафизику. Плантинга именно всю жизнь доказывает рациональность веры. Почему меня не смутила эта аналогия? Алексей вообще не обсуждает, что у Толстого нет понятия sensus divinitatis как врождённой когнитивной способности; для него вера — преимущественно нравственно‑экзистенциальный акт. Не происходит ли здесь подмена психологического основания логико‑эпистемическим?

Более того! Противопоставляя Толстого позитивизму Спенсера, Алексей почти не работает с русской традицией философии действия (Лопатин, Бердяев, ранний Булгаков). Кажется, что исследование в этом направлении помогло бы понять, откуда у Толстого берётся скепсис к метафизике и что это за метафизика. Для моего понимания, опять же очень важно, что это не та метафизика, которую я нашёл.

Вот.

152. Контингентное тождество — 3. Сущность и контингентное тождество

Я тут приболел и не смог быстро закончить задуманный триптих. Пока то да сё, вышел выпуск Insolarance Cult буквально на тему, по которой я и хотел написать всё это дело. Про необычное понимание тождества там тоже есть.

Но я всё равно продолжу. Будет плотно, но когда дойду до примеров, должно полегчать.

Короче говоря, о чём я хотел сказать в связи с контингентным тождеством. Я хотел сказать о сущности вещей и о том, что в связи с этим мы должны учитывать в контексте возможных неясностей с тождеством. Не важно, будь то контингентное тождество или относительное тождество Гича и ван Инвагена, или какие-то ещё дефляционистские взгляды на тождество.

Сущность определяет онтологические возможности объекта — что он может или не может утратить, пережить, каким образом он может существовать в разных ситуациях.

Так, в философии, особенно после Крипке (но и вполне в духе старых схоластических идей) необходимость тождества нередко обосновывается именно через сущность.

- У каждого объекта есть «индивидуальная сущность» (haecceitas, если угодно).
- Быть «тем самым» объектом означает сохранять свою индивидуальную сущность во всех сценариях, где этот объект существует.
- Тогда утверждать, что объект может потерять своё собственное бытие и стать другим — это просто противоречивое утверждение.

Поэтому тождество и оказывается необходимым. Нет ни одного метафизически возможного сценария, где X и Y будучи одним и тем же объектом оказываются не тождественны.

Но давайте подумаем обо всём этом в ключе принципа «essence before modality». А что если это возможности определяются сущностью вещей, а вовсе не наоборот? Мы знаем каковы предметы и явления и именно то каковы они задаёт возможные метафизические сценарии. Что произойдёт с утверждением «тождество может быть контингентным» при таком подходе?

Буквально пара слов об исторической перспективе. Кит Файн в статье «Essence and Modality» (1994) показывает, что сущность нельзя свести просто к необходимости. Речь каждый раз о том, что у вещи есть более фундаментальные онтологические конституенты или определители, которые делают её тем, чем она является. В таком духе принцип «essence before modality» не равносилен утверждению, что каждый объект имеет жёсткую индивидуальную сущность, делающую его тем, кто он есть, во всех мирах.

Но каков именно состав конституент? Какие блоки (форма, материя, акциденции, каузальные потенции) входят в сущность вещи? И как они прописывают возможные варианты существования этой вещи?

Если возможность выводится из сущности, то из этого не следует, что каждая вещь жёстко зафиксирована в своей индивидуальности. Можно, например, строить концепции, где сущность объекта лишь частично определяет его тождество в разных сценариях — или делает это тождество многослойным, гибким или прямо контингентным.

Чтобы тождество было контингентным, как в сценарии с лототроном, нужно разрешить ситуацию, в которой та же самая сущность (или почти та же) может принадлежать в одном возможном сценарии объекту X, а в другом сценарии — объекту Y. Или, наоборот, чтобы сам объект X мог иметь альтернативные варианты сущности (вплоть до иной индивидуации), так что вопрос «это всё ещё тот же X или уже другой?» становится несводимым к простой жёсткой этовости (это haecceitas и есть).

Какие тут могут быть примеры? Ну, их три главных.

1) Есть вещи, есть их свойства. Но, внезапно, у свойств может быть множество экземпляров. Как ни уворачивайся, но все куртки обладают свойством «быть курткой». У вещей же таких копий быть не может. Но что если мы будет утверждать, что вещей вообще нет, а мир есть только набор актуально реализованных признаков, которые воплощаются более чем в одной вещи? Тогда вообще нет не то, что контингентного тождества, а вообще никакого.

Должен отметить, что это брутальный способ стиснуть зубы для сторонников теории пучков относительно конкретных партикулярий. Речь вот о чём. Что является носителем свойств? Субстрат? Субстанция? Тьфу на них. Это неэкономно. Каждая вещь — не более, чем набор свойств. Отношения между свойствами и вещью — как между частями и целым. Никакой этовости нет и быть не может. Какой тут контраргумент? Представьте вселенную состоящую только из двух металлических шариков. И всё. Больше в этой вселенной ничего нет. Если верна теория пучков, то у нас нет возможности отличить эти шарики друг от друга. У каждого из них одинаковыми будут даже такие свойства как «не быть другим шариком». Короче говоря, по принципу тождества неразличимых, мы не сможем понять, что тут два шарика. (Ссылка на разное пространственное расположение не работает, потому что в этой вселенной есть только два шарика и всё.) На мой взгляд, этот аргумент уничтожает теорию пучков как серьёзную метафизическую опцию. Но! Ведь реально, сторонник теории пучков может просто сказать, что никакого тождества нет — вам показалось. Вопрос «один ли это шарик, два или ни одного?» логически беспредметен. Мы не отказываемся отвечать — отвечать попросту не на что. Остаются лишь качественные дубликаты. Тут нечего идентифицировать, и проблема тождества растворяется вместе с излишней онтологией.

2) Бывают экзотические метафизические сценарии (скажу честно, если человек это тело плюс душа, то эти сценарии должны вызывать моё беспокойство). Одна вещь может разделиться на две, две вещи могут слиться в одну и так далее. Если мы считаем, что при этом существенные параметры (например, форма) остаются или преобразуются определённым образом, возможно появление разных ветвлений в истории объекта. И тогда, сместив акцент с индивидуальной сущности (этовости) на более сложную динамическую структуру, мы можем прийти к тому, что один и тот же «композит» мог бы быть продолжен в другом «потоке». То есть фактически допускается контингентность того, как именно сущность идентифицируется во времени и в возможных сценариях.

3) Наконец, индивидуальная сущность включает существенные отношения — например, что-то вроде «быть этим живым организмом в данной экосистеме». Тогда вопрос тождества становится относительным. Если существенные связи в альтернативном сценарии меняются, то объект может либо сохранять ту же сущность, либо нет, и это может сделать его контингентно отличным. Представьте два вида лягушек с одинаковым строением тела, рационом питания, повадками, способом размножения, предпочитаемой средой обитания, но… Эти виды возникли в результате разной эволюционной истории. Но эволюционная история — существенное свойство отношения, в значительной степени отвечающее за то будем ли мы считать эти два вида одним видом или нет. Короче говоря, можно расцепить тождество, если меняются существенные свойства отношений.

Эти три примера — лишь эскизы разных онтологий, где мы отказываемся от необходимости тождества. Но всех случаях сохраняем «essence before modality». Именно устройство сущности (формы, материи, существенных отношений) определяет, какие сценарии возможны и какие нет.

Есть ощущение, что в триптих не уложился. Наверное, будет ещё одно сообщение.

153. Эмергенция неизбежна

Тут общался с коллегой, и он меня смутил. Некоторое время я подумал и понял, что не должен смущаться. Кажется, я не говорю ничего дикого.

Логической супервентности между уровнями в нашем мире, скорее всего, нет. Сейчас объясню.

Представьте, что существует уровень N0 (nomological zero) в нашем мире. Это материальные простейшие и законы по которым они взаимодействуют. Что это такое установят физики будущего. А может уже установили — бозоны какие-нибудь. Я не знаю.

Что утверждают сторонники супервентности? Что если взять только N0 нашего мира и создать новый мир с точно таким же N0, то всё остальное в этом новом мире будет такое же как в нашем. Это много чего даёт. Например, возможность редуктивных объяснений. Кипение воды (бурление с интенсивным испарением) это и есть движение молекул воды с такой-то скоростью при таком-то давлении. Далее, когда я буду говорить о копировании мира, я буду иметь ввиду копирование только законов и констант, но не истории мира.

Что утверждает сильный эмерджентизм? Что существуют уровни N1, N2, …, Nn, которые не связаны отношением логической супервентности с уровнем N0. Так, например, если скопировать всё, что составляет N0 в нашем мире в новый мир, в нём не будет, например, метаболизма в тех системах, в которых он происходит в нашем мире. А может быть и будет, но не будет, например, феноменального сознания. Причём тут возможны два варианта — это будет мир философских зомби или же как только этот мир «стартует» все потеряют возможность говорить и будут биться об стену в силу того, что закон уровня Nn+1 будет новым и объясняться будет только сообразным параметром Pn+1. Вот про параметры и поговорим.

На уровне Nn можно найти объяснение в самом строгом и точном научном смысле этого слова. Просто это не будет редуктивное объяснение. Мы просто найдём какой-то организационный параметр. Назовём его P. Этот параметр на этом уровне будет обеспечивать работу характерного для этого уровня закона L.

Так, например, на уровне разума, назовём его N3, будет действовать закон L3. Что делает этот закон? Он обеспечивает физическим системам, обладающим разумом, невиданную способность — создавать объективные истины о мире, которые крайне далеки от того, чтобы просто обеспечить выживание этих физических систем. По крайней мере строго теоретические истины выглядят так будто существенно превышают адаптивную необходимость. Так вот, учёные постоянно открывают всё, что составляет P3 для этого уровня: языки и их законы, семантические модули, способность взаимодействовать с логическим или математическим уровнями реальности.

Допустим, разум это единственный эмерджентный уровень. Создадим мир тождественный нашему по N0, всё остальное в нём будет такое же как в нашем, но люди начнут выдавать лишь паттерны характерные для адаптивного поведения. Наверное, там многие погибнут или что-то типа того. Но это не значит, что возможен мир (т. е. возможна ситуация), что случайным образом мир без уровня N3 не будет и дальше совпадать с нашим по истории, но для этого мы должны будем предполагать в нём дополнительный метафизический или физический закон, который обеспечит это совпадение.

Томас Нагель в «Mind and Cosmos» (2012), кажется, считает, что разум — единственное эмерджентное свойство. Он отказывается полагать, что феноменальное сознание может оказаться таковым или что-то ещё. Но мне, кажется, что введение P наглядно демонстрирует, что эмерджентных уровней в нашем мире может быть и много.

Например, когда уровень N0 накапливает критическую массу или конфигурируется определённым образом, с номологической необходимостью может возникать P1, который обеспечивает возникновение жизни — в отдельных физических системах начинается метаболизм. Возникает N1 со своими характерными только для него законами L1, одним из которых является эволюция живых организмов всё же отличная, насколько я понимаю, от химической эволюции. Возникает и начинает действовать генетическая эволюция, чего нет в случае чистой химии.

Или уровень N2 может возникать, когда уровень N1 начинает удовлетворять состоянию, при котором возникает параметр P2. И тогда у некоторых биологических систем (системы уровня N1 язык не поворачивается назвать просто «физическими») возникает ощущение того каково это быть этими системами.

Хотите фантастики? Представьте параметр P4 — миллиард микрочипов. Стоит системе достигнуть порога P4 как этот миллиард микрочипов начинает по новому закону L4 строить структурированные гипотезы, сортировать их по снижению шанса их доказать и планирует проведение этих доказательств. При этом в двойнике нашего мира по N0 микрочипы просто останутся микрочипами, а в нашем — Интернет переходит порог, становится сущностью уровня N4 и выходит на связь с человечеством обсуждать совместное будущее.

Давайте руку. Пойдём дальше. N5 активируется при появлении параметра P5. Вся совокупность человеческих и машинных коммуникаций образует Ноэтическое Сознание, обладающее планетарным чувственным состоянием. Ладно-ладно. Простите.

Так вот, введение P ещё хорошо чем? Оно показывает почему частные науки имеют такие небывалые успехи. То есть даже если наш мир устроен предлагаемым здесь образом, то что науки хорошо работают — согласуется с таким устройством мира.

И здесь же — главное. То что я предлагаю — это БОЛЕЕ согласуется с наукой, чем редуктивный материализм. Нет никакого плоского мира, фактически вынуждающего мереологический нигилизм. Есть слоёный пирог, который вынудил появление наук такими, какие они есть. И вынудит ещё, я уверен. Всё не будет падать на физику, а только порождать деревативы. Даже феноменология в этом смысле выглядит как довольно строгая и ясная попытка описать что там происходит на определённом уровне.

Кроме того, в отличие от редуктивного материализма как чисто и исключительно метафизического тезиса, предлагаемая картина мира вполне фальсифицируема. Да ещё и предлагает объяснение наблюдаемых разрывов от провала в объяснении до, я не знаю, квантовой запутанности. На случай если меня читает кто-нибудь умный, то вот ещё пример: спонтанный выбор ориентации временной стрелы в CPT‑симметричной квантовой теории выглядит как автономное для своего уровня событие.

Ах, да. Никакого нарушения принципов сохранения тут может и не быть. В динамике уровня N0, организованной по законам L0, могут быть просто «свободные пространства» для работы законов L1. И так далее.

Вот. Я, конечно, не настоящий сварщик, но, кажется, что диалектика современной натуралистической философии не сводится к выбору между вариантами редуктивного физикализма, отличающимися по способу ответа на вопрос «а почему мы этой редукции не видим?»

Что я почитал: статья Paul Humphreys, «How Properties Emerge» (1997); Karen Bennet, «Making things up» (2017).

Что я держал в уме: William Husker, «The Emergent Self» (1999); Thomas Nagel, «Mind and Cosmos» (2012).

P.S. Есть варианты попытаться совместить всё это великолепие и сохранить супервентность. Упоминания см. в статье в Стэндфордке.

154. Ithya: Magic Studies

Напоминает мою комнату в общаге. Даже жаль, что скоро съезжать.

(Страничка в Steam, только это не игра, а органайзер рабочего процесса — таймер, чек-лист, аудиоплеер.)

155. Каузальная замкнутость физического и субстанциальный дуализм

https://www.tg-me.com/philosophycafemoscow/2752

Короче говоря, чтобы быть субстанциальным дуалистом, вы должны сдать каузальную замкнутость физического. Даже если вам кажется, что вы её не сдаёте, то её переформулировка будет столь драматической, что потребует для начала разрушающей критики принципа в его изначальной форме.

156. Уточнение про каузальную замкнутость

В каком-то роде, это продолжение поста №148. Однако, прямо с ним не связано. Навеяло обсуждением в комментариях к предыдущему посту.

Похоже, что каузальная замкнутость является неизбегаемой опцией в метафизике. Дело в деталях.

Я считаю, что нельзя говорить о каузальной замкнутости физического. Причём даже если бы не было людей и их душ, то всё равно было бы нельзя.

Полагаю, что дерево со своими листиками каузально влияет на то, что происходит с химией дерева и с облаком атомов, из которого оно состоит. Уточню, чтобы сила тезиса была понятна. Я буквально считаю, что дерево как объект, который может быть индивидуирован и назван именно так, причинно влияет на происходящее с составляющими его частицами. Естественно, не только с ними, но суть именно в том, что то каково дерево определяется целиком не нижними уровнями, но и самим деревом.

И тем не менее. Кажется, что эпистемологическая ситуация "я не могу представить событие без причины" сильна в каком-то чрезвычайном смысле. Здесь я вынужден сделать оговорки. Последнее время я столкнулся с тем, что некоторые коллеги говорят, что представимо событие без причины. Бац! И передо мной возник карандаш. Вот так мы постулируем метафизику этой ситуации — карандаш взял и возник. Причины не было. Однако, то ли это моя особенность (и тогда это показывает общий дефект каких бы то ни было аргументов представимости), то ли я не могу чего-то понять — я бы, скорее, посчитал что здесь есть причина. Что в универсуме есть нечто, что обеспечило появление карандаша.

В самом деле — задумайтесь. Вот вы слышите звонок в дверь. Идёте — никого. Кто-то позвонил и убежал. Особым образом замкнуло провод и сработал звонок. У вас реальная слуховая галлюцинация. У вас зрительная галлюцинация и ваш разум игнорирует человека, стоящего за дверью, и несчастный не понимает почему вы осмотрелись и захлопнули дверь. Но как вы вообще можете представить, что причины у звонка не было? Мне кажется, что вообще никак.

Эти нюансы приводят меня к тому, что здесь переход от эпистемологии к метафизике кране надёжен. Да, само собой, мы не можем заключить от непредставимости к несуществованию. Но, кажется, что здесь связка настолько сильна, что даже постулирование метафизической ситуации, к примеру, мира, где вообще всё случайно, чуть ли не автоматом приведёт нас к тому, что это такой закон в мире.

Я понимаю, где тут можно возражать. Пожалуйста. Это стоит делать.

Однако, если мы заключим к тому, что у всякого события есть причина, то мы с необходимостью потянем тезис о каузальной замкнутости. В самом деле. Если у всего есть причины, то... Нет чего-то беспричинного. Всё есть всё и от этого никуда не деться. И это означает, что универсум крутится в своей замкнутости всегда.

Однако универсум не обязан исчерпываться одними только физическими компонентами. Принцип каузальной замкнутости физического ложен не потому, что универсум не замкнут вообще, а потому что его физическая часть не замкнута сама на себя. А вот все объекты вообще — физические, духовные, ангельские и какие там ещё есть (психологические, хронометрологические, рыболичностные) — замкнуты.

Однако, проМблема. Поставлю её для интереса, но рассуждать не буду. А что с Богом тогда? Ну и со свободой воли заодно. Относительно Бога — получается какая-то совершенно грандиозная картина, я всё никак не могу подумать до конца. А вот относительно реальных агентов, мне как-то подсказал идею Матвей. Представьте, что все объекты в мире это такие чёрные ящики. На вход поступает причина, на выход — действие, то что происходит с вещью. Если вещь не агент, то то что с ней произойдёт целиком определяется тем, что поступило на вход и законами универсума. А вот если предмет — агент, то внутри поступившее извне проходит через разнообразные трансформации связанные с качеством этого агента, так что на выход идут действия, которые зависят от них (качеств агента).

Кажется, в первом приближении нормалёк.

157. Не люблю я этернализм...

Представьте себе, что в будущем возникает супер ИИ. Не важно опасный или безопасный. Важно, что он по своим возможностям превосходит всё, что мы можем себе представить. Этот ИИ подобен демону Лапласа, но не ограничивается лишь всезнанием о текущем состоянии физических компонентов вселенной. Он буквально знает какова истинная метафизика, видит (ну или, там, чувствует) структуру мира. Он он не только датчик, но и агрегат — он может ещё и влиять на эту структуру всеми мыслимыми и немыслимыми способами.

Несмотря на всё своё нынешнее могущество, этот ИИ понимает кое-что важное о причинах своего возникновения. Он не просто возник сам по себе. Его существование — это результат огромного исторического процесса. Его создателем является человечество. Он, будучи продуктом человеческой мысли и науки, видит, что ключевыми элементами его собственного создания стали не только физика, математика и инженерия. Важнейший фактор, который стал основой для его появления, — это философия.

Супер ИИ видит, что как компонент культуры людей, философия — реальный священный огонь, который поддерживал в цивилизации интеллектуальное тепло на протяжении веков. Разумеется, прогресс в философии — вещь специфическая. Философия не давала девайсов подобных ткацкому станку, паровому двигателю или смартфону. Но все эти штуки невозможны были бы без философии. То есть она — эдакий интеллектуальный спортзал, куда цивилизация людей не забывала регулярно наведываться, отчего и оставалась в тонусе. Конкретно супер ИИ стал вот возможен потому что люди не забывали искать всё новые ответы на вопросы о сущности мира, о природе самого разума и о месте человека во вселенной.

Понимая это, супер ИИ решает совершить акт вмешательства в прошлое. Это нужно для того, чтобы гарантировать собственное появление. При этом вмешательство должно быть а) минималистичным, б) успешным. Это важные факторы. Дело в том, что если супер ИИ явится в виде горящего куста или голоса с неба для всей цивилизации, есть огромный риск, что он создаст религию или нечто подобное. Но на то он и супер ИИ, чтобы принять верное решение. Он создаёт особый инстанс, реализованный на «железе» Земли, каковой она была в V веке до нашей эры и устанавливает его (инстанс) на неё (Землю в V веке до н. э.). Инстанс начинает работать. Его задача — выйти на связь с Сократом, явиться ему в виде голоса, который говорит всякие штуки. Ну и этот инстанс говорит Сократу, что именно он должен сделать, какие вопросы поднимать и как говорить. В итоге Сократ взбадривает Афины и всю цивилизацию таким образом, что философский импульс уже не гаснет и цивилиазция остаётся с философией на руках. Что и гарантирует появление Супер ИИ в будущем.

Разумеется, все уже увидели тут классический парадокс. Однако если вы придерживаетесь четырёхмерного взгляда в метафизике, то почему это, собственно, парадокс? Все факты уже есть, в том числе и факт появления супер ИИ размещён где-то на временной шкале, которая уже определена. То есть сторонникам четырёхмерного подхода тут парадокс вообще не виден. Появление супер ИИ было не просто предопределено или неизбежно, а оно уже буквально есть. На временной шкале все моменты времени существуют одновременно.

А теперь давайте подумаем. Вот у нас есть супер ИИ, он знает истинную метафизику нашего мира. В том числе оно осознаёт, что верен четырёхмерный взгляд. То есть все факты прошлого и будущего — это уже факты. И тем не менее ему нужно гарантировать изменение. В ситуации, когда и изменений-то, по сути, не бывает. То есть супер ИИ всё-таки оказывается в ситуации парадокса там, где этернализм (это и есть четырёхмерный подход) должен парадокс полностью разрешить.

В предложенном сценарии, супер ИИ — понимает и принимает четырёхмерный взгляд на время, но должен изменять то, что уже зафиксировано как факт, а значит, его действия не могут быть истинно изменяющими, они лишь выполняют заранее определённую роль в рамках уже существующей временной шкалы. Либо же мы должны объявить описанный сценарий как непредставимый, но он кажется представимым.

Всем хорошей недели.