Великая пятница на исходе, так что давайте посмотрим на пьету из Тараскона. Сюжет, известный в католическом искусстве как пьета (итал. pieta — "сострадание" и лат. pietas — "благочестие"), изображает Богородицу, держащую на коленях тело Христа. В данном случае художник изобразил также апостола Иоанна и трех жен-мироносиц. Апостол пытается снять с головы своего учителя терновый венец, светловолосая Мария Магдалина помазывает стопы Христа.
Пьета из Тараскона ранее принадлежала замку короля Рене Доброго в Тарасконе. Возможно, картина была создана в мастерской Гийома Домбе (ок.1390-1461). Золотой фон, испещренный ветвями и листьями, в XVII в. с чьей-то легкой руки превратился в пейзаж Иерусалима, но был восстановлен в ходе позднейшей реставрации.

В 1204 году король Франции Филипп II Август завоевал герцогство Нормандию. Чтобы ознаменовать смену власти, он распорядился снести в Руане старый герцогский дворец и воздвигнуть королевский замок. Во время Столетней войны, когда Нормандия была оккупирована англичанами, Руанский замок стал резиденцией английского правительства во Франции. Именно здесь содержали под арестом, допрашивали и судили Жанну д'Арк. В конце XVI века замок был частично разрушен ввиду его уязвимости для артиллерийского огня. В XIX веке одну из башен восстановили как дань памяти Жанне, правда, перепутали и восстановили не ту, в которой она находилась.
В том же XIX веке при раскопках на месте бывшего замка были найдены несколько витражных окон, составлявших когда-то единый ансамбль. На них изображены апостолы Павел, Петр, Иаков и Иоанн, сидящие на креслах с подлокотниками в форме животных. Давайте сегодня, в праздник апостолов Петра и Павла, посмотрим, какими их видели в Нормандии приблизительно в 1300 году.

Ну кто еще мог додуматься купить в чисто наполеоновском Фонтенбло, там, где все покупают подушки с Наполеоном, пазлы с Наполеоном ("собери Наполеона из 150 деталей") и т.д., — книгу про Генриха III?
Очень-очень люблю книжные магазинчики при больших музеях: масса научно-популярной литературы на разных языках! В Фонтенбло я обнаружила целый биографический отдел и изучала содержимое полок, с грустью размышляя о том, что про какое-нибудь скандальное ожерелье королевы написано слишком много, а вот если бы тут была книга о Генрихе III... И стоило мне это подумать, как я вдруг увидела на полке книгу Алена Жоблена "Генрих III. Король трагедии". Оказывается, в 2023 году вышла новая биография последнего короля из династии Валуа.
Жоблен как специалист по религиозным войнам, то есть немного по другой теме, не слишком много прибавил к тому, что еще в 1930-х гг. написал о Генрихе Филипп Эрланже (его книга переведена на русский язык). Книга посвящена скорее эпохе в целом, чем одному королю. Но все-таки рассказывает о нем много интересного, развенчивая многие мифы.
Во-первых, знаменитая история о том, как Генрих, будучи избран польским королем, сбежал от своих новых подданных, чтобы занять французский престол и тем самым якобы похитил корону у своего младшего брата. Жоблен упоминает важнейшую деталь. Дело в том, что в 1573 году Екатерина Медичи собрала совет принцев крови, включая Карла IX, Генриха, его брата Франсуа и принцев Валуа и Бурбонов. Все они подписали текст, в котором провозглашалось, что Генрих сохраняет свои династические права, несмотря на свое избрание на польский престол. Таким образом, в случае смерти Карла IX он получил бы французскую корону в придачу к польской, и эти государства объединила бы личная уния. Поэтому до конца жизни Генрих подписывался как "король Франции и Польши", а вовсе не променял законную корону на краденую.
Во-вторых, "миньоны из спальни". Куда без этой темы в наше безумное время! Наверное, поэтому Жоблен и не решился прямо написать, что Генрих III совершенно не тянет на представителя ЛГБТ-сообщества, а осторожно назвал его "бисексуалом". При этом следует интересный рассказ о том, что миньоны — группа молодых людей, окружавших короля, — называли его "хозяином" и "отцом", "потому что они были его детьми" (стр.134-135). Ну, а скорбь короля по погибшим миньонам вполне достоверно описана еще Дюма. Все это на самом деле вызывает мысли о сублимации родительского инстинкта у Генриха.
Жоблен подробно рассказывает об отношениях между королем и его супругой. "История этой любви, объединившей Генриха III с Луизой Лотарингской-Водемон, выделяется своей глубиной и искренностью в длинной череде французских королевских пар" (стр.129). Это трогательная история бездетной семейной пары, которая много молится и лечится в надежде на рождение детей и чья трагедия еще глубже от того, что отсутствие наследника престола дает простор для политических интриг со стороны других кандидатов. Две беременности королевы заканчиваются выкидышами. Несмотря на это, Генриху и в голову не приходило решить этот вопрос так, как его решили Генрих IV и Наполеон, — то есть разводом и женитьбой на какой-нибудь юной и здоровой принцессе. Супруги сохраняли верность друг другу, и после убийства мужа овдовевшая Луиза удалилась в Шенонсо, где ее покои украсил куст мирта — символ вечной любви — с надписью "Nostra sed in tumulo": "Он мой, но в могиле".
До женитьбы в его жизни были и другие дамы. Жоблен мало останавливается на его чувствах к Марии Клевской, потому что о них подробно писал Эрланже. Это тоже очень грустная история о том, как юный принц безумно влюбляется в чужую жену, и та отвечает взаимностью, но будущего у них нет. Потому-то, наверное, Генрих так и не хотел уезжать в Польшу, расставаясь с Марией. А поляков бранил для отвода глаз :-)
Ну и куда же без герцогини де Монпансье, чьи чувства Генрих (кстати, считавшийся красавцем) отверг, а она в отместку поклялась постричь его в монахи и для этого носила при себе золотые ножницы!
Вот вам и любитель миньонов...

Наконец, глубокая, почти исключительная религиозность Генриха — многочисленные паломничества, крестные ходы, умерщвление плоти, бичевания. Предоставлю слово Жоблену: "Однако Генрих не разыгрывал комедию, как намекали многие в памфлетах. Он очень искренне предавался этим впечатляющим религиозным проявлениям. В первую очередь он делал это, чтобы умолить Бога послать ему наследника. Отсюда и неоднократные посещения Марианских [т.е. посвященных Деве Марии] святынь. Однако более удивительным является неоднократное присутствие короля в процессиях кающихся. На самом деле это было частью атмосферы крайней религиозности, которая охватила всю Францию в 1580-х годах".
Флагеллянтов придумал вовсе не Генрих. Но, видимо, тяжело ему доводилось, раз он дошел до такой религиозной практики.
Жоблен рассказывает, что начиная с 1582 года король создал целый ряд религиозных братств, члены которых должны были усиленно молиться и поститься. Тут вспоминается рассказ Эрланже, что Генрих говорил друзьям: "Приходите спасаться со мной".
В общем, растиражированный образ Генриха как дегенерата, который мечется между гомосексуализмом и благочестием, с каждой новой его биографией выглядит все более и более далеким от истины. Скорее всего, этот образ был намеренно создан сторонниками Гизов для свержения короля. А Дюма подключился к этой теме для того, чтобы получить материал для своих искрометных диалогов между мудрым шутом и глупым королем. Однако даже на страницах "Графини де Монсоро" подлинный Генрих III то и дело проглядывает сквозь наносную шелуху.
Впрочем, не вполне соответствует исторической правде и созданный Евгением Дворжецким образ Генриха как милого, но инфантильного интеллигента, который просто "хочет мира". На совести Генриха было несколько смертей. На протяжении всей его жизни повторялся один и тот же сюжет, когда он подсылает убийц к кому-нибудь из своих врагов. Ему приписывали приказ убить пленного принца Луи де Конде в 1569 году и неудачное покушение на адмирала Колиньи в 1572 году, не говоря уже о его роли в Варфоломеевской ночи. Ну и, конечно, бесспорна его роль в убийстве Генриха де Гиза (1588), которого он пригласил в гости и велел заколоть. На следующий день он приказал убить и второго Гиза, кардинала. Цель оправдывает средства? Но вместо долгожданного мира он получил смертельный удар кинжалом от некоего фанатика. Вот так Генрих III своими руками расчистил своему кузену Генриху Наваррскому дорогу к трону...
А Фонтенбло все же неспроста. Генрих родился именно там.