Елена Заславская

***
Когда-нибудь
ты вылепишь из глины
лицо мое,
и шрам, и родинку, и каждую морщину,
свидетельницу болей и тревог,
ты влажными и тёплыми руками
коснёшься острых скул,
быть может Бог
вот так лепил Адама
и жизнь в него вдохнул.
Твори меня – средь смерти и войны,
жизнь на любви замешанная глина,
ведь чтобы выжить нам нужна причина,
и чтобы умереть – нужна причина,
а для любви причины не нужны.
2017

#Поэзия_Донбасса

Ой, тут немного стихов моих опубликовали🫡

https://www.gazetametro.ru/articles/v-rukah-poetov-pero-stanovitsja-shtykom-a-stihi-pomogajut-na-fronte-i-v-tylu-13-10-2025

Участники вечера ПОЭТЕЙШЕН: Николай Заболоцкий

16 октября, 19:00
КЦ Октябрь, ул. Н. Островского, 20

1. Ксения Мурая
2. Просто Настя
3. Ксения Северинова
4. Таисия Русанова
5. Ярослав Красников
6. Денис Федосенко (если выздоровеет)

Ведущий: Александр Савицких

Любимые стихи, истории из жизни, неформальное общение. Художник в течении вечера рисует портрет поэта. В конце вечера аукцион. Имя художника откроем завтра, подписывайтесь на обновления @litslembel

Билеты 400₽ на Культурном регионе: vk.cc/cQcp31

Ураааа, Егор Сергеев победил на Филатов Фесте🥳🥳🥳

Знаете, ненавижу читать про Великую Отечественную. В смысле, я имею в ввиду, хорошую советскую литературу, а не новодел.

Ну я реветь сразу начинаю, а я плакать ненавижу, вот ненавижу, линзы контактные сразу выпасть пытаются, способность рационально мыслить буквально в ноль, вообще почти никогда не плачу, а тут сразу начинаю.

Дед у меня кадровый офицер, в тридцать девятом закончил Ташкентское военное училище (уже не спросишь, как его туда занесло из Белгородской области), войну встретил лейтенантом, закончил майором. Ну, про него есть что почитать. Нет, Герой Советского Союза Павел Михайлович Долгарев не родственник деду, Василию Павловичу Долгареву, но они сидели за одной партой и после войны, бывало, напивались и папу моего, летеху, за сигаретами гоняли)) Ну у нас половина Грайворонского района Долгаревы, может, и родственники. Вторая половина, кстати, Сопины, это девичья фамилия бабушки, во время войны она была подростком и, как и многие жительницы Белгородской области, получилась остарбайтерин, ее в Германию угоняли.

Не то чтоб дед был душевным дедом, мне кажется, он вообще не понимал, как общаться с детьми, которые свои, а не чужие (он был директором школы в Козинке, его буквально всем селом хоронили).

Наверное, это, скорее, генетическая память плюс сравнение нынешнего человека - не забывайте, мое детство это девяностые, дикий капитализм, а юность нулевые, журнал Космо - с тогдашним.

Да, вероятно, это плач по тогдашнему человеку, человеку верующему. Верующему в коммунистические идеалы, но верующему.

К двадцатым мы пришли людьми, из которых вытравлена настоящая вера во Христа - в лучшем случае, ее заменяет показное благочестие, - и которые разочаровались примерно в любой идеологии.

(Я говорю не вообще про всех; я прекрасно знаю, что есть искренне верующие люди; недавно узнала, что пропал без вести боец, окончивший семинарию, - я в марте брала у него интервью, и люди с идеологией тоже есть, и знаете, пусть лучше это будет даже чуждая мне идеология, чем непогрешимая вера в собственное спокойствие, когда властям видней).

Но знаете, тем невероятнее подвиг бойца сегодняшнего.

Давайте честно - подвиг человека 2025 года это подвиг, возможно, человека с сомнительной биографией, подвиг человека, возможно, без идеи, подвиг, возможно, лермонтовского героя со всей сложностью его характера. (Это не умаляет подвигов идейных добровольцев, воцерковленных бойцов, мотивированных командиров). И да, возможно, это подвиг младшего офицера, который противостоит бюрократии.

(Не надо пытаться приписывать мне дискредитацию, как это любит делать определённый сорт граждан; речь о том, что герой нашего времени ближе к чеховскому, где-то к достоевскому, где-то даже к лермонтовскому больше, чем к симоновскому).

Но не потрясающе ли, что люди, настолько сложные, тем не менее, проявляют чудеса героизма, защищая товарищей и страну?

ПОЭМА ДЛЯ ЧЕТВЕРТОГО


До написанного

Пропускная способность сердца – четыре литра
за минуту, когда спокоен и дышишь ровно
дымным воздухом, прелым листвием и селитрой
в этом времени – обвиненном, но невиновном.

Смотришь раненый в небо серое, как Болконский,
нынче звездное, и становишься новым Кантом,
а вокруг ни души,
ивы, тополя да березки –
несдвигаемая, сплошь деревьевая команда.

Говорит с тобой – неотысканным, неотпетым,
и понятен смысл их ветвистой прощальной речи,
Пропускная способность сердца – четыре смерти
за всю жизнь
и суровый бой – часовой, но вечный...

1
Сегодня лето. Хоронили маму,
Ният, такбиры и киям имаму
дались непросто под палящий зной,
Мне было шесть, и никого со мной,
все заняты гостями и готовкой,
Я прячусь с куклой в дедовой бытовке,
стройняшка Синди в платье и фате,
Меня нашли на следующий день,
переглянулись, слова не сказали,
наверное, перепугались сами,
мол, что-нибудь с собою сотворю,
А я искала все по букварю
в лубочном «Мама моет раму» строчки,
которые вели бы к маме дочку,
но ни одной заветной не нашла
в прочитанных – им не было числа.

2
Глухая осень. Дедушки не стало,
Из тпигской песни и харбукской стали
он состоял в тождественных долях,
Произносил, проснувшись, «Бисмиллях»
в работе, перед трапезой и после,
Ребенок, в одночасье ставший взрослым
(в сороковые все так подросли),
баранов пас, читая «Шарвили»,
был в институте лучшим из неместных,
женился, стал отцом,
своей болезни
как будто бы в упор не замечал,
Мой дед – моя сгоревшая свеча –
с полгода правнук носит твое имя,
и нет его дороже и любимее,
все больше в нем твоих приметных черт,
Мой сын со мной,
и ты со мной, мой дед.

3
Зима. Ученика похоронила,
Его в боях за Марьинку убило,
отряд штурмов полег почти что весь,
Кричала мать над ним: «Сынок, воскресни,
вернись или с собою забери!»,
Я простояла вечность у двери
и верила, она его разбудит,
изменит ход времен и наших судеб,
впрессованных в историю страны,
но он уснул глубоким сном войны,
не став ни мужем, ни отцом, ни тылом
для той, себя ему что посвятила,
и жить ей – в долгих муках умирать,
Она же мать,
Она уже не мать,
Принять такое – броситься с Рагдана
и долететь до сына Рабадана.

4
Весна настала. Без душевной скорби,
Я в универе,
писаные торбы
все для меня студенты будто бы,
Мы репортаж из Суджинской трубы
сладковский изучили скрупулезно,
Экзамены, студенческие весны –
течет апрель обычным чередом,
Работа – дом – и вновь – работа – дом,
Ты не звонил недели мне четыре,
Я вся – война,
разлившаяся в мире,
где есть вино и музыка везде,
Я тишина,
жду от тебя вестей,
но связь с тобой потеряна любая,
Надеюсь, верю и молюсь, любя я,
Бледнеет свет, следы не различить –
беды одной,
иные все ничьи.

***
Мне снилось, что закончилась война,
Домой вернулись манс, якут, вайнах,
даргинец, ненец, осетин, татарин,
И ты, мой светлоокий русский парень
резное деревяное крыльцо
обнял
и жизни посмотрел в лицо –
красивой,
той, которую не помнил –
сад яблоневый, банька, все пять комнат
заполнены гостюющей родней –
Вот это не кевлар – броня броней,
живые стены, прочная кольчуга,
Но я проснулась –
ни родни, ни друга,
Октябрь разрисованный в окне,
о воине ни слова на войне,
На город весь лишь дюжина плакатов –
лишь дюжина из тысяч всех солдатов.

После написанного

Все конечно, все небессмысленно, все по плану –
Бог раздумывал, Бог расписывал, Бог исполнил,
На меня глядят лица с сенсорного экрана,
и я каждое одинаково точно помню.

Мамы – круглое, деда – тонкое и худое,
загорелое у студента и взгляд орлиный,
и твое – широкоскулое, молодое –
смотрит в сторону отвернувшейся Украины.

Я смотрю вослед тебе чутко на крайнем фото
и прошу повернуться,
вернуться,
вернуть любовь мне,
Пропускная способность сердца – четыре года
на войне – потом оправданной, но виновной...

Знатоки! Внимание, вопрос!

Какие стихи Заболоцкого вам нравятся? Что бы советовали прочитать?

Повернулась Россия
лицом к зиме
И зеленое платье сожгла в лесу.
Так темно загорающим на корме,
Так светло замерзающим на носу.
А на мостике выцветшем, неземном,
Бесконечно простужен и одинок -
Капитан в белом венчике ледяном,
Как его описал Александр Блок.
16.10.25

Украинский солдат спас российского бойца и теперь они вместе будут воевать на стороне России.

Наш репортаж

Это история не укладывается в стандартные схемы войны. Во время боев под Константиновкой в разрушенном доме остались двое: украинский пленный солдат с позывным «Рапира» и раненный наш разведчик «Долма». Украинец мог бы побежать к своим. Его бы встретили как героя, вырвавшегося из плена. Но он остался. Он посмотрел на «Долму», на этого русского солдата, истекающего кровью, и увидел не врага. Увидел — человека.

И начались полтора месяца странного плена - добровольного плена у собственной совести. «Рапира» стал доктором, сиделкой, братом. Он не просто перевязывал раны. Он отдавал последний сухарь, последний глоток воды. Он боролся со смертью за жизнь того, кто еще вчера был его противником.

И в этих разговорах, в тишине, среди руин, рождалось новое понимание. Понимание того, что настоящий враг — не там, где показывают.

Когда состояние «Долмы» стабилизировалось настолько, что они смогли двигаться, «Рапира» помог ему добраться до расположения 4-й бригады, где “Рапира” принял решение воевать в рядах российской армии.

Война — это грязь, боль и смерть. Но иногда именно в этом аду проступает самое главное — что ты прежде всего человек. А уже потом — солдат. “Рапира” поступил как человек. А теперь выбрал свою сторону. Как солдат. Спас жизнь российскому бойцу и теперь решил спасти свою честь, перейдя на сторону добра.

И такие, как он, — они приходят не из страха или корысти. Они приходят по зову сердца, разобравшись, где ложь, а где правда. И за эту правду они готовы идти до конца. Самые надёжные бойцы — это те, кто пришёл к тебе по совести.

Счастье - это непрерывное
воспроизводство весны
внутри человека.
Деньги с завистью
смотрят на счастливые руки.
Некоторые купюры
даже сами
пытаются завернуться,
чтобы превратиться в гвозди,
и тогда лица вельмож
на этих купюрах
с удивлением вытягиваются.
Зависть, трусость
и предательство
боятся песен.
Поэтому,
чтобы стать счастливым,
надо вопреки всему,
петь песни.
Лучше всего делать
это не в одиночку.
Спой вдвоём с кем-нибудь,
вчетвером спой,
спой ради всего святого,
ради проигранной юности,
ради того огонька в окне…
и ты не заметишь,
как подкрадется
и поселится в сердце
нежданное счастье
нашей неумелой
и такой притягательной
земной жизни.
20.10.25ВМ

Творческое объединение "Культурная черта" приготовило для вас премьерное музыкально-поэтическое представление "За пацанов", составленное из песенного и чтецкого материала.

Композиция "За пацанов" расскажет вам о той силе, которая всякий раз помогает русскому народу в трудные исторические периоды, возвращая его к истокам, к русским традициям. Не своими устами, но голосами исполнителей со своими потомками будут вести диалог Пушкин и Есенин, Симонов и Рождественский, что передадут своё светящееся русское слово современникам, поэту Владиславу Маленко, фронтовику Дмитрию Артису и нашей землячке Анне Долгаревой. В одном полотне строки больших поэтов будут переплетаться с русскими народными мотивами и песнями военных лет разных исторических эпох.

Данное представление погружает в культурно-исторический контекст борьбы нашего народа за своё будущее и за свои традиционные ценности, на страже которых во все времена стоит обычная русская пехота, обычные пацаны.

когда: 28 октября, 18:00
место: Литературный музей

Итак, наши музыкально-поэтические представления возвращаются. Много чего было сделано, через неделю зовём всех в Литературный музей.

Белгородцы, репосты приветствуются🫡

Z-поэты, по мнению недоброжелателей

РУССКИЕ ГОЛОСА

Внезапно кончается чёрная полоса.
И в светящейся глубине, на дне большого
и белого
арктического безмолвия, начинают звучать
русские голоса:
поначалу тихо и как-то несмело, но
постепенно всё громче, в них ещё чувствуется
печаль —
«мы так долго молчали», — шестерёнки веков
поскрипывают,
словно кто-то достал из серванта пыльный
хрусталь
и накрыл на стол и при этом украдкой
всхлипывает:
ведь придут — не все,
доживут — не все,
доползут — не все.
И зияют места пустые бойниц глазницами…
Смерть по русскому полю катится на чёртовом
колесе
между школами и больницами
Мелитополя, Харькова, Горловки… напролом —
в обожжённые руки раненого Мариуполя…
Но уже расцветает радость над тем столом
золотым Воскресенским куполом.
И стоит, лепестки роняя, вишнёвый сад.
А его поливают градом, взрыхляют пушками…
И зияют места пустые, как двери в ад, —
но садятся за стол меж нами Достоевский
с Пушкиным,
и смеётся Бродский, и Лермонтов снова юн,
прибывают люди, гудит, оживая, улица,
открывают окна: «Тс-с, Высоцкий коснулся
струн!» —
Пётр Ильич благосклонно молчит и на солнце
жмурится:
«Да и Бог с ней!» — пусть у ног окурком
корчится чёрная полоса
и под визг снарядов срывается в междометия…

Но звучат всё громче, звучат всё крепче —
русские голоса.
И уже не гаснет Вечный огонь бессмертия.

#Русские_голоса