Мода военного времени: Бримбэк как символ Темных Двадцатых

Есть что-то архетипически русское в том, как мы трансформируем чужие культурные коды. Взять хотя бы Влади, который после каких-то тридцати лет в рэп-индустрии внезапно стал создателем собственного модного артефакта. Бримбэк — этот странный гибрид снэпбэка и федоры — мог родиться только в русскоязычном пространстве и только сейчас, в эпоху Темных Двадцатых.

Пока западная культура фетишизирует берцы и милитари-эстетику через ироничный поп-фильтр, наш местный хедвер плавит воедино главные символы американского хип-хопа и европейского джентльменства. Снэпбэк — ярлык молодости, пыла, бунтарства; шляпа — атрибут степенности, традиции и уверенного мужского начала. В бримбэке эти полярности столкнулись, как столкнулись в нашей жизни зумерские TikTok-танцы и повестки в военкомат.

За считанные месяцы бримбэк из забавного мерча превратился в общественный феномен, разделивший аудиторию на противоположные лагеря. Одни видят в нём «скуф-кор» (старение с достоинством), другие — нелепую попытку сорокалетнего сохранить молодость, третьи — смелый модный эксперимент. Все эти интерпретации верны одновременно, как квантовое состояние русской моды.

Бримбэк — это головной убор военного времени. Он точно не попал бы в тренды мирной России, где наша главная проблема — выбрать один стиль из множества. Он существует в реальности, где ежедневно приходится совмещать несовместимое: прошлое и будущее, войну и мир, отказ и принятие. Поля, защищающие от солнца — и удобная застежка для быстрой регулировки. Респектабельность старого мира — и практицизм нового.

В этом смысле бримбэк — чистейшая аллегория современной России. Мы больше не можем быть только западными или только традиционными, только свободными или только встроенными в систему. Каждый день приходится изобретать собственный гибрид нормальности. И это не эклектика ради эклектики, как в нулевых. Это швейцарский нож выживания, когда в одном предмете должны сочетаться функции многих.

Неудивительно, что бримбэк родился именно в русском рэпе. Рэп-сцена всегда была индикатором социальных процессов, только раньше говорила о них открыто и зло, а теперь вынуждена маскировать серьезное под несерьезное. За смешной шляпой-кепкой скрывается серьезное сообщение: мы существуем между мирами, и ни один из них не является полностью нашим.

Сам Влади, наверное, посмеялся бы над такой интерпретацией. «Просто шляпа, братан», — сказал бы он. И был бы прав. Но Дарвин тоже не планировал находить ключ к происхождению видов, он просто коллекционировал зябликов.

Надевая бримбэк, мы не просто следуем моде — мы негласно соглашаемся с тем, что старая система координат больше не работает. Что можно быть одновременно мальчиком и дедом, хипстером и традиционалистом, нарушителем и хранителем. Бримбэк — это шапка-невидимка российских Темных Двадцатых. В ней ты одновременно есть и тебя нет.

Мы сделали успешным очередного рэппера.

Потому что ты можешь собрать сколько угодно стримов, тиктоков и людей на концерте, но пока о тебе не пишут в телеграме — ты просто белый шум. На тебя похуй корпорациям с премиями, рекламными контрактами и фестивалями. Ты просто скам-рэппер, которого держат в стороне от денежных потоков и культурного статуса, что в конечном итоге взаимосвязано.

Фортуна уже год как успешен по цифрам, но вот о нем пишут в телеге и через считанные недели начинаются плейлисты в Яндекс Музыке, развороты в глянце, интерес эстрады. В моменте это вроде бы нахуй не нужно, но в перспективе пары лет легитимизирует и превращает мимолетную вспышку в устойчивое культурное присутствие.

Так разбазаривается андеграунд и проебывается трушность, но я столько раз видел, как это происходит, и столько раз проебал свою собственную, что честно говоря — уже абсолютно похуй. В конечном итоге остается музыка.

кто не понимает рэп фортуны 812 — возможно, эта картинка вам поможет...

Презентация Эльф1 от Славы мэрлоу ща тут проходит

Парижская серия Дудя: Катаев, Васио, Платина (?)

Как меняется эстетика

Полез в сохраненки ВК, нашел такое. Этот мЭм в 2012-м выложил модный тогда (может и сейчас) фотограф Марат Сафин. Подразуемевается, что слева эстетика, справа смешная хуета, мне и самому так казалось.

И как же очевидно сегодня, что все ровно наоборот. Если бы я снимал кино или клип, то правый кадр попал бы в него, левый — точно нет.

Как меняеется смысл мемов

Еще одна картинка из ВК начала 2010-х. Тогда имелась в виду грустная ирония поколения будущих думеров над собой, но через явный сарказм над устаревшими лицами из телека. Все считывалось однозначно. На картинке заебавшие рожи, Пикник Афиши — это модно и молодежно.

Сегодня же этот мем куда более многослоен и открыт интерпретации.

В школе мне нравилась одноклассница. Не физически, скорее как образ. Светлые волосы, веснушки, по-детски чистая улыбка. Помню мы в походе на Селигере, пошли с ней на весельной лодке в магазин за сникерсами. Закатное солнце, плеск воды. Она тихо напевает «Крылатые качели», касаясь пальцами озерной глади. А потом спрашивает: «Хочешь, прочту стихи?». И читает стихи. Такие наивные и чистые, с глагольными рифмами, но настоящие — про мечту, про путь, про юность, которая верит, что все получится. Я был поражен, попросил прочесть еще раз и записал. Выучил наизусть, помнил много лет.

Потом она вышла замуж за банкира, стала петь в актовом зале Храма Христа Спасителя на мероприятиях для промышленных корпораций. А те стихи я как-то загуглил, и увидел ссылку на стихи.ру — это были обычные графоманские вирши какой-то провинциальной поэтессы, чужие.

Так вот, касаемо последнего альбома Фараона...