Проявляя завидную наблюдательность, философия растений любая почти, от Аристотеля до Мардера, начинает с приделанности к месту как основополагающего растительного условия.

Я думаю, тут огромная ошибка. Не в том смысле, что растения и двигаются (да), и прикреплённости меняют (да).

В том ошибка, что подразумевается сравнение с животными, которые и бегают, и прыгают, и выбирают места.

Ну нет же!

Неподвижность животных конечно же не означает что замерло что навсегда. Всё несётся, как говорит Л. Несётся кое-что ещё, не сами животные. Несётся и для растений.

ответ от L:

Daylight
In bad dreams
In a cool world
Full of cruel things
Hang tight
All you
Nothing like a big bad bridge
To go burnin' through

Daylight
In bad dreams
In a cool world
Full of cruel things
Hang tight
All you
Nothing like a big bad bridge
To go burnin' through

Сегодня поговорим (онлайн) об экопоэтике. Расскажу немного про то, как средовые факторы могут быть связаны с письмом, про поэзию как практику расположенности, про путаницу понятий, про то, почему эко- — не всегда про природу, а экопоэзия (в отличие от экологического мышления) не всегда манифестирует связность всего со всем.

Вчера писал о расцарапанности (незарастаемой поврежденности) материи как условии жизни, и вот вижу, что уважаемые подруги думают как-то в ту же сторону, общий цвет в воздухе носится.

Мой маленький репорт из Ватикана Экомышления: связность всего со всем функционирует уже скорее даже не как вдохновляющее наблюдение, а как идеологическое требование. Самая настойчивая критика моих затей приходит с этим требованием: почему у тебя тут нет связи? А здесь почему пустота? А эти почему не вместе растут?

Чтобы отвоевать хоть атом целительной пустоты и несвязи, приходится в духе elevator speach пересказывать всю континентальную философию, на что получаю: ну, это всё философия, замечательно, а корни-то почему не перезаплёл?

Ох. С профессорами извне Эковатикана гораздо проще находить понимание.

Вследствие этого постоянного средового давления большое у меня недоверие развивается к корню "эко-". Ну не могли engaged racists не заложить скрытый бэкдор в своё концептуальное изобретение.

читая «Страдания юного Вертера»: литература промеж «да» и «нет», или о материальности нарративных фигур

1. Несчастная любовь Вертера, Шарлотта, и ее муж Альберт — скорее фигуры, чем носители нарративной воли. Шарлотту влечет к Вертеру нарративная нехватка: наслаждение нарратива рождается там, где границы между «я» и «не-я» ставятся под сомнение, а выученные отношения — проверяются на прочность. Вертер — нарративный драйвер, или литературная машина, обремененная телом. Она работает в шизофренической логике: редуцируя тела до фигур, литература оставляет богатые возможности для подмены и удваивания. Все может быть связано со всем: романтический субъект в любом месте отыщет нужную ему фабулу.

2. Вступая в отношения с Вертером, Шарлотта оказывается внутри фармакона. Фармакон — одновременно и лекарство, и яд, но в данном случае не столько вещество, сколько пространственная структура. Фармакон универсален, потому что сами человеческие привязанности универсальны; но не все фармаконы равны между собой. Романтический субъект движим тягой к диссоциации: свое повествование он плетет поперек жизни и смерти, «здесь» и «там». Фармакон Вертера — больше про влечение к смерти, чем про зависимость от Другого. Дело в том, что литературной машине тесно в человеческом теле; ее язык направлен против материальности тела говорящего.

3. Шарлотта и Альберт — только литературные фигуры, но фигуры ли? Основная тема в «Страданиях» — это (со)отношения литературы и тела. Голос автора появляется в конце книги — и намекает, что референт все-таки был: живое тело Шарлотты, сопротивляющееся любой литературной редукции. Романтический текст рождается в теле, но живет поперек тела. Вертер ищет лазейку между «да» и «нет»: будь со мной, даже если ты не со мной; невротическое нарративное удовольствие берет начало в том же самом зазоре.

4. Удовольствие литературы — в том, чтобы быть поперек «да» и «нет», вдоха и выдоха. Текст никогда не состоится без тела; но дело в том, что немного все-таки состоится.

В первом номере «Смута» веб-зина Sad girls times опубликовано моё «Эссе о погоде».

Очень благодарна редакторкам за кропотливую работу, свободу и выдумку в аранжировке выпуска. Отдельное спасибо Лере Бабицкой за теплый отзыв выше.

Надеюсь, что этот текст хотя бы немного смог отразить исследование границ теории и практики в письме, открытом к ветру, солнцу и электричеству так же, как к волнению и сочувствию.

Это моё второе эссе, и оба они связаны. Первое — о чтении, «Легенда о миражах». Второе — о письме, «Эссе о погоде».

(И по секрету специально для вас: если присмотреться к тексту, то в шестой его части можно найти одну незаметную ссылку, перейдя по которой вы сможете продолжить моё эссе или что-то ответить на него, анонимно.)

Почти но 🌴

М, профессорка из History of Consciousness, департамента Хэруэй и Цсинг, хочет помочь мне выстроить аргументацию в пользу бесполезных чудес, и неожиданно говорит: а вот Донна же выросла в католической семье.

Я не уверен, что это значит, но заинтересован тем что за концептуальной поддержкой можно обратится не только к дискурсу но и к житию ДХ.

Разве такая петля сама по себе не чудо материи окончательно запутавшейся?

🐛

В Батуми скучал по Петербургу, в Санта Крузе скучаю по Батуму, через год буду скучать только святая Д знает где по утреннему туманному лесному горному upper campus.

тот случай когда повторение приводит не к унынию а смешливой нежности

Нет, ДХ уже не преподает, но иногда возвращается для разовых выступлений, на которых рассказывает забавные истории

как она недавно написала предисловие для книги друга-биолога-союзника но под псевдонимом потому что в биологии её настоящее имя стало бы для этой работы a kiss of death 💋☠️

(кажется они там в лайф сайнс весьма недостаточно уважают наших герцогинь)

Снились земляные черви, очень много земляных червей, носил целыми гнёздами в ладонях

Мои черви в West Research Park на нелегальном положении, facility manager прямо запретил to breed любых животных, а мои черви только и делают что едят флиртуют и breed each other
Don't ask don't tell works so far, но кто знает что изменится на следующей неделе: мой профсоюз выходит на забастовку
Facility managers живут в горах ненавидят забастовки

Fire Marshal приказала убрать из под потолка мои теневые пологи
— плакал убирал
потому что они загораживают разбрызгиватели

все тени спустились на рабочий стол

In "Pertencer" Clarice Lispector has similarly told us how she had been conceived in the hope that her sick mother would survive, in the superstitious fantasy that if the mother produced life she would be cured. Which didn't happen. The mother died. Clarice reveals in a dry voice how after her mother's death she always considered herself to be the soldier who deserted. And yet this happened without her being able to do anything about it. This is what we sometimes have difficulty hearing or accepting: we can do nothing about it. And yet desertion, flight, impotency, are printed on the classroom wall. They are linked, associated: there is death. The misfortune or fortune—which will make our lives an unending struggle to be fair—is that in losing we have something to gain. Mixed loss and gain: that's our crime. This is what we are always guilty of, guilt we can't do anything about with these unexpected and terrible gains.

Вот какими гнёздами были наполнены мои руки в сновидении.
Очень общительные животные
💗💓💞💕💖

Никогда низачто не верьте дешевым электронным ph-тестерам
поубиваете растения
вот как я парочку за прошедший месяц, увёл кислотность полива куда-то вниз-вниз, точки роста переродились в раздутые кораллы, и для розеточных видов это билет в вечную зелёную тьму

дорогие электронные ph тестеры норм но требуют особого ухода и они действительно дорогие

самое надежное из доступного и дешёвого - химические жидкие индикаторы, когда капельки в воду капаешь и цвет сравниваешь
везде продаются

а полоски тестерные это скорее художественный опыт чем измерение кислотности

Pink honeysuckle, розовая жимолость, один из ключевых видов низкогорных лесов западного побережья. Может расти кустом, может расти лианой в зависимости от освещения и прочего, а в моем кубикле растет коромыслом.

Поначалу мы с ней настрадались, без микоризы не может нормально питаться. Принес ей горстку лесного опада для затравки, и теперь делает фут в месяц.

Стебли и листья безупречно бархатистые, второе название - шерстистая жимолость. Третье - калифорнийская жимолость, этот эпитет тут у половины таксонов.