«Проблема заключается в том, что китайцы привозят своих людей и не создают рабочие места для местного населения в том объеме, в котором могли бы. Плюс проблемы, которые возникали вокруг китайских инфраструктурных проектов, — связанные с коррупцией и ее стимулированием, плохими условиями труда», — указала эксперт.

«Советский Союз на тот момент не имея многого, делился с Африкой всем, чем мог. Это совсем другой вид сотрудничества. Не такой, как с колониальными странами», — подчеркнула эксперт.

«У России есть очень интересный опыт, в том числе и в сфере землепользования и развития территорий, который мог быть очень применим в Африке, где не хватает такого мудрого комплексного подхода к земле, которая есть в странах континента. Это был бы хороший противовес или балансирующий фактор деятельности Китая на континенте, которая зачастую воспринимается африканцами слишком агрессивной и экспансивной», — подтвердила слова индийской коллеги представительница ЮАР.

«При этом, объем производимых товаров все равно недостаточен для удовлетворения растущего спроса, как следствие рост инфляции, которую ЦБ гасит уже монетаристскими методами», — признал эксперт.

«Существующую динамику межгосударственных отношений сейчас принято рассматривать, как формирование «многополярного Мира». Однако этот процесс пока носит стихийный характер и недостаточно просчитываем. А неопределенность прогноза уже сама в себе несет риски», — отметил Шувалов.

«Из Белоруссии мы очень явно видим формирование запроса на историю успеха интеграционных объединений. Коллеги говорили, что необходимы ресурсная база, активность, понимание своих целей и задач. Да, действительно, эта триада очень важна, но ее объединение — это всегда момент очень и очень сложный. Думаю, что такие глобальные задачи в условиях кризиса не должны решаться одномоментно», — отметила историк.

«Мы очень сильно увлекались только европейскими форматами, забывая рекламировать собственные достижения. Сегодня, конечно же, система региональной интеграции вступила в фазу перенастройки. Это связано со множеством фактором. Прежде всего, диверсификацией экономического сотрудничества, смещением траектории логистики, финансово-кредитными потоками, санкционным давлением. Эти критерии можно перечислять очень долго, но тем не менее однозначно, перенастройка уже состоялась и процесс запущен», — подчеркнула эксперт.

«Когда эта информация/дезинформация специально сделана для того, чтобы играть против нас, то нужно вовремя ее выявить и опровергнуть. Для этого нужно всегда говорить правду и разбираться, где правда, где ложь», — отметил эксперт.

«Нам объявлена настоящая информационная война. <…> На метаморфозы, которые происходят в мире, реагировать нужно, и делать это нужно путем проведения правильной информационной политики. СМИ здесь уже не просто наблюдатели, а активные участники процесса. ТАСС как было оборонным предприятием, так оно оборонным и остается, потому что мы должны оборонять информационные рубежи нашей страны, защищать их. Ну, и, соответственно пробивать эту информационную блокаду, что на самом деле получается», — подытожил Кузовников.

«Мы по-прежнему часто говорим о постсоветском пространстве. Друзья, никакого постсоветского пространства, по-видимому, уже не существует», — обратился он к экспертному сообществу.

«При СССР они были еще детьми. Теперь они взрослые, влиятельные и опытные», — подчеркнул ректор РГСУ.

«Мир меняется, западный глобализм уходит в прошлое, и мы должны увидеть те риски, которые для всех нас существуют. Это не проблема России, это проблема перемены и перелома во всем его устройстве», — заявил политик.

«Мы сталкиваемся сегодня на практике, что эти связи действительно нарушены. И многие наши близкие партнеры начинают с большой осторожностью подходить. А можно ли нарушить преступные, подчеркиваю, вторичные санкции?», — спросил эксперт.

«Вот площадка ООН и является тем местом, где мы можем формировать мировое большинство, где мы должны возвысить свой голос в защиту суверенности наших отношений. Пришло время занять активную позицию и сказать наше твердое «нет», показать жесткую позицию и неприемлемость экстерриториальных действий Запада, направленных на разрушение мировой торговли, транспортной логистики и расчетов», — подытожил Георгий Мурадов.

«Гораздо продуктивнее, с моей точки зрения, было бы искать моменты соприкосновения, ценностные системы координат, отталкиваясь от которых мы могли бы выстраивать конструктивное взаимодействие по самому широкому кругу вопросов», — отметила эксперт.

«Философия, которой пропитаны лучшие, любимые произведения этого жанра учит нас тому, что человек – главная ценность. И чуткое отношение друг к другу, как основа коммуникаций равноправного диалога, позволит со временем восполнить дефицит доверия и эмпатии, образовавшийся в поле международного сотрудничества. Кажется, что это именно те принципы, на которых следует формировать Евразию как субъект мирового влияния».

«Но в настоящее время все большее значение принимает третья компонента любой интеграции. То самое влияние, о котором мы говорим, оно в большей степени переходит в область гуманитарную. Это влияние через науку, через образование, через культуру, это влияние через ценности и мировоззрение. И, конечно, в этой связи было бы, безусловно, правильно поговорить о том, насколько вот это самое объединение, согласование ценностей и культуры присутствует в евразийском пространстве», – подчеркнул эксперт.

«Наш вопрос: а вот как вам кажется, с Украиной у нас не было хозяйственных связей? У нас такие были хозяйственные связи, которым в Евросоюзе завидовали. Но как только возник раскол в ценности, всё», – напомнил Задорин.

«А это те люди, которые в этом роде не просто так занимаются, пишут статьи и так далее. Они задают те самые модели», – резюмировал исследователь.

«Игнорировать или уменьшать, или не придавать этому должного значения в наше время никак нельзя», — подчеркнул Салиев.

«А активности нет, на мой субъективный взгляд, просто потому, что пока еще в вопросах целей и осознания целей нет четких очертаний того, что есть эти ценности», — добавил аналитик.

«Я считаю, что у нас есть потенциал, чтобы нивелировать этот так называемый экстремизм как орудие геополитики в 21 веке. У нас есть все возможности и ресурсы, для того, чтобы через гуманитарное сотрудничество, через образование, свести не только вопросы экстремизма, но и другие формы дезинтеграции, к минимуму», — подытожил Салиев.

"Это значит, что она предопределит и мировой порядок уже на этапе того, как эти полюсы сегодня будут договариваться, и какие будут соглашения заложены", — пояснил эксперт.

«При этом аргументы стран, которые такие методы используют, в том числе руками прокси, очень похожи на риторику террористических организаций. То есть, это доктрина коллективной ответственности и все, что с этим связано. На фоне идеологизации международных отношений и активизации радикальных идеологий, идей и концепций, мы видим, что процессы принятия решений тоже максимально идеологизированы. Разумеется, в ущерб соблюдению международного права», — отметила Харитонова.

«Более того, появляется такой синергический эффект во многом, когда страны фактически начинают передавать свой суверенитет покровителям в обмен на эфемерные гарантии безопасности», — добавила эксперт.

«Мы говорим о традиционализме, консерватизме. Это тоже не описывает нынешние реалии. Это описывает только прошлое, и здесь нам транслируют вторичную инерционность, а нам нужно будущее. А в будущем самое главное выбрать путь», — резюмировала политолог.

«Он растет, продолжает выдавать те обязательства, которые дал нашему гаранту и в ближайшее время мы рассчитывает, что задачи, поставленные Правительством, будут выполнены в полном объеме», — подчеркнул Мороз.

«Во-первых, мы научились производить сами то, чего до этого не умели и предпочитали брать у наших бывших партнеров на Западе. Мы посмотрели совершенно в другую сторону с точки зрения технических баз, нормативного оборудования и комплектующих материалов. Мы расширили свои горизонты. Мы работаем со многими нашими партнерами в восточных странах и в странах-партнерах БРИКС и ШОС», — указал эксперт.

«Я надеюсь, мы вернемся к нормальной системе высшего и реверсно-технического образования, которая позволит развивать потенциал кадров и инфраструктуризации в том объеме, который нам необходим», — сказал Мороз.

«И если продолжать вот такую аналогию, получается, что каждая страна или город, бравшие на себя доминирование, обычно плохо заканчивали. Во всяком случае, точно не оставались доминантами и получали какие-то последствия», — отметил Назаров.

«То есть это страны Западной Европы, ведущие страны Азии. У 10% стран профицит составляет 2% ВВП, у 20% стран — больше 1% ВВП. И при этом лидеры, такие как Япония, США, демонстрируют показатель до 3-4% ВВП», — уточнил эксперт.

«Фактически 80% развитых стран направляют около 2-3% от своего совокупного ВВП тем самым богатым странам», — добавил участник конференции, отметив очевидность неравенства в распределении глобального капитала.

«Таким образом, от единой системы оценки риска функциональной безопасности на евразийском пространстве мы могли бы перейти к единому построению образа будущего для того, чтобы преодолеть как раз существующее состояние фазовых переводов, и обеспечить состояние субъектности Евразии и её мировое влияние», — подытожил эксперт.