Что общего у Гентского алтаря и “Мадонны Брюгге” Микеланджело?

Кроме того, что они находятся в соседних городах, их объединяет один удивительный факт - обоих неоднократно похищали и вывозили оттуда. Самое поразительное, что мысль о похищении приходила в голову одним и тем же людям.

Вкратце о фигурантах - Гентский алтарь. Старейшее из величайших произведений Северного Ренессанса и ван Эйка. Вернее, братьев ван Эйков. В подписе алтаря сказано, что он был начат Хубертом ван Эйком, превосходящим всех в искусстве, а закончен его братом Яном ван Эйком почти равным ему в мастерстве в 1432 году.

Поскольку от Хуберта больше работ не осталось, то сейчас принято считать, что весь алтарь написал Ян, а подпись это своего рода посвящение умершему старшему брату.

Чем велик Гентский алтарь? Могу судить по себе. Скажу без ложной скромности, искусством увлекаюсь давно, видел много, в том числе самого ван Эйка. Видимо, поэтому не был готов к такому ошеломляющему впечатлению…

Это не просто алтарь, а философская картина мира, причем светлая и ясная. Под её очарование попадаешь сразу, и лишь потом начинаешь рассматривать живописные детали. Еще позже подключается логика, которая задаётся вопросом - как это вообще возможно в начале 15 века?

В центре мира Саваоф, рядом с ним Богоматерь и Иоанн-Креститель и поющие ангелы. В том же ряду на крыльях (складнях) Адам с Евой. В нижнем ярусе поразительна центральная часть. На ней белый агнец, символ Христа в ранней иконографии. Он стоит то ли на алтаре, то ли на плахе с кровоточащей раной на груди. К нему со всех сторон устремились потоки людей из разных стран и эпох. И это не безликая толпа, тут папы, епископы, воины, апостолы, дохристианские праведники.

Хотя ван Эйк разделил небесный и земной миры, но именно от этого возникает впечатление их единства. И еще отсутствия времени - все собрались здесь и сейчас. Впрочем, не буду вдаваться в подробности, их полно в интернете. Хочу лишь заметить, что его картина мира радикально отличается от византийской традиции и по идеям, и по выражению.

Примерно в то же время в далёкой Флоренции Мазаччо пишет своих Адама и Еву, на которых потом учились все великие художники итальянского возрождения. Но они же были поражены работами ван Эйка. Не он изобрел масляную живопись, но он донёс её возможности до итальянцев, которые все еще писали темперой. Его “Чета Арнольфини”, портрет семьи итальянского (!) торговца, потрясла их своей экспрессией и почти фотографической детализацией.

Гентский алтарь открыт после долгой реставрации и выглядит великолепно - краски свежи, он хоть и за стеклом, но не как обычно в церквях - без бинокля ничего не разглядеть - а в отдельной капелле хора, на расстоянии вытянутой руки. И от этой близости возникает ощущение почти личной связи с ним.

Похоже, эта иллюзия сыграла с ним злую шутку. Его похищали дважды. Первый раз Наполеон, второй - Гитлер.

Вот тут невольно призадумаешься. С одной стороны похищать это варварство. А с другой - когда находишься рядом, то возникает какое-то наваждение, и ты вроде даже начинаешь понимать, что двигало тиранами…
(на одном из фото - я в подобных размышлениях)

Продолжение про Микеланджело следует