За стенками вашего пузыря, в котором рестораны битком и театры битком, и лето начинается веселое, и велики, и веранды с коктейлями и диджеями - ежеминутные убийства, этот пузырь погружается на дно моря крови, океана крови, давление все выше, пузырь съеживается, он скоро лопнет.

И вся эта кровь, хоть и не вами лично пролитая, хлынет к вам внутрь, захлестнет волной и сады, и театры, и рестораны, и веранды, и хватит ее, чтобы подняться до любого московского этажа и затопить вам квартиру.

Но пока играет диджей, пока подают в ресторанах мясо, пока разливают коктейли и лицедействуют актеры, пока войну называешь «СВО» или как еще скажут называть, пока есть возможность пересесть в сморщившемся пузыре от стенки за столик поближе к центру - то ничего этого не видно, а значит, будто бы и вовсе нет.

Играй, диджей! Дай жару!

Пал Синьеи-Мерше (1845-1920) — Пикник в мае (1873)

И одной волшебной ночью май стал июнем.

Ф. С. Фитцджеральд

Сартр сказал мне однажды, что очень умные люди не бывают злыми, злость предполагает ограниченность, априорную глупость, и, к моему изумлению, время лишь подтвердило правоту этих слов.

Франсуаза Саган

Нас мало — юных, окрыленных,
не задохнувшихся в пыли,
еще простых, еще влюбленных
в улыбку детскую земли.

Мы только шорох в старых парках,
мы только птицы, мы живем
в очарованья пятен ярких,
в чередованьи звуковом.

Мы только мутный цвет миндальный,
мы только первопутный снег,
оттенок тонкий, отзвук дальний,—
но мы пришли в зловещий век.

Навис он, грубый и огромный,
но что нам гром его тревог?
Мы целомудренно бездомны,
и с нами звезды, ветер, Бог.

В. Набоков

Спокойно прожить жизнь — вот что сегодня кажется самым невероятным приключением.

Э. М. Ремарк

Даниил Хармс
«Неудачный спектакль»

На сцену выходит Петраков-Горбунов, хочет что-то сказать, но икает. Его начинает рвать. Он уходит.
Выходит Притыкин.
П р и т ы к и н: Уважаемый Петраков-Горбунов должен сооб… (Его рвет, и он убегает).
Выходит Макаров.
М а к а р о в: Егор… (Макарова рвет. Он убегает.)
Выходит Серпухов.
С е р п у х о в: Чтобы не быть… (Его рвёт, он убегает).
Выходит Курова.
К у р о в а: Я была бы… (Ее рвет, она убегает)
Выходит маленькая девочка.
М а л е н ь к а я д е в о ч к а:
Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит.

Занавес

(1934)

ДРЕВНИЕ ЯЗЫКИ

Знаешь, Мэри,
в моей голове
звери.
Они бы тебя
съели,
если бы я разрешил.

Но я их гоню из прерий,
на ключ закрываю двери.
Сидят на цепях звери,
на ржавых цепях души.

А звери мои
ночью,
рвут кожу и плоть
в клочья.
И каждый их клык заточен.
Играют на струнах жил.

Но все-таки,
между прочим,
/пусть я и обес
точен/,
ты вся,
до ресниц и точек —
причина того, что я жив.

Беги от меня, Мэри,
/прижмись же ко мне теснее/.
Спасайся скорей, Мэри,
/ничто тебя не спасет/.

Коснувшись тебя, Мэри,
попробовав раз,
звери,
живущие в моем теле,
хотят еще и еще.

Ты знаешь, Мэри,
есть истина в вине и теле,
религии и постели.
Но я отыскал в тебе.

И пусть сегодня
другой одеяло грею,
но спят мои злые звери,
тебя видя в каждом сне.

Поверь,
я больше не буду зрителем,
скрываясь в своей обители,
до самых последних дней.
Я прилечу с Юпитера,
в квартиру твою в Питере.

Мэри,
стань укротительницей
моих
диких
зверей.

Д. Россо

Улыбается одно только море, которому нет дела до мелких городишек и туристов.

1888 год, 14 июля
28 лет

ИЮЛЬ

По дому бродит привиденье.
Весь день шаги над головой.
На чердаке мелькают тени.
По дому бродит домовой.

Везде болтается некстати,
Мешается во все дела,
В халате крадется к кровати,
Срывает скатерть со стола.

Ног у порога не обтерши,
Вбегает в вихре сквозняка
И с занавеской, как с танцоршей,
Взвивается до потолка.

Кто этот баловник-невежа
И этот призрак и двойник?
Да это наш жилец приезжий,
Наш летний дачник-отпускник.

На весь его недолгий роздых
Мы целый дом ему сдаем.
Июль с грозой, июльский воздух
Снял комнаты у нас внаем.

Июль, таскающий в одёже
Пух одуванчиков, лопух,
Июль, домой сквозь окна вхожий,
Всё громко говорящий вслух.

Степной нечесаный растрепа,
Пропахший липой и травой,
Ботвой и запахом укропа,
Июльский воздух луговой.

Б. Пастернак

Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет.

Только желтая заря,
Только звезды ледяные,
Только миллионы лет.

Хорошо — что никого,
Хорошо — что ничего,
Так черно и так мертво,

Что мертвее быть не может
И чернее не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать.

— Георгий Иванов. «Хорошо, что нет Царя», 1930 г.

Жизнь пережить не шутка! Жизнь кусается...

Безотцовщина

Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин

какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.

Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.

Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.

Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.

И. Бродский