This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Признавайтесь, кто
Forwarded from sacred violence
ШАЛОМ КАК ГЕГЕМОНИЯ
В последнее время часто вспоминаю Гектора Авалоса – после его кончины в 2021 году я рассказывал, что в детстве он был пятидесятническим child evangelist, а потом стал исследователем религиозного насилия и воинствующим атеистом-библеистом. То есть ну, есть Докинз, который вообще ничего не знает, а тут человек знает разные древние языки, знаком с литературой и доказывает, что Библия – это абсолютно геноцидальная книга и нам нужно перестать воспринимать ее как ценный моральный ориентир, короче нужно перевести в разряд куда-то ближе к Гильгамешу. Недавно прочитал наконец-то полностью его главную книжку о религиозном насилии, «Fighting Words», и расскажу оттуда одну интересную и довольно-таки обоснованную мысль.
В общем, он пишет в основном об авраамических религиях и в конце каждой главы приводит раздел про то, как верующие и ученые это все защищают – говорят про «мир», «любовь», «это другое / не главное» и так далее. В каждой из этих религий есть понятие «мира» в значении peace, к которому они якобы на пределе стремятся, но попутно что-то идет не так и начинается бойня. И вот Авалос пишет, что это все в принципе религиозная провокация и что если посмотреть на контексты, в которых говорится о «мире», то становится ясно, что это на самом деле господство и доминирование, «мир на наших условиях и никак больше» или что-то еще немирное.
Вот, например, в иудаизме слово shalom и его производные в контексте могут означать «удовлетворение» (в юридическом смысле) или «господство». В первом значении это, например, Иов 22:21 «Не враждуй с Ним, помирись – и тогда придет к тебе благо» (цитирую по РБО, в синодальном бред). Во Второзаконии 32:35, «У меня отмщение и воздаяние», слово «воздаяние» – shillem, однокоренное с shalom. В смысле «мира на наших условиях» есть то же Второзаконие 20:10-11: «Когда подойдешь к городу, чтобы завоевать его, предложи ему мир; если он согласится на мир с тобою и отворит тебе ворота, то весь народ, который найдется в нем, будет платить тебе дань и служить тебе; если же он не согласится на мир с тобою и будет вести с тобою войну, то осади его, и когда Господь Бог твой предаст его в руки твои, порази в нем весь мужеский пол острием меча; только жен и детей и скот и все, что в городе, всю добычу его возьми себе и пользуйся добычею врагов твоих, которых предал тебе Господь Бог твой». Ну то есть офигенный мир: либо город принимает рабство, либо всех убить и поработить силой. Даже «Божье царство», в котором якобы «царит мир» – на самом деле имперский образ предельной гегемонии: «У Него – и власть, и страх; на высотах Своих Он дарует мир. Нет числа воинствам Его!» (Иов 25:2-3).
Это же работает в случае ислама и христианства. Мусульманские источники часто говорят, что Пророк, когда шел на какое-нибудь племя войной, «сначала предлагал ему мир», то есть предлагал сдаться и покориться, а если люди отказывались, то можно было начинать драться. А у нас сегодня часто в своеобразном контексте цитируют легендарную фразу Сергия Радонежского, который сначала спросил Дмитрия Донского, все ли тот сделал, чтобы решить дело миром, а потом благословил на Куликовскую битву. Не знаю, что там было в оригинале, но тот «мир», который предлагают сейчас – это, конечно, тот самый pax, «пространство, замиренное мечом» под угрозой черт знает чего. Вот поэтому-то, заключает Авалос, религиозникам верить нельзя, у них даже самые добрые слова означают что-то другое, и они все меняют по щелчку пальца. То есть когда у них есть насильственные ресурсы, то это «мир на наших условиях», а когда нет – то «ненасилие» и кот Леопольд.
пока так, может потом еще что-то расскажу из книжки
В последнее время часто вспоминаю Гектора Авалоса – после его кончины в 2021 году я рассказывал, что в детстве он был пятидесятническим child evangelist, а потом стал исследователем религиозного насилия и воинствующим атеистом-библеистом. То есть ну, есть Докинз, который вообще ничего не знает, а тут человек знает разные древние языки, знаком с литературой и доказывает, что Библия – это абсолютно геноцидальная книга и нам нужно перестать воспринимать ее как ценный моральный ориентир, короче нужно перевести в разряд куда-то ближе к Гильгамешу. Недавно прочитал наконец-то полностью его главную книжку о религиозном насилии, «Fighting Words», и расскажу оттуда одну интересную и довольно-таки обоснованную мысль.
В общем, он пишет в основном об авраамических религиях и в конце каждой главы приводит раздел про то, как верующие и ученые это все защищают – говорят про «мир», «любовь», «это другое / не главное» и так далее. В каждой из этих религий есть понятие «мира» в значении peace, к которому они якобы на пределе стремятся, но попутно что-то идет не так и начинается бойня. И вот Авалос пишет, что это все в принципе религиозная провокация и что если посмотреть на контексты, в которых говорится о «мире», то становится ясно, что это на самом деле господство и доминирование, «мир на наших условиях и никак больше» или что-то еще немирное.
Вот, например, в иудаизме слово shalom и его производные в контексте могут означать «удовлетворение» (в юридическом смысле) или «господство». В первом значении это, например, Иов 22:21 «Не враждуй с Ним, помирись – и тогда придет к тебе благо» (цитирую по РБО, в синодальном бред). Во Второзаконии 32:35, «У меня отмщение и воздаяние», слово «воздаяние» – shillem, однокоренное с shalom. В смысле «мира на наших условиях» есть то же Второзаконие 20:10-11: «Когда подойдешь к городу, чтобы завоевать его, предложи ему мир; если он согласится на мир с тобою и отворит тебе ворота, то весь народ, который найдется в нем, будет платить тебе дань и служить тебе; если же он не согласится на мир с тобою и будет вести с тобою войну, то осади его, и когда Господь Бог твой предаст его в руки твои, порази в нем весь мужеский пол острием меча; только жен и детей и скот и все, что в городе, всю добычу его возьми себе и пользуйся добычею врагов твоих, которых предал тебе Господь Бог твой». Ну то есть офигенный мир: либо город принимает рабство, либо всех убить и поработить силой. Даже «Божье царство», в котором якобы «царит мир» – на самом деле имперский образ предельной гегемонии: «У Него – и власть, и страх; на высотах Своих Он дарует мир. Нет числа воинствам Его!» (Иов 25:2-3).
Это же работает в случае ислама и христианства. Мусульманские источники часто говорят, что Пророк, когда шел на какое-нибудь племя войной, «сначала предлагал ему мир», то есть предлагал сдаться и покориться, а если люди отказывались, то можно было начинать драться. А у нас сегодня часто в своеобразном контексте цитируют легендарную фразу Сергия Радонежского, который сначала спросил Дмитрия Донского, все ли тот сделал, чтобы решить дело миром, а потом благословил на Куликовскую битву. Не знаю, что там было в оригинале, но тот «мир», который предлагают сейчас – это, конечно, тот самый pax, «пространство, замиренное мечом» под угрозой черт знает чего. Вот поэтому-то, заключает Авалос, религиозникам верить нельзя, у них даже самые добрые слова означают что-то другое, и они все меняют по щелчку пальца. То есть когда у них есть насильственные ресурсы, то это «мир на наших условиях», а когда нет – то «ненасилие» и кот Леопольд.
пока так, может потом еще что-то расскажу из книжки