Чо издевается-то сразу. И чо над подростками-то только. (подумав) Они первые начали.

#прокнижное, написанное три года назад к выходу нового издания романа Шамиля Идиатуллина "Город Брежнев"

Вместо эпиграфа: «Мы что-нибудь придумаем, всегда». (Из авторской подписи на одной книге)

Каждый видит в прочитанной книге что-то свое. Так уж мы устроены. Для кого-то на первый план выходит время, для кого-то — события, для кого-то — люди.
Я буду сейчас писать о людях из романа Шамиля Идиатуллина «Город Брежнев». Писать, наверное, не так, как видели их другие читатели или автор, но так, как увидела их я. Честно. Со своей точки зрения. Опираясь, на свой личный жизненный опыт, свое понимание и видение. Иначе зачем?
Их там много — людей. Разного возраста, с разными характерами, привычками, взглядами. Сначала, оказавшись на страницах романа, думаешь, что попала на улицу чужого города, где ходит незнакомый транспорт, спешат уставшие от не слишком простой жизни прохожие и нет ни одного знакомого лица. А раз все чужие, значит, никто не встретит твой взгляд, не улыбнется в ответ, не шагнет навстречу. Когда понимаешь это, хочется спрятаться. А где можно спрятаться в книжке? Только между страниц, перелистывая, читая, то медленно, то быстрее, перемещаясь из главы в главу, из одной квартиры в другую, из женской консультации на завод, из школы в подъезд дома, где собирается местная молодежь, потому что там тепло, настоящий Ташкент. Из общества одних персонажей - в общество других. От родителей к пионервожатым, от пионервожатых к подросткам, которым, пожалуй, и проще, и труднее всего. Да нет, про «проще» показалось.
Но уже в очередной главе начинает казаться, что люди-то в городе вовсе тебе не чужие. И если ни в ком не увидишь себя или хоть чего-то именно твоего, то наверняка заметишь в героях романа черты брата, сестры, любимой учительницы или мальчика, жизнь и школа без которого казались пустыми и серыми.
Пожалуй, за что я больше всего люблю этот роман — это за то, что в него проваливаешься и начинаешь жить в его реальности. Переживая за персонажей, как за живых, настоящих людей. А причин для переживаний хватает. И боли хватает. И непонимания между людьми. И ошибок, роковых, в том числе. И внезапных озарений. И любви. И даже есть надежда на то, что все закончится не совсем так, как можно подумать. Вернее, проблеск надежды.
А еще у романа практически детективный сюжет, с элементами шпионского триллера, истории взросления, психологического романа, очень честного, кстати и точного, и еще много чего. Сами увидите. Так-то он непредсказуем.
Но как по мне, главное, ради чего я читаю и буду читать «Город Брежнев» - это герои. Его абсолютно живые герои, которых можно ненавидеть, можно любить, можно стесняться, можно жалеть. Вот только оставаться равнодушной нельзя. Потому что не получится. Они не дадут.

Максимыч знал: запоминается последняя фреза.

Глубоко законспирированные источники в издательстве сообщили, что сигнальный экземпляр (два) "Смеха лисы" отпечатан. Тираж подъедет недельки через полторы-две.
А дальше — сами понимаете:
Жалко первого слова, жалко плачущих глаз,
Жалко снова и снова, жалко слова "приказ",
Жалко в ядерном небе потайную звезду,
Жалко первого снега, даже если в аду.
Лисий смех гуляет по стране.

Прилет здорового человека

Тут должен бы быть отзыв, или что-то отзывоподобное, но получилось как всегда.

Так что если вам нравится Идиатуллин и/или потрясающее кино Wag the Dog - вам надо.
Если вам нравится про политику и людей в ней - вам надо.
Если вам нравятся бойкие тексты и не страшит описание вооруженных конфликтов - вам надо.

Так вот, дело было в Казани...

А я что? Я ничего. Пытаясь выжить между недостижимым там и невыносимым тут сформулировала три правила (два из которых близки, по сути).

1. В любой непонятной ситуации думайте о республиканском Риме.
2. В любой непонятной ситуации читайте книги.
3. В любой непонятной ситуации ссылайтесь на великих, ведь парафраз — это праздник.

Так вот, про республику. Все что есть, уже было или придумано, или утащено квиритами, и хитрая политика, и ничтожность человека перед властью, и сила голоса оратора, простите – хорошего журналиста. Ценности человеческой жизни, пожалуй, было немного, но ее и у нас не особо прибавилось, честности ради.

Но мы же помним – история скрадывает углы, покрывает мягким пеплом осколки и заливает стеарин не мысли о вещах, но сами вещи.

Потому, может, и стоит иногда смахивать пыль, разжигать новые свечи и врубать прожектора на полную, освещать мир, выросший на боли, крови, страхе и истории и вспоминать простые истины:

Слово имеет вес.
Человеческая жизнь важна.
Без юмора мы умрем.
Слеза ребенка и дальше по тексту.

Я не люблю и не могу про политику и актуальное, я человек частный и ждет нас не смерть, а новая среда. Но и слепцом, живущим в мире, который так и не смог сглазить Шамиль Идиатуллин я тоже не могу.

Меня пугает война. Меня пугает смерть. Меня пугает необходимость видеть это.

Все это есть в Мировой, и в панику это не вгоняет только потому, что читаешь и думаешь – роман написан двадцать лет назад, ты еще в младшую школу ходила, а потому и не так страшно. И это пройдет, забронзовеет, и покроется окисью. А после на этом вырастет новая трава. И новые люди. И салюты останутся просто салютами.
А люди как были людьми, так ими и останутся – плохими, хорошими, разными.

И все это не повод их хоть немного не любить.

В последние несколько дней активно читаю лицеистов, скоро расскажу о первой пятёрке книг. Но и переключаться на чтение для себя не забываю (вроде бы всё успеваю, и risk was calculated, хотя я, конечно, bad at maths).

Прочитала (не слушала, Гилёв не мой краш, увы) «Смех лисы» и рассказала в еженедельной для Театр To Go. Об этой книге хотелось написать рецензию подлиннее, но наша еженедельная предусматривает только кратенький обзор. А вообще книжка (аудиосериал) по духу напоминает «Возвращение пионера», а я как раз такого ШИ больше всего люблю — когда ностальгически-забавные вещи в духе «возьмите чайную ложку обычной советской…» сочетаются с размышлениями о всяком научно-фантастическом типа эффекта бабочки и одновременно с реалистичным взглядом на прошлое.

А я старый пионер, у-у ©

В связи с новостями о пионерии ("Теперь подумайте еще раз") вспомнил свои прошлогодние ответы на вопросы читателей, полез смотреть, захихикал, решил выложить здесь те, что посвящены именно что пионерской организации — их оказалось удивительно много (с другой стороны, о чем еще спрашивать, если книжку не читал, но все понял по названию?).

2. На ваш взгляд, стоит ли возрождать такую организацию, как октябрята/пионеры/комсомольцы? Или стоит взять лучшее из прошлого и строить новое, с новым названием?

Мне как родителю в принципе не нравится схема, при которой кто-то будет командовать моим ребенком — тем более исходя из идеологических или политических соображений. Еще меньше мне нравится, что любой из организационных концептов исходит не из интересов детей, не из желания сделать их жизнь лучше, интереснее и веселее или стремления прокачать их скиллы, а из привычки выстраивать всех в три шеренги и заставлять ждать распоряжений начальства, держа равнение на флаг. Последние, предпоследние и все прочие попытки реализовать эти концепты на практике только укрепили мои опасения. В общем, я надеюсь, что и дальнейшие попытки окажутся провальными — просто в силу того, что ни зажигательной идеи, ни особого смысла за ними не стоит, — но в любом случае, страшно рад, что мои дети давно вышли из пионерского возраста.

4. Жалеете ли вы о том, что сегодня нет такой большой организации, как пионерская, которая объединяла бы всех детей?

Нет. Дети и так объединены кучей факторов — возрастом, ростом, весом, школой, страной, пристрастиями, соцсетями, играми и чем только не. И каждый сам выбирает, с кем ему объединяться плотнее. В принудительную дружбу я не верю, а сужение многих возможностей до одной считаю бедой.

6. На значке Всесоюзной пионерской организации им. В.И. Ленина был изображен костер с пятью поленьями и тремя языками пламени. Костер символизировал огонь революции, который охватит весь мир, языки пламени — три поколения революционеров: пионерию, комсомол и партию. Можете ответить: а что символизировали пять поленьев?

Не могу. То ли не знал никогда, то ли забыл, а гуглить неспортивно. Но значки у нас мало кто носил: они отцеплялись при первой же потасовке в школьном коридоре, коварно втыкались то в руку, то в грудь во время переодеваний на физру, к тому же булавка отламывалась почти мгновенно. В октябрятском возрасте еще было интересно поспорить о сравнительных преимуществах металлической и пластмассовой звездочек, но к девяти годам тема значков становилась совсем скучной — а байки про профиль Троцкого на зажимах и значках до нас, к сожалению, не дошли.

7. Какие ваши собственные воспоминания о пионерии?

Как о части детства — теплые и нежные, конечно. Как об организации, наполнявшей жизнь принудиловкой, часовыми стояниями на линейках, глажкой галстука, да еще и дававшей завучам дополнительный кнут — угрозу исключения из пионеров за двойки, хулиганство или вызывающий тон, — конечно, брезгливо прохладные.

10. Каким вы были пионером? Какие поручения пионерской дружины вам нравилось выполнять, а какие нет? И что вам самому дала пионерская организация?

Заурядным. На меня как-то сразу, класса с четвертого, повесили проведение политинформаций, и больше ничем особо не напрягали, что меня вполне устраивало. А, еще читал стихи на выступлениях перед шефами и несколько раз стенгазету рисовал и в школе, и в лагерях — просто отвертеться не удалось. Участие в сценках и школьных спектаклях, как и организация дискотек, наверное, не в счет — они готовились не по пионерской линии и с удовольствием. В отличие от.
Интересно, что отбрыкиваться от бессмысленных ритуалов я даже не пытался. Это, наверное, стало основным уроком пионерской организации: выполнять и терпеть довольно трудозатратные и совершенно никому не нужные действия. В детстве и юности это умение пригождалось постоянно. Боюсь, эти навыки снова становятся востребованными.

11. Расскажите про день, когда вас принимали в пионеры.

Я родился в декабре, в школу пошел в шесть лет, а в пионеры принимают с девяти. Соответственно, к Новому 1980 году все одноклассники уже ходили с галстуками, один я, как лох, светил белым треугольником в вырезе форменной куртки. Принимали меня по весне, в последней группе, вместе с двоечниками и хулиганами — и завуч, выступавшая с напутственной речью, не преминула отметить, что «Вы, конечно, не образцовые ученики, и теперь вам придется подтянуть учебу и поведение, чтобы оправдать высокое звание пионера». Я, по-моему, гоготнул даже. Но, кстати, третий класс стал последним, который я окончил с «Похвальным листом» — больше я отличником не был, а поведение-то у меня из-за живости характера и длинного языка никогда примерным не получалось. Совпадение? Безусловно.

13. Что потеряли современные дети, которые не были пионерами? А что приобрели благодаря отсутствию этой организации?

Выше я на похожие вопросы уже ответил. Есть у меня подозрение,что совсем уж определяющие потери и приобретения с присутствием и отсутствием пионерии не связаны. Тем более, что на моей памяти она была лишь придатком к системе среднего образования, а оно, насколько я могу судить, в сущностной части за последние сорок лет особо не изменилось.

21. У меня только один вопрос: какие пионерские песни вам нравятся? Мне «Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы пионеры — дети рабочих»!

Я с малых лет, так уж вышло, привык презирать официоз, в который включались и пафосные марши, и телеэстрада, и, конечно, пионерские песни. Мы предпочитали дворовые, про пиратов, летчиков и моряков, в том числе американских, которых в конце непременно уконтрапупливали наши. Лет с десяти я знать ничего не хотел, кроме Высоцкого, с шестнадцати надолго припал к рок-музыке. А эстраду и пионерские песни мы использовали преимущественно в изувеченном виде: «Барабан был плох, барабанщик сдох», «И скрылась из глаз под машиной «БелАЗ»», процитированная же Вами исполнялась сугубо как «Взвейтесь кострами, бочки с бензином, мы их потушим керосином»,

27. А почему именно пионерия? Вам нравилось это движение или вы не успели побывать пионером?

Что почему? Книжка не про пионерию. «Пионером» называется космический корабль — по вполне банальным технологическим причинам, которые объясняются в романе. Менее банальные причины заставили составить экипаж из подростков, которые оказались пионерами по статистически неизбежным причинам.
Движение мне нравилось с оговорками, перечисленными выше, побывать успел.

33. Скажите пожалуйста, а вспомните ли вы книги, которые вы читали, когда были пионером, и о пионерии?

Да я их и не забывал никогда, и упоминаю довольно часто. Моим первым любимым писателем стал Владислав Крапивин. Он довольно активно педалировал пионерскую тему, но любили его все-таки не за это. Аркадия Гайдара, икону пионерского движения, я тоже читал всего и неоднократно. Но тут следовать учесть, что Крапивина пионерские кураторы всегда очень не любили и считали смутьяном, а Гайдар долго не позиционировался как совсем уж детский писатель, «Судьба барабанщика» же вообще его едва не погубила: первую публикацию оборвали на середине, автор уже начал готовиться к аресту, но пронесло, к счастью.
Классика так называемой пионерской прозы была собрана в 12-томной «Библиотеке пионера.» Повести там большей частью крепкие и действительно знаковые для своей эпохи, но сейчас я с чистой совестью готов рекомендовать не более пяти из нескольких десятков текстов. А нежную любовь, помимо Гайдара и Крапивина, испытываю только к одному автору, которого с некоторой натяжкой можно назвать пионерским: Юрию Томину. Он крут и велик.

Переезд, как и ремонт, процесс практически постоянный. И я в процессе разбора бесконечных сумок и сбора мебели прослушал уже вторую книгу - на этот раз последний роман Идиатуллина «Смех лисы». Дело происходит на Дальнем Востоке. В 1986 году 12-летний Серега находит разбившийся самолет, в его поселке начинается эпидемия, а странный мужик по прозвищу Гордый оказывается… упс, спойлер алерт. Тут, как и в прошлом романе Идиатуллина, есть временная петля. Лисы, как и линия с экспериментами японцев во время Второй мировой, отсылают к недавнему эпосу Старобинец (писал тут), но на этом сходство (к счастью) кончается. Герои получились выпуклые, атмосфера второй половины 1980-х передана на 5+, присутствуют вайбы «Гостьи из будущего» и «Приключений Электроника». Прекрасный жанровый роман, не все линии сходятся так как хотелось бы, но в целом очень рекомендую.

"Смех лисы" как гимн туповатости мужчин и исполнение мимо аудитории.

Даже в худшем бестселлере столетия могут быть особенно сочные комочки.

("Голова на серебряном блюде" Содзи Симады — серьезнейшая заявка на звание худшего из худших. Невообразимая хрень и вампука, в которой каждая страница хуже предыдущей, хотя казалось бы. Впрочем, я только на 400-й из 640 (а кровь из глаз уже не капает, а брызжет).)

Превосходя ожидания