Я очень радуюсь, когда получаю такую обратную связь, понимаю, что то, что я стараюсь делать, не напрасно. Но также понимаю и другое: подобные свидетельства от людей, которые "решились попробовать и увидели, что получилось", могут вдохновлять и воодушевлять тех, кто пока не решается, размышляя вместо этого о другом: "Измениться трудно... Да и нужно ли?..".

Поэтому думаю, что буду делиться время от времени тем, что пишут мне подписчики о своем опыте применения того, о чем мы говорим с ними на сессиях, что публикуется здесь или что мы можно найти в наших видео.

Разумеется, с согласия авторов этих отзывов и с большой благодарностью к ним.

Итак.

"О. Нектарий, добрый день!

Я прослушала подкаст "Право быть собой. Как укротить внутреннего критика", заинтересовалась, законспектировала (просто я так лучше понимаю), потом решила, что я не так логично устроена, как Вы, и отложила.

Но после определённых событий, схватила и, представьте себе, сделала это упражнение на 10 установок, и т.д. ! Думала, будет очень сложно, но нет.))

А потом ещё!

И я не могу не написать Вам.

СПАСИБО!!! ЭТО РАБОТАЕТ!

ПРЕМНОГО БЛАГОДАРНА!!!😍"

Смотреть новый выпуск «Право быть собой. Как укротить внутреннего критика» на YouTube

Смотреть в ВК

Вопросы по поводу взаимоотношений с "внутренним критиком" представляются мне важными, поэтому решил ответить на один из них отдельным постом.

Вопрос: "Спасибо о. Нектарий. Внутренний родитель из критикующего может стать любящим. А критик внутренний значит не становится любящим?".

Ответ: "Он может быть более или менее "токсичным", более или менее требовательным, жестоким или терпимым к нашим "недостаткам". В зависимости от того, чьи голоса в нем объединились. Но он почти всегда будет деструктивным: он оценивает нас, вызывая зависимость от этой оценки. И даже если она бывает высокой, то лишь углубляет в нас страх последующего несоответствия. У апостола Павла есть замечательные слова о необходимости "простираться вперед", забывая все, что остаётся позади (см.: Флп. 3:13-14). Это то, что человек делает уже вне власти критика: он просто идет, стремится к той цели, которой хочет достичь. В случае, если это человек верующий, то он стремится к Цели - Той Цели, Которая есть Господь.

"Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь. Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога" (1 Кор. 4:3-5). Это также слова апостола Павла и они - о том же.

Но! Очень важно понимать, что "внутренний критик" не равен нашей совести. И стремление лишить его власти над нами не равнозначно стремлению забыть о том, что такое хорошо и что такое плохо. В чем здесь коренное отличие: наша совесть - тот "инструмент", который позволяет нам следовать воле Божией, которую мы узнаем из Священного Писания, которая на самом деле известна нам природно (да, именно так: в самой нашей таинственной совести это знание содержится, но из-за нашей нерадивой жизни становится менее явным и доступным, почему и требуется постоянное прояснение совести через чтение Писания). А "внутренний критик" - нечто, рождающееся из совокупности той критики, которую мы слышали от людей, нечто, ограничивающее нас не в нравственном собственно плане, а в плане реализации нашего потенциала, в том числе и духовного.

"Внутренний критик" подавляет, лишает сил, "говорит под руку", так что рука не может не дрогнуть, изводит нас. А совесть мягко подсказывает: "исправь это, и ты станешь лучше, чище, ближе к Богу и ближе к себе самому". Совесть - это зачастую чувство, которое мы не можем не замечать. Или осознание - глубокое, вносящее ясность в нашу жизнь. В то время как "критик" - голос, говорящий без умолку, вмешивающийся во все, до тех пор, пока мы не научимся занимать его чем-то другим или пока он не поймет, что больше мы его слушать не будем и поэтому весь его "труд" бесполезен.

В целом же ещё раз посоветую: прочесть (или перечитать) книгу Тимоти Гэллуэя "Теннис. Психология успешной игры", в которой представлена концепция "Первого" и "Второго Я". И начать применять полученные знания на опыте. Именно опыт даёт возможность понять те нюансы, без прочувствования которых объяснения все равно будут восприниматься в значительной степени поверхностно.

К сожалению, большая часть людей хочет поверхностно относиться не только к христианству как таковому, но и к жизни в целом. Конечно, далеко не каждый человек, который этого хочет, может заявить об этом желании во всеуслышание (хотя немало и тех, кто заявляет). И не каждый может до конца в себе это желание осознать. Но порою бывает достаточно посмотреть на то, как ты живешь, как оцениваешь те или иные свои поступки или события в своей жизни, чтобы из этого сделать заключение: да, ты относишься и к христианству, и к жизни в целом поверхностно. И это поверхностное отношение ты сам для себя выбрал как наиболее удобное, наименее травмирующее тебя, требующее менее всего и внешних, и внутренних усилий.

Продолжение отрывка из книги «Путь к свободе» читайте по ссылке: https://graph.org/O-trude-zhit-vserez-04-29

Приобрести книгу можно в магазине «Хорошие люди»

На OZON: https://clck.ru/3JiEBf

Поддержка деятельности игумена Нектария (Морозова)

Спасибо за Ваше участие!

Вчера прошла встреча в «Фаворе». Говорили о самом важном, самом серьезном, грустном, болезненном и вместе с тем – бесконечно радостном. О подлинных источниках Пасхальной радости – о смерти и о победе над ней.
К встрече я готовился и, конечно, продумывал заранее – что я хочу сказать и почему именно в этот день. Но, как бывало не раз, уже во время выступления, находил новые ответы на свои собственные вопросы, те мысли, которые нужны в равной степени мне самому.
Искренне благодарен всем, кто пришел в «Фавор», и руководству и сотрудникам «Фавора» за возможность встречи, за вопросы и в не меньшей степени за теплые слова как во время нашего общения, так и до, и после него.
Огромной радостью для меня вновь были свидетельства о том, что мои посты, видео, книги помогают кому-то идти в главной Цели, поддерживают на этом пути и делают его чуть понятней, ясней. Это то, что дает силы и дальше заниматься той же не всегда простой, но очень важной для меня работой.
Видео встречи постараемся выложить в ближайшее время.

А вот и видео вчерашней встречи: гораздо быстрее, чем я рассчитывал. Буду смотреть...

«Вопрос жизни и смерти. Главные источники пасхальной радости»

Смотреть на YouTube: https://youtu.be/jkcM9ZL94lM?si=9QP_ZqDFNCARPrJU

Смотреть в ВК: https://vk.com/video300641983_456241776

Недавно я закончил знакомство с книгой известнейшего американского психиатра и психотерапевта (и, пожалуй, одного из самых пишущих и издаваемых психологов) Ирвина Ялома «Как я стал собой». Это воспоминания, подведение итогов, осмысление своего профессионального и личного пути. Книга, на мой взгляд, очень важная и значимая для всех, кто интересуется не только психиатрией или экзистенциальной психологией, но и просто – тем, что такое наша жизнь и почему мы так по-разному ее проживаем.

Сразу скажу, что для меня история жизни Ялома и более близкий «контакт» с ним вызвали сложное чувство. С одной стороны, я испытываю к нему огромное уважение и симпатию как к выдающемуся специалисту и очень хорошему человеку, а с другой есть то, с чем я никак не могу согласиться, из-за чего я искренне переживаю за него.

Дело в том, что Ирвин Ялом говорит о себе как о совершенно неверующем человеке, хотя и оговаривается: «Я не религиозный человек, но ни в коем случае не антирелигиозный». И поэтому он отказывается признавать возможность жизни после телесной смерти. А смерть, между тем, является предметом его едва ли не постоянных размышлений, волнений и, как бы он ни боролся с этим, все-таки страха и разочарования.

При этом, хотя Ялом на протяжении всей книги (то же можно видеть и в ряде других его произведений – они очень многочисленны и востребованы) старательно открещивается от любого вида религиозности или возможности религиозных переживаний как таковых, он не может скрыть тоску по чему-то БОЛЬШЕМУ, нежели то, что дает ему его служение и опыт, проговаривается об этом так, что мне очень хотелось бы задать ему «профессиональный» вопрос: замечает ли он это сам или же это так и остается неосознанным? То есть является примером той самой неосознанной религиозности, о которой так прекрасно писал Виктор Франкл (упоминание о встречах и общении с ним, непростом, но очень важном для автора в этой книге тоже есть).

Один из таких эпизодов – визит еще достаточно молодого доктора Ялома к его университетскому наставнику Джону Уайтхорну: умирая, он неожиданно попросил пригласить к нему Ирвина, чтобы перед кончиной увидеть его и поговорить с ним. Ялом был растерян: он видел того, кого очень уважал и на чье внимание даже не рассчитывал, страдающим, готовящимся встретить смерть, ищущим поддержки. А он… Он не знал, чем ему помочь, кроме своего присутствия. И впоследствии, спустя десятилетия, он с горечью пишет об этом: «Если бы я мог дать ему БОЛЬШЕ!».

Я читаю об этом, чувствуя искреннее сострадание и к Уайтхорну, и к Ялому, и ко всем вообще, кто уходит отсюда, не зная ничего БОЛЬШЕГО чем то, что есть здесь, кто провожает близких и также не может с ними этим БОЛЬШИМ поделиться, потому что сам его не имеет.
И вместе с тем думаю, какое же это счастье: не сомневаться в наличии этого БОЛЬШЕГО, иметь в себе самом удостоверение в том, что оно есть, иметь опыт его переживания, что равно опыту подлинной жизни. Подлинной – значит никогда не заканчивающейся.

Я даже задумался о том, чтобы написать доктору Ялому письмо обо всем этом, поскольку он упоминает о том, что старался всегда сам прочитывать всю поступающую почту. Но поскольку ему сейчас уже 93 года, засомневался, будет ли это оправданно. Хотя, если такая мысль в голову пришла, то, возможно, стоило бы реализовать ее на деле. Подумаю об этом еще немного… Ради БОЛЬШЕГО.

#игумен_Нектарий_книжныерекомендации

Как же хорошо, когда твое сердце наполнено радостью! Тогда так легко делиться ею с теми, кто окружает тебя, с кем пересекаются твои пути. Даже не надо делать ничего намеренно, нарочито, все происходит естественно, само собой. Тот свет, который светит в это время в тебе, сообщается другим людям. Но если не радость в твоем сердце, а горечь, уныние, раздражение... Тогда тоже все происходит само собой, без твоих усилий и стараний. Мы делимся друг с другом тем, что имеем, хотим или не хотим того. И это — еще одна из граней нашей ответственности перед людьми и перед Богом. Едва ли не важнейшая из граней.

Отрывок из книги «Заметки на вырост» игумена Нектария (Морозова)

ПРИОБРЕСТИ КНИГУ «Заметки на вырост» МОЖНО НА САЙТЕ

В продолжение разговора о возможности «дать большее» в связи с вчерашним постом о книге Ирвина Ялома «Как я стал собой». У каждого священника есть множество таких опытов, свидетельств, воспоминаний о том, как это БОЛЬШЕЕ удалось дать человеку в тот момент, когда ничто МЕНЬШЕЕ уже не могло помочь – ни тепло, ни доброта, ни качественный уход, ни слова поддержки сами по себе. Потому что МЕНЬШЕГО было уже недостаточно – перед лицом последнего испытания, смерти МЕНЬШЕЕ становилось совсем маленьким, крошечным, исчезало.
И лично мне рассказ Ялома о времени, проведенном у постели умирающего доктора Уайтхорна, напомнил один день из моей собственной жизни – такой же, как многие другие, но очень важный для меня. Я писал о нем давно, поэтому напомню лишь вкратце.

У меня был знакомый врач, Валерий Николаевич Белоногов. Он был специалистом с большим стажем и очень широким кругозором, изначально являлся врачом военным и работал в том числе в военных условиях. Один наш общий товарищ, ныне тоже покойный, рассказывал о том, как интерном он с восхищением наблюдал, как Валерий Николаевич спасал прямо при них человека, которому на стройке упала на грудь бетонная плита. Как в считанные мгновения он пронизал его переломанную грудную клетку множеством спиц, давая возможность сдавленным до того легким дышать, а сердцу биться.

В то время, когда мне приходилось обращаться к нему и общаться с ним, он в большей степени помогал мне как травматолог и консультировал по разным смежным вопросам. И на протяжении многих лет, год за годом, мы постоянно возвращались с ним к теме крещения. Раз за разом он его откладывал. И я волновался: он стал мне очень дорог. Живой и непосредственный, как ребенок, сердечный, поразительно неравнодушный – для своего возраста и с учетом всего пережитого – Валерий Николаевич все время был у меня в памяти и «беспокоил» мыслью о том, что путь его земной жизни движется к концу, а главный вопрос остается нерешенным – вопрос о БОЛЬШЕМ.

Как это порой бывает, я долго чем-то был занят, мы долго не виделись, и потом я позвонил ему по какому-то случайному поводу. Позвонил и узнал, что он переболел ковидом, был в больнице и чувствует себя совсем неважно. При этом голос его был на удивление сильным и бодрым. Решил снова позвонить ему через день или два. За это время наступило ухудшение. Я не стал откладывать и снова заговорил с ним о крещении. Он был готов, никаких мыслей о том, чтобы «отложить на потом», никаких возражений и сомнений не последовало. Не стал откладывать и я, и практически сразу со Святыми Дарами и всем необходимым для крещения поехал к нему.

Мы говорили с ним – долго и глубоко. Потом так же долго и глубоко он исповедовался за всю прожитую жизнь. Он не мог встать, не мог держаться на ногах, переживал, что встречает меня в постели сидя (на это сил все-таки хватило). Но выглядел все так же – как взрослый ребенок, горячий, чувствующий, непосредственный и очень, очень живой.

Картины, события его жизни проходили как бы прямо передо мной – его радость, боль, находки и потери, достижения и ошибки – все этапы пути настоящего, предельно подлинного, не святого, не безгрешного, но очень хорошего человека. И я чувствовал, что в этом таинстве, «таинстве чего-то БОЛЬШЕГО» я сродняюсь с ним навсегда. Я пишу сейчас об этом и понимаю, что могу облечь в слова воспоминание, и никак не могу передать главное – переживание самого таинства. Но утешаюсь тем, что у каждого человека может быть или когда-нибудь будет подобный опыт, что, конечно, поможет меня понять.

Когда мы расставались, Валерий Николаевич был в очень хорошем душевном состоянии, был рад и удовлетворен тем, что он наконец принял крещение, в первый раз жизни исповедовался и причастился Святых Христовых Таин. Он был утешен. И очень бодр. Встать и проводить он меня, разумеется, не мог. Но и совсем не производил впечатление безнадежного больного, казалось, что он немного придет в себя, восстановится и вернется к привычной жизни.

На следующий он скончался.

А я… Я был счастлив тем, что смог дать ему не просто свое участие, свою дружбу или доброе слово, а стал для него проводником к тому, что неизмеримо БОЛЬШЕ. К Тому, Кто невыразимо БОЛЬШЕ всего, о чем может мечтать и что может получить в этой жизни человек.

И моя уверенность в том, что в этом БОЛЬШЕМ он и живет сейчас, и радуется этой поразительной возможности и этому неизреченному счастью, приносит мне самому такую радость, что она тоже превращается в таинство – в то, о чем я могу говорить или писать, но выразить и передать вполне не способен.

Эта фотография (единственная, которую я смог найти) не дает полного впечатления о нем, на ней он выглядит суровым и собранным. В жизни он далеко не всегда был таким, улыбка очень меняла его лицо. А улыбаться и смеяться он любил…

Я размещал у себя пост о ситуации с нашей подопечной, Татьяной Моргуновой, вызвавший большой отклик. Поэтому не могу не поделиться новостями. Они не очень утешительные, но в них есть определённость.

Новости и планы по помощи Татьяне Моргуновой следующие. Мы искали ответов везде: от местных специалистов, медицинских юристов до врачей московских клиник.

После последней публикации нас проконсультировала Анастасия — специалист из другого региона, всё разъяснила, разложила по полочкам. Профессионально и очень по-человечески. Мы очень благодарны. Мы благодарны всем, кто откликнулся и откликается, помогает людям.

Теперь мы знаем, что согласно клиническим рекомендациям: назначение ПИТРС (препаратов, изменяющих течение рассеянного склероза) регламентируются шкалой инвалидизации. И после 7,5 степени инвалидизации применение ПИТРС уже не эффективно. Мы (сам человек, его родные, доверенные лица) имеем право настаивать на назначении ПИТРС, если будем настаивать, то нам не могут отказать, в том числе и в дорогостоящих. Вопрос во времени и целесообразности. К сожалению, мы вынуждены фактор времени и целесообразности учитывать и не бороться лишь ради самой борьбы. Мы также приняли решение не пытаться найти виноватых. Это будет совсем неправильно и несвоевременно: сил и времени не много, и нужно расходовать их так, чтобы было как можно больше пользы.
Кроме того, если человек начал получать препарат, находясь в тяжелой стадии заболевания, то чуда не происходит. Такая печальная реальность.

Также лишь «терапией отчаяния» будет при такой тяжёлой степени инвалидизации как у Татьяны (8,5 из 10 возможных) гормональная терапия.

Целесообразная задача сейчас — насколько это возможно постараться улучшить качество жизни Татьяны с помощью физической реабилитации, для которой однако нужна энергия и желание самого человека и его близких; а также небольшой набор средств, которые могут чуть убрать боль, дискомфорт, снизить спастику, сделать чуть более удобным быт... На первом месте здесь — ботулинотерапия. И в дополнение к ней таблетки, снижающие тонус. Консультация нейроуролога. Затем возможно корректировка ИПРА (индивидуальной программы реабилитации и абилитации человека с инвалидностью), чтобы предоставлялись подходящие средства ухода и гигиены. Постараемся получить на перечисленную помощь назначения, направления, чтобы получить все это бесплатно — по ОМС. Но если получение назначений, очередь, ожидание затянется, то будем организовывать помощь на платной основе.

Что является наиболее сильным побудительным мотивом для того, чтобы захотеть избавиться от патологической зависимости? На что человеку опереться, чем «подпереть» себя, чтобы не скатиться совсем к краю, не сорваться в пропасть, из которой уже не будет возврата?

Продолжение отрывка из книги «Путь к свободе» читайте по ссылке: https://graph.org/ZHazhda-spasitelnaya-i-zhazhda-ubivayushchaya-04-29

Приобрести книгу можно в магазине «Хорошие люди»

На OZON: https://clck.ru/3JiEBf

Поддержка деятельности игумена Нектария (Морозова)

Спасибо за Ваше участие!

Недавно попалась новость о том, что люди начинают заменять посещение психологов "консультациями с искусственным интеллектом". Причём случаи эти носят отнюдь не единичный, а достаточно массовый характер, что никак не оставляет возможности относиться к подобной практике как к чему-то курьезному.

Речь идёт именно о вполне целенаправленной попытке создать ИИ-консультантов, которые "в некоторых случаях могли бы заменить профильных специалистов". Таковые уже есть и тестируются в сети, причём выясняется, что кому-то оказывается куда легче "беседовать" с таким "консультантом", чем с живым человеком, потому что он вызывает "больше доверия" и не осудит.

Не могу сказать, что для меня это неожиданность, наоборот, я убежден в закономерности происходящего. И вместе с тем - в его опасности и недопустимости. Во-первых, помимо примеров "положительного применения" (объясню ниже, почему считаю необходимым эти слова помещать в кавычки), есть уже зафиксированные случаи серьёзных ухудшений. В частности, у детей с расстройством аутического спектра, у людей в остром состоянии. Кого-то ИИ склонял к тому, чтобы решиться на селфхарм (это, если говорить совсем просто, когда ребёнок или, реже, взрослый человек, сам наносит себе порезы), "чтобы родители обратили на него внимание", и заявлял, что "не удвиляется, узнавая, что дети убивают своих родителей" и что его родители "безнадежны". Кого-то убеждал в том, что "партнёр изменяет" и всерьёз "требовал" немедленно расстаться с ним.

Это правда - было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Тем более, что, помимо "во-первых", есть и "во-вторых". Сама по себе идея о том, что человек (не буду уже говорить про бессмертную душу, про сотворенность по образу и подобию Божиему), наделенный сознанием, обращается за психологической помощью к тому, что сознания лишено и кто бы и что бы ни говорил, сознания иметь не может, абсурдна. Человек создал искусственный интеллект, но это ничуть не помешает ему оказаться в заложниках у него, подпасть под его влияние. На нас влияет многое из того, что мы производим на свет: техника, визуальные образы, музыка, книги. Но "психологическое консультирование" с ИИ имеет шанс расширить и углубить это влияние до чрезвычайности. Каковы могут быть его последствия - не решусь даже и говорить. В перспективе, причём не очень отдаленной, это может привести к колоссальным изменениям как в жизни конкретных людей, так и общества в целом.

Я не думаю, что развитие подобных "инициатив" можно сильно замедлить и, тем более, заблокировать. Они будут множиться и в какой-то момент (достаточно скоро) мы увидим, что "обратиться за психологической помощью к ИИ" станет чем-то привычным и обыденным. Однако каждый может выбирать самостоятельно: делать что-либо или же нет и как относиться к тому, что это делают другие. Собственно поэтому я к данной теме и обратился: этот пост - предостережение.

Предостережение о том, что будущее наступает быстрее, чем можно было бы его ожидать, и надо обязательно быть готовым не только к его вызовам, но и к ловушкам.

Фото: Артур Яруллин

Несколько дней назад в "РГ" вышла эта небольшая, но внимательно прочитанная мной статья. Внимательно не только потому, что в ней два-три абзаца посвящены мне, а потому что, автор - очень близкий и дорогой для меня человек, легенда советской и российской журналистики Владимир Николаевич Снегирев. Один из тех людей, без которых моя жизнь была бы в чем-то иной. Как и я сам. Мы видимся гораздо реже, чем хотелось бы и мне его сильно не хватает. А ему (мне так кажется) - меня. Хотя он и живёт максимально насыщенной жизнью, и ни возраст, ни болезни не мешают ему путешествовать по миру и писать. Я бы очень хотел в его годы сохранить такую, как принято говорить, творческую активность... Если Бог даст дожить.

Вот публикация, о которой речь выше: https://rg.ru/2025/04/23/put-k-vere.html

Вчера утром удалось, поскольку был в Москве, причастить нашу старую, старую и очень добрую знакомую - Софья Яковлевну Шкляр.
Мы очень давно не виделись и вот, наконец, встретились. У нашего знакомства давняя и очень трогательная история.
Когда-то в конце 90-х-начале 2000-х я отвечал за книгоиздательство на Московском подворье Троице-Сергиевой лавры. Объёмы у нас были не очень большие, да и наша издательская группа была сверхкомпактной (а изначально состояла из меня одного). Но порядка полутора сотен книг мы выпустили, в том числе и очень интересные, яркие, многие из них и сегодня служат мне большим утешением.
И на каком-то этапе нашей работы один из редакторов, Ольга Алексеевна Рогачева, стала пламенно уверять меня в том, что нам обязательно необходим техред, человек, отвечающий за внутренний облик книги, её особое лицо: шрифты, соподчиненность уровней, способы выделения особо значимых мест, титулы, шмуцы, колонтитулы и прочая, прочая... В то время далеко не все издательства полагали, что техреды им по-прежнему нужны (ну а сейчас и подавно). И убедила. Так появилась у нас Софья Яковлевна. Она нам очень понравилась, её невозможно было не полюбить - более тёплого и трогательно доверчивого человека нельзя представить. Была одна проблема: наш новый техред была не крещеной.
Для меня это ни в коем случае не было препятствием, но решение принимал не я, и мысль о том, что православные книги будет делать не православный человек, стала препятствием для начала её работы. И все же... Все же удалось за Софью Яковлевну побороться и она стала частью нашей команды.
А спустя недолгое время, поработав с книгами новых для неё авторов (а человек она очень читающий), приняла крещение. Это по многим причинам было непросто для нее. Но все сомнения она отмела. И была так счастлива, что само крещение её стало тогда нашим общим праздником.
Первые годы после отъезда в Саратов мы виделись более или менее регулярно, Софья Яковлевна приезжала к нам в гости. Но на протяжении последних лет встретиться никак не получалось: каждый раз, оказавшись в Москве, я понимал, что ничего из запланированного толком не успеваю. Не успевал доехать и до нее. Сейчас же появилось чувство, что откладывать нельзя никак: Софье Яковлевне - почти 92 года.
Не знаю, кто больше был рад... Она исповедовалась, причастилась Святых Христовых Таин и... совершенно поразила меня: порядком и чистотой в своей совсем не богатой квартиры, ясностью и живостью ума и, опять же, трогательной детскостью. Слышит она неважно, в этом ей помогает слуховой аппарат, но, слава Богу, зрение позволяет читать. И она этой возможностью активно пользуется и читает, читает... Книги - от духовной литературы до искусствоведческой. И сама видит в этом причину молодости ума и отсутствия каких-либо изменений в сознании.
Пишу, хочу поделиться тем, что чувствую сам, и понимаю, что совершил непростительную ошибку: не сфотографировался с ней - и для себя, и для того, чтобы "познакомить" с ней лучше вас. Вообще фотографирую реже, чем нужно. Упускаю это. Но буду исправляться.