Согласие на людоедство

Людоедские реалии современного мира и нашей Беларуси уже прочно укоренились в сознании и лишний раз не поддаются рефлексии. Беру на себя неприятную роль – вновь ткнуть всех (и самого себя) в те события, которые наиболее ярко проявляют наши искажённые ценности.

Извините за количество кавычек, но мне очень сложно описывать новые реалии старыми терминами, которые даже в более травоядные времена звучали как издевательство над человеческой речью.

Эйсмонт пишет:

Лукашенко помиловал 52 заключённых, исходя из принципов гуманизма.

Что же такое помилование? Раз людей отпустили, то можно говорить о полном освобождении от дальнейшего отбывания наказания. При этом срок считается завершённым, и человек уже не может быть лишён свободы повторно за «совершённые» деяния. Ну, это всё в теории – в конституции у нас тоже много красивого написано.

Нынешнюю практику показал Николай Статкевич, который не согласился на выезд из страны после «помилования». Наша Нива от 15 сентября: «“Освобождённый” Статкевич нашёлся в глубокской колонии».

А вот тут и заключается главная загвоздка. Сам элемент «прощения» исчез в Беларуси как таковой. Помилованием и проявлением принципов гуманизма в 2025 году названа торговля заключёнными душами. Условия сделок жёсткие и лежат далеко за пределами любых размышлений о нравственности. Теперь о политзаключённых нам предлагают думать лишь в категориях товаров:
🔵товар Дядок и Лосик выданы по сделке;
🔵товар Статкевич оказался бракованным и возвращён на склад (для этой сделки вам придётся сделать специальное предложение);
🔵товар Беляцкий и Пальчис выставлены на продажу, но нам нужно договориться о цене.

Вы скажете: «Ой, Мирослав, открыл планету. Извращённая логика режима была известна уже десятки лет, в конце концов не в первый раз политзаключённых меняют на санкции». И вы будете правы. Однако я не столько хочу указать на извращённость режима, сколько предложить посмотреть на самих себя и наших партнёров.

Эта товарная сделка не была бы возможна без участия американцев, которые согласились на условия контракта. Но впряглись бы они, если бы глубоко в сознании нашего беларусского сообщества не пронеслась мысль: «Ну, давайте хоть так»?

Сложно винить людей за такие мысли. Они навязаны абсолютно несправедливой и антигуманной дихотомией государства: вы их получите или так, или никак. Врачи вспомнят, что при гангрене пациенту нужно отрезать ногу – ведь только так он может выжить. Однако, принимая такой выбор, мы закрываем глаза на другие вопросы:
🟢Как такая сделка помогает решить политический кризис в стране?
🟢Какие гарантии государство может дать, что после освобождения людей тюрьма не наполнится новыми заложниками (с момента прошлой сделки уже как минимум 9 человек признаны политзаключёнными)?
🟢Как мы можем гарантировать свободу «освобождённых»?
🟢Как мы предотвратим репрессии, выходящие за рамки физического захвата человека?

А мы радуемся отрезанной ноге, когда источник инфекции остаётся в организме и его лечение даже не на горизонте.

Американцы прямо говорят: такая сделка была вызвана необходимостью хоть как-то начать диалог с диктатором. Высказан намёк, что если мы где-то уступим, то дальше сможем говорить о более «гуманных» договорах.

Мне бы хотелось верить в эффективность такой позиции, но сомнения расползаются сразу на несколько фронтов: как бы все эти сделки не превратились лишь в зарабатывание очков в американской политике; и как бы мы не дошли до ситуации, когда нужно будет купить очередных 100 заложников, а «деньги» уже закончились.