Курс «История отечественной журналистики»

Статус иноагента - это ярлык без критериев. Просто список неугодных.

Апачев, хедлайнер патриотических треков, год назад считался героем, сейчас его называют вандалом из-за скандала в Судже. Ему достаточно выступить в Грузии или получить донат из-за рубежа, и врата в иноагенты открыты. Даже тот, чьи песни звучали в окопах под Харьковом, не защищён от клейма. Граница статуса будто бы опускается всё ниже. Но чиновники забывают, что стрелка статуса рано или поздно повернётся к лоялистам. Так было в 30-х, 50-х, 70-х.

Попытки зачистить инакомыслящих давно перешли в абсурд. Левые, правые, центристы - сейчас все под ножом. Достаточно прочитать лекцию в зарубежном вузе, чтобы стать предателем-иноагентом на Родине. А оспаривать статус бессмысленно, потому что его критерии отсутствуют. Остаётся только ждать, пока новые чиновники отменят старые правила.

Что я понял о жизни к своим приближающимся 27. Вроде банальный возраст для рефлексии. Не то чтобы я себя считаю мудрецом и философом, но за свои неполные 27 кое-какую динамику заметил.

В юности реально думал, что можно всё контролировать. Вот есть мир, есть я, сейчас поднапрягу извилины, продумаю всё на сто шагов вперёд аки Магнус Карлсен, учту каждую переменную - и жизнь выстроится ровненько так, как надо. Естественно, нифига так не работает.

Чем сильнее цепляешься за иллюзию полного контроля, тем больнее бьют неожиданности. А жизнь - это одна большая неожиданность. И когда понимаешь, что вот этот красивый план на будущее летит к чертям, а вот та ошибка из прошлого всё еще маячит на горизонте, и с этим ничего особо не поделаешь - тут легко загрустить, а то и в депрессию впасть.

Понимать надо не только законы физики или экономики, но и базовый факт: ты не дирижёр оркестра вселенной. Ты в этом оркестре играешь на скрипке, музыкальном треугольнике, а иногда вообще просто сидишь в зале.

Для кого-то такое смирение (именно смирение, а не покорность или бездействие) приходит через веру. Верить во что угодно - в Христа, в высшую справедливость, в неизбежное торжество добра или даже просто в случайность. Главное - отпустить хватку. Перестать биться головой о стену неконтролируемого.

Это помогает справиться с грузом прошлого. Все эти косяки, глупости, упущенные возможности... если ты всё время их пережёвываешь, они отравляют настоящее. А что толку переживать о том, что уже случилось? Прошлого нет, оно осталось там. Единственное, что имеет значение – это точка "сейчас" и то, куда ты из неё двинешься дальше. Каждый день можно воспринимать как новый старт. Не то чтобы "первый день оставшейся жизни" (звучит ужасно), а просто – сегодняшний день.

Это не значит, что нужно перестать анализировать или учиться на ошибках. Совсем наоборот. Но анализ должен вести к действию или изменению мышления, а не к самобичеванию. Проехали – и хрен с ним. Важно не количество прожитых лет или накопленных знаний, а скорее мудрость - способность применять эти знания и опыт, не теряя при этом способность радоваться простому факту бытия.

Когда я перестал так сильно париться о том, как должно быть по моим идеальным сценариям, и начал работать с тем, как есть, стало намного легче. Я всё ещё переживаю за будущее, конечно. За будущее пока не научился не переживать. А вот за прошлое - вообще нет. И это огромный прогресс. Не потому что я стал каким-то просветлённым "Маркаряном" с ежовиком под губой, а просто потому, что понял: нахрен тратить силы на то, что уже нельзя изменить. Есть условия, в которых ты оказался. Задача – сделать в них максимум, выжать лучшее из возможного. И не сходить с ума от того, что условия не идеальны или идут не по плану. Потому что они не идеальны почти всегда, и по плану не идут - только в песне Летова.

И на ночь

Пространства Сибири и Дальнего Востока - колоссальный фронтир, сулящий бесконечные возможности для освоения. Идеальный полигон для любого эксперимента с общественным устройством. Но почему в этом просторе множатся лишь панельные клетки городов, а не население?

Ханна Арендт подмечала, что американский республиканский проект выстоял, в отличие от французского, потому что Америку не душила тотальная нищета видимого АЙОйкоса, бытового пространства. Там было достаточно земли, чтобы бежать от неурядиц Старого Света и строить жизнь заново.

Идея "Америка - это нация", если под этим понимать централизованный европейский подход, плохо сочеталась с духом американского фронтира. Однако всё же в США при Рузвельте использовали дирежизм, и довольно успешно. Не весь дирежизм плох.

В России есть люди, которые не хотят мириться с доминирующим городским, секулярным укладом, с его отношением к семье, религией, с его стремлением втиснуть всех в муравейники. Только государство давит на эти попытки альтернативной жизни, объявляет их де-факто или де-юре экстремистскими. Лишает возможности формировать общины, давать альтернативное образование.

А между тем, успешный демографический пример вроде Израиля показывает, что высокая рождаемость процветает именно в автономных, часто религиозных общинах. Да, они недешёвы для общества в плане субсидий, но это работает. И эти люди не становятся изгоями, они ярчайшая часть нации.

В России же государство предпочитает откупаться разовыми выплатами и льготными кредитами, вместо того чтобы дать свободу. Свободу покупать землю и строить свой дом там, где хочешь, а не где позволили девелоперу возвести очередные сорокаэтажки. Свободу жить в больших семьях без надзора и давления. Свободу формировать сообщества, не боясь преследований.

Удивительно, но эти общины, религиозные группы (баптисты, староверы) они же есть в России. У них есть потенциал не только рожать детей, но и предлагать альтернативы городской жизни. Однако вместо поддержки они получают репрессии. Свидетели Иеговы тому пример (их центр признан экстремистским и запрещён в РФ).

Ослабление прямого государственного давления неминуемо приведёт к появлению разнообразных укладов, и среди них будут те, кто выбирает многодетность. Будет всякое: и риски, и издержки, и формы, которые не понравятся секулярному большинству. Но эти проблемы будут локализованы. Попытка построить демографию командными методами в гомогенном секуляризованном обществе, которое уже утратило внутренний стимул к расширению, не сработает. Она не сработала ни в Европе, ни где бы то ни было ещё.

Соблазн власти контролировать жизнь гражданина очень силён. Это и есть ловушка для демографии. Смысл жизни не приказами сверху прививается, а находится или предлагается изнутри. И общество, где это разрешают делать, имеет будущее.

Днём написал пост для рабочего телеграм-канала, вечером отправил в журнал научную статью на рассмотрение, и ночью тружусь над романом. Ничего серьёзного, появилась идейка подзаработать на популярной нынче у женщин дип дарк романс литературе (типа "50 оттенков серого", только намного суровее). По идее, это легко пишется и так же легко продаётся.

Вайб примерно такой:

***

Когда жизнь летит под откос, когда ты вроде бы и не дно, но уже видно сквозь протертые штаны, что путь ведет именно туда, невольно начинаешь искать что-то... какой-то выход. А выход, как это часто бывает, оказывается входом. Причем во что-то такое, куда сам бы ты хрен сунулся.

Она говорит: тебе здесь понравится. И действительно. Деньги льются рекой, еда... ну, еда разная. Всякое бывает. Бывает вкусно, а бывает, честно говоря, так, что хочется плюнуть. И люди вокруг... странные все. Застывшие. Как будто из них жизнь вынули и поставили вместо нее декорации.

А она... Эта женщина. Мой новый работодатель. Притягивает и отталкивает одновременно. Вроде бы и заботится, и улыбается, но иногда посмотрит – и ты понимаешь, что она видела такое, от чего у тебя мозг сварится. И есть в ней что-то... желанное. Дикое. Запретное.

Будем посмотреть. Только бы совсем не свихнуться в этом богатом и грязном мире, где роскошь и порок сплелись, как червяки в одной банке. Говна в этой жизни и без ее дома хватало.

Кажется мы стали забывать, что до появления слова кринж существовал такой феномен, как рукалицо