Помимо моего освобождения главным звеном в этой цепи событий стала подача апелляционной жалобы. Это была кульминация всей истории.

18 сентября прибыл конвой, чтобы сопроводить меня в суд. Снова заковали в холодные наручники. Ещё целый час пришлось ожидать начала заседания — мы слишком рано приехали. Но зато настроение поднимается, когда вижу, что у самого входа уже собрались мои сторонники. Замечаю среди них Аксинью в очках (значит будет что-то протоколировать) — оказывается, она подготовилась вести трансляцию суда. Алексей Калугин стоит рядом с наградой на груди. Сразу же сообщает, что мои он тоже принёс. Надеть их мне не разрешают сотрудники полиции. В толпе собравшихся узнаю ветеранов СВО, членов ОБ, нацболов, читателей «Листвы», отца и брата, родню невесты. Громче всех меня поддерживает героическая Людмила из Одессы.

У Алексея была прекрасная речь. Аргументы стороны защиты можно почитать в подробном разборе Zlawyers. Я отметил, что никогда не поддерживал любителя бутербродов и его структуры, даже до того, как они были ликвидированы, и занимаю иную позицию — сторону России и ВС РФ. Никакого злого экстремистского умысла в моих действиях и словах разглядеть невозможно. Судья была вежлива и корректна — яркий контраст с Кировским судом.

В итоге суд снизил продолжительность административного ареста до 13 суток с учётом «личных заслуг и качеств обвиняемого». Я был рад такому исходу, потому что шансов на что-то большее было совсем мало, судя по практике по этой злополучной статье. Тем более я так и не признал свою вину.

Сопровождающие меня сотрудники полиции похвалили работу адвоката, после чего мы всю дорогу провели в политической дискуссии — корректной, но яркой. Всё-таки именно политику мне совсем не хотелось обсуждать эти 13 дней, а тут получился внезапно хороший разговор.

После суда уже ничем интересным поделиться не могу. Напряжённое ожидание итогов сменилось спокойным осознанием скорого конца этого совсем небольшого, но всё-таки абсолютно несправедливого ареста. Всё случившееся я воспринимал сквозь христианскую призму — как отрезок времени, данный мне, чтобы отрефлексировать весь свой путь, планы на будущую жизнь и свои грехи, которых, конечно, хватает. Атмосфера маленькой серой камеры таким размышлениям весьма благоволила, особенно когда я к ней уже привык и начал по небу определять время суток.

Я постарался как можно подробнее рассказать всё, что со мной происходило, чтобы у моей аудитории было представление о том, как работают такие политические аресты, как выглядит нахождение в ИВС и что такое российское правосудие в 2025 году. Искренне надеюсь, что эти знания никому не пригодятся, но позволят не бояться неизвестности и неопределённости, ведь подобные риски сейчас есть у всех несистемных патриотов и вообще любых хоть сколько-нибудь независимых политических сил, правых или левых.