«Вермут — это основной напиток, который используется в коктейлях, поэтому потребление сейчас начинает снова расти. Если в 2000-2010 все больше потребляли Bianco, сладкий вермут, то сейчас спрос растет на Rosso — поколение Z предпочитает более сложные напитки, нежели миллениалы. На российском рынке производится алкоголь, который с каждым годом становится все лучше и уже перестает уступать в качестве. У иностранных аналогов, наверное, более сильный маркетинг, нежели у наших российских производств, поэтому мы о них до сих пор помним».

«Вермут как продукт — это небольшая доля рынка, но как компонент входит достаточно в большое количество коктейлей, поэтому он больше востребован в барах. Сейчас достаточно много разных производителей — в один момент стало модным производить вермут, их было на рынке порядка десяти разных брендов. Самой популярной маркой была Martini. Многие люди, которые пили этот напиток, не знали, что это вермут. Такая привязка к бренду — это достижение маркетологов в компании».

«Это связано с предполагаемым введением драконовского утилизационного сбора для физических лиц. Люди пытаются привезти себе качественные автомобили мощнее 160 лошадиных сил, и стараются успеть в последний вагон уходящего поезда, потому что неизвестно, сколько Минпромторг будет дорабатывать проект, и неизвестно, как он его доработает. За все машины, которые сейчас приезжают в Россию и растаможиваются, платятся существенные суммы. Когда будет введен повышенный утилизационный сбор для физлиц, этот канал поступления денег в бюджет Российской Федерации иссякнет. Это где-то 250 тыс. автомобилей в год. Сейчас мы видим последние отголоски корейского импорта, больше его не будет. Из Кореи везут Hyundai, Kia, немецкие бренды, потому что в Корее любят качественные автомобили и умеют их выбирать».

«С июля дилеры снизили цены. Скидки на автомобили KGM достигали 1 млн руб. Tivoli стоит 2,4 млн. Стоимость полноприводного Rexton с двигателем 2 л. начинается от 5 млн руб. Лучше всего продаются SsangYong Korando и Torres. В объеме рынка продажи очень маленькие».

«Сейчас кладовые помещения довольно востребованы. Есть несколько направлений по их использованию. Например, как бизнес-модель, когда люди, располагая небольшим бюджетом, покупают для последующей сдачи не квартиры, а кладовки. В некоторых проектах это выгодно: можно купить такой лот и окупить его в течение пяти-семи лет. Кладовки так не растут в цене, как квартиры, в основном они добавляют примерно 20% от стартовой продажи. Как-то появился тренд на покупку кладовых помещений и их переоборудование под временное проживание. Но юридический статус не позволяет использовать это помещение для жилья. Еще одна из тенденций — это покупка таких лотов в дорогих комплексах представительницами эскорт-сервиса для того, чтобы быть в той среде, на которую они нацелены с точки зрения своего бизнеса».

«Кладовые — это либо места общественного пользования, либо выведенные отдельно в рамках жилого комплекса помещения. Они всегда нежилые. Когда вы покупаете такой лот в том или ином ЖК, цена соответствует метру, поэтому не совсем корректно сравнивать кладовое помещение в премиальном объекте, где средняя цена 2,5 млн руб. и 3 млн руб. за метр, с более бюджетным вариантом. Если мы соотнесем стоимость квартиры и кладовой в обычном доме, где бюджет продажи 500-600 тыс. руб. за кв. м, то последняя будет, соответственно, составлять 1/5 цены. Вместе с тем прописаться в кладовке невозможно. Уменьшение жилья было пресечено мэром, и при проектировании сейчас есть минимальная площадь однокомнатной квартиры — 27-28 кв. м».

«Все внимательно смотрят на картинку с маленькой лестницей, которая стоит на набережной Франсуа Миттерана и дотягивается до верхних окон Лувра. Это такая лесенка, которую носят по Парижу люди, переезжающие с одной квартиры на другую. Именно по ней и забрались грабители. Пока известно только о маленьких болгарках, которыми они разрезали витрину. Скорее всего, воры украли какие-нибудь золотые монеты, то есть то, что можно легко спрятать в карман и продать. Это происходило в тот момент, когда Лувр был уже открыт, и там были посетители, поэтому скоро мы что-то узнаем».

«Время от времени случаются такие резонансные случаи. Из последнего, что вспоминается, — ограбление одного их музеев Нидерландов. До этого, лет 10 назад, преступники выбили окна в Русском музее и залезли. Так что музеи от этого не застрахованы, несмотря на все развивающуюся систему слежения. Что же касается украденного, то, судя по тому, что целенаправленно забирали вещи, посвященные Жозефине и Наполеону, можно предположить, что это заказ. Так что, возможно, эти вещи и не всплывут больше. Потому что если это конкретный заказ, то коллекционер спрячет в своем собрании, и все станет известно, может быть, через много лет. Драгоценности не выпустят на черный рынок, поскольку за ними будут очень внимательно следить и, конечно, сразу станет известно, если вдруг появятся предложения купить эти предметы».