А ведь никто не банил Кустодиева за изображения обнаженных женских тел!

— Так ведь у него чистая красота, без эротических коннотаций и без стремления вызвать возбуждение! Не то что современный онлифанс! — так сказали мне в разговоре о Кустодиеве.
— Вы уверены? — спросила я.

Уверены, что сам Кустодиев писал обнаженных красавиц в теле не для того, чтобы испытывать перманентное сладостное чувство? Что его сеансы с натурщицами не заканчивались удовлетворением похотливых чувств с натурщицами? Вы знаете, кто покупал его картины и в каких комнатах и зачем их вешали?
Как вы вообще разделяете, смотрит мужчина на красивых женщин и пишет их только из возвышенных чувств, только чтобы запечатлеть в истории и в искусстве красоту?
Вы вообще верите в то, что мужчина может только из любви к искусству так тщательно прорисовывать женские прелести? И если да, то какие это искусство?
Известно же, что Декамерон Бокаччо, который изучают в университетах на филфаках, в свое время был порно-литературой.
Почему Кустодиев не может быть порно-художником своего времени?
И если и не был, то почему Кустодиева — в музеи, а Цветкову, например, в тюрьму?

Все задумались.
Хочется теперь узнать о Кустодиеве в период его жизни побольше. И вообще почитать про художников, которые писали женскую натуру. И про покупателей их картин.

Это не говоря о том, что писать женщин как красоту наравне, например, с природой, — это та же сама объективация.

Журнал феминистки-журналистки
Подписывайтесь!
Поддержать канал

#рабочее

Как редактор с художественными книгами я работала не очень много.

Первый опыт был такой. Я вычитывала два переводных полицейских романа, моей задачей было сделать так, чтобы все звучало по-русски, а не подстрочником. Тексты были чистые, а типичные баги переводчиков я знаю еще с времен работы в финансовой системе, когда мне приходилось готовить статьи иностранных экспертов к публикации в журнале, в котором я была ответственным редактором. Чаще всего возникают проблемы с порядком слов в предложениях, с устойчивыми выражениями и с переводом герундия.
Мне понравилась эта работа. Полицейские романы американских и английских авторов хороши тем, что они тщательно простроены, логичны, их форма почти идеальна. То есть работать пришлось только с переводом.

Второй опыт был своеобразный. В образовательной книге я отвечала за художественные вставки в главы. Каждая вставка — мини-рассказ с нужными смыслами. Надо было в очень коротком объеме свести художественность (сюжет, персонажей, диалоги) и дидактику, причем чтобы дети, читая это, не возводили глаза к потолку и не фыркали.

Третий опыт я оцениваю как самый сложный и самый интересный.
У автора были идея, сюжет, представление о книге, но возникли сложности с тем, чтобы прописать все это в художественной форме. Моей задачей было помочь ей простроить арки персонажей и проследить, чтобы в нужных сценах книги у читателей возникали нужные чувства. Мы с ней прямо проговаривали, что она хочет от конкретной сцены, к чему хочет подвести читателей и к чему героиню. Это особый момент. Развитие героини шло своим путем, а работа мысли и чувств читателей должны были идти своим. Так было надо, и это требовалось заложить в книгу.
И, конечно, на мне была художественная часть, то есть собственно написание текста книги.

О том, что сама балуюсь иногда ромфантом, рассказами, традиционного относимыми к женской литературе, и фанфикшеном, говорить не буду (хотя уже говорю). Это не работа, это игра, развлечение, отдых. Хоть и помогает отрабатывать некоторые художественные приемы и набивать руку на работе с персонажами и сюжетом. Кстати, функцию творческого тренажера у моих собственных «сочинялок» мне подсветила в ходе одной из сессий помогающая специалистка. Спасибо ей за это.

И вот вчера я вычитывала художественный рассказ. Ромфант и тру-крайм в одном флаконе.
Написано хорошо. У авторов (их двое) отличный слог и отличное чувство формы. Мне вообще не пришлось работать с героями и следить за тем, как развивается сюжет.
Я сосредоточилась на темпе и ритме повествования и на их соответствии ключевым сценам. Например, после кульминационной сцены темп меняется, это надо было отразить в построении фраз и абзацев, а напряжение передать через дискретность, обрывочность эмоций героя. То есть, по сути, перейти от авторского повествования к показу картинки и действия через реакции героя.
Таких переломов в рассказе было два — после кульминации и после ложного финала. Кто не знает, ложный финал — это когда кажется, что история все, закончилась, а потом оказывается, что нет, есть что-то неожиданное, что поворачивает ее в другую сторону. Очень хороший прием, люблю его.

Вычитала я рассказ, отправила вчера поздно вечером...
И сегодня утром получаю вот такие сообщения (на скринах моя переписка с автором и ее переписка с соавтором).
Знаете, очень приятно!
Я просто делала свою работу. Я просто знала, на что смотреть и какие приемы использовать для достижения нужного эффекта. Для меня это база.
А для людей моя база — это достаточно высокий уровень.
Очень, очень приятно.

Как вы уже поняли, это был пост-хваст. И пост из серии «а поговорить». Если бы в этом посте я рекламировала себя как редактора рукописей, он был бы коротким и более емким. И более структурированным.

Короче, я вошла во вкус и хочу больше работать с худлитом.

Книговедка
Поддержать канал
Если все же вам нужна вычитка рукописи или помощь с продумыванием и структурированием вашей книги, пишите в личку.