Аполлон и Артемида Российской империи

Вход в пространство экспозиции фланкируют две статуи, а именно недавно нами вспоминаемые в контексте близнечных мифов Аполлон и Артемида (Диана).  И тут мне открылся сюжет, о котором я, к стыду своему, раньше и не знала. Дело в том, что сделав копии статуй Аполлона Бельведерского и Дианы Версальской организующими центрами паркового пространства в Архангельском, князь Юсупов-старший поддержал важную для того времени игру в отождествление богов и героев с реальными историческими персонажами. В данном случае за образами детей Зевса и Лето любой близкий к императорскому двору человек должен был считывать лестное сравнение с Александром I Павловичем и его сестрой Екатериной Павловной.

Императора Александра I, пользуясь все тем же художественными языком, который мучал нас ещё в школьные годы в одах Державина и Ломоносова, сравнивали с Алоллоном как воплощением хладнокровия и разумности, ответственным за гармонию космоса и заодно за политическую стабильность Европы после Наполеоновских войн. Надо сказать, что Александр в впрямь мог похвастаться соответствующим ростом и статью, а ещё поддерживал имидж, укладывая светло-русые волосы «на античный манер».

Конечно, на статус паневропейского Аполлона претендовал и Наполеон Бонапарт. Но, с одной стороны, уроженец Корсики как-то общим видом был не сильно близок к античным идеалам красоты, а с другой, внешняя политика нового французского императора немного не задалась, подрастеряв энтузиазм во время отступления из Москвы и окончательно сникнув где-то к 1815 году между балами, приемами и торжественными обедами на венской Ballhausplatz.

Следуя той же классицистической логике, великая княжна Екатерина Павловна должна была ассоциироваться у современников с Дианой, тем более что, как и у божественных праобразов, братско-сестринские отношения в императорской семье были не безоблачными. Вокруг Екатерины в одно время даже сложился оппозиционный кружок, куда входили такие небезызвестные деятели как Федор Ростопчин, Николай Карамзин, Александр Шишков, Николай Салтыков и др. Да и, по воспоминаниям современников, было в ней что-то от Артемиды, например, согласно описанию князя А. Б. Куракина великая княжна «обладала умом и духом, имела силу воли, она не была создана для тесного круга, робость ей совершенно не была свойственна, смелость и совершенство, с которыми она ездила верхом, способны были возбудить зависть даже в мужчинах».

#музейное

@knossoslab

Крылатая и бескрылая Ника Афина

Завершая рассказ про выставку «Античность», отдельно хочу отметить, что организаторы смогли ненавязчиво и вполне корректно, с уважением и вниманием к основной экспозиции, разместить в залах редкие вкрапления работ современных художников. Мне особенно понравилась работа Антона Чумака «Ника Птерос», где он вступает в своеобразный диалог с Калликратом, построившим на Акрополе храм Ники Аптерос, то есть бескрылой, в 427—424 гг. до н.э.

Путаница в иконографии крылатой/бескрылой богини возникла потому, что изначально стоявший на этом месте храм был посвящен Афине Нике, то есть Победоносной ипостаси покровительницы Аттики. Эта эпиклеса была вполне уместна, ведь считалось, что Афина Ника оберегает и расположенный при входе на Акрополь бастион, стены которого издавна служили афинянам местом демонстрации военных трофеев. Правда ко времени римского завоевания Греции истинное название стёрлось, заменившись сокращенной формой «храм Ники». Уже Павсаний называет его «храмом бескрылой богини победы», приводя такое объяснение из области городского фольклора: «Спартанцы считают, что Эниалий <имеется в виду его деревянная статуя, стоящая в Спарте>, будучи закован в цепи, от них никогда не уйдёт, а афиняне тоже считают, что всегда у них останется „Победа“, так как у неё нет крыльев».

С этим мифом играет и автор, окончательно окрылив не особо стремящуюся к полетам Афину. Но мне здесь нравится скорее эстетическое решение, в котором тень от храма играет не меньшую роль, чем сама его физическая форма, а при смене ракурса меняется вся картина.

#музейное

@knossoslab

Торговые контакты между минойцами и хараппцами

Послушала на днях доклад, озвученный пару лет назад в Будапеште на International Database Engineered Applications Symposium (IDEAS). В нем интересен как метод исследования, так и выводы, к которым приходят авторы.

Мы с вами уже много раз говорили про минойские торговые пути, а открытия археологов и исследователей каждый год раскрывают новые грани этого вопроса. Чаще всего, ученые сосредотачивают внимание на том, какие виды товаров и куда перевозились. Например, исследования 2020 года показали, что минойцы завозили из восточной Африки два вида обезьян: верветок (Chlorocebus spp., / C. aethiops / C. tantalus) и павианов (Papio spp., / P. anubis / P. hamadryas), а с Индией торговали тмином (Cuminum cyminum). Но Peter Zsolt Revesz пошел другим путем и взглянул на вопрос со стороны data science, сфокусировавших на мерах веса, которые могут служить довольно надежными маркерами торговых связей между регионами.

Вы все, наверное, знаете про Хараппу и ее нерасшифрованную письменность. Также ранее уже высказывалось предположение о некотором, пусть и весьма отдаленном, сходстве цивилизации Долины Инда и Минойской, основанное на похожих архитектурных практиках. Вот, например, статья о сходстве систем водоснабжения и водоотвода на Крите и в Мохенджо-Даро. Также можно предположить, что хараппцы практиковали что-то похожее на минойскую тавромахию — «прыжки через быка» изображены на одной из местных печатей (которые в целом прекрасны, посмотрите, если еще не попадались на глаза).

Так вот, согласно теории Nicola Ialongo, в бронзовом веке распространение мер весов шло так, как изображено на карте (фото 6), из серо-зеленого центра на северо-запад, в сторону в том числе Крита, и на юго-восток, к долине Инда. А в вышеупомянутом докладе и соответствующей публикации были представлены сравнительные таблицы мер веса, найденных у минойцев и их соседей по региону. И действительно, такие совпадения сложно назвать случайными.

Это позволило авторам не только выстроить новые предположительные торговые маршруты, тянущиеся от Трапезунда до Шортугая (торговая колония Индской цивилизации на Севере Афганистана), но и включить в перечень минойских торговых контактов такой совсем уж отдаленный уголок как Мармарош — это, не поверите, в Карпатах🤯.

@knossoslab