Juan Carlos Mimó Perez снимал львов на отдыхе (а отдыхают они по 20 часов в сутки) в кенийском национальном парке Масаи Мара, и вдруг заметил в телевик мышь, притаившуюся под лапой льва. Вспомнив разом Эзопа, Крылова и Толстого, Хуан Карлос среагировал мгновенно. Через пару секунд мышь убежала, но фото было сделано )
Еще история из Саяно-Шушенского заповедника – про снежного барса Монгола.
Сергей Истомов стоит на четвереньках, изображая, как снежный барс делает поскребы – едва заметные царапины на земле или на стволах деревьях. Я стою рядом, держась за ветки кустов, на узкой «барсиной тропе», идущей по краю обрыва.
Сергей выслеживает ирбисов так давно, что сам стал похож на барса - но видел зверя на воле лишь однажды. Дикие кошки умеют быть незаметными, каждая встреча с ирбисом становится легендой.
Долгое время всю информацию давали следы, поскребы и такие легенды – пока в 2008 в заповеднике не появились фотоловушки. Мы пробираемся к одной из сорока фотоловушек, чтобы сменить аккумуляторы. Это скрытая в камнях коробочка с инфракрасным датчиком движения и объективом. Если кто-то проходит, ловушка делает кадр. Удобней всего ставить камеру на мочевых точках, заметных участках рельефа, к которым подходят оставить отметины и понюхать новости и барсы, и волки, и медведи, – «это звериный интернет», поясняет Истомов. Установить фотоловушку в правильном месте может только опытный следопыт, «протропивший» ирбиса – то есть выяснивший, по каким тропам он ходит. Снежный барс очень консервативен и всегда перемещается одними и теми же путями – и из-за этого легко становится жертвой браконьеров, расставляющих ловушки-петли на барсиных тропах.
- Историй у нас не шибко – мы ведь ирбисов не видим, - говорит Сергей в ответ на мою просьбу рассказать «барсиные истории». - Идет работа в стандартном режиме, я ж не Сетон-Томпсон, чтобы фэнтези писать. Приехали на зимние полевые работы. Вышли на след, протропили, нашли мочевую точку, поставили там камеру – вот и вся история. Начинаем с выяснения, проживает ли вид на данной территории. Расспрашиваем людей, тех же браконьеров. Потом ищем следы жизнедеятельности: поскребы, экскременты, жертвы. Зимой месяцами сопли морозим, ползаем, тропим, - ведь зимой намного лучше видны следы.
Благодаря фотоловушкам выяснилось, что в заповеднике живет семья из пяти барсов во главе с самцом Монголом и самкой Старой. Еще узнали, что ирбисы любят выгуливать котят и совсем не боятся воды – нередко на фотографируются мокрыми.
- О, есть свежий барс, тепленький, - радуется Сергей, - Монгол, кстати. Как всегда, снимок ночной. Барс – ночное животное. Только в период гона он активен в дневное время, спать некогда – надо демографическую ситуацию улучшать.
Сергей не на шутку переживает за демографическую ситуацию у барсов.
- Положение аховое, - повторяет он, - этих барсов могут уничтожить за один сезон. Стоит барсу переплыть реку – и он не в заповеднике, вокруг люди, которые живут охотой и тайгой, а его шкура стоит десятки тысяч долларов!
На нескольких новых снимках - ирбис в ошейнике, знаменитый Монгол. Ошейник должен был передавать сигналы на спутник, чтобы отслеживать перемещения, но сломался.
- Монгол был первым барсом, с которым мы познакомились, - рассказывает Сергей. - Мы чаще всего встречали его следы – ведь он доминирующий самец, самый активный. Его и сняли первым. Он и сейчас в камерах чаще всех появляется – все время обходит свою территорию, метит её. И все несчастья собирает на себя: и браконьерские петли, и наши камеры. Он еще в силе! Мы его постоянно видим и лучше всех барсов знаем. Не удивительно, что когда мы решили отловить ирбиса и надеть ошейник, в петлю попался Монгол.
- Звучит жестко.
- Это не охотничья петля, которая на шее затягивается, а на ногу. Она ложится на землю горизонтально, а когда зверь в неё наступает, петля подскакивает, и захватывает его выше запястья. Такой петлей ученые и тигров отлавливают, и вообще крупных хищников по всему миру.
В общем, поймали мы его, арестовали, усыпили, спустили с горы вниз, и стали изучать, биологические пробы брать. Кстати, ни одной болезни у него не нашли, ни одного паразита! Он недолго пролежал, минут через двадцать одыбался, открыл глаза, стал головой вертеть.
Окончание (там самое интересное) – в комментарии, сюда не помещается. Фото с Истомовым мое, остальные с ловушек.
Сергей Истомов стоит на четвереньках, изображая, как снежный барс делает поскребы – едва заметные царапины на земле или на стволах деревьях. Я стою рядом, держась за ветки кустов, на узкой «барсиной тропе», идущей по краю обрыва.
Сергей выслеживает ирбисов так давно, что сам стал похож на барса - но видел зверя на воле лишь однажды. Дикие кошки умеют быть незаметными, каждая встреча с ирбисом становится легендой.
Долгое время всю информацию давали следы, поскребы и такие легенды – пока в 2008 в заповеднике не появились фотоловушки. Мы пробираемся к одной из сорока фотоловушек, чтобы сменить аккумуляторы. Это скрытая в камнях коробочка с инфракрасным датчиком движения и объективом. Если кто-то проходит, ловушка делает кадр. Удобней всего ставить камеру на мочевых точках, заметных участках рельефа, к которым подходят оставить отметины и понюхать новости и барсы, и волки, и медведи, – «это звериный интернет», поясняет Истомов. Установить фотоловушку в правильном месте может только опытный следопыт, «протропивший» ирбиса – то есть выяснивший, по каким тропам он ходит. Снежный барс очень консервативен и всегда перемещается одними и теми же путями – и из-за этого легко становится жертвой браконьеров, расставляющих ловушки-петли на барсиных тропах.
- Историй у нас не шибко – мы ведь ирбисов не видим, - говорит Сергей в ответ на мою просьбу рассказать «барсиные истории». - Идет работа в стандартном режиме, я ж не Сетон-Томпсон, чтобы фэнтези писать. Приехали на зимние полевые работы. Вышли на след, протропили, нашли мочевую точку, поставили там камеру – вот и вся история. Начинаем с выяснения, проживает ли вид на данной территории. Расспрашиваем людей, тех же браконьеров. Потом ищем следы жизнедеятельности: поскребы, экскременты, жертвы. Зимой месяцами сопли морозим, ползаем, тропим, - ведь зимой намного лучше видны следы.
Благодаря фотоловушкам выяснилось, что в заповеднике живет семья из пяти барсов во главе с самцом Монголом и самкой Старой. Еще узнали, что ирбисы любят выгуливать котят и совсем не боятся воды – нередко на фотографируются мокрыми.
- О, есть свежий барс, тепленький, - радуется Сергей, - Монгол, кстати. Как всегда, снимок ночной. Барс – ночное животное. Только в период гона он активен в дневное время, спать некогда – надо демографическую ситуацию улучшать.
Сергей не на шутку переживает за демографическую ситуацию у барсов.
- Положение аховое, - повторяет он, - этих барсов могут уничтожить за один сезон. Стоит барсу переплыть реку – и он не в заповеднике, вокруг люди, которые живут охотой и тайгой, а его шкура стоит десятки тысяч долларов!
На нескольких новых снимках - ирбис в ошейнике, знаменитый Монгол. Ошейник должен был передавать сигналы на спутник, чтобы отслеживать перемещения, но сломался.
- Монгол был первым барсом, с которым мы познакомились, - рассказывает Сергей. - Мы чаще всего встречали его следы – ведь он доминирующий самец, самый активный. Его и сняли первым. Он и сейчас в камерах чаще всех появляется – все время обходит свою территорию, метит её. И все несчастья собирает на себя: и браконьерские петли, и наши камеры. Он еще в силе! Мы его постоянно видим и лучше всех барсов знаем. Не удивительно, что когда мы решили отловить ирбиса и надеть ошейник, в петлю попался Монгол.
- Звучит жестко.
- Это не охотничья петля, которая на шее затягивается, а на ногу. Она ложится на землю горизонтально, а когда зверь в неё наступает, петля подскакивает, и захватывает его выше запястья. Такой петлей ученые и тигров отлавливают, и вообще крупных хищников по всему миру.
В общем, поймали мы его, арестовали, усыпили, спустили с горы вниз, и стали изучать, биологические пробы брать. Кстати, ни одной болезни у него не нашли, ни одного паразита! Он недолго пролежал, минут через двадцать одыбался, открыл глаза, стал головой вертеть.
Окончание (там самое интересное) – в комментарии, сюда не помещается. Фото с Истомовым мое, остальные с ловушек.
Новый уровень четкости в изображении солнечной короны получен благодаря специальной оптической системе, устраняющей размытость изображений, вызванную атмосферой Земли, - в результате детализация подскочила сразу на порядок. Пушистая на вид поверхность Солнца покрыта «спикулами», короткими недолговечными струями плазмы.
В центре видео (составленного из отдельных кадров) протуберанец, а справа на поверхность Солнца льет корональный дождь. Он образуется, когда раскаленная плазма в солнечной атмосфере немного остывает и становится плотнее. Подобно каплям дождя на Земле, корональный дождь тянется к поверхности под действием гравитации. Но поскольку плазма электрически заряжена, капли не падают по прямой, а следуют линиям магнитного поля, образующим огромные дуги и петли. Каждая капля – размером с город.
На последнем фото выделен сложный поток плазмы, движущийся со скоростью почти 100 километров в секунду через петли короны перпендикулярно общему танцу. Ученые, наблюдавшие подобное явление впервые, назвали загадочный поток «плазмоидом».
Изображение показывает свет водорода-альфа, излучаемый плазмой. Оно искусственно раскрашено, но основано на цвете света водорода-альфа, - во время затмений мы тоже видим корону красновато-розовой. Более темные участки — это более яркий свет.
Ученые надеются, что новый метод поможет понять, почему корона нагревается до миллионов градусов, - она намного горячее поверхности Солнца. Изображение получено Солнечным телескопом Гуда, расположенном на калифорнийском озере Биг-Беар. Постоянная температура поверхности воды помогает поддерживать воздух вокруг телескопа спокойным, уменьшая оптические эффекты от турбулентностей воздуха, которые размывают изображения Солнца.
В центре видео (составленного из отдельных кадров) протуберанец, а справа на поверхность Солнца льет корональный дождь. Он образуется, когда раскаленная плазма в солнечной атмосфере немного остывает и становится плотнее. Подобно каплям дождя на Земле, корональный дождь тянется к поверхности под действием гравитации. Но поскольку плазма электрически заряжена, капли не падают по прямой, а следуют линиям магнитного поля, образующим огромные дуги и петли. Каждая капля – размером с город.
На последнем фото выделен сложный поток плазмы, движущийся со скоростью почти 100 километров в секунду через петли короны перпендикулярно общему танцу. Ученые, наблюдавшие подобное явление впервые, назвали загадочный поток «плазмоидом».
Изображение показывает свет водорода-альфа, излучаемый плазмой. Оно искусственно раскрашено, но основано на цвете света водорода-альфа, - во время затмений мы тоже видим корону красновато-розовой. Более темные участки — это более яркий свет.
Ученые надеются, что новый метод поможет понять, почему корона нагревается до миллионов градусов, - она намного горячее поверхности Солнца. Изображение получено Солнечным телескопом Гуда, расположенном на калифорнийском озере Биг-Беар. Постоянная температура поверхности воды помогает поддерживать воздух вокруг телескопа спокойным, уменьшая оптические эффекты от турбулентностей воздуха, которые размывают изображения Солнца.