Фонд Джереми Коллера в партнерстве с Тель-Авивским университетом учредили и впервые вручили ежегодную «премию Дулиттла» - 100 тысяч долларов «за ранние прорывы в межвидовой коммуникации с помощью искусственного интеллекта». В финал вышли как раз те исследования, о которых я тут рассказывал в последнее время – каракатицы со своими жестами, мармазетки со своими именами, а премию получили расшифровщики языка дельфинов. Эта премия – лишь первый этап в Coller Dolittle Challenge, пятилетнем конкурсе, предлагающем суперприз в 10 миллионов долларов команде, которая сможет достичь настоящей двусторонней коммуникации с животными.
Удивительно, но премию вручили вчера, 15 мая, - в тот же день, когда у меня вышла статья про них всех! Вот как так получается? ) А статья такая:
«Язык зверей: мы их недооценивали»
Считается, что между человеческим языком и примитивными системами коммуникаций животных лежит пропасть. Но недавние исследования общения животных усложняют привычную картину: похоже, их «языки» гораздо сложней, чем нам казалось, и там, где видели непроходимую пропасть, начинают проступать контуры эволюционного пути, по которому шло и общение людей, и общение других животных
Продолжение - здесь.
Удивительно, но премию вручили вчера, 15 мая, - в тот же день, когда у меня вышла статья про них всех! Вот как так получается? ) А статья такая:
«Язык зверей: мы их недооценивали»
Считается, что между человеческим языком и примитивными системами коммуникаций животных лежит пропасть. Но недавние исследования общения животных усложняют привычную картину: похоже, их «языки» гораздо сложней, чем нам казалось, и там, где видели непроходимую пропасть, начинают проступать контуры эволюционного пути, по которому шло и общение людей, и общение других животных
Продолжение - здесь.
Нож
Язык зверей: мы их недооценивали
Считается, что между человеческим языком и примитивными системами коммуникаций животных лежит пропасть. Но недавние исследования общения животных усложняют привычную картину: похоже, их «языки» гораздо сложней, чем нам казалось, и там, где видели непроходимую…
Аризонский нацпарк Petrified Forest (Окаменелый лес) - одно из самых крупных местонахождений окаменелых деревьев. Большинство бревен в каменном парке сохранили только внешнюю форму, но некоторые сохранили и структуру, – в них даже различимы клетки, и их клеточный состав изучают с помощью микроскопа.
Это в основном хвойные, росшие около 225 миллионов лет назад, в конце триасового периода мезозойской эры. Но есть и гигантские папоротники, плауны, гинкго и другие растения, сохранилось и множество отпечатков их листьев, стеблей, семян, спор и пыльцы. Эти поваленные деревья, скапливавшиеся в речном русле, периодически погребались под отложениями, содержащими вулканический пепел. Грунтовые воды растворяли кремний из пепла и переносили его в бревна, где он образовывал кристаллы кварца, которые постепенно заменяли органику. С кремнием соединялись оксид железа и другие вещества, создавая цвета в окаменелой древесине.
Самое распространенное из хвойных деревьев в окаменевшем парке - Араукариоксилон аризонский. Стволов этого вымершего дерева там столько, что местные их использовали в качестве стройматериалов. Окаменевшую древесину араукариоксилона называют «радужным деревом» из-за его многоцветья. Красный и желтый цвета создаются крупными частицами оксида железа: желтый — лимонитом, а красный — гематитом. А за фиолетовый отвечают очень мелкие шарики гематита, распределенные по кварцевой матрице.
Это в основном хвойные, росшие около 225 миллионов лет назад, в конце триасового периода мезозойской эры. Но есть и гигантские папоротники, плауны, гинкго и другие растения, сохранилось и множество отпечатков их листьев, стеблей, семян, спор и пыльцы. Эти поваленные деревья, скапливавшиеся в речном русле, периодически погребались под отложениями, содержащими вулканический пепел. Грунтовые воды растворяли кремний из пепла и переносили его в бревна, где он образовывал кристаллы кварца, которые постепенно заменяли органику. С кремнием соединялись оксид железа и другие вещества, создавая цвета в окаменелой древесине.
Самое распространенное из хвойных деревьев в окаменевшем парке - Араукариоксилон аризонский. Стволов этого вымершего дерева там столько, что местные их использовали в качестве стройматериалов. Окаменевшую древесину араукариоксилона называют «радужным деревом» из-за его многоцветья. Красный и желтый цвета создаются крупными частицами оксида железа: желтый — лимонитом, а красный — гематитом. А за фиолетовый отвечают очень мелкие шарики гематита, распределенные по кварцевой матрице.
Знакомьтесь, это прионозух, самое крупное в истории земноводное. Прионозух жил в пермском периоде, охотился из засады на рыбу и другую водную добычу, но главное - в длину был почти шестиметровым! По некоторым оценкам, даже девятиметровые попадались 🐸
У меня есть старая рубрика с разбором старых анекдотов - несмешных, конечно, и рубрика несмешная в квадрате. Все, предупредил, а теперь - выпуск рубрики, посвященный фракталам и анекдотам с рекурсией.
— Что означает средняя буква «Б» в Бенуа Б. Мандельброт?
— Бенуа Б. Мандельброт.
Этот анекдот, так похожий на фрактал, — нерукотворный памятник создателю фрактальной геометрии Бенуа Б. Мандельброту, придумавшему слово «фрактал» ещё в 1975 году. Части фрактала имеют ту же форму, что и целое, состоят из тех же частей — и так до бесконечности.
Мандельброт считал фракталы геометрией самой природы. Сравните, например, изображение нейронных связей с грибницей, или со снимком ряби от отражения света в воде, или с аэрофотосъёмкой ночного мегаполиса, или с моделью макроструктуры Вселенной…
Кстати, что на самом деле означает средняя буква «Б» в Бенуа Б. Мандельброт? Никто точно не знает, математик сам добавил её в своё имя. Зачем? Доказать не могу, но верю, что Бенуа Б. Мандельброт просто хотел превратить своё имя во фрактал.
В анекдоте про «Б.» улыбку вызывает (не у всех и не сразу, конечно, а после усилия, связанного с пониманием, о чем это вообще) не столько бесконечное самоподобие Мандельброта, сколько разрыв шаблона: имя «Бенуа Б. Мандельброт» выходит за рамки привычных нам отношений между знаком и означаемым.
Как в старом анекдоте:
Выходят две блохи из ресторана, одна говорит другой:
— Так что, пешком пойдём или прокатимся на бороде этого анекдота?
Ситуация, когда объект вдруг оказывается частью самого себя, называется рекурсией. Как в заставке к «Симпсонам», когда семейство сбегается, чтобы посмотреть эту самую заставку на телеэкране. В кино вообще любят рекурсию — например, в моём любимом фильме «Адаптация», поставленном по сценарию Чарли Кауфмана, Чарли Кауфман пишет сценарий про то, как Чарли Кауфман пишет сценарий фильма «Адаптация».
Фрактал — частный случай рекурсии. А может, наоборот.
В науке рекурсией тоже не брезгуют, причём если математики её исследуют, то у гуманитариев она часто рождается сама собой, благодаря фрактальной природе сущего. «Культура — это всё, что изучает культурология», — разводят руками культурологи. «Интеллект — это то, что определяется тестами интеллекта», — умывают руки психологи.
Есть целое направление в когнитивной науке, в котором способность к рекурсии считается главным человеческим талантом. Например, известная книга Майкла Корбаллиса «Рекурсивное мышление» посвящена доказательству тезиса, что именно рекурсия сделала нас разумными. Мы способны мыслить о своём мышлении, как и о том, что думает о нас другой человек, то есть умеем подниматься над ситуацией и собственной позицией, можем рефлексировать, судить объективно, познавать суть вещей…
Помните, как мы в детстве развивали эту способность?
У попа была собака, он её любил.
Она съела кусок мяса — он её убил,
В яму закопал, надпись написал:
«У попа была собака…»
На иллюстрациях - погружение в мать всех фракталов, - фрактал Мандельброта.
— Что означает средняя буква «Б» в Бенуа Б. Мандельброт?
— Бенуа Б. Мандельброт.
Этот анекдот, так похожий на фрактал, — нерукотворный памятник создателю фрактальной геометрии Бенуа Б. Мандельброту, придумавшему слово «фрактал» ещё в 1975 году. Части фрактала имеют ту же форму, что и целое, состоят из тех же частей — и так до бесконечности.
Мандельброт считал фракталы геометрией самой природы. Сравните, например, изображение нейронных связей с грибницей, или со снимком ряби от отражения света в воде, или с аэрофотосъёмкой ночного мегаполиса, или с моделью макроструктуры Вселенной…
Кстати, что на самом деле означает средняя буква «Б» в Бенуа Б. Мандельброт? Никто точно не знает, математик сам добавил её в своё имя. Зачем? Доказать не могу, но верю, что Бенуа Б. Мандельброт просто хотел превратить своё имя во фрактал.
В анекдоте про «Б.» улыбку вызывает (не у всех и не сразу, конечно, а после усилия, связанного с пониманием, о чем это вообще) не столько бесконечное самоподобие Мандельброта, сколько разрыв шаблона: имя «Бенуа Б. Мандельброт» выходит за рамки привычных нам отношений между знаком и означаемым.
Как в старом анекдоте:
Выходят две блохи из ресторана, одна говорит другой:
— Так что, пешком пойдём или прокатимся на бороде этого анекдота?
Ситуация, когда объект вдруг оказывается частью самого себя, называется рекурсией. Как в заставке к «Симпсонам», когда семейство сбегается, чтобы посмотреть эту самую заставку на телеэкране. В кино вообще любят рекурсию — например, в моём любимом фильме «Адаптация», поставленном по сценарию Чарли Кауфмана, Чарли Кауфман пишет сценарий про то, как Чарли Кауфман пишет сценарий фильма «Адаптация».
Фрактал — частный случай рекурсии. А может, наоборот.
В науке рекурсией тоже не брезгуют, причём если математики её исследуют, то у гуманитариев она часто рождается сама собой, благодаря фрактальной природе сущего. «Культура — это всё, что изучает культурология», — разводят руками культурологи. «Интеллект — это то, что определяется тестами интеллекта», — умывают руки психологи.
Есть целое направление в когнитивной науке, в котором способность к рекурсии считается главным человеческим талантом. Например, известная книга Майкла Корбаллиса «Рекурсивное мышление» посвящена доказательству тезиса, что именно рекурсия сделала нас разумными. Мы способны мыслить о своём мышлении, как и о том, что думает о нас другой человек, то есть умеем подниматься над ситуацией и собственной позицией, можем рефлексировать, судить объективно, познавать суть вещей…
Помните, как мы в детстве развивали эту способность?
У попа была собака, он её любил.
Она съела кусок мяса — он её убил,
В яму закопал, надпись написал:
«У попа была собака…»
На иллюстрациях - погружение в мать всех фракталов, - фрактал Мандельброта.
Журнал Nature подвел итоги своего ежегодного фотоконкурса, посвященного ученым-полевикам за работой. Победил портрет биолога Аудуна Рикардсена, сделанный на рассвете его аспиранткой Эммой Фогель.
Рикардсен и Фогель — исследователи миграций животных, «пространственные экологи». Их полевые работы включали сопровождение рыболовных судов (одно из них на заднем плане) во фьордах северной Норвегии, где водится много сельди. Стаи сельди привлекают косаток и горбатых китов, - их-то перемещения и отслеживают Фогель и Рикардсен с помощью спутниковых меток, которые устанавливаются выстрелом из пневматического ружья, - ученый держит его на фотографии. Эти метки собирают данные о местоположении китов, о том, как глубоко они ныряют, сколько времени проводят на глубине, как всплывают.
Рикардсен и Фогель — исследователи миграций животных, «пространственные экологи». Их полевые работы включали сопровождение рыболовных судов (одно из них на заднем плане) во фьордах северной Норвегии, где водится много сельди. Стаи сельди привлекают косаток и горбатых китов, - их-то перемещения и отслеживают Фогель и Рикардсен с помощью спутниковых меток, которые устанавливаются выстрелом из пневматического ружья, - ученый держит его на фотографии. Эти метки собирают данные о местоположении китов, о том, как глубоко они ныряют, сколько времени проводят на глубине, как всплывают.